Принцесса Доусона или У приключений есть срок годности

Что представляла из себя маленькая деревушка Пилгримс-Рест, что на окраине южноафриканской провинции Трансвааль? Одно из множество поселений старателей, организованных поближе к золотым и алмазным месторождениям, чьи запасы иссякли уже спустя десятилетие. Кладоискатели постепенно перебирались в городок Барбертон, где работа по добыче еще только начинала закипать, а Пилгримс долгое время оставался без внимания — британские власти попросту не знали, что с ним делать, да так и забыли. А между тем, если бы кочующие старатели были слегка терпеливее или англичане бы правильно распорядились колонизированными землями, Пилгримс служил бы золотой жилой долгие годы. Впрочем, может, оно и к лучшему — по крайней мере для местных жителей, с гордостью величавших себя бурами. Один из них как раз шел с киркой наперевес по пути к дому, задорно посвистывая. Повода для радости у него как такого не было — очередная вылазка в поисках еще одного алмазного карьера или хотя бы небольшой залежи вновь не увенчалась успехом, однако парень не отчаивался — от него не уйдет, что его по праву! Не даром же на этой земле его прозвали алмазным принцем Трансвааля! И это не пустые слова — благодаря случайной находке паренька родное поселение сумело оправиться после разрушительных последствий второй англо-бурской войны, и теперь жило даже лучше, чем в годы расцвета Пилигримса. А находка была действительно до смешного внезапной: Флинтхарт попросту потерял памятную пенни, которая досталась по наследству от отца, заработавшего ее прямо перед задержанием по делу о краже. Обвинения были ложными, и тем не менее перевернули жизнь семьи Гломгольдов с ног на голову, заставив деда и отца Флинтхарта переехать в Южную Африку. Монетка хранила вечное напоминание о несправедливости мира, тая в себе воспоминания о вынужденной эмиграции, пожаре в семейной таверне и безуспешных попытках прокормиться на фермерском участке. Первая монетка — пусть и не заработанная, а просто подаренная Брикхартом Гломгольдом — была очень важна для Флинтхарта, а потому, когда резинка на запястье лопнула и монетка покатилась по обочине к неприметному оврагу, парень тут же кинулся за ней. Пенни затерялся где-то среди сорняков и камушков, и Флинтхарт принялся руками копать землю, пока не наткнулся на что-то блестящее. И это оказалась не монетка. Когда парень внимательно осмотрел камушек и наконец понял, что же держит на ладони, он едва удержался, чтобы не завопить на всю округу и не броситься стремглав к дому. Монетку все же надо было найти. И он ее нашел, и был сердечно благодарен ей за то, что пенни, глядя на все страдания, выпавшие на долю семьи Гломгольдов, стала спасением. Алмазные залежи оказались до того масштабными, что Флинтхарт принял решение не скрывать находку от остальных жителей поселения, тем самым присвоив себе звание народного героя. И отношение было соответствующим: лучшие продукты, инструменты и другие необходимые вещи по минимальной цене были ему доступны, а к самому плодоносному участку, предусмотрительно огороженному Флинтхартом, почтительно никто не прикасался. Внезапно свалившиеся богатства и последующая за ними слава вскружили парню голову: он уверовал в то, что заслужил этот успех за мучения семьи в прошлом и что так будет всегда. Но народная мудрость не зря гласила — бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Чем ближе подходил Флинтхарт к дому, тем больше замечал, как соседи с озабоченными и несчастными лицами о чем-то перешептывались, охая и качая головами. Когда кто-то из них все же заметил алмазного принца, то не преминул подойти и сообщить ужасающую новость: — Залежи! Их отняли! Отняли! Отняли у нас нашу надежду, наш кров, наш хлеб! Ох, что же теперь будет, Флинтхарт, что же будет… — старик страдальчески причитал, завывая от горя. — Будет вам