По касательной

      — Раунд! — Рефери, слегка разводя спортсменов на более дальнюю дистанцию, похлопал оппонента Чимина по плечу, чтобы тот успокоился и взял себя в руки. Пак, усмехнувшись, помотал немного головой, чтобы стабилизировать сознание, схватил зубами застежку правой перчатки, потянул и поспешил снять ее.       Коллинз не чисто играл, это заметили многие, в том числе и сам Чимин не упустил подобное из виду. Потому ему было особенно важно сейчас держать ситуацию под контролем, чтобы довести этот матч до конца и не получить незаслуженные травмы и поражение. Блондин, слегка разминая затекшее левое плечо и лопатку, повернулся к оппоненту спиной, пока тот препирался с рефери, но все же для собственного блага быстро заткнулся, отчетливо чувствуя латентное давление со стороны Пака. Он владел ситуацией, и то было хреново хотя бы в плане того, что матч понемногу сливался нечеткими ударами Коллинза и постоянной игрой всухую, а это было одно из самых важных правил в боксе: отсутствие контроля и статичность к победе не приводят.       Хосок, заметив, что блондин подходит к углу и как-то наклоняет голову, словно ему в уши вода попала, бросился с бутылкой наверх, наплевав на правила и на то, что он не официальная часть команды боксера. Меньше всего хотелось сейчас оставлять парня один на один со своими мыслями и переживаниями. Чимин не плохо шел по баллам, оставалось два последних раунда по несколько минут, чтобы итог матча был решен, брюнет уже знал, кто победитель. Пусть это и был только отборочный бой в турнирную таблицу, но реакция зрителей, судей и других спортсменов, что посетили мероприятие, уже показывала хороший результат.       — Ты как? Сколько лиц видишь? — Спросил Хосок, подлетая по ступенькам к углу и почти сразу впихивая махровое полотенце Паку в лицо, утирая пот и кровь с разбитой губы. Тот, поспешно убирая влагу с лица, сразу попросил воды да побольше. Казалось, что у него в горле взорвался вулкан.       — Четыре, — хохотнул он, проморгавшись от усталости и смотря на тренера Чона довольными глазами. Чимин контролировал свое состояние, контролировал все действия противника, и это давало ему огромное преимущество во всем. Брюнет, задумчиво пожав плечами, снова посмотрел на оппонента Чимина и поспешил лучше вытереть его лицо полотенцем. — Все нормально, не волнуйся.       Хосок, посмотрев через плечо Чимина на то, как огромный сильный парень утирает лицо в ответ и смотрит в спину блондину исподлобья, явно продумывая план на два оставшихся раунда, отметил про себя этот момент. В груди больно зашевелилось чувство тревоги, почему-то казалось, что именно Чимину может снова не повезти во время этих соревнований, к тому же плохая репутация имеет свойство становиться еще хуже и падать ниже плинтуса. И удивительно, что они с блондином вообще были одинаковой весовой категории, Пак явно внешне казался куда органичнее по телосложению и худее, чем парень с другой стороны ринга. Чимин, заметив взгляд Хосока на того, другого боксера, взял его за шею и поставил боком, немного развернув, чтобы тот смотрел только на него и ничего не надумал себе другого, чем победа и овации зала в адрес бывшего чемпиона.       — Не надо смотреть на него, психологическое воздействие — тоже шанс на то, чтобы дезориентировать в бою, — строго проговорил блондин, заставляя разорвать зрительный контакт Хосока с его противником. Полулысый парень напротив, зло ухмыльнувшись, провел языком по нижней губе, явно играя на нервах, тренер Чон, встрепенувшись, тут же отвел взгляд. И правда, пренеприятнейший тип.       — Время! — Крикнули со стороны судей, заставляя опомниться и вновь подготовиться к раунду. Чимин, еще раз сделав большой глоток воды из бутылки, передал остатки Хоби, всунул капу в рот и стал готовиться. Парень помог ему надеть перчатку и туго ее затянуть, стоило поторопиться, чтобы судьи не сняли баллы за задержку матча.       — Все, садись и не обращай на него внимание. Скоро закончу, — похлопал брюнета Чимин по боку, подталкивая снова к ступенькам и медленно отошел от своего угла, чтобы вновь сойтись. Хосок, спустившись вниз к своему месту в проходе, медленно сел на стул и покрепче сжал бутылку обеими руками. Черт бы побрал этот бокс, лучше он и дальше будет мячи гонять по корту на спор с Чимином и ребятами, желания окунаться в этот суровый спорт с головой не было никакого, вот только не понятно было, хочет ли окунаться в это снова блондин. Чону всем сердцем верилось, что нет.       