В плену жестокого чувства

      Разговор с Минги по телефону занял целый час — больше из-за его уточнений, чем из-за подробностей с моей стороны.       — Ты заберёшь меня завтра? — попросила я. — Если он снова за мной приедет, я не выдержу!       Минги отказался. У него в планах внезапно нарисовалось путешествие с дедушкой, который не желал выдавать пункт назначения до дня вылета. Это меня расстроило, потому что во время таких путешествий Минги никогда не бывал на связи, а сейчас мне хотелось, чтобы друг был рядом.       На следующий день за мной никто не приехал, да и вообще Чон Уён не давал о себе знать до самого дня рождения. В тот самый день мы увиделись днём с ним и его матерью в ресторане. Мой отец был на какой-то важной встрече, и меня немного нервировало отсутствие численного превосходства с нашей стороны.       Наши матери обсуждали прохождение праздника, погоду, состояние рынка недвижимости и время объявления помолвки — стоит ли сделать это в следующем месяце, или после наступления нового года новость будет более уместна? Чон несколько раз извинялся и выходил, чтобы ответить на какой-нибудь звонок. По правде говоря, его извинения были больше похожи на напоминание, что мы все здесь отвлекаем великого Чона от важных дел.       — Тебя не беспокоит, что он не может оставить рабочие дела хотя бы на пару часов? — спросила моя мама, когда Чон вышел в очередной раз.       — Я горжусь своим сыном, — ответила госпожа Чон, нежно посмотрев в сторону двери. — Когда Чон Гану заболел, я думала, что мне придётся взять дела в свои руки, несмотря на то, что так не принято в семье… Женщина может помогать в ведении дел, но никак не главенствовать. Так что Уёну пришлось превратиться из юноши в мужчину слишком быстро, и иногда мне кажется, что мы с мужем отобрали у него молодость… Он слишком серьёзный и чёрствый для двадцатипятилетнего. Надеюсь, тебе удастся немного его оживить, Суён! — взгляд матушки Чона внезапно обратился ко мне.       Честно говоря, мне пришлось составить в ряд все свои фильтры, чтобы не сказать одну из своих настоящих мыслей. Например, о том, что я не стала бы оживлять этого человека, даже будь он по-настоящему мёртв! Да и о каком влиянии на характер этого пугающего создания шла речь? Я бы с удовольствием никогда с ним не виделась, чтобы не чувствовать ужаса, сковывающего моё горло при каждой попытке что-то сказать в его присутствии.       — Мне трудно представить, что я могла бы что-то привнести в его характер, — скромно проговорила я, решив, что эта фраза звучала достаточно безопасно. — Как мне кажется, Чон Уён уже преодолел тот рубеж, где кто-то ещё может на него влиять. Тем более женщина, ведь в вашей семье такое не принято.       Госпожа Чон улыбнулась и посмотрела на меня как-то иначе, словно более уважительно.       — Я знала, что не ошиблась в выборе невестки, — улыбнулась она.       «Ещё как ошиблась», — подумала я мрачно, когда дверь открылась, заставив меня вздрогнуть. Словно сговорившись взглядами, наши матери тут же начали прощаться, непрозрачными намёками принуждая нас остаться вдвоём. В приватном зале ресторана стало так тихо, что мне было страшно слишком громко выдохнуть. Телефон Чона вдруг стал вибрировать, но он отключил сигналы полностью, решив продолжить есть свой стейк в тишине. Теперь было слышно каждое соприкосновение приборов с посудой. Доев до половины, он вызвал официанта и заказал десерт для нас обоих, хотя сейчас мне бы не удалось проглотить ни кусочка.       — Кан Суён, — обратился ко мне Чон. — Ты в порядке?       Сначала у меня сердце ушло в пятки, а горло сдавило что-то среднее между рвотным позывом и удушением. Я через силу сглотнула и заставила себя приподнять взгляд ближе к шее Чона, ведь посмотреть ему в лицо я бы не смогла, даже если бы очень хотела.       — Да, господин Чон… — я и сама удивилась, как слабо звучал мой голос.       — Нет, — проговорил он раздражённо, заставив моё сердце провалиться куда-то в желудок. — Не «господин Чон». До обращения по имени должно пройти ещё какое-то время, но ты должна звать меня «Чон Уён», чтобы избежать слухов. Мы ведь в хороших отношениях, не так ли, Кан Суён?       — Мы в хороших отношениях, Чон Уён, — ответила я, собрав всю свою волю, чтобы голос, который я не могла сделать громче, хотя бы не дрожал.       — В это мало кто поверит, но пусть так и будет, — ответил Чон, и я прямо слышала, как он кривился, произнося это, но не стала поднимать взгляд, чтобы проверить.       