раньше времени хоронить нас, папаша! Что случилось? Кто отнял? — вкрадчиво спрашивал Флинтхарт, не давая себе самому впасть в панику. — Какой-то бизнесмен иногородний! Пронюхал, собака, что алмазы здесь запрятаны, и заявил на них права перед англичанами! Министр даже ихний приехал, так что все, плакали наши камушки! Далее последовала удрученная брань на голландском вперемешку с еще каким-то языком, но Флинтхарт уже не слушал. Он мигом бросился домой к старшему Гломгольду. — Отец! — едва появившись на пороге, позвал парень. Но Брикхарта и звать не пришлось — он сидел за столом с бутылкой мампоэра, одной из немногих, что уцелели после пожара в таверне. Завидев такую картину, Флинтхарт сразу понял — дело худо. — Что ещё за бизнесмен? Какой идиот вообще полезет в нашу глушь через тридцать с лишним лет? — Садись. — велел Брикхарт, указывая на стул напротив и наливая выпивку в рюмку. — Пей. Местный самогон был вещью страшной, от которой горло горело огнем и голова кипела похлеще, чем с самого крепкого наркотика. Но уважить отца было надо, да и глядя, что почти с половины бутылки Брикхарт был трезв, как горный хрусталь, Флинтхарт счел одну рюмку за необходимость. — Закусывай, закусывай. — фермер поспешно подтолкнул сыну ломоть хлеба с карри. — Такой пронырливой обезьяны я давно не видел. А наши односельчане легковерны, как слепые котята, так и знал, что злой рок не даст нам спокойной жизни! — Брикхарт с яростью хватил кулаком по столу. — Тот бизнесмен притворился племянником немого Джо, якобы пришел помогать дяде на ферме. Разузнал, что к чему, и отправился к этому негодяю виконту Гладстону. Старый прохвост, решил нажиться перед отставкой, на последней своей воле обогатиться! И все, теперь наши тайные земли в руках двух магнатов! — Ты же говорил, там только один? — Он и дружка своего успел привести, еще со времён Калифорнийской лихорадки его имечко гремело. Не знаю, что теперь и делать, сын, податься к ним в работяги? Да ведь какое отношение сейчас к бурам, хоть я сам из Англии, но твоя дорогая матушка… — Не бывать этому, отец! — Флинтхарт вскочил из-за стола со сжатыми кулаками, готовый с горящими глазами рваться в бой. — Разузнаю я, что к чему, и не позволю, чтобы им досталось просто так то, что наше по праву! С этими словами парень, ведомый хмелем и жаждой справедливости, покинул отчий дом и уверенно зашагал в сторону алмазной залежи. Не одного его интересовала судьба «народного» прииска: вокруг огромного участка, окруженного деревянным забором с табличкой «McDuck&Rockerduck Transvaal Diamond Mining Estate», столпилась толпа народу, со скорбящими лицами глядевшая на огромные машины по добыче алмазов, возвышавшиеся над ограждением. Но Флинтхарт не планировал бездейственно корить судьбу: ему нужно было воочию увидеть обидчиков его семьи и народа. Обнаружив сквозь щели в заборе крышу фургона на другом конце прииска, парень побежал туда. К счастью, ограждение было возведено на скорую руку и доски были не такие крепкие, так что Флинтхарту удалось отодвинуть одну из них и расположиться около неплотно прикрытой двери. Через нее было прекрасно видно все, что происходило внутри. А внутри происходило следующее: за рабочим столом располагалось двое мужчин, один в красном сюртуке, второй в черном костюме-тройке и оба в цилиндрах. Рядом на диванчике сидел хорошо знакомый виконт Гладстон, с заискивающим выражением лица глядевший на своих собеседников. — Как же нам свезло, мистер Макдак, что бог послал нам вас! — елейничал виконт, нетерпеливо посматривающий на бумаги, заполняемые типом в сюртуке. — А я гадал, очего же эти буры притихли, а они казеные земли разбазаривать вздумали! Но теперь-то богатства нашего края в надёжных руках! За ваш неоценимый вклад в добычу алмазов государство за небольшую долю готово оказать вам полное содействие! «Продажный скунс,» — прошипел Флинтхарт, видя, как