Самым сложным всегда было психологическое доминирование. Чимин, расправляя и разминая кулаки, прижал их к лицу и принял боевую стойку, несводя с Коллинза взгляда. Темные глаза блондина, решительные и суровые, смотрели в его насмешливые и горделивые, почти сразу подмечая, как мужчина, покосившись в ту сторону, куда ушел Хосок, недобро усмехнулся. У Пака засосало под ложечкой в предвкушении развязки: еще один такой взгляд в сторону Чона, и он сам отправит этого недоспортсмена в нокаут.       «Ты забываешь, что я быстрее», — подумал Чимин, когда взгляд Коллинза вернулся к нему, как его кулаки прикрыли лицо. Звук гонга, рефери делает шаг назад, а дальше — пустота.       Чимин соврал Хосоку, когда тот спросил его о том, сколько лиц он видел. После тяжелого первого боя с человеком, которого он толком не знал, хоть и изучил его технику игры за последние несколько дней, как и техники остальных возможных противников, сложно было собрать себя в одно и закончить ровно этот матч, первый по сути матч за несколько лет его тренерской карьеры. И если тренировал он, в целом, достойно и даже не плохо, больше найдя себя в коммерции и подбору спортсменов для продвижения, то в боксе явно терял сноровку. Чудом оказалось то, что тело помнило все то, чему учили его в Корее, Америке и здесь, в Англии, опыт просыпался, а азарт только подстегивал его вперед, к цели, решительно идя навстречу ей.       Удар, уворот, блок, еще удар. Чимин отработал свои действия настолько четко и хорошо, что судьи, смотря за этим поединком, получали воистину эстетическое наслаждение. Да, боксеры, что были заявлены, были точно не хуже этих двоих, но все же картинка, которая вырисовывалась благодаря старанию, терпению и усердию, особенно сильно отзывалась в людях. Бокс был ужасным спортом, грубым, кровопролитным и невероятно требовательным, и поблажек не делал никто. Увернувшись от очередного удара, Чимин, полностью обойдя противника на полкорпуса в сторону, со всего размаха ушел в апперкот, все в точности было так, как он репетировал в зале на груше. Коллинз, не успев за ним, развернулся слишком поздно и не успел поставить блок: удар Чимина пришелся в край челюсти, заставляя сначала попятиться, а там и вовсе осесть. Мужчина, тряся головой от дезориентации, коснулся настила ринга кулаком в попытке удержаться. Рефери скользнул вперед, а Чимин сделал несколько шагов назад, четко придерживаясь правил поединка.       — Раз! Два! Три! Четыре! — Принялся считать тот, зал, ахнув, тут же замер в ожидании. Чимин, немного хмыкнув и отойдя в свой угол, затих, ожидая исхода поединка. Если зафиксируют боевой нокаут на десятый счет, то он победил. Блондин, сглотнув, смотрел за тем, как Коллинз, стоя на одном колене, пытался или проморгаться, или привести себя в чувство, постоянно мотая головой и явно почти ничего не слыша вокруг. Чимин не понаслышке понимал, что творится со спортсменом, отчетливо помня это чувство, когда тебя словно резко заперли в комнате с самыми толстыми стенами, и ты пытаешься до себя докричаться, а другой ты, стоящий за пределами этой комнаты, слышит все так далеко и нечетко, будто находится в километрах от того, другого себя. Ужасное и липкое чувство отсутствия контроля над собственным телом и сознанием, после которого обычно очень сложно собраться.       — Пять! Шесть! Семь! Восемь! — Скандирует рефери, касаясь плеча мужчины и видя, что тот просто уже закрыл глаза, стараясь ловить раскрытым ртом воздух. С губ капала слюна, пот стекал по его лицу, все шло к тому, что бой этот явно закончен. — Нокаут! Поединок окончен!       Овации, сорванные Паком в этот вечер, не кончались еще очень долгое время. Чимин, устало прикрыв глаза, не сразу понял, что кто-то обнял его со спины через угол и канаты. Крепкие мужские руки с тонкими пальцами вцепились в его влажную после боя грудь, пальцы впились в кожу, держась за парня так крепко, как только можно. Шестым чувством блондин понял, кто это был, понял, что только один человек мог так близко прижаться к нему. Надо же, как изменились их отношения всего за несколько месяцев, и теперь не оставалось ни барьеров, ни предрассудков, ни заморочек насчет того, что любовь между двумя парнями — может быть, даже канаты не остановили бы сейчас это жаркое притяжение. Что уж говорить о простых объятиях — тренер Пак отлично понимал, кто сейчас стоит и прикрывает ему спину, совершенно на все наплевав.       — Я же сказал, что скоро закончу, — проговорил не своим голосом Чимин, отчетливо чувствуя себя просто размазанным по рингу с непривычки. Он устал, измотан, его разбитая губа так сильно ноет, что просто хочется поскорее приложить к ней лед, снять это пекло, а может и самому полностью забраться в ледяную ванну или хотя бы принять такой температуры душ. Но, наравне с этими чувствами, в сердце разгоралось другое, то сильное, мощное и очень личное: он смог, он преодолел все и добился победы.

