мимикрия

Утро встречает Чонгука настойчивым звонком в дверь. Проклиная весь мир, он недовольным плетётся встречать нежданного гостя. Шарканье собственными тапочками кажется столь громким звуком, что заставляет невольно поморщиться. Открыв, Чонгук пару секунд привыкает к свету, сощурив глаза, а затем немного удивляется, увидев цветы и ноги. — Эм… Вы ещё кто? — сонно бормочет, не обременяя себя ни вежливостью, ни тактичностью. — Курьер. Вы — мистер Чон Чонгук? — Неуверенный кивок. — Распишитесь, пожалуйста, — бодро отвечает парень лет восемнадцати, опуская букет и протягивая планшет. Ничего не понимающий и усиленно вспоминающий события недавнего дня Чонгук делает то, что ему велят, после чего уставляется на курьера. — А теперь, прошу, возьмите Ваш букет. — От кого? — Вопрос звучит довольно резко, словно курьер по приказу обязан всё доложить. — Тут… Тут должна быть записка, — чуть тише бормочет курьер, перебирая пару бутонов в руках. — Найдёте её, а мне пора. Всего хорошего, мистер Чон. В действительности, там оказывается записка, которую сложно сразу обнаружить среди огромного количества бутонов. Открытка — небольшой белый прямоугольник с аккуратным напечатанным текстом на нём.

Мне очень жаль, Чонгук.

Искренне твой, Тэхён.

Усомнившись в искренности сожаления, Чонгук слегка хмыкает, вновь и вновь пробегая глазами по строкам, и бросает записку на стол, словно игральную карту. Смотрит на время и отправляется в ванную, закатывая глаза. Слишком. Раннее. Утро. Но Чонгук понимает, что снова ложиться спать уже бессмысленно, ведь через пару-тройку часов ему нужно быть в студии для фотосессии. Кончается лёгкая фривольная жизнь — работать иногда надо же. Выйдя из ванной комнаты в одном полотенце, Чонгук уже забывает и пронзительный звонок в дверь, и слишком ранний для него подъём. В общем, чувствует себя человеком и решает, что жизнь, может, и не так ужасна. Вновь смотрит на красивый букет, что стоит в вазе около дивана. Белые тюльпаны приковывают внимание и сочетаются со спокойной палитрой дизайна квартиры. На душе становится чуть теплее. Да, Тэхён бросил его вчера, но… Он нашел время прислать букет? Может, ему действительно жаль? Да и, тем более, у таких людей, как Ким Тэхён, вряд ли бывает много свободного времени. Не заработал же он своё состояние, ходя с кем попало на балеты. Но Чонгук не кто попало. За размышлениями и неспешной утренней рутиной под лёгкую бодрящую музыку с нелепыми подтанцовываниями Чонгук и не замечает, как время пролетает, оставляя считанные минуты на сборы. Надев белую футболку, яркий оверсайз кардиган от JW Anderson, сшитый из вязаных квадратов, синие джинсы клёш, белые кеды и жемчужные бусы, Чонгук отправляется в студию.