стелится перед магнатами губернатор. — За все благодарите моего друга Говарда. — лишь ответил бизнесмен, которому, судя по всему, не доставляли особого удовольствия подлизывания Гладстона. — Если бы не его помощь в организации, здесь все шло бы куда медленнее. В таких масштабных разработках месторождений я ещё юнец, а опыт мистера Рокердака со времен Калифорнии оказался просто незаменим. — Я сам счастлив быть наставником такого талантливого молодого предпринимателя как ты, Скрудж. — с отцовской гордостью признался Говард, похлопав коллегу по плечу. — Но, послушай, логистика еще у нас совсем на нуле. Перевозки не отлажены, а ближайшая станция далеко отсюда. Можно отложить первую партию, но ждать придётся долго, а присылать кого-то срочно из города обойдется дорого… — Зачем такие сложности, еще и требующие денег? Я сам перевезу добытое к поездам. Рокердак и Гладстон посмотрели на Макдака, как на безумца. — Мистер Макдак, вы уверены? Пилгримс окружают безграничные луга, в них очень легко потеряться. Тем более, что буры наверняка точят зуб за отнятые у них залежи, а это уж очень свирепый народ, будь они прокляты… — Не сочтите за дерзость, сэр Гладстон, но меня не просто так прозвали хозяином Миссисипи, ковбоем бесплодных земель и захватчиком медного холма! Уж с африканерами я справлюсь, будьте покойны! Мне достаточно накрыть повозку сукном, закутаться в рубаху, да натянуть шляпу поглубже, чтобы слиться с местными жителями! Дважды в одну реку не войдёшь, но если за дело берется Скрудж Макдак, любая река ему будет подвластна! Говард, на пути есть указатели? — Да, Скрудж, и если бы ты хоть изредка отрывался от бумаг по дороге сюда, тебе было бы легче сейчас пересечь луга Южной Африки. — насмешливо ответил Рокердак. — Работа не терпит отлагательств, вот мой девиз! Я пойду собираться в путь, на тебе, Говард, остается участок в мое отсутствие, сэр Гладстон — не смеем больше задерживать, благодарим за помощь в оформлении бумаг на земли. Завтра ждите вашу часть сделки. Мужчины обменялись рукопожатиями, распрощавшись формальными любезностями, и вышли из фургона. А Флинтхарт, своевременно переместившийся от двери под окна, уже продумывал свой коварный план мести: «До чего же напыщенный индюк этот Макдак!» — злился про себя Гломгольд. — «Возомнил, что все ему сойдет с рук! С чего он взял, что стойкость и бесстрашие бура ему по плечу? Ну ничего, я умерю в нем спесь, когда добытые алмазы окажутся в моих руках! Полагаться на указатели глупо, особенно не зная местности, и когда ты один в африканской глуши, тебе ничего не остается, как довериться доброжелательному парнишке, якобы пытающемуся помочь…» — А что это мы тут забыли, а, Флинтхарт? Гломгольд вздрогнул, обернулся и увидел высунувшегося из окна фургона виконта. — Ты, чай, запамятовал, что теперь тебе запрещено тут промышлять? А ну брысь отсюда, щенок, пока я с тебя шкуру не спустил! — Вы не имеете права! — вскинулся Флинтхарт, с ненавистью глядя в глаза Гладстону. — Мы первые нашли здесь алмазы, они принадлежат нам! — Ничего тут вам не принадлежит, мальчик мой. — с особым удовольствием посмеивался виконт. — Все здесь вы добывали незаконно, это правительственные земли и нужно было их сначала приобрести! — Бьюсь об заклад, едва кто-либо из жителей Пилгримса рассказал бы вам о залежах, вы бы тут же придумали способ обдурить и забрать все себе! — Но этого мы никогда не узнаем, правда ведь, Флинт? — лукаво ухмыльнулся Гладстон. — Так что шел бы ты отсюда, пока руки-ноги целы, все равно тебе здесь ничего уже не светит! — Я-то уйду, — угрожающе прорычал Флинтхарт, — только не думайте, что ваше преступление так легко вам обойдется. Помяните мое слово, скоро всем воздастся по заслугам! И парень, гордо вскинув голову, проворно исчез за заборной доской. План Флинтхарта был прост и гениален одновременно: безупречное знание здешних земель