      — Леди и Джентльмены! Уважаемые судьи! —

      После того, как Коллинза под руку увели с ринга для того, чтобы его осмотрел местный врач на наличие серьезного повреждения после нокаута, и проверки всех результатов, конферансье выдал, наконец, совершенно справедливое заключение, подводя итог этого вечера.

      — В сегодняшнем отборочном поединке со счетом 10 — 6, имея полное преимущество и контроль во время всего боя,

побеждает тренер из красного угла ринга — Пак KITTY Чимин!

      После того, как конферансье огласил результаты и зал взорвался сначала свистом и криками, а потом и громкими овациями, едва ли не перекрикивая звуки гонга, блондин, устало улыбнувшись, прикрыл глаза и полностью отпустил ситуацию. Бой окончен, он прошел в основную таблицу и скорее всего даже окажется сразу в четвертьфинале, зависело это лишь от того, как хорошо себя покажут другие боксеры. Но сейчас, стоя в объятиях Хосока, ему дела не было до остальных. Единственное, что он хотел, это самому как можно крепче обнять парня и насладиться несколькими днями отдыха перед следующим боем.       — Я же обещал тебе победу, — сжав немного жесткой перчаткой сплетенные ладони Чона у себя на груди, Чимин, повернул голову так, чтобы уткнуться носом в широкий высокий лоб брюнета и хоть немного приласкать. Наверняка он натерпелся, зрелище это было на вид может и приятное, но по факту все равно слишком жесткое. Хосок, мягко приложив к щеке Чимина прохладное от воды полотенце, помог сначала вынуть капу изо рта, а потом и вовсе хорошенько прошелся тканью по его лицу. Все равно этот бубнеж из-за мешающей вещи во рту было почти не разобрать, но каким-то чудом Хоби смог правильно понять все сказанное парнем в его адрес.       — В задницу твою победу. Сам в порядке — это уже моя победа, — взволнованное проговорил брюнет, заботливо касаясь раскрасневшегося лица и прикусывая собственную губу. Как минимум не мешало отвести парня в душ, но тот наверняка захочет сразу отправиться в отель, находиться здесь перед следующим боем в одной раздевалке с остальными у блондина точно не было никакого желания.       — И все равно — я обещал. Она для тебя, Хоуп. Я дарю ее тебе, — проговорил Чимин уже намного яснее, взглянув через полуприкрытые веки на Хосока и на то, как близко он еще находится. Если бы не канаты, то блондин просто рухнул бы назад в его объятия, придавив. Хосок, шумно втянув носом воздух, прикрыл глаза и уткнулся лбом в лоб Чимина, еще немного сжимая его полуобнаженное тело своими руками. Ответ родился сразу, совершенно без запинки слетая с языка брюнета в пространство плеча и шеи Пака, что было между их лицами.       — Ты — моя победа. И никакие титулы ее не затмят.