После подмены в браке немой становится заветным сокровищем в руках магната/After a Substitution in Marriage, the Mute Becomes the Cherished Treasure in the Magnate’s Palm

«Все в порядке. Заходите внутрь, ночью становится немного прохладно». Ху Вэнь отвел взгляд; он не мог поддерживать длительный зрительный контакт с омегой. Это было слишком заманчиво. «Спасибо», — искренне повторил Нань Чжи. Взгляд Ху Вэня задержался на удаляющейся фигуре за железными воротами. На старом месте даже не было должной охраны. Ржавые железные ворота оставались слегка приоткрытыми, но не полностью закрытыми. «Молодой господин? Вы уходите?» "Да." …………… С момента возвращения из больницы Нань Чжи ни разу не выходила на улицу. Когда дни стали холоднее и приближалась зима, он остался дома, составив компанию Линь Юньцзянь. Каждый день он беспокоился, что Линь Цю заберет у него Линь Юньцзяня. Наступление зимы ознаменовало день рождения Линь Юньцзяня, его второй день рождения. День был туманный, моросил мелкий дождь, отчего воздух был влажным и прохладным. Нань Чжи пошла в торговый центр одна, намереваясь заказать милый торт для юного альфы и заодно купить зимнюю одежду для Линь Юньцзянь. Имея ограниченные средства, Нань Чжи впервые использовал карту, которую дал ему Линь Цю. Обосновав, что он предназначен для покрытия расходов Линь Юньцзяня, он уверенно приобрел несколько фирменных детских нарядов, прежде чем сделать заказ на торт. Когда он проходил мимо кафе, окна из прозрачного стекла открывали яркий вид на интерьер. К удивлению Нань Чжи, он случайно встретил Ху Вэня, который, похоже, был на свидании. Казалось, судьба столкнулась с ним во время этой редкой прогулки. Напротив знакомого альфы сидел потрясающий омега. Учитывая формальный наряд Ху Вэня, это было очень похоже на свидание. С завистью в глазах Нань Чжи несколько мгновений наблюдал за парой, прежде чем продолжить свой путь. Похоже, он сам никогда не был на свидании. Тем временем в кафе: «Сяо Вэнь, ты знаешь этого омегу снаружи? Он уже довольно давно смотрит на тебя». У альфа-женщины с волнистыми волосами и красной помадой был очаровательный, но свирепый взгляд. Она лениво поднесла кофе к губам. «Я знаю много людей. О ком вы имеете в виду?» Не оборачиваясь сразу, Ху Вэнь лениво отпил мокко, и в его голосе звучало несколько самодовольство. Ведь он был самым востребованным альфой в больнице, получая бесчисленное количество восхищенных взглядов омег. «Прекрасный омега. Его глаза… они как раз в моем вкусе». «Не боишься, что твой малыш поревнует, если услышит?» Ху Вэнь изогнула бровь и обернулась со смесью шутки и любопытства. Снаружи не было омеги, лишь мимолетная фигура, исчезнувшая за дальним углом. Это было... Нань Чжи! "Что происходит?" Женщина-альфа подняла голову, озадаченная Ху Вэнем, который неожиданно встал. Прежде чем она смогла получить объяснения, Ху Вэнь поспешно вышел из кафе. — Тск, ты разве не должен был угощать? Альфа с легким раздражением подошел к стойке, чтобы оплатить счет. К тому времени, когда она вышла, Ху Вэня не было видно. Нань Чжи поймал такси, как только вышел на улицу, и не заметил, как альфа вышел из торгового центра позади него. К вечеру мелкий дождь усилился. Во время короткой прогулки домой после выхода из такси его волосы стали совсем влажными. Особенно рука, несущая одежду и торт, слегка покраснела от холода. При входе в гостиную было пусто. Нань Чжи намеренно громко крикнул в сторону комнаты, где жила экономка. «Юньцзянь, папа