позволило ему запросто предугадать маршрут Скруджа. Еще на выезде из участка он заприметил его повозку и тут же помчал на ручном буйволе (да, Флинтхарт тоже умел найти общий язык с диким зверьем) к распутью. Подкрутить пару гвоздиков и повернуть указатель в нужном для Гломгольда направлении — и вот уже Макдак в его ловушке. Каким бы заядлым авантюристом этот магнат не был, отличить путь к станции от дороги к необъятной травяной пустоши мог только коренной житель Пилгримса. Спрятавшись в ветвях нескольких деревьев небольшого зеленого уголка среди безбрежных лугов, Флинтхарт принялся ждать. Чуйка его не подвела: на горизонте и впрямь появилась тележка Скруджа. Наблюдая за ней через бинокль, Гломгольд лишь посмеивался: идиот, растерял по дороге провизию в виде бананов, а еще думает, что умнее всех! Темнело, а значит, Макдак вряд ли поедет дальше, а остановится на ночлег. Так и случилось: повозка стала приближаться к зелёному острову. Флинтхарт оперативно спустился вниз и лёг в тени деревьев, прикинувшись спящим. — Эй, друг! Прости, что прерываю твой сон, но я что-то совсем заплутал в ваших просторах! «Какой же ты предсказуемый и доверчивый, ковбой пустоголовых земель!» — усмехнулся про себя Гломгольд. — «С таким я справлюсь в два счета!» — Уа-а-ах! — показательно зевнул парень, сладко потягиваясь. Завидев Скруджа, он с весьма натуральным простодушием удивленно воскликнул. — Что же вы, путник, один-одинешенек отправились в дорогу? В наших краях иностранцу без гида не обойтись! — Буду рад, если ты послужишь им для меня. — приветливо улыбнулся магнат, протягивая руку. — Скрудж Макдак, будем знакомы. — Эмм… Белони. Дюк Белони. — соврал Флинтхарт первое, что пришло в голову. Ему бы очень хотелось назвать свое настоящее имя, чтобы Скрудж навсегда запомнил, кто обвел его вокруг пальца, но осторожность была превыше всего. — Так что, может быть, костер разожжем? Время позднее, а завтра рано утром в путь-дорогу отправимся. — предложил Макдак, собирая по земле в кучу сухие ветки. — Можно, если осторожно. — кивнул Гломгольд, хитро сверкнув глазами. Присев рядом, он взял в руки два больших камня. — Слышали, что говорят англичане про буров? «Третий не прикуривает» — так высоко они оценивают мастерство здешних стрелков еще со времен англо-бурской войны. В темноте, давая прикурить первому, выдаёшь своё местоположение бурам, — парень показательно ударил камнем о камень, вызвав искру, — второму — даёшь возможность ему прицелиться, — сверкнула вторая искра, — прикуриваешь сам — бур стреляет. Третья искра зажгла яркий огонь, зардевшийся в собранных листьях и ветках. — Разве ты сам не из буров? — поинтересовался Скрудж, и Флинтхарт расслышал в его голосе чуть заметную подозрительность. — По отцу я англичанин. — признался Гломгольд. — Он был вынужден эмигрировать сюда, когда его несправедливо оклеветали на Родине. — Про то, что с тех пор вся его семья на дух не переносила англичан, и даже старший брат Флинтхарта Джевел, предавший родителей и деда решением остаться в Британской империи, навсегда умер для их рода, парень решил промолчать. — Понимаю. — с сочувствием поддержал его Макдак. — Я и сам не раз сталкивался с несправедливостью и жестокостью. Но я не привык отступать, не даром во мне течет бравая шотландская кровь! — Мой дед тоже был шотландцем. — с искренним удивлением рассказал Флинтхарт. — Неужели?! — во взгляде Скруджа промелькнула теплота, свойственная только истинному патриоту. — И тоже, как и я, покинул родную землю в поисках счастья? О, мой милый мальчик, мы с тобой явно сдружимся! «Всенепременно, мистер Макдак,» — с безмолвным злорадством фыркнул Флинтхарт, пока Скрудж радушно хлопал его по плечам, — «дружбу со мной вы вряд ли забудете.» — Эх, сынок, у тебя сейчас такой чудный возраст! — в приступе меланхолии разошёлся магнат. — Когда ты совсем юн, полон сил, а судьба так