My dearest man

***

Через пару дней вернулся Флад и Пино. Дэвид уговорил Флада на «еще денечек» и обещал вернуться завтра. Флад привез мне письмо от Антона, два сценария для клипов, которые он должен снимать в Штатах, корону и белые перчатки из мягчайшей и тонкой кожи, для Дэвида. Перчатки я должен был расшить пайетками, которые он тоже передал. Антон писал, что костюм ему нравится, можно было сшивать и заканчивать его. Он попросил снять еще одно видео в законченном костюме, в движении и вместе с этой короной, чтобы был виден окончательный результат, и, если что — чтобы можно было исправить недочеты. Еще одна хорошая новость была в том, что я прошел испытательный срок досрочно, и на мой счет упал обещанный гонорар. Также он просил меня прочитать сценарии к клипам на песни Halo и Clean и попросил подумать над костюмами, если у меня будет время, а если я набросаю ему свое видение к костюмам, то это будет вообще замечательно. Плохой новостью, оказавшейся дегтем в бочке с медом, оказалось то, что он попросил несколько облегчить камзол, а еще лучше сшить простую рубашку вместо него, потому что, ему показалось, что камзол будет постоянно прятаться под накидкой и будет стеснять движения Дэвида. Он попросил сделать ему два видео — Дэвид в рубашке с накидкой и Дэвид в камзоле. Я жутко расстроился сначала! И почувствовал раздражение. Однако для Антона было чем больше вариантов, тем лучше, это я вам говорю, забегая вперед. Он стремился все доводить до совершенства! И именно Антон научил меня не спешить, не обращая внимания на обычный цейтнот, а делать все взвешенно, но это я отвлекся от темы. У меня осталась черная ткань, и я подумал, что не проблема будет сшить эту рубашку, я сошью ее за день, а, если камзол Антон все-таки забракует… то пусть забирает его в музей Депеш Мод, если таковой есть или когда-нибудь будет. Флад поздравил меня с тем, что я теперь полноценный член команды, притащил огромный букет роз и подарочную коробку, в которой оказались очень стильные и дорогие часы. При этом он меня обнял, шепнув в ухо, что безумно соскучился за эти два дня. Отказаться от подарка я не мог — как бы повод был серьезный и радостный, но я решил, что спешить в его объятия пока не стану. Часы, по правде говоря, мне очень понравились. Поэтому подарки я принял, но сказал, что, к сожалению, не было времени скучать по Фладу, был сильно занят. — Ага, ночью в студии, — сказала Вика. — С другим! — Ну, Фладу не обязательно нужно было знать подробности, не так ли? Тем более, ничего и не было, по сути! Мы немного отметили мое принятие в команду, и Флад с Пино и Алан тут же погрузились в работу. Во время «отмечания» я боялся, что Мартин как-то выдаст то, что он видел, но он сидел, безучастный к происходящему. Нет, он меня поздравил, как и остальные, но все же было видно, как сильно он переживает отсутствие Энди. Исчезла его улыбка, теплота, он даже не притронулся к своей гитаре, без которой не обходилось ни одно застолье. За столом сидело изваяние Мартина. И даже выпивка не помогала! Он вскоре вообще нас покинул, сославшись на головную боль, и ушел к себе. Мы тоже быстро закончили, потому что Флад «бил копытом». Пока он ездил, его светлую голову посетили несколько идей, которые ему не терпелось обсудить с Аланом. В рубашку для Дэвида я вставил белую планку и сразу сшил ее «начисто», без примерки. На это ушел весь следующий день. Камзол я сострочил тоже — хотя и чувствовал, что Антон склоняется его забраковать. Ну, ничего, первый музейный экспонат готов. Ночью вернулся «со смены» Пино и заметил букет в моей спальне: — Завидный букетик! И он не сдержался от издевательской улыбочки. Она меня очень сильно выбесила. — Послушай, Пино, — подошел я к нему. — Я хочу сразу расставить все точки над i. С Фладом у меня ничего нет, и не было! А то, что было, это было недоразумение, ты понял? Пино испуганно отшатнулся от меня: — Да понял я, понял. Не кипятись! Я пошутил! А то у меня такое впечатление, что меня сейчас будут бить! — Не буду я тебя бить, успокойся. Лучше расскажи мне — что там в студии говорили? — Ну, как что? О чем еще можно на работе говорить, кроме работы? — Больше ничего не говорили? — Если ты имеешь ввиду твой подарок от Флада, то ничего. «Слава богу», подумал я. На языке вертелось спросить, не говорил ли ничего Алан, но я сейчас же себя одернул. Алан не из тех, кто болтает понапрасну, а на работе — тем более. — А что Мартин? — Ну что Мартин… Переживает! Ничего, все будет хорошо! Мартин совсем перестал появляться в студии, но остальные на это не реагировали. Флад, деливший с ним и Энди домик, сказал, что с ним все нормально, просто иногда он «уходит в подполье», то есть просто хочет побыть один, и не нужно ему в