В плену жестокого чувства

      Ранним утром я вышла из комнаты, готовая идти в универ, не завтракая. Мои планы разбились о профиль отца, сидевшего с кружкой кофе на веранде. Он странно посмотрел на меня, но вместо вопроса похлопал по пустому креслу рядом. Я послушно присела, понимая, что мой отец — не тот, кому я могла бы соврать, если он задаст прямой вопрос, но и не тот, с кем я бы хотела откровенничать прямо сейчас.       — Помнишь, год назад ты предлагал мне личного водителя? — я дождалась, пока отец утвердительно кивнул. — Ещё не слишком поздно согласиться?       — Нет, — отец отпил кофе и долил ещё немного из кофейника, стоявшего рядом. — Происходит что-то, о чём я должен знать?       — Не думаю, — я изо всех сил лавировала между правдой и тем, что всё же могла сказать отцу. — В последнее время я сильно устаю, и от этого у меня паранойя. Перестаю чувствовать себя в безопасности, если приходится поздно возвращаться.       Отец одобрительно кивнул и улыбнулся мне. Всё же было очень трудно поверить, что этот человек мог бы пойти на преступление…       После учёбы меня уже ждал новый водитель на белом мерседесе, который отец подарил мне пару лет назад. Я узнала машину по знакомому номеру, а сам водитель стоял ко мне спиной и говорил по телефону.       Солнце склонялось к закату как раз с той стороны, куда смотрел водитель. Возможно, из-за этого или из-за потрясений последних нескольких дней черты лица обернувшегося водителя показались мне особенно чёткими. Он оказался высоким молодым мужчиной с окрашенными в пепельный цвет волосами. Виски его были выбриты, правую бровь рассекал надвое аккуратный шрам, а твёрдый подбородок словно бы бросал вызов каждому смотрящему. Сжатые в тонкую линию губы тут же расправились в вежливой улыбке, совершенно преобразив только что холодное, почти надменное лицо, и что-то в моей голове ощутимо щёлкнуло.       — Добрый вечер, госпожа Кан! Я — Пак Сонхва, ваш новый водитель. Желаете куда-то заехать по пути домой?       — Очень сильно желаю избежать такого официального тона, водитель Пак. Вы должны соблюдать рабочую этику, но один на один, пожалуйста, зовите меня Кан Суён. Идёт?       — Как пожелаете, Кан Суён. Вы можете звать меня… Зовите, как вам будет угодно.       Я улыбнулась, чувствуя странную лёгкость в присутствии этого человека:       — Если буду звать вас Пак Сонхва, как мне кажется, для всех будет проще, — я приветливо улыбнулась. — Что ж, думаю, мне лучше сегодня отправиться сразу домой. Я жутко устала!       После первой поездки с Паком я почувствовала себя увереннее. Во-первых, это действительно было удобно — мой собственный водитель, который везёт меня туда, куда мне нужно, и будет ждать столько, сколько понадобится. Во-вторых, я могу не переживать о том, куда меня захочет увезти Чон Уён, ведь я могу просто отказаться, сев в собственную машину.       Прошла неделя. Я почти перестала переживать о том, что мне снова придётся встретиться с Чоном, и уже не видела его черты в случайных взглядах незнакомцев. Видимо, он сумел понять, что видеться нам не стоило.       Как ни странно, за неделю поездки с водителем не стали обыденностью, а совсем наоборот. Пару раз он подкидывал мне идеи вроде совместной поездки за покупками с одногруппницами. Отвезя нашу старосту Ючоль после второй такой прогулки, Пак привычно спросил, чем я займусь теперь.       — Не я, а мы. Мы перекусим, Пак Сонхва. И я даже место не буду выбирать! Отведите меня туда, где можно перекусить.       Я сложила руки на груди и выкатила нижнюю губу, изображая вредничающего ребёнка. Пак рассмеялся, тут же паркуя машину.       — Всё же я надеюсь, что мы поедим до того, как голод заглушит во мне идею приятельского перекуса в незнакомом месте, — я посмотрела по сторонам, пока Пак закрывал машину и запускал сигнализацию. — Что-то я не вижу тут закусочных!       — А здесь их и нет. Пройдёмся пешком, как бы странно это ни звучало от кого-то, кто здесь в качестве водителя! — он повернул налево не глядя, явно зная дорогу. — И я угощаю, раз уж мы решили устроить «приятельский перекус».       — Это ещё зачем? — усмехнулась я. — Моя идея, мне и платить…       — Ну, тогда всё это быстро забудется. И то, чем перекусили, и то, что мы ненадолго стали приятелями!       — В таком случае, можешь заплатить за меня. Но есть проблема… — я притворно нахмурилась, закусывая губу. — Те, кто меня угощают, не говорят со мной в официальном тоне…       Пак остановился, переставая улыбаться.       — Ну уж нет, это слишком… Боюсь, начальство меня не поймёт!       — Да… — засмеялась я, сбавляя накал, и Пак тоже расслабился. — Мой отец сказал бы «рабочая этика — основа любой нормальной системы управления…»       Пак улыбнулся, продолжая шагать в одному ему известном направлении.       — Да, господин Кан — отличный управленец и прекрасный начальник. С ним приятно работать… Кстати, мы пришли!       Мы вошли в самый обычный рыночный павильон, где Пак заказал нам две порции рамёна, токпокки двух видов и чай. За едой мы вели разговор о том, как было бы глупо обсуждать бизнес или рост акций в таком месте. Пак одну за другой производил шутки о том, как нас бы приняли за лжецов или психов и выкинули из этого заведения.       Он был прав: я бы даже при всём желании не забыла этот «приятельский перекус»! И пусть всё остальное время рабочая этика между нами не нарушалась, за следующие две недели мы ещё трижды сбегали на этот приятельский островок, отделённый от остальной моей жизни приятной беседой с водителем, не перестающим быть серьёзным и сосредоточенным всё остальное время. Думаю, со временем мы могли бы стать друзьями, если бы я смогла научить его не считать меня частью его начальства… Мне даже пришла мысль что-нибудь подарить ему на Рождество, но я затолкала эту мысль подальше.       — Не в этом году, Кан Суён! — сказала я сама себе, вычёркивая его имя из списка тех, для кого следовало подобрать подарки. — А в следующем, если повезёт, мы уже без неловкости будем обмениваться подарками…       Я помотала головой из стороны в сторону, всё же улыбнувшись странной мысли. Что-то в этом молодом мужчине заставляло меня держать его образ в голове даже спустя несколько часов после прощания.       С матерью мы с того вечера в моей комнате не разговаривали. Порой обмениваясь несколькими словами по бытовым вопросам за чаем или встречаясь в офисе, мы обе были предельно вежливы, но я не знала, как посмотреть в её глаза. Отец однажды странно посмотрел на меня после очередного такого обмена вежливостью, но ничего не сказал. Он не знал ни о нашем с матерью ночном разговоре, ни о моём разочаровании. Думаю, так было лучше для всех. При этом почему-то к отцу я не испытывала той горечи, что поселилась в отношениях между мной и мамой. Наверное, из-за твёрдости и сдержанности, какие были свойственны папе, мне гораздо легче было примириться с тем, что в его истории есть что-то тёмное. При этом мама всегда создавала образ порядочной домохозяйки, нежной и заботливой матери… От такой не ждёшь скелетов в шкафу.       На Рождество родители улетели в Италию, чтобы встретиться с какими-то партнёрами, а вернулись уже в новом году. Я записала короткое видео, как отправляла подарок посылкой по адресу Минги, а само видео отправила другу утром. Весь вечер я смотрела голливудские фильмы о Рождестве и пыталась избавиться от странной мысли о том, что с моей жизнью что-то не так.       