***

— Чон, мать твою, Чонгук! Где тебя носит? Мы договорились, что ты притащишь свой зад сюда к десяти! — слышит Чонгук, стоит ему открыть стеклянную дверь, через которую он уже заранее видит раздражённую менеджерку. — Боже, успокойся, Клара, не успеем сегодня — закончим завтра. — Чонгук, ты, блять, не Наоми Кэмпбелл, ты сраный блогер, который должен быть благодарен за такую возможность! И из твоего гонорара вычтут, если снова придётся оплачивать фотографа, парикмахеров, визажиста… — Тс-с, всё, стоп, понял, закончим сегодня. Что хоть снимаем? — Я думала, что ты в курсе, раз так тщательно выбирал. Даже некоторые модели за любую возможность хватаются, лишь бы рожей посветить, а ты нос воротишь, отбирая проекты! Как тебя еще терпят? — Люди всегда тянутся к недоступному, моя милая Клара, поэтому, давай же, расскажи мне, как меня позвали участвовать в показе Louis Vuitton, — ухмыльнувшись, говорит Чонгук, подходя к стилистам сегодняшней съемки. — Ах ты, мелкий засранец, когда узнал? — с улыбкой спрашивает Клара, прерывая объяснения о том, в каком виде должны быть волосы Чонгука. — У меня свои источник, когда моя же менеджерка умалчивает. — Я надеюсь, ты соглашаешься? — Не знаю даже… — тянет, рассматривая свои ногти. — Чонгук! — Ладно-ладно, успокойся. Но знай, что потом мне надо будет устроить до-олгий отпуск, — с широкой улыбкой говорит Чонгук, ожидая всплеск негодования. — Потом тебя перестанут куда-либо приглашать, пока ты будешь вести себя как кусок дерьма. Будешь снова рекламировать всякий хлам в постграме. — Зато меня не будут называть куском дерьма. — Но я продолжу называть тебя сраным блогером, — говорит Клара, отдёргивая руку стилиста, что собирается поменять пробор. — Может, я вообще начну петь! Меня на днях даже пару раз поп-звездой назвали. Клара на это лишь уставше качает головой, берёт ежедневник и отправляется к съемочной команде — извиняться за Чонгука. Визажистка ни о чём не спрашивает Чонгука, лишь много болтает обо всём: о своём неудачном романе, о ребёнке каком-то, о том, что в магазине нет платья её размера… Это немного надоедает, и Чонгук радуется оправданной возможности не отвечать, ведь стилисты вечно бесятся, если Чонгук разговаривает во время их работы. Макияж, который она наносит, заключается только в выравнивании тона и подчёркивании черт лица, поэтому любая мимика Чонгука может разрушить целостность идеальной картинки. Фотограф на сегодня — Чон Хосок, поэтому Чонгуку работается даже легче обычного. Учитывая то, что он и так никогда особо не напрягается. После того как они делают несколько сотен снимков, представитель бренда, чью рекламу готовят, просит завершать, так как уже выбрали несколько достаточно хороших фотографий. — Могу я поздравить тебя с новым сахарным папочкой? — Что? — непонимающе переспрашивает Чонгук, смотря на Хосока, который подсаживается к нему и может теперь вести диалог как с другом, а не как с моделью. — Да ладно, я уверен, прошло достаточно времени. Сомневаюсь, что он мог перед тобой устоять. Даже я пересмотрел свои взгляды на однополые отношения, когда впервые увидел тебя. — Рад, что произвожу на людей такой эффект, но, к сожалению, ещё нет. Хотя он прислал мне сегодня цветы, — улыбнувшись, отвечает Чонгук, отпивая воду из бутылки, которую принесла ему Клара. — А ты узнал, кто его сопровождал? — Юнги. — Да знаю я его имя, — Хосок нетерпеливо перебивает Чонгука. — Я имею в виду, он так смотрел на тебя на той вечеринке. Я думал, он трахнет тебя прям там. За Тэхёном я тогда такого не замечал, хотя едва ли надолго. Но мне кажется, в двери этого Юнги и стучаться не придётся. — Ну, знаешь ли, не думаю, что я ломлюсь в закрытые двери Тэхёна. Просто… Хотя, merde, мы должны же были пойти на балет, а он сбежал. — К кому? — К работе. — А Юнги этот? — А что Юнги? Ничего Юнги! Просто Юнги! Он ассистент мистера Кима, — раздражённо отвечает Чонгук. — Ты так бесишься, потому что он тебе нравится? — Нет, я бешусь, потому что вначале Тэхён притащил на предполагаемое свидание просто Юнги, а потом и бросил меня с ним там. — Ну, приятель, соберись, истерики ничему не помогут, — и, похлопав Чонгука по плечу, Хосок уходит, оставляя того со своими мыслями наедине.