этом мешать. Возможно, он напишет новый хит. Ну, я немного успокоился. Если такое уже бывало, то к чему переживать? Дэвид вернулся на следующий день, отдохнувший и с совсем другим настроением. Он был счастлив, всех любил, всех обнимал, меня сжал так, что чуть не сломал мне ребра. Сразу видно, человек провел несколько дней в кругу семьи! Мне даже стало немного завидно, и сбегал в офис Иверса и позвонил матери. Дома было все хорошо, мама была рада, что у меня тоже все хорошо, и она поблагодарила меня за деньги, которые я пообещал ей перечислить, как только доберусь до цивилизации. Я решил воспользоваться хорошим настроением Дэвида и пригласил его на примерку в лаунж-зону. Алан пришел тоже со своей камерой. Насчет обуви Антон мне написал, чтобы я сильно этим не заморачивался. Дэйв будет в удобной обуви без каблуков а-ля берцы, потому что ходить иногда придется по труднодоступным местам. Для фотосессии он возьмет ему сапоги. Окей, сказал я на это, окончательно определившись с длиной плаща. Только низ оставался не сшитым, там я оставил хороший запас в сантиметров 10. Дэвид по очереди позировал, и я увидел, что Антон был прав! Черт! Я все больше и больше поражался, насколько этот человек «видит» то, что скрыто от других. И мне стало стыдно за то, что я разозлился, что он попросил меня переделать костюм! Я попросил их не расходиться, но Дэвид сказал, что теперь он имеет кучу работы и я в любой момент могу застать его в студии. Тогда я быстро закончил подшивать низ накидки, вернулся в студию, а Алан снял окончательный вариант готового костюма. На следующий день был «выходной». Я встал поздно. В домике было подозрительно тихо, обычно Пино вставал рано, включал свою «фисгармонь» и всячески шумел. Сколько я просил его не шуметь, а дать мне отдохнуть в такой нечастый и несчастный выходной! На что он разводил руками, извинялся, говорил, «слышал бы ты, как собирается моя матушка к воскресной мессе», но шум продолжался. Не умел он иначе! Я заглянул к нему. В этот раз он спал сном младенца, видимо, пришел домой под утро. Я выполз во двор, и увидел около бассейна Алана, сидящего в шезлонге с гитарой Мартина. Он наигрывал какой-то перебор. Собственно, он мне и нужен был, я направлялся к нему за кассетой, хотел, чтобы Антон как можно раньше увидел результат работы. Алан Уайлдер, который «чилит» в одиночестве у бассейна, а не около своего компьютера, это было что-то из ряда вон выходящее. Я увидел, что у него немного сгорели плечи на солнце. Но, увидев его вообще в таком (раздетом) виде, у меня перехватило дыхание. Руки, от которых мне сносило крышу, лениво перебирали струны. Я приблизился к нему и постарался взять себя в руки. — Привет, — сказал я. Алан, прищурившись против солнца, поднял на меня глаза. — Привет, — сказал он. — А где Мартин? Почему ты играешь на его гитаре? — Не знаю. Его вообще нигде нет. Он снова начал что-то наигрывать. Я накрыл рукой струны. — И ты так спокойно об этом говоришь? Девочки, я готов был его взять и хорошенько встряхнуть! Почему он такой спокойный сидит, да еще взял его гитару, если Мартина нигде нет? Как можно сидеть, и делать вид, что ничего не происходит? — Послушай, — он снова поднял на меня свои глаза, будто бы прочитав мои мысли. — С Мартином будет все хорошо! Это уже не в первый раз, и, поверь — лучше его не трогать, не искать и вообще оставить в покое! Он слишком привязан к Энди, но если сейчас заострять на этом внимание, он чего-нибудь выкинет такого, что все пожалеют, что вмешались. Мы лучше его знаем, так что советую тебя не париться! Ну, неужели ты думаешь, что если бы с ним случилось что-то серьезное, мы бы просто оставили это так? — добавил он более мягким тоном. — Я не знаю, — сказал я. — Я просто видел, что случилось с Энди! Судя по словам Мартина, вы также решили не обращать на это внимания, и получилось то, что получилось! — Не бери в голову. Энди, это совсем другой случай. Флетч постоянно находил у себя несуществующие болячки. Он прекрасно осознавал, что у него паранойя, обращался к разным врачам, которые только прописывали ему успокоительное. За годы совместного существования уже все давно привыкли и подшучивали над ним, он не обижался. Кто же знал, что он такое выкинет? А Мартин придет. Не беспокойся. — Ладно, — сказал я. — Только потом не говори, что я тебя не предупредил, что это может закончиться плохо! Вихрастая голова качнулась. — Не закончится, поверь. Все будет хорошо! Возможно, он решил немного развеяться и поехал в город. Это звучало убедительно. В самом деле, Мартин мог просто поехать в Рандерс! Если другие ездили, почему он не мог? — Тебе не жарко здесь сидеть? Солнце уже высоко, у тебя уже сгорели плечи. — Жарковато, конечно. Мое сердце на