Call You Mine

***

      Энтони смотрел на старую, слегка помятую брошюру Уислдаун, и тут его осенило, что это написала Пенелопа.       Пенелопа назвала его Повесой.       Пенелопа была леди Уислдаун.       Пенелопа выделила его для этой колонки.       Почему? Была ли это просто возможность, учитывая, что она, скорее всего, знала о его намерении жениться? Или в этом было что-то большее? Может быть, она услышала о его подвигах через мельницу сплетен и заинтересовалась им?       Энтони знал, что Пенелопа испытывает к Колину что-то вроде симпатии, учитывая, как глубоко она была уязвлена его словами, но может быть, несмотря на это, она все еще испытывала влечение к Энтони? Хотя она регулярно бывала в его доме на протяжении многих лет, они почти никогда не общались. Он не мог припомнить, чтобы за все время, что он знал рыжеволосую до бала ее семьи, она обменивалась с ним чем-то большим, чем просто любезностями.       Рэй была права.       Пенелопа действительно не была его сестрой. Энтони никогда не думал о ней в таком ключе. К счастью, она ясно дала понять, что не считает его братом.

***

      Энтони как раз успел сложить колонку и вместе с кольцом засунуть ее в карман брюк, когда вернулась Пенелопа.       — Привет, — тихо поздоровалась она с порога, разминая затекшие руки.       Энтони встал так быстро, что ножки стула заскрипели по деревянному полу. Он побарабанил пальцами по столу и ответил на приветствие.       — Привет.       Пенелопа посмотрела на свои руки, где она снова и снова сгибала пальцы, и сглотнула. Энтони, в свою очередь, продолжал барабанить пальцами одной руки, а другой возился с предметами в кармане. Он посмотрел на свой недопитый скотч и пожалел, что не допил его до конца, прежде чем начать этот разговор. Когда тишина между ними стала оглушительной, он прочистил горло и открыл рот, чтобы заговорить.       Но Пенелопа опередила его, сказав:       — Ты должен уйти. — Хотя слова прозвучали торопливо, она продолжала спокойным и ровным голосом. — Мы скажем тете, что у тебя был отпуск и ты должен вернуться на фронт. Она будет расстроена, но в конце концов смирится. Если ты не захочешь ехать в Обри-Холл или Лондон, всегда есть Бат. — Она ласково улыбнулась и сказала: — Уверена, Франческа с удовольствием проведет время с тобой один на один перед своим дебютом, — после чего кивнула один раз в знак подтверждения своей фразы, повернулась и направилась в гостиную, не оглядываясь назад.       Он резко прекратил барабанить пальцами по столу, пока обдумывал ее заявление и отстранение. Его недоумение перешло в раздражение. Кем она себя возомнила? И что еще важнее, за кого, черт возьми, она его принимала? Он не был кем-то вроде козла отпущения, которому можно приказывать по своей прихоти. Он был виконтом Энтони Бриджертоном. Он отдавал приказы, а не наоборот. Если Пенелопа Фезерингтон думала, что она руководит танцем, который они вели, то она сильно ошибалась.