***

— Так, чем ещё вчера занимались, кроме прикормки уток? — спрашивает Юнги, лежа на диване и подкидывая теннисный мяч. Проигнорировав вопрос, Тэхён говорит: — Ах, да, забыл предупредить: ты послал ему букет с извинениями… — Но я этого не делал, — в замешательстве тянет Юнги, садясь и снимая ноги с подлокотника дивана, — А-а-а, ты послал… — Да, Чонгук думает, что это сделал ты. Я подписался своим именем. — С каждой секундой я жалею, что согласился на эту затею, — возмущается Юнги, пока Тэхён изучает документы перед важными переговорами, — нет бы, как нормальный человек, кинул бы ему в сообщения «Хей, парень, я ослеплен твоей красотой и скоро буду в Нью-Йорке. Не хотел бы выпить чашечку чая?» или «Привет, я Ким Тэхён, не хочешь пойти со мной кормить тупых уток в Центральный парк?», но нет же, ты же Ким Тэхён, ты не можешь, чтобы всё было просто. — Они не тупые, — лишь холодно говорит Тэхён после всей тирады Юнги. — Что? — Утки. Они не тупые, — продолжает, даже не отвлекаясь от экрана ноутбука. Он уже привык к присутствию этого иногда надоедливого, но весёлого засранца в своём кабинете. До этого он спокойно мог сконцентрироваться на делах, не обращая внимания на болтовню Юнги, но сегодня он действительно начинает задумываться, зачем они все это затеяли. Тэхён не хочет внимания ненужных людей к своей персоне, в то время как Юнги чувствует себя среди людей абсолютно комфортно. Да и Тэхёну хочется, чтобы в нем видели личность, а не размер банковского счёта. Тэхёну нравится его манера разговора, мягкие кудри, его улыбка, во время которой появляются ямочки, яркие губы, которые он облизывает, когда они пересыхают, ему нравится, как Чонгук самовыражается в одежде. Нет, Тэхён не влюбился, но ему определённо хочется узнать Чонгука лучше. Он хочет не только смотреть фото и видео из блога Чонгука. —…И вот, когда мяч уже практически закатился в лунку, он отвернулся и не увидел этого! Тэхён в недоумении: ему кажется, что минуту назад Юнги говорил о Чонгуке, а теперь он рассказывает об игре в гольф. Отходчивый и непостоянный. — Юнги, у меня сейчас видео-звонок с Францией. Важно, но недолго, — предупреждает Тэхён, глядя в упор на друга. — Ты когда-нибудь перестанешь работать вообще?.. — ноет Юнги, не переставая все подкидывать теннисный мячик. — Я оставляю свой телефон, если будет звонить Чонгук — бери трубку. Думаю, справишься и без меня. Юнги лишь закатывает глаза, но все же улыбается и кивает. Переговоры проходят удачно для Тэхёна, поэтому он в приподнятом настроении выходит из своего импровизированного кабинета обратно в соседнюю комнату номера отеля, которую они с Юнги используют как гостиную. — Хей, Юнги, как ты? — спрашивает Тэхён, входя в комнату. — О, было так скучно, но я немного поболтал с Кристен и пригласил её на ужин завтра. — Кто такая Кристен? — удивлённо, но с улыбкой спрашивает Тэхён. — Я встретил ее вчера в баре, пока ты кормил своих тупых уток, познакомился, она оказалась такой милой, что я взял ее номер телефона, — улыбаясь, рассказывает Юнги. — Я никогда не пойму, как ты можешь так легко контактировать с людьми, — произносит Тэхён с улыбкой, качая головой. — Ну, возможно, потому что я не сталкерю людей в постграме и не представляюсь чужими именами. — Во-первых, я не сталкерю, а просто наравне с другими подписчиками читаю его блог. А во-вторых, ты представился моим именем. — Молчи! Молчи, засранец. Я согласился, потому что ты, говнюк, вынудил меня! Тэхёну на секунду становится стыдно, но он быстро отмахивается от этих мыслей. Он считает, что поступает правильно. Если он понравится Чонгуку как просто Юнги, ассистент Тэхёна, то он будет ему нравиться и как Ким Тэхён. Разве есть в этом что-то плохое? Тэхён уверен, что нет. — Ах, да, ещё Чонгук звонил, — как бы невзначай произносит Юнги, бросая телефон Тэхёна на столик возле дивана. — Твою мать, Юнги, с этого надо было начинать! Ну? — тут же загорается, вскидывая брови в удивлении и с любопытством глядя на Юнги. — Ну, он поблагодарил за цветы, я сказал, что был уверен, что ему понравятся розы, ведь он сам выглядит как прекрасная роза. А потом он говорит, что это тюльпаны. Неловко вышло… — Юнги, ты идиот? — Я был уверен, что ты послал розы! — Ты идиот, — стонет Тэхён, хлопнув себя по лбу и падая на диван. — О чём ещё вы говорили? — Ну, он спрашивает, чем я занят завтра вечером и я, вроде как, согласился с ним встретиться. — А что насчёт Кристен? Повисает молчание на несколько секунд, после чего, кажется, призадумавшись, Юнги говорит: — Мы идём вместе, я сваливаю к Кристен, вы счастливы, мы счастливы, все счастливы. — Тебе не кажется, что Чонгуку будет обидно, что ты опять смываешься? — Я тебе скажу кое-что, а ты слушай меня, — произносит практически серьёзно Юнги, пересаживаясь на стол с дивана. — Мы всё это затеяли, чтобы ты познакомился с Чонгуком. Чонгук пытается познакомиться со мной. Ему явно интересен владелец сети отелей Ким Тэхён. Но вы в прошлый раз прекрасно провели время. Я тоже приятно провел время и познакомился с Кристен. Поэтому предлагаю рассказать ему всю правду, чтобы он не строил на меня никаких планов. Это изначально была самая тупая затея. — Мы не можем ему просто так взять и выложить всю правду. Я не хочу повторения истории… — Тэхён, да, ты потерял многое при разводе с Джеймсом. Но не все такие мудаки как он. — А почему он тогда уже второй раз приглашает тебя, а не меня? — спрашивает Тэхён. — Да может, я ему внешне понравился! Кто его знает? — раздраженно восклицает Юнги и спустя пару секунд продолжает. — Тем более, ты сам, дурак, попросил Джил поднять слухи о таинственном, мать его, Ким Тэхёне. Обосраться красивом и прекрасном гее. — Я не так говорил… — Да пошёл ты. Тэхён лишь глубоко вздыхает, разминает пальцами виски, прикрыв глаза, и спрашивает, во сколько Чонгук ждёт его… или их. — Я его позвал сюда. Сказал, что отсюда поедем кое-куда. — Кое. Куда? — переспрашивает, резко повернувшись. — Да никуда мы не поедем, я свалю, а вы там сами решаете, куда вы там хотите: на балеты или к уткам. — Да отстань ты уже от уток! Что они тебе сделали?