мгновение замерло. Или я все же ему скажу, или… Я набрал воздух в лёгкие и… сказал нечто другое, как можно непринужденнее: — Не хочешь со мной поехать в город? Мне нужно отправить Антону кассету. Он улыбнулся в гитару: — А Флад не приревнует? — К черту Флада! Плевать мне на его ревность! Я ему ничего не обещал. Алан качнул головой: — Я не поеду. Флад мне привез одну книгу, я хочу ее почитать. — Какую? О становлении электронной музыки на планете Земля? Он засмеялся. — Нет! Книга Чарльза Диккенса. Ну, серьезно, сегодня я не хочу никуда ездить, прости! Я просто хочу валяться, и ничего не делать. Имею я право, хоть раз в жизни, ни хрена не делать, а просто делать то, что я хочу? — Конечно, имеешь. — В таком случае, пойдем — я отдам тебе кассету! Он поднялся, и направился к своему жилищу, предварительно устроив гитару на место в лаунж-зоне. Они с Дэвидом занимали по комнатке в том же доме, где была студия (чтобы не нужно было далеко ходить). В его комнате был беспорядок и неубранная постель. — Видишь, — сказал он. — Мне даже убираться лень сегодня. У тебя бывают такие дни? — Конечно, бывают. И довольно часто! Он подошел к камере, достал кассету и протянул мне. Как обычно, от его взгляда на меня обдало жаркой волной. — Ты снимаешь все подряд? — спросил я. — Ну, не все подряд. В основном тогда, когда мы приезжаем в новое место. Ну и наши пьянки иногда снимаю, но сейчас редко. У меня такое хобби, видишь ли. Я уже наснимал кучу всего. Только пересматривать некогда. Зато потом будет что вспомнить. — В каких странах вы были? — Практически везде. — Ладно, я поеду. Не буду больше тебе мешать! Отдыхай! — Давай, пока, — сказал он мне. Я, немного разочарованный, снова пошел в лаунж-зону искать ключи от машины, где они лежали в условленном месте. Но они были на месте! Это значит, что Мартин не брал машину. Тогда куда же он делся? Я хотел было вернуться к Алану и сказать, что ключи на месте, но помня наставление не вмешиваться, решил выбросить эту историю из головы и уехал. В городе я сделал банковский перевод для мамы, как обещал, отправил кассету в Лондон. Затем вышел на центральную площадь, памятуя, как гулял здесь с Фладом. Городок стал мне уже почти родным. Все дела я переделал, нужно было возвращаться. Но я решил зайти в ближайший бар выпить колы со льдом, потому что жара в тот день стояла неимоверная. И о, чудо! Я увидел светлые кудри за барной стойкой. Это действительно был Мартин. Перед ним стояла пустая бутылка виски, и он начал новую. — Мартин! — окликнул я его. Он перевел на меня ничего не выражающий пьяный взгляд. Я даже не был уверен, что он меня узнал. Но он заулыбался. — Привет! Пить будешь? — спросил он меня. — Буду, — сказал я. — Только не спиртное, а колу. Жара на улице. И тебе больше пить не стоит. Я забрал у него стакан и бутылки. Он апатично взирал на мои действия, даже не стараясь мне помешать. Я спросил: — На чем ты приехал? — На машине… с… с Петерсом. Я взял его машину. — Понятно. А он сам где? — Не знаю… Дома, наверное. Зашибись! Он взял машину Петерса, не задумываясь о том, как будет добираться обратно! Я наспех допил свою колу, расплатился, в том числе и за выпитый Мартином виски, взял его за руку и сказал, как можно ласковей, как уговаривают ребенка зайти в кабинет врача. — Поедем домой, Март? Ну, пойдем! Хватит уже напиваться! Тебя все ищут! — Ищут? Кто ищет? — оживился на минуту Мартин. — Все ищут! Уже обыскались! Пойдем! Я помог ему подняться. Он не сопротивлялся. И, еще мне кажется, он сидел и ждал, пока за ним приедут. Когда мы шли к машине, я крепко держал его под руку, опасаясь, как бы он не свалился. Его ноги заплетались. Интересно, как он думал возвращаться? На автопилоте, что ли? Я проверил его карманы — его бумажник с деньгами и документами был на месте. Хорошо, что его не обокрали, воспользовавшись его состоянием. Послушно дошел он до машины, и я устроил его на сидение, и даже застегнул ремнем. От него интенсивно несло алкоголем. Предстояло целый час дышать этим амбрэ, но я должен был как-то довезти его до дома. — Повезло Алану, — вдруг сказал он. — Это еще почему? — У него появился ангел… Ангел-хранитель. Произнеся эту фразу, он захрапел. — Ясновидящий? — спросила Клочкова. — Да нет, он просто все понял, когда застал нас в студии. — А как он потом себя вел, когда проспался? — спросила Кира. — Все было нормально, Кирочка. Больше он и словом не обмолвился насчет Алана и меня, за что ему большой респект. На студии я передал пропажу Фладу и сказал, что машина Иверса осталась в городе, и Флад, уложив с моей помощью «виновника торжества» проспаться, выругался матом и пошел обрадовать хозяина студии. Ну, а я вернулся к работе над костюмом. Нужно было довести его до ума.

***