По касательной

      Время, проведенное вместе в пабе, доказало Хосоку то, что Чимин — не просто какой-то там мальчик, выросший давным-давно на Корейской земле. В нем куда сильнее укоренилась именно эта страна, с ее холодным нравом, жгучими сердцами и старыми традициями. Все вокруг в пабе, включая уже знакомого Джо, старались как можно плотнее опутать брюнета всеми возможными способами в покрывало из истории и местных шуток, рассказывая о том, как жилось предкам в этом графстве и что за события тут происходили. Поначалу Хосок пугался чего-то подобного, но больше из-за того, что напрочь не понимал тот беглый английский, на котором говорили местные, акцент и вовсе сбивал все попытки и старания понять речь говорящего. Но понемногу, стакан за стаканом, он влился в то окружение, которое так старательно на вечер создал для парня Чимин, а он, надо сказать, сделал все это очень легко и непринужденно.       Когда маленькая стрелка часов над каминной полкой большого зала приблизилась к одиннадцати вечера, свет в пабе резко приглушился, намекая, что близится закрытие. Людей было не так уж много для веселого и шумного вечера, тихо на фоне играл джаз из старой аудиосистемы, живая музыка сегодня не была заявлена, ссылаясь на то, что наплыв посетителей обычно больше в субботу, чем в пятницу вечером. Чимин, откинувшись на спинку кресла, потягивал четвертый за вечер стакан виски, прикрыв на мгновение глаза и затылком откинувшись назад, упираясь головой в стену. Он очень хорошо расслабился, приятно провел время, пятница по полной удалась. Хосок же, наевшись до отвала и мяса, и самых разных закусок и гарниров, тоже довольно стек по креслу ниже, обхватив стакан с виски двумя руками. Еда ему очень понравилась, шумные разговоры, стихшие часам к десяти, тоже радовали своей оживленностью, но сейчас он чувствовал себя уже немного сонным. Алкоголь давал о себе знать, давно парень не пил в таком количестве, и был благодарен Чимину за то, что тот позаботился о еде и сытно его накормил: не поев Хоба как следует, парня бы вынесло уже с первого стакана, и тогда блондину пришлось бы тащить его домой на себе. Чимин, задумчиво отметив состояние тренера Чона, принялся рыться в телефоне, чтобы вызвать машину до дома.