Мне очень хотелось уйти, но я боялась даже пошевелиться. Учитывая, что Чон даже отключил уведомления на телефоне, у этой части встречи явно была какая-то цель, так что я просто ждала, когда мне о ней сообщат. Десерт принесли раньше.       — Закройте дверь и позаботьтесь о том, чтобы поблизости никого не было следующие двадцать минут, — велел он официанту, и молодой человек тут же вышел, что-то быстро говоря в рацию.       — С чего ты взял, что они так и сделают? — вырвалось у меня против воли, и я сжала губы, мысленно ругая себя за то, что забылась.       — С того, что они знают, как коротка бывает жизнь, если не держать слово, — спокойно ответил Уён, словно декламировал одну из прописных истин, а не намекал на расправу за неподчинение.       Вряд ли речь шла о реальном физическом вреде, но связываться с семьёй Чон не стал бы никто.       В моём горле пересохло, и я отпила немного чая. Чон пододвинул ко мне блюдце с фруктово-творожным десертом.       — Ты ничего не съела. У потери аппетита есть какая-то причина? — в этот раз тон Чона был странным, так что я даже взглянула на него мельком. Благо сам он в этот момент рассматривал свой десерт.       — Я вполне здорова, — спокойно, насколько могла, проговорила я.       Чон глубоко вздохнул.       — Я должен извиниться перед тем, как продолжу говорить, — Чон Уён прокашлялся, и, видимо, это были все его извинения. — Моя мать считает, что это нужно обсудить, и я решил довериться её опыту… В нашем деле обе стороны не имеют права голоса, но мне хотя бы не от чего отказываться, — многозначительная пауза, видимо, давала мне возможность догадаться, что «наше дело» — это помолвка. — Однако я могу понять привязанность девушки к творческому человеку, который оказывал знаки внимания уже не раз и, возможно, намекал на какие-то дальнейшие перспективы. Тем не менее для нас обоих уже всё решено, поэтому я попрошу тебя избавить меня от неудобного разговора с господином Соном…       За столом воцарилась полная тишина. Я пыталась понять, к чему он клонил, но слова смешивались в сплошной поток звуков, в котором я не различала ровно никакого смысла.       — Мне нужен однозначный ответ, — снова заговорил Чон Уён, и в этот раз в его голосе было гораздо меньше спокойствия.       — Я не совсем поняла вопрос, — аккуратно ответила я, — если это был вопрос, — добавила я про себя.       — Излишняя вежливость всегда делает из простого вопроса сложный, — жёстко проговорил Уён, добавив что-то ещё совсем тихо, но я разобрала только отдельные звуки, сделав по ним вывод, что это было какое-то витиеватое ругательство. — Кан Суён, то, что мы вскоре будем обручены, значит, что ты не можешь быть в отношениях с каким-либо другим мужчиной. Так яснее?       — Да… — ответила я, прежде чем до меня на самом деле дошло. — Мы с Сон Минги не встречаемся! — планировалось это как возмущённый возглас, но на деле был скорее громкий шёпот.       — Хорошо. Я рад, что ты разобралась с этим вопросом раньше, — что-то похожее на уважение проскользнуло в его голосе, но только на мгновение. — Мы всё решили, так что можешь отправляться домой.       Я ждала какого-то прощания, но молчание не было нарушено. Аккуратно поднявшись со своего места, я вышла, нарушив тишину только скрипом панели, разделяющей комнату с коридором. Покинув ресторан, я вдруг поняла, что всё это время не дышала полной грудью. Вечер обещал быть долгим…       На дне рождения Чон Уёна было мало незнакомых лиц. По большей части это мероприятие отличалось только количеством охраны: их было вдвое, если не втрое больше, чем обычно. Отмечали в ресторане на нижнем этаже пятизвёздочного отеля. Зал был оформлен в минимализме: белые стены с пустыми чёрными рамками на стенах, чёрные вазы с искусственными синими цветами, а весь обслуживающий персонал в дополнение к классической чёрно-белой форме носил на левом ухе синюю клипсу. В мою голову пришла странная мысль о том, что своим выбором цветовой гаммы для нарядов я определила дизайн сегодняшнего вечера.       Чон Уён не принимал поздравления лично, позаботившись заранее о наличии микрофона в углу сцены. Музыка играла самая ненавязчивая: лёгкий джаз перемежался с классикой, пока на сцене не появилась темнокожая иностранка и не начала петь что-то проникновенное на португальском.       Я стояла в дальнем углу и как раз закончила краткую, но интересную беседу о последних переменах в индустрии моды, и теперь меня окружали только родители.       — Милая, тебе нужно провести как можно больше времени с именинником. Мы бы хотели, чтобы новость о вашей грядущей помолвке не была такой уж внезапной. Пусть люди немного побудут в предвкушении до того, как мы сделаем официальное объявление.       — Но разве эти парные наряды не доказывают, что мы с Чон Уёном в отношениях? — спросила я аккуратно, стараясь не выдать свой страх от самой мысли, что мне придётся провести с будущим женихом ещё хоть несколько минут. — Для первого раза это не будет слишком навязчиво?       — Суён права, — улыбнулся отец, стоявший до этого за моей спиной. — Нужно будет увидеть вас рядом хотя бы ненадолго, и этого будет вполне достаточно!       Не получив разрешения держать дистанцию от Чона весь вечер, я всё же осталась довольна результатом своих доводов.       — Мне приятно ваше доверие, — я аккуратно обняла маму и кивнула отцу, а затем направилась в сторону именинника, решив, что лучше сделать обещанное сразу. — Увидеть нас вместе? Это я могу устроить.       Чон увидел меня уже с четырёх метров. Его лицо не изменилось, но я почувствовала, как моя спина похолодела при его взгляде. Вдох, выдох. Я делала это миллион раз: представить, что от этого зависит моя жизнь — и вот это уже важное и неотложное дело. Я бы даже сумела изобразить, что люблю его. Если очень постараться.       — Кан Суён, — улыбнулась матушка Чон, увидев меня на подходе. — Ты прекрасна сегодня! — она улыбнулась настолько искренне, что мне стало неловко.       — Я не участвовала в выборе подарка, так что мне захотелось лично поздравить именинника!       Госпожа Чон сделала то, чего я максимально хотела избежать: она ненавязчиво увела остальных гостей, окружавших Чон Уёна, и мы остались одни.       — Что-нибудь выпьешь?       — Нет, но я бы вышла подышать свежим воздухом…       Чон кивнул и подозвал охранника, стоявшего неподалёку. Затем мы вышли через чёрный ход. Следующие пятнадцать минут мы просто стояли на улице, не разговаривая. Будь это кто-то другой, я бы обязательно пошутила, что моё «подышать воздухом» было воспринято слишком буквально, но тут я просто наслаждалась постепенно приходящим ощущением спокойствия рядом с этим человеком, когда он не разговаривал.       — Нужно идти обратно, — с явным сожалением проговорил Чон и подал мне свой локоть. — Нам стоит вернуться вместе.       Однако не успели мы подойти к двери, один из охранников быстрым шагом подошёл к Уёну.       — Господин Чон, у вас нежданный гость, — проговорил охранник, явно имея в виду не просто гостя.       Лицо Чона обрело ещё более жёсткую маску, чем прежде. Он подал стоявшему рядом парню знак, который я не сумела разглядеть, затем взглянул на меня, но ничего не сказал и ушёл куда-то за угол здания. Только когда Чон скрылся из виду, моё тело перестали покрывать мурашки. Парень, которому был адресован тот жест, остался возле меня.       — Вас здесь оставили, чтобы я не сбежала, или для охраны? — пошутила я, но парень только взглянул на меня и ничего не ответил.       Я заговаривала ещё раз или два, но мой неразговорчивый охранник теперь даже не смотрел в мою сторону. За минуту до того как вернулся Чон, я уже сделала вывод, что он немой или глухой и именно потому не реагировал, и уже чувствовала себя дерьмом из-за попыток заговорить. Однако стоило вернуться Чон Уёну, и мой «охранник» сразу заговорил с каким-то незнакомым мне парнем.       — …и позаботься о том, чтобы они усвоили урок, — сказал Уён кому-то, кого я не видела за углом здания, и только потом подошёл ко мне. — Кан Суён, ты замёрзла.       Его тон должен был быть вопросительным, но это было утверждение. И только после этих слов я поняла, что кожу моих предплечий покрыли мурашки, а губы слегка тряслись. Он только взглянул на парня, который оставался рядом со мной, и тот весь сжался под взглядом Чона. Моё сердце в этот момент провалилось куда-то в желудок, и я даже немного загордилась собой, потому что заговорила вполне уверенным, не дрожащим голосом:       — Ничего страшного, мы ведь возвращаемся к гостям.       Словно нарочно, один из охранников слишком громко захлопнул дверь, когда мы вошли обратно. Несколько взглядов обратились к нам тут же, потому что, на мою «удачу», музыканты как раз закончили играть одну композицию, но ещё не начали другую. Но задержись они ещё хоть немного, зал бы заполнили последовавшие за этим шепотки.       — Задача выполнена, — проговорила я, повернувшись к Чону и улыбаясь так, словно сказала ему что-то забавное. — Я пойду!       Как ни боялась я провести остаток вечера, отвечая на плохо завуалированные вопросы о том, что происходило между мной и Чон Уёном, ни одна душа не осмелилась задать их. Кажется, наш намёк не оставлял двусмысленностей.