Странное чувство преследовало меня с первого января, и каждый день становилось только более навязчивым. Чувство, как будто я забыла сделать что-то важное. Я гнала это чувство, как могла, но избавиться от него не получалось ещё неделю. В это время я добралась до разбора почты и с удивлением обнаружила рождественскую открытку, на которой красовались госпожа Чон с сыном в строгих костюмах, сидящие у камина под праздничными украшениями. Выражения их лиц настолько не подходили атмосфере праздника, что трудно было не подумать, что на этот фон их кто-то прифотошопил. Впрочем, моя семья тоже не походила на эти счастливые семьи из американских фильмов, что вместе праздновали праздники или проводили выходные в зоопарке… Весь год меня это не беспокоило, но вот в Рождество такие мысли одолевали меня, с каждым разом цепляясь всё крепче. Мне казалось, что всё должно было происходить иначе, но я не сумела бы ответить, если кто-нибудь спросил бы: «Как?»       Находясь в эпицентре водоворота неприятных мыслей, я увидела из окна автомобиля ресторан «Fuego de la libertad».       — Водитель Пак, остановите здесь!       — Вы голодны, госпожа Кан? — улыбнулся мужчина, разворачивая машину.       — А вы разве нет? — мне вдруг захотелось его немного подразнить. — Пак Сонхва, вы весь день возите меня по городу, таскаете сумки из магазинов, а за это время только раз выпили кофе! Сдаётся мне, это я должна заботиться о том, чтобы вы не оставались голодным…       Водитель улыбнулся мне в зеркало заднего вида:       — Желаете, чтобы я сопровождал вас? Вряд ли в этом заведении есть места для охраны…       — А вы меня охраняете, водитель Пак?       — Это входит в список моих обязанностей, когда я заступаю на службу. И меня предупредили о том, что вас беспокоят вопросы собственной безопасности… Так что я мог бы доверить это кому-то другому, но решил взяться сам, чтобы быть уверенным в вашей безопасности.       — Пак Сонхва, кто вы такой? — я внимательно посмотрела на лицо водителя и ожидала, что он повернётся ко мне, ведь мы уже припарковались.       — Госпожа Кан, я бы хотел, чтобы вы запомнили, что именно вы начали этот разговор. Я не собирался рассказывать о том, кто я. Только возить вас от точки до точки…       Я поняла, что разговор внезапно стал серьёзнее, и поспешила прервать его речь:       — Давайте закончим этот разговор внутри? — я увидела странный серьёзный взгляд водителя и отвела глаза от зеркала. — Мест для охраны там нет, так что пообедаем как друзья, даже если это не входит в ваши обязанности, хорошо?       Пак ухмыльнулся и вышел, чтобы открыть мне дверь. Он безропотно последовал за мной. Нас посадили за столик у окна и подали меню.       — Господин Пак, мне принести ваше вино? — непринуждённо спросила официантка.       — Я на работе сегодня, так что нет. В остальном — мой обычный заказ для вторника.       Девушка кивнула и повернулась ко мне. Было неловко, что я ничего ещё не выбрала.       — Вы не подскажете, Рейна сегодня на кухне?       — Шеф-повар всегда здесь в выходные, — улыбнулась девушка. — Мне что-то ей передать от вас, госпожа Кан?       Мне стало неловко от того, что меня знали по имени совершенно незнакомые люди, но то, что это — ресторан Чон Уёна, всё объясняло. В конце концов, я ведь сама за себя плачу, так что не обязана заботиться о том, чтобы не посещать места его обитания.       — Если это возможно, я бы хотела, чтобы мне принесли что-то на выбор шеф-повара. И тот десерт, который поджигают… В прошлый раз мне очень понравилось, но я так и не узнала названия. А Рейне передайте, что Сантана здесь.       Я заметила косой взгляд Пака, но не стала ничего пояснять. Отпустив официантку, я решилась возобновить прерванный в машине разговор:       — Я думала, что меня просто будут возить, но никак не ожидала, что ко мне приставят охрану, — сделав паузу, я внимательно посмотрела на Пака. — Или, скорее, начальника охраны?       — Близко к истине, — усмехнулся мой собеседник. — Моя специализация, скорее, управление рисками. Иногда это — непосредственно охрана, но чаще — просто анализ и разработка плана действий.       — А сейчас это что? — улыбнулась я.       — По правде говоря, я не очень понимаю, что я делаю возле вас, госпожа Кан. Опасностей не предвидится, а с моей «работой», — он изобразил пальцами кавычки, — справится любой таксист. И моему работодателю это обошлось бы дешевле.       Я слушала Пак Сонхва и поражалась тому, какой эффект оказывал его низкий голос. Он говорил едва ли не обидные вещи, намекая, что я зря побеспокоила отца просьбой назначить мне водителя. Но я не различала полного смысла выражений, утопая в бархатном тембре его голоса. Я никогда не была снобом или, по крайней мере, не замечала за собой разграничения между отношением к богатым и бедным. Однако, узнав, что Пак занимал высокую должность, я почувствовала странное облегчение и словно бы позволила себе рассмотреть его внимательнее.       Пак Сонхва обладал тем типом внешности, который больше подходил модели или кинозвезде, но его характер явно не был предназначен для подобной «витринной» жизни. За каждым словом слышался огромный контекст. За ним хотелось записывать, чтобы потом выяснить — какие именно смыслы он скрывал за тщательно подобранными фразами.       — У вас тот же недостаток, что у предыдущего водителя, который меня возил, — ухмыльнулась я, натягивая маску непринуждённости. — Вы принимаете меня за нежную принцессу, которой не хватает характера даже для того, чтобы нажить себе врагов.       Пак ответил мне усмешкой:       — Я на такое не намекал…       — Нет, вы намекнули на то, что я требую к себе слишком много внимания.       Я наблюдала за тем, как подпрыгивали брови Пак Сонхва, гася задорные огоньки в его глазах. Затем он приоткрыл рот, явно намереваясь сказать что-то серьёзное, но я выставила вперёд ладонь:       — Не нужно. Я уважаю ваше мнение, правда. Но так уж вышло, что мне нравится ваша компания, — я улыбнулась, стараясь показать своё расположение к этому человеку. — Так что я надеюсь, что вы побудете ещё моим охранником, водителем, устранителем рисков и Бог знает кем ещё.       Пак улыбнулся, внимательно глядя, как официантка ставила два стакана свежевыжатого апельсинового сока перед нами, а затем уходила.       — Характер у вас на месте, Кан Суён. Но, думаю, вы простите мне, что я не распознал его, получая одни только распоряжения, — Пак повертел с руках стакан с соком, но всё же оставил его на столе.       — Так давайте общаться, господин Пак.       К моменту, когда принесли еду, мы уже завели неспешный разговор о мировой истории. Я и раньше думала о том, что история Кореи не похожа на историю других стран, но Сонхва так чётко аргументировал свою точку зрения, что я не могла удержаться от того, чтобы подначивать его контраргументами, в которые сама не верила. Однако мою хитрость он раскусил.       — Кан Суён, это какая-то провокация?       — Ты так интересно говорил об эпохе Чосон, что мне захотелось услышать больше… Может, это и провокация, но я не специально!       Мы оба улыбнулись, но тут вдруг лицо Сонхва обрело серьёзный вид, что заставило меня обернуться в направлении его взгляда. К нам быстрыми шагами приближалась Рейна, на которой в этот раз был обычный брючный костюм. Я ожидала увидеть её в каком-нибудь подобии фартука, поэтому не сразу поняла, что это она.       — Рейна! — я встала из-за стола, чтобы её поприветствовать.       — Сантана, я надеялась, что ты одна…       — Всё в порядке. Господин Пак не слишком-то дорожит моим обществом, так что я вполне могу отпустить его пораньше, — я хитро улыбнулась, стараясь не выдать беспокойства о том, понял ли он шутку.       — Вы уверены, госпожа Кан? — без тени расстройства выдал водитель.       — Конечно. Любое такси сможет отвезти меня домой, — закатила глаза я, стараясь удержаться от того, чтобы подмигиванием подчеркнуть шутку.       Вот на этот раз он действительно улыбнулся и покинул ресторан, уступив место напротив меня Рейне. Мы несколько минут обменивались событиями последних недель, и Рейна даже показала мне фото УЗИ малыша до того, как уставилась на меня своим чрезмерно серьёзным взглядом.       — Сантана, что у тебя произошло? Ты сегодня ещё больше потерянная, чем в прошлую встречу…       Я усмехнулась про себя, получая какое-то странное удовольствие от сочетания искреннего беспокойства и вычурного построения предложений, свойственного Рейне.       — Боюсь, мой повод для беспокойства покажется тебе глупым…       — Беспокойство — это всегда глупо, — улыбнулась Рейна и аккуратно сжала мою ладонь. — Рассказывай!       Я начала с того, что рассказала Рейне о нашей последней встрече с Чоном, не упоминая о разговоре в номере. Вряд ли Рейне было чему удивляться, ведь, судя по её комментариям и восклицаниям, о той «встрече» Чона она знала. Затем, уже более осторожно подбирая слова, я поведала ей о нашей с мамой беседе и о том, что чувствовала после этого. Рейна иногда переспрашивала, чтобы я пояснила, что означало то или иное сказанное мной слово. Когда мне удалось завершить историю, Рейна с минуту смотрела на меня, что-то прикидывая в голове. Наконец она произнесла:       — Тебя так сильно беспокоит, что в твоём окружении есть преступники? Я не уверена, что правильно сказала этот слово…       — Всё правильно ты сказала. Я про слово. А о том, что они преступники… На самом деле, это не беспокоит меня, пока они в безопасности. Но себя в безопасности я не чувствую.       Рейна взглянула на меня глазами, полными сочувствия.       — Тебе кажется, что тебя обманули?       — Да, я чувствую себя именно так. И не потому, что меня держали в неведении. Ну, вернее, не только поэтому… Они вели себя совершенно по-другому, и я совсем не ожидала, что всё окажется так. Как будто всю жизнь до этого они притворялись другими людьми, и теперь я не знаю, можно ли им верить хоть в чём-то!       Взгляд Рейны наполнился ещё большим сочувствием, но она увидела что-то за моей спиной, в той стороне, где был вход на кухню, и её взгляд изменился на обычный взгляд занятого человека.       — Дай свой телефон, я запишу тебе свой номер, — она приняла протянутый смартфон и заговорила, делая паузу между каждым словом. — Я не скажу, что у меня было точно так же, но похожие вещи случались. Чтобы не плакать каждый раз, я решила, что буду стараться принимать того, кто меня расстроил, как незнакомца. Как будто я его не знаю ещё.       — Предлагаешь мне уйти из семьи и делать вид, что мы не знакомы? — я усмехнулась, представив этот абсурд.       — У меня нет слов объяснить, — Рейна что-то пробормотала на испанском, но я не сумела разобрать. — Пусть это будет новый знакомый. Чтобы тебя не расстроил тот человек, которого ты уже знала, просто узнай его заново. Без тех вещей, которые ты знала раньше… — тут она закончила вводить свой номер и помахала кому-то за моей спиной, чтобы уходил. — Прости, я бы хотела поговорить, но нужно спасать мою кухню! — она чмокнула меня в щёку и убежала.       Я посмотрела ей вслед, а затем на экран телефона с несохранённым контактом. Телефон вдруг жалобно запищал и отключился из-за критически низкого заряда. Я невольно усмехнулась, осознав, что мы с Рейной снова не обменялись контактами, и зашагала к выходу.