щедра на сюрпризы и важные уроки! Жизнь — вот твой главный учитель, хотя и те, кто повстречаются у тебя на пути, могут послужить неплохими наставниками. Мне вот повезло с моим коллегой и другом Говардом, он научил меня орудовать киркой и не принимать близко к сердцу завистливые возгласы ротозеев! Но не только он стал мне проводником к богатству и мудрости! Отец научил меня целеустремленности, дядя — справляться с трудностями, а хозяин ранчо в Дакотте — получать удовлетворение от тяжелого труда и верить в приключения! Хорошо, наверное, когда есть кому передать свой многолетний опыт, который не канет в лету, едва твой прах коснется земли… — Смею предположить, сэр, у вас нет детей? — завидев тоску в глазах собеседника, спросил Флинтхарт. — Увы, мой мальчик, нет, и я уверен, что никогда не будет. — грустно улыбнулся Скрудж, но и улыбка не смогла скрыть внутренней боли, тенью коснувшейся его лица. — Я последний, кто пронесет до самой смерти нашу великую фамилию, — сестры взяли фамилии мужей, и их дети уже продолжат дела своих отцов — последний из клана Макдаков. Иногда даже как-то печально осознавать эту мысль — что у твоего дела не будет наследника… — Может быть, когда-нибудь вы встретите амбициозного юношу, который станет вам подобным сыну. Как вы для Говарда. — пожал плечами Гломгольд, не понимая, отчего вообще разговаривает по душам с этим мерзавцем. — Возможно. — согласился Скрудж, как-то странно посмотрев на Флинтхарта. Затем он махнул рукой в сторону спящего буйвола. — Твоя зверушка? Как зовут? — Омаха. — Парень ласково похлопал животное по твердому боку. — Любишь играть в карты? — с необъяснимым любопытством произнес Скрудж, прищурившись. — В таверне, которую до пожара держал отец, это было самым популярным развлечением. — равнодушно объяснил Гломгольд. Подробности того, что в таверне еще очень любили ставки, которые нелегально устраивал все тот же отец, по этой же причине связавшись с бандитами, что как раз и устроили пожар, Флинтхарт тоже благоразумно опустил. — А знаешь, Дюк… Ты мне нравишься. — решительно подытожил Макдак, и парень очень надеялся, что не в романтическом плане. — Есть в тебе какая-то предпринимательская жилка, у меня нюх на такие вещи! Возможно, из тебя получится талантливейший бизнесмен! Самонадеянно взращивать себе сильного конкурента, но я был бы рад видеть тебя в рядах сотрудников своего алмазодобывающего филиала! Если будешь хорошо трудиться, быстро поднимешься по карьерной лестнице, а там уже откроешь собственное дело! Что скажешь? — Спасибо за заманчивое предложение, мистер Макдак, я подумаю. — как можно доброжелательнее улыбнулся Флинтхарт, а сам чуть не вспыхнул от ярости. Он на его же земли его хочет нанять, якобы с легкой руки, от всего сердца! Этот негодяй еще в его ногах будет валяться, умоляя хотя бы алмазную пыль в ладони набрать! — Подумай-подумай, Дюк, такими подарками судьбы не разбрасываются! А мне помочь земляку, ещё и такому амбициозному, всегда в радость! — Быть может, я тоже смогу отплатить вам за доброту, научив чему-то. — с загадочной ухмылкой пообещал Гломгольд. — Ты? Преподать мне урок? Боюсь, ты еще слишком мал для этого. — снисходительно рассмеялся Скрудж. — Ладно, сынок, завтра рано вставать, пора на покой. — Ложитесь! Я буду охранять нас от львов! — благородно вызвался Флинтхарт, чуть ли не потирая руки от скорой наживы. — Спасибо! Так здорово найти друга в такой далекой и зловещей глуши! — весело отозвался магнат, ложась поближе к костру. — Что ж, Макдак, я точно научу тебя кое-чему в этой жизни! Жаль только, поблагодарить ты меня не сможешь! — с наигранной досадой прошептал Флинтхарт на прощание спящему. Убедившись, что Скрудж в глубокой отключке, парень сел в повозку, наказав буйволу устроить наивному богатею хорошую взбучку, когда тот проснется. Отъехав на безопасное расстояние, Гломгольд во всю прыть помчал