По касательной

      Суровый и дождливый Манчестер на романтику практически не располагал. Точнее не практически — вообще не располагал. Единственное, что удалось ребятам сделать за половину недели, что они были в городе на соревнованиях, так это сходить в несколько аутентичных ресторанов, посетить крупные достопримечательности, съездить ненадолго в пригород и посмотреть местные красоты. Все остальное свободное время на неделе у Чимина было занято либо тренировками и боями, чтобы удержать первенство в блоке и попасть в полуфинал, либо отдыхом. Хосок, по больше части проводя свое время рядом с ним, старался не сильно грузить парня своими вопросами, отвлекаться ему точно не стоило, раз цель блондин поставил себе достаточно четкую и приземленную: войти в блок, а там — как пойдет.       Чем больше Хоби думал обо всем этом, тем чаще под ложечкой неприятно потягивало волнение и чувство вины. Тогда в пабе по большей части именно с его подачи и родилось желание парня поучаствовать в чем-то подобном, не проси он Чимина о матче, то, может, блондин и не поступил бы таким радикальным образом, согласившись не просто показать тренеру Чону спарринг, а устроив ему двухнедельный тур в Манчестер и почти десяток разных матчей и тренировок по боксу. Хосока уже порой воротило от криков и душных залов, он постоянно испытывал волнение за блондина, когда тому особенно жестко прилетало от оппонента на ринге, но деваться было некуда: Чимин отступать не собирался, и раз хотел в полуфинал, то непременно этого добьется.       Чимин же, нанося вновь и вновь удары по груше в очередную тренировку, мысленно благодарил Хосока за то, что дал ему пинка и толкнул на подобный шаг. Сколько себя помнил, парень не был таким уж робким в принятии решений, но здесь не мало важную роль сыграл фактор отречения семьи и потери всех титулов. Позор сложно было смыть с себя, а позор после нокаута — вещь вообще практически неподъёмная. Он бы спокойно пережил поражение и вновь вернулся на ринг, но, признавшись самому себе еще тогда, на больничной койке после удара, парень все же принял решение отступить. Не потому что боялся нового нокаута и поражения, нет. Тот удар нанес значительную травму, в том числе и моральную, после которой было не только сложно восстановиться, но и жить дальше в тренировках и постоянном контроле. Тогда, в свои двадцать лет Пак мог не только вынести подобную тяжесть и удары, но и на следующий день вновь отправиться на ринг, но чем ближе он был отметке в тридцать, тем больше собственное тело начинало подводить. «Всему свое время и место, значит, так было нужно», — так Чимин порой говорил и считал, что принял правильное решение.       — Эй, Хоба, — в одно утро, вновь серое и немного дождливое, Чимин, выйдя из душа в одном полотенце, обратился к брюнету с очередным предложением. — Давай кое-куда съездим. Там хорошо думается. Захватим кофе и просто поговорим.       Хосок, услышав подобный вопрос, оторвался от поедания позднего завтрака и поднял глаза на стоящего в дверях Чимина. Вечер выдался долгим, ночь жаркой и безумно изматывающей, а утро так и вовсе ленивым и сонным, потому стандартный завтрак пара решила спокойно пропустить и посвятить немного свободного времени себе. Пак, подумав о том, что плотно покушать в спокойной и тихой атмосфере номера было бы как нельзя лучше, потому заказал для Чона множество всяких вкусностей, которые он сейчас с удовольствием и поедал. Воздушный омлет, поджаренные сосиски, грибы и овощи, тосты и брускетта, а что уж говорить о десерте… Хотя Хосок больше думал о том, что парень с одном полотенце на голое тело — самый лучший для него десерт во всем мире.       — О чем ты хочешь поговорить? Можешь спросить и сейчас, — вновь принимаясь за завтрак, проговорил Хосок, не сводя с Чимина пристального взгляда. На скуле блондина красовался бледно-багровый синяк, по ребрам слева тоже протянулись несколько отметин, плоды очередного вчерашнего выигрыша. Еще одна победа — и место в полуфинале у него в кармане.       — Здесь не очень-то думается. Точнее думается, но не о работе. Вкусно? — С улыбкой проговорил блондин, становясь с другой стороны столика с едой и опираясь на него двумя руками. Хосок удовлетворенно кивнул, разрезая остатки еды ножом и почти сразу накалывая кусочек омлета на вилку. Чимин, облизнув нижнюю губу, слегка хмыкнул на все это безобразие. Завтраками парень редко делился, потому просить было бессмысленно, но как же вкусно и сексуально он сейчас ел. Пак просто с наслаждением наблюдал за тренером Чоном, как никогда радуясь в душе тому, что может разделить с ним этот момент.       — Не говори мне только о том, что тоже хочешь, — Хоби, закинув в рот кусочек, с улыбкой стал жевать, смотря на блондина так внимательно, что тот не переставал улыбаться и разглядывать его во все глаза. В стенах номера, когда они оба едва одеты, а расстояние между ними заполнено только столиком и тарелками с едой, действительно о работе почти не думалось.       — Хотеть-то хочу… — Многозначительно проговорил Чимин, усмехнувшись. — Ну так что, поедем? Покажу тебе кое-что, — вновь задал Чимин вопрос, выпрямляя спину и немного сильнее ее напрягая. Та протяжно хрустнула, позвоночник приятно растянулся, сбавляя нагрузку, и вернулся в стандартное состояние, блондин, ощущая некоторую легкость во всем теле, встряхнул уставшие после вчерашнего долгого боя руки.       — Хорошо. Только кофе уже за мной, договорились? Ты платил за завтрак, — предупредил парня Хосок, доедая все со своей тарелки и наблюдая за тем, как Чимин, осмотрев под крышками все на столике, нашел несколько порций оставшейся брускетты с говядиной и с удовольствием взял одну, чтобы перекусить. Ритм жизни блондина зачастую не позволял ему в полной мере насладиться завтраком, да и после боя не то, что есть, просто на еду смотреть сил не было, желудок автоматически начинал протестовать после стресса.       — Я совершенно не против. Собирайся, а я пока позвоню, чтобы нас пустили, — проговорил Пак, с удовольствием откусывая небольшой кусочек, чтобы хотя бы проверить собственные ощущения, и принялся копаться в смартфоне в поисках нужного контакта. Хоби, задумчиво смотря на блондина, пытался понять, куда же они собираются и что будут смотреть. Единственное, о чем попросил парня Чимин, так это надеть что-то теплое, потому что местность, куда они направляются, немного открытая и большая, и простыть — последнее, чего бы он желал брюнету в этой поездке.       Первое, что увидел Хосок, когда вышел из машины — так это огромный, просто огроменный стадион, точнее вход на восточную ее трибуну, со стороны которого их уже ждали сотрудники. Несколько человек, заприметив машину Чимина еще на въезде на территорию парковки, сразу помахали приветственно рукой, предлагая присоединиться к ним и проследовать внутрь. Выходя вместе с мужчиной на улицу, тренер Чон поежился от сурового зимнего ветра, получше застегнул воротник своей куртки и поторопился за ним. Если Чимин договорился о посещении только по одному лишь звонку, то скорее всего разрешение посетить сейчас это место строилось на простой договоренности с администрацией стадиона, так что задерживать никого парень точно не хотел.       Когда они прошли основную зону досмотра и вошли в фойе, сразу направившись в сторону выхода на трибуны, Чимин мягко наклонился к Хосоку и взял того под руку, шепнув о том, что этому стадиону уже как минимум сотня лет. Кофе, что взяли ребята по дороге сюда, уже порядком остыл, но ни Чимин, ни тем более Хоба не сильно обратили на это внимание. Больше всего интересно было смотреть именно на это место, чем думать о температуре напитка в собственном стакане. Масштаб поражал, поражал настолько, что тренер Чон, подумывая о цели его стараний и работы, прикинул что-то подобное на будущие матчи Уимблдона. Для этого они здесь? Вряд ли стадион был создан именно для тенниса, скорее это было местом проведения футбольных матчей.       — Дальше мы сами, хорошо? Мы спустимся на поле и немного осмотримся, спасибо, — отозвался блондин, залпом допивая свой остывший кофе из стаканчика и бросая тот в урну. Хоби поспешил последовать его примеру, чтобы освободить руки.              — Ты привез меня сюда для того, чтобы просто показать стадион? Помнится, ты хотел что-то обсудить, — не унимался брюнет, спускаясь по широким ступенькам к самому первому ряду трибун и выходу на поле. Чимин, что шел немного впереди, усмехнулся его нетерпеливому тону, засовывая руки в карманы своего пальто, чтобы немного отогреть озябшие пальцы.       — Ты прочитал уже название команды на трибуне, Хоба? — Спросил он, немного обернувшись, когда оба ступили на зеленую и мягкую траву поля. Туфли Чимина легко потонули в ее мягкости и влажной после дождя земле. — Прочитай.              — До чего ты нудный… — Закатил парень глаза, а потом все же перевел взгляд на большие ярусы северной трибуны и почти сразу понял, о чем именно Чимин ведет речь. Блондин смотрел на брюнета внимательно, засунув руки в свое кашемировое пальто и улыбаясь, когда заметил, как в глазах Хоби отразилось сначала непонимание, потом удивление и, наконец, шок от осознания. Да-да, именно такой реакции парень от него и ждал. Пак немного выждал, дав тренеру Чону возможность привыкнуть ко всему масштабу и еще раз осознать факт великого и мощного, что довелось ему сегодня узнать, и лишь потом начал свой монолог.       — Добро пожаловать в Театр Мечты, Хоуп. Да, это не теннисный корт, но все же, согласись, масштаб поражает не меньше. Максимальная вместимость семьдесят четыре тысячи зрителей с небольшим, второй по вместимости футбольный стадион Англии после Уэмбли. Огромное пульсирующее сердце клуба «Манчестер Юнайтед», — восторженно проговорил Чимин, подняв немного лицо к раскрытому куполу над полем. Единственным, что закрывалось ролл-крышей, были трибуны, вся игра всегда велась под открытым небом.       — Нихрена себе… — Проговорил Хосок, даже и не понимая сначала, какой огромный смысл имеют слова Чимина и все те малочисленные факты, что он назвал. Поначалу, когда они только вышли из автомобиля, парень думал, что они посетят музей при стадионе, ведь заметил вывеску на одних из ворот, но все же не думал, что им разрешат выйти на поле. Теперь понятно, что договоренность все же была.       — Сам в шоке, я тоже впервые здесь, — признался спокойно Чимин. Хоби легко мог заметить, как у блондина ярко горят глаза при виде огромного поля, ворот, пустых красных трибун и серого, тяжелого английского неба. Казалось, что еще немного, и парень просто воспарит над землей, потому Хосок поспешил подойти ближе, чтобы точно никуда его не отпустить от себя, ни в небо, ни бежать по траве к воротам, изображая из себя как минимум Рональдо, и не важно, что за этот клуб легионер уже не выступает.       — Это же самый популярный английский клуб, верно? Я немного, но все же о нем слышал, — Хосок, еще раз осмотрев поле вокруг них, вернулся взглядом к большим белым буквам на трибунах, вновь вчитываясь в название. Понемногу начинал накрапывать дождь, точнее это скорее была какая-то морось, обволакивающая с ног до головы. По утрам, когда еще было совсем рано, тренер Чон любил выйти на задний двор их маленького дома и сделать легкую зарядку, растяжку, просто проснуться подобным образом и встретить новый день, и чаще всего в эту осень натыкался он именно на это погодное явление, какое-то новое, по сравнению в полноценным дождем или ливнем, но такое ему полюбившееся.       И в этой белой дымке на зеленом травяном поле — они, стоят рядом, смотря кто куда, поддавшись собственным эмоциям. Будто бы и чужие, не знающие ничего друг о друге, но осязаемо уверенные в том, что они — одно. Было совсем не важно, что у них в семьях, с друзьями, что хотят от будущего и от мира вокруг. Хосок всегда по глазам Чимина смог бы понять то, что хочет сказать парень, а Пак, просто взяв брюнета за руку в своем автомобиле или на прогулке, легко ощутил бы кожей все несказанное вслух с его стороны. Они — интуитивно близки, доверительно разрешая друг другу не говорить о многом, но многое понимать.       — Теннис ты знаешь лучше меня, Хоуп, потому, чтобы мне хорошо понимать подобную тему из первых уст, я и привел тебя сюда. Уимблдон, я хочу поговорить о нем, — Чимин, развернувшись к тренеру Чону лицом, внимательно всмотрелся в его глаза. Хосок напрягся, ощущая, что сейчас перед ним стоял не просто парень, в которого он до слепоты влюблен, перед ним — Пак Чимин, инвестор и значимая часть верхушки компании C&J. Теперь понятно, зачем они выехали в город, а не остались обсуждать дела в номере отеля. Пак был прав, о работе стоило говорить на ее территории.       — И что с ним? Все пока по плану, отборочные стартуют в мае, у нас есть три месяца до марта на то, чтобы все еще раз по полной отработать. А с марта по май займемся плотно встречами с инвесторами и спонсорами, покажем себя на показательных. Я все держу в голове и слежу за временем, можешь быть спокоен, — заверил парня Хосок, смотря, как блондин, кивнув, пнул носком туфель травинки под ногами. — Или тебя другое волнует?       — Турнир проходит на травяных кортах и по старым традициям, если можно так сказать. Чопорные англичане, — вздохнул Чимин, замечая, наконец, легкое замешательство в глазах Хосока. Брюнет, глубоко задумавшись над вопросом Пака, последовал его примеру: слегка плотнее нажал ботинками на траву, проверяя сцепление подошвы с поверхностью, заметил, как сразу намокает обувь, неприятная влага тихо хлюпнула под его весом. — В этом мой вопрос. Там будут другие характеристики как для теннисиста, так и для самой игры и, конечно, мяча. Это важно, и я хочу, чтобы ты дал мне ответ: нам стоит потратить деньги, силы и время на тренировку на таком корте или мы остаемся дальше на нашем харде?       — Хороший вопрос… — Согласился с парнем Хосок, уперев руки в бока и действительно крепко над этим задумавшись. Все время они оттачивали подачи, игру и работу на корте именно на твердом покрытии, но если что-то пойдет не так просто из-за того, что они оба не продумали этот вопрос и не отработали технику игры на классическом корте — быть беде. Тогда они не просто опозорятся на самом знаменитом теннисном турнире, они подставят под удар всю компанию и всех нанятых ребят. Хосок, взволнованно закусив губу и посмотрев на Чимина, заметно занервничал, понимая, как сильно возрос уровень ответственности и подготовки.        — Какое состояние травы — такая и игра. Динамика будет выше, как и низкий и быстрый отскок мяча, быстрее даже, чем на любом другом покрытии. Спортсмен думает иначе на таком корте, двигается, планирует свои действия не на три шага вперед, а на все пять. В Кембридже сложно найти в аренду на целый квартал хотя бы два теннисных корта с такой травой, и все упирается в сезон и погодные условия. Потому мы…       — Потому мы здесь сейчас об этом говорим, теперь я понял… — Закончил за него Хосок, поднимая глаза к небу и смотря, как все больше надвигаются тучи над открытой частью поля. — И я должен выбрать не только стратегию по продвижению на турнире, но и самих людей, верно?       Чимин, услышав правильный ход мыслей тренера Чона за своим собственным, кивнул на его вопрос. Это было логично и очень важно, стратегия должна быть четко и ему, и тем более Хосоку известна: если они не собираются дальше 1/8 финала, то о подобной проблеме можно забыть. Но если все же компания будет уверена в прохождении своих команд и соло-теннисистов дальше, чем эта отметка, им стоило подумать основательно. Чимин не зря задал этот вопрос именно сейчас: до Рождества оставалось всего несколько недель, все это время голова его будет забита только боксом и продвижением на этих соревнованиях, а после Рождества обычно все сотрудники уходили на короткие десятидневные каникулы. Размышлять об этом долго у них не получилось бы, а совместить подобную проблему и ее решение с отдыхом - и подавно.       — Я не давлю на тебя с ответом сейчас, но если бы я задал его позже, то у тебя не было бы столько времени на раздумья до начала следующего года. Сомнений насчет тебя у меня нет ни малейших, ты — прекрасный тренер и теннисист, Чон Хосок, и свое дело ты знаешь лучше, чем кто-либо. И если ты действительно считаешь, что нам не светит ни полуфинал, ни тем более финал, то я доверюсь тебе.       — Вообще-то шанс в соло у нас есть, хотя бы на полуфинал — отозвался Хоби, слегка глубже стараясь дышать в их диалоге, чтобы сердце точно не выпрыгнуло из груди. — Я даю тебе ответ сейчас, тренер Пак: ищи корт с этой чертовой травой. Лаки-лузеров среди нас нет, а вот за строчку в Ассоциации теннисистов-профессионалов мы с удовольствием поборемся.       Чимин, не в силах удержать собственные эмоции, расплылся в открытой и безумно довольной улыбке. Этот парень, этот невероятно выдающийся тренер по теннису, который направо и налево раздавал ракеткой всем своим ребятам на корте так, что плечи после этого отваливались, буквально вознесся в глазах блондина настолько высоко, что Пак сейчас сам готов был достать Хосоку кубок Уимблдона. Решительный, верный своим принципам и делу, он смотрел на Чимина таким взглядом, что сомнений у того точно не осталось: они пройдут одними из лучших на турнире, и они точно добьются небывалых высот.       — Я уже говорил тебе, что люблю тебя такого решительного и дерзкого, а, Хоуп? — Лукаво замурлыкал Чимин, вызывая в ответ все такой же смущенный, но довольный взгляд. Хоби, закатив в своей манере глаза, шутливо ткнул блондина в плечо, почти сразу приобнимая за шею и прижимая к себе. Сомневался ли тренер Пак в ответе? Точно нет, в этом парне уверенности было больше, чем в нем самом.       — Нет, не говорил, — ответил с улыбкой Хоби, поправляя плотный черный свитер на горле у Чимина и получше подворачивая край. Тот, слегка нежнее улыбнувшись, взглянул на брюнета все теми же карими глазами, теплыми, притягательными и очень красивыми, в которые Хосок с удовольствием смотрел, как в самые загадочные вселенские омуты. Хитро закусив губу, Чимин, обхватил Чона за талию так сильно, как только ему позволяла его объемная куртка, и игриво на все вскинул брови. Дерзкий Хоуп — его религия, хотя он и не верил в Бога и Церковь всю свою жизнь.       — Значит, слушай… — Проговорил Пак, с улыбкой потянувшись к желанным и сладким губам, чтобы поцеловать. Хосок, не сопротивляясь, наклонился к лицу Чимина своим, с удовольствием желая послушать о том, что он там в нем любит и, конечно, насколько сильно.