***

Чонгук почти перестаёт злиться на Тэхёна, после того, как тот соглашается снова встретиться с ним. И он приятно удивлён, что Тэхён сам решает выбрать их времяпрепровождение. Лишь его смущает то, что он не говорит, куда именно они поедут. Чонгук любит определенность. Он нуждается в ней. И сейчас он не знает, что ему надеть. Чонгук второй день гадает, что же будет вечером. Он надеется, лишь бы не балет. Теперь он просто ненавидит балет. А еще удивляется тому, как Тэхён угадывает его любимые цветы. Чонгук каждый раз не может сдержать улыбку, когда смотрит на букет нежных тюльпанов. И пусть Ким Тэхён не помнит, что послал ему именно тюльпаны, такие занятые люди же не обязаны запоминать, какие цветы посылают: розы или тюльпаны… Тем более, он назвал Чонгука прекрасным, как роза. Чонгук решает, что Тэхён уже на крючке. Надев сиреневую шелковую блузку, голубой костюм, кроссовки и нежное украшение в волосы, напоминающее золотой венок, Чонгук решает, что это достаточно универсальный аутфит. И в пир, и в мир. Заходя в здание отеля, Чонгук отмечает, что сердце начинает биться быстрее. И чем сильнее сокращается расстояние до номера, тем сильнее сердце пытается вырваться из груди. Подойдя к двери, он еще несколько мгновений собирается с мыслями, после чего аккуратно стучит, расправив плечи. Ему сразу открывают, чему Чонгук удивляется. Слишком быстро, он думал, у него есть еще несколько секунд, чтобы настроиться. — Чувак, ты тоже в голубом костюме! — первое, что восклицает Тэхён, когда окидывает взглядом стоящего напротив Чонгука. — Ох, это действительно удивительно, — говорит Чонгук, смотря на широко улыбающегося Тэхёна в голубом костюме. — Тебе очень идёт, Тэхён. Чонгуку всё равно на цвет костюма Тэхёна, его больше занимает мысль о том, что его назвали чуваком. Серьезно? Может, ещё бро? Дружище? — Да перестань, вот ты правда отлично выглядишь, с этой штуковиной на голове, прям как греческое божество. — Благодарю, Тэхён, — говорит Чонгук со своей идеально отыгранной смущенностью и улыбается. — Так. Куда мы идём? И сразу после вопроса звонит телефон, так что ответа не поступает. У Чонгука не то дежавю, не то катастрофически плохое предчувствие. Тэхён быстрым шагом направляется в соседнюю комнату, но даже оттуда слышен крик: — Что они сделали?.. Мерзкие уроды!.. Я сейчас им объясню так, что они больше… Что говоришь?.. Готовь машину! Возвращается в гостиную Тэхён с максимально виноватым видом, на который способен человек. И то далеко не каждый. — Только не говори, что… — начинает Чонгук, но Тэхён его прерывает. — Чонгук, милый Чонгук, ты даже представить не можешь, насколько огромную и необъятную вину я сейчас испытываю, но эти уроды! — Тэхён хватает Чонгука за плечи, смотря точно в глаза. — Мне надо срочно встретиться с моей командой и созвониться с этими японцами! — Ну, мы всё равно можем пойти, куда ты запланировал, после этого звонка? — с надеждой спрашивает Чонгук, чуть поёжившись, чтобы хватка Тэхёна стала менее крепкой. — Нет, с этими японцами быстро ничего не бывает. Скорее всего, это всё затянется до глубокой ночи, если не до утра, так что Чонгук, прости меня, но я должен бежать, — говорит Тэхён и быстро выбегает из номера, словно в драматичном фильме прошлого века. — Пиво будешь? Чонгук пугается этому внезапному вопросу, потому что думал, что он теперь в номере один. Повернув голову, он видит просто Юнги, сидящего на диване в полосатом поло и спортивных штанах. По крайней мере, судя по аутфиту, Чонгук решает, что тот точно никуда не собирался идти и Тэхён планировал вечер только для них двоих. — Нет, я пойду отсюда, — зло и раздраженно говорит Чонгук, направляясь к выходу. — Но ты уже приехал сюда, а мы… Я думаю, мы могли бы посмотреть игру, — как бы невзначай говорит просто Юнги, отпивая пиво. — Раз у Тэхёна дела. И действительно. Чонгук уже приехал сюда. Так какая разница, где именно ненавидеть Тэхёна, его работу, Японию и голубой костюм. Чонгук скидывает кроссовки, пиджак, падает на диван и молча выхватывает пиво из рук просто Юнги, сразу отворачиваясь к телевизору. — Но это моё пиво… — растерянно говорит просто Юнги. — Новое себе возьмешь, — недовольно бурчит Чонгук, делая глоток. На это просто Юнги лишь улыбается, встаёт и действительно проходит к холодильнику, чтобы взять еще пару бутылок. И когда садится обратно на диван, говорит: — Ты не злись на него, это не от него зависит. — Я не хочу о нём говорить, — холодно отрезает Чонгук. — Но… — Никаких «но». — Я хотел лишь сказать, что он прав, ты и вправду сегодня волшебно выглядишь. Чонгук немного тушуется и говорит негромкое «спасибо», поправляя украшение в своих волосах. Но брови всё ещё остаются сведенными, из-за чего появляются морщинки на переносице и он выглядит как тучка. Большая сиреневая тучка.