лошадь к станции. Из-за того, что пришлось делать крюк из ловушки для Макдака, ехать до поезда предстояло часов семь. Но Флинтхарта это не пугало: Скрудж выберется в лучшем случае через сутки, да так и не узнает, что за несуществующий Дюк Белони исчез с его алмазами. Гломгольд планировал продать награбленное (ремарка: отомщенное) и купить на эти деньги домик в каком-нибудь живописном местечке, откуда отправить письмо отцу с координатами. Все складывалось как нельзя лучше, и Флинтхарт даже позволил себе взглянуть на добытые богатства. Он остановил лошадь и забрался в повозку: от увиденного у него аж дух перехватило. — Алмазы! Алмазы-алмазы-алмазы! — словно в бреду шептал парень, сгребая к себе руками груды сияющих драгоценных камней. Алчная дрожь пронзала все его тело; лихорадочный блеск в глазах отражал ликующее сумасшествие, охватившее его в этот момент. Промышленные масштабы добычи позволили компании Скруджа и Говарда добыть за пару дней столько алмазов, сколько не смог добыть вручную весь Пилгримс-Рест. — Я богат! Богат! Да здравствует я, истинный алмазный принц Трансва… Истеричное бормотание бура прервал гулкий удар, оглушивший его буйную голову. Очнулся Флинтхарт уже в каменной сырой камере. — Что за..? — Не успев до конца разлепить веки, Гломгольд уже отчаянно озирался по сторонам, не веря собственным глазам. — Где я? Где повозка? Где мои алмазы?! В ответ ему послышалась тихая мелодия, напеваемая знакомым голосом из темноты: …Но пелись баллады В вечерних тавернах, Что ждет Эльдорадо Отважных и верных. Под звуки органа Твердили аббаты, Что за морем страны Так дивно богаты. И в сонных глубинах Мы видели город, Где алых рубинов Возносятся горы». А пламя клубилось И ждал конквистадор, Чтоб в смерти открылось Ему Эльдорадо. Силуэт из глубины все приближался к решетке, пока Флинтхарт в ужасе и ошеломлении не узнал в нем… — Скрудж Макдак! — ахнул парень, уповая на то, что все это дурной сон. — Да, мой милый мальчик. — улыбнулся тот, но в его улыбке ни осталось и следа прежней добросердечности. Теперь в ней отражалось то, что закалилось в бывалом авантюристе за годы в большом бизнесе: стойкость и непоколебимость. — Этого не может быть. — все еще отказываясь верить в происходящее, качал головой Гломгольд. — Я же оставил вас там одного с разъяренным буйволом, посреди огромного луга, никто не мог найти никого из нас! — Молодой человек, послушайте совет опытного искателя приключений: никогда не будьте уверены в себе настолько, чтобы думать, что вас никто не сможет обхитрить. Только если вы не Скрудж Макдак. — Предприниматель высокомерно повел бровью. — Ибо только Скрудж Макдак умнейших из умнейших, хитрейший из хитрейших и сильнейший из сильнейших! Но, признаться, твоя задумка меня весьма позабавила, так что, пожалуй, в этот раз я позволю себе расщедриться и рассказать, каким образом мне удалось упечь тебя за решетку и вернуть алмазы. Магнат вынул из кармана сюртука один из крупных камней и победоносно повертел его в руках. — Во-первых, отправляясь в незнакомую местность без явных опознавательных знаков, я всегда оставляю на пути что-нибудь, что поможет мне не заблудиться, если я вернусь назад. В этот раз мне пригодилась кожура от бананов, которые мы с Говардом собрали с деревьев по дороге сюда. Во-вторых, помня, сколько я потратил в пути сюда, я примерно знал, сколько потрачу времени до вокзала, и предупредил Рокердака, когда ему придется отправиться на мои поиски. Благодаря своевременно спохватившимуся товарищу и моему опыту в общении с животными я смог быстро добраться до поселка. Ну и в-третьих, ты оказался весьма знаменитой личностью, юноша, легко было понять, куда ты пойдешь и как тебя отыскать. Поговорив с графом, я выяснил, что моим лжеспасителем оказался никто иной, как первооткрыватель здешней алмазной залежи. Верно говорю, Дюк Белони? Или, как тебя в народе