дома!» В следующий же момент после того, как его голос раздался эхом, плотно закрытая дверь комнаты распахнулась, и маленький комочек радости вылетел наружу. "Папочка!" Нань Чжи, естественно, присела на корточки, широко раскинув руки, и Линь Юньцзянь мгновенно бросился в его объятия. «Сэр пошел за тортом, да?» Домработница, только вышедшая из своей комнаты, сразу заметила на столе торт. «Ах..» Глаза маленького альфы сверкнули при упоминании о торте, у него потекли слюнки от предвкушения. «Хочешь? Давай скорее. Сегодня папа приготовил особую лапшу долголетия специально для Юньцзяня». Пока экономка готовила, Нань Чжи готовила лапшу, а юный альфа сидел на диване и смотрел мультфильмы. Все было так гармонично. Нань Чжи не думал об альфе, который принес ему горе, или о вине, которую он чувствовал перед Нань И. Он наслаждался простой радостью, которую разделяли он и Линь Юньцзянь, — домашним теплом. После того, как Нань Чжи и экономка накрыли на стол блюда, которые любили и он, и Линь Юньцзянь, также была поставлена ​​довольно обычная на вид лапша долголетия, приготовленная Нань Чжи. «Сэр, ваш телефон звонит». Нарезая последний фрукт на кухне, Нань Чжи на мгновение замер, вытер руки о фартук и сказал: «Не могли бы вы подать арбуз и открыть торт, экономка?» Никто не звонил ему; он отдал дом своей матери Нань И. Единственным, кто мог позвонить, был Линь Цю, возможно, во время гона. Узнав знакомый номер, он подождал, пока экономка выйдет из комнаты с фруктами, прежде чем ответить на тихой громкости. "Приезжать." Отчетливый глубокий голос альфы нес бесстрастную команду. Сделав глубокий вдох, Нань Чжи дрожащим голосом прошептала: «Линь Цю, найди кого-нибудь другого… Я больше не буду унижаться и держать что-либо против тебя…» Это был первый раз, когда Нань Чжи отверг Линь Цю во время его гона. Это было тяжело, лишая его сил. Для некоторых влюбленность может занять всего мгновение, но отпустить ее — значит опустошить все свое сердце. Почувствовав слабость, он тяжело прислонился к раковине. — У тебя есть полчаса, чтобы добраться сюда, — раздался все еще холодный голос. В глазах Нань Чжи мелькнуло отчаяние, когда он ответил мягким, побежденным тоном: «Лин Цю, я не обязан удовлетворять твою колею. У нас... нет никаких связей». Тяжело дыша, он почувствовал сокрушительное удушье, которого никогда раньше не испытывал, и слабо упал. Ему хотелось дистанцировать свою жизнь от жизни Линь Цю. После столь долгого терпения он наконец принял решение. Я решил отпустить это семя глубоко в своем сердце, то, которое никогда не прорастет. В порыве ярости Альфа усмехнулся: «Разберись с последствиями сам и не приходи ко мне с просьбой потом». Его голос был до крайности холоден, а его вульгарные слова не были словами джентльменского Альфы. Глядя на самого себя, даже джентльмен, укоренившийся глубоко внутри Альфы, больше не хотел притворяться. Разговор был безжалостно прерван; бесстрастный тон отключающегося телефона нарушил ход мыслей Нань Чжи. Он приподнялся, собираясь выключить телефон, но в конце концов нажал «Отменить». Настоящее отказ не должно быть актом побега. Изысканный торт на столе был развернут, а на нем стояли две маленькие свечи. "Папочка." Наблюдая за возбужденным поведением Линь Юня, пустота боли в сердце Нань Чжи заполнилась улыбкой на этом маленьком личике. «Моей маленькой плаксе сейчас два года. Быстро подрастай и обещай защищать папу, хорошо?» "М-м-м!" Молодой Альфа кивнул сияющими глазами.