***

— Да я тебе говорю, была там подножка! Я не виноват, что ты нихрена не видишь, — активно жестикулируя, кричит просто Юнги Чонгуку, доказывая свою правоту. — Не было, судья явно подкуплен. — Просто Юнги знает, что подножки не было. Но ему нравится, как эмоционально реагирует Чонгук, сидя с растрепанными волосами, с уголком рта, едва заметно испачканным соусом от пиццы, которую они заказали, с порозовевшими из-за алкоголя щеками, но в шелковой блузке и с этим очаровательным украшением, которое он так и не снял. — Он сам упал, подставив соперника. Чонгук аж рычит от несогласия, не находя больше слов, отчего просто Юнги еще сильнее улыбается. Чонгук встаёт и начинает ходить по комнате, не с какой-то целью, а просто от переизбытка негодования и, вернувшись к дивану, плюхается на него, гораздо ближе к просто Юнги, чем сидел ранее. Настолько близко, что он чувствует запах сидящего рядом просто Юнги. И этот запах кажется ему прекрасным. Чонгук ловит себя на мысли, что сидит с прикрытыми глазами, развернув голову к просто Юнги. Когда открывает глаза, видит, как тот неотрывно смотрит на его губы, затем поднимает руку и большим пальцем аккуратно стирает с уголка рта соус, о наличии которого там Чонгук даже не подозревает. Напряжение между ними столь ощутимое, что его можно разрезать ножом. Когда Чонгук осознаёт, что хочет припасть к губам напротив и вечно вдыхать этот запах, резко поднимается, и, не говоря ни слова, хватает пиджак, кроссовки и в одних носках выбегает из номера. Он слышит сзади низкий голос, что кричит «Чонгук!», но не обращает внимания. Нет. Он не позволит себе этого.