величают, Флинтхарт Гломгольд? — Значит, все узнали? — с ненавистью прошипел бур. — Тогда, раз вы такой умный, вам должно быть вдомек, что эта земля моя и алмазы на ней тоже мои! — Дорогой мой, здесь уже не прошлый век, действовать нужно по закону. — назидательно ответил Скрудж. — Я верю, что в тебе все же есть талант предпринимателя, и я готов простить тебе твою дерзость и вновь предложить место в своем филиале… — Да черта с два я буду работать на ваш треклятый филиал! — взревел Гломгольд. — Какие все законопослушные, аж тошно! А то, что нас, буров, здесь за людей не считают, законно? Что наши земли достаются таким вот осолоновевшим богатеньким мордам, как у вас, мистер Макдак, законно? Ни черта не стоят эти ваши законы, когда они действуют против людей! — Я знаю, к чему ты клонишь, парень. — процедил Скрудж, гневно сверкнув глазами. — Да, жить в рамках закона нелегко, приходится зарабатывать честным и тяжелым трудом, но, не будь норм морали, в мире царила бы анархия, грабежи и убийства, и вряд ли в таком бы мире тебе досталось больше, чем ты имеешь сейчас. Я тоже испытал на себе много лишений отнюдь не по заслугам, тоже становился жертвой обмана и предательств. Думаешь, ты мне преподал урок? Как бы не так! Я давно понял, что никому вокруг нет доверия, и эту истину мне преподнесла гораздо более умная и бесстрашная мошенница, чем ты, маленький щегол! Но, в отличие от тебя, я не стал уподобляться своим обидчикам, а продолжал действовать по совести наперекор всем, и в результате оказался гораздо выше тех, кто думал нажиться на моей неудаче! — Не загадывайте наперёд, мистер Макдак. — с ненавистью оскалился Флинтхарт, хватаясь за прутья и вплотную вжимаясь лицом к решетке. — Однажды и вам придется усомниться в своих силах, ведь ваш противник впервые окажется на шаг впереди, и это буду я. Я всем докажу, что вы всего-навсего преступник, нагло обворовавший безвинный народ, и что, добившись богатств и успеха любыми методами, я обрету власть над вами, возведу свой символ денежного благополучия и заполучу самое дорогое, чем вы будете владеть, клянусь своим первым пенни! — В довершение своих слов Гломгольд помахал перед глазами врага монеткой. — Клянусь своим первым даймом, что, каких бы высот ты не добился, нажившись на бесчестии и жульничестве, ты всегда будешь позади! — рассвирипел Скрудж, в свою очередь лбом к лбу прижавшись к наглому юнцу и прутьям, и показательно вынул свою монету. — И что твоя жажда мести и легких денег приведет тебя ни к чему другому, кроме как к беспробудному одиночеству и несчастью! — Слово алмазного принца Южной Африки! — Не отрывая хищного взгляда от Макдака, с жестокой ухмылкой Гломгольд протянул ему руку. — Слово золотого короля Канады! — ухмыльнулся в ответ шотландец, крепко пожимая ладонь бура. Оба упрямых авантюриста рано или поздно сдержат свою клятву. Скрудж вернется в Дакбург, на пару с Говардом контролируя алмазодобывающий филиал. Флинтхарт благополучно бежит из тюрьмы и, рассыпавшись в громких обещаниях перед земляками утереть нос обидчику и сердечно распрощавшись с отцом, «зайцем» переплывет океан вслед за магнатом. Там он сумеет заручиться поддержкой у известных злопыхателей города братьев Гавс во главе с сыном Черного сердца Гавс — Черной бороды Гавс, с давних пор воюющих с местным миллиардером. Их компания постепенно улучшит свою славу засчет недолюбливающих Макдака горожан и получающих от них редкую помощь бедняков, а Гломгольд с гордостью наречет себя громким именем «Робин Гуд Дакбурга». Такое положение дел, несомненно, будет злить Скруджа, но, сравнив средства, утекающие по милости Гавсов во главе с Флинтхартом и потребующиеся для их поимки, он все же оставит грабителей в покое, посчитав их «безобидной неурядицей». До тех пор, пока в игру не вступит строптивая и смекалистая девчонка, дочь той самой «умной и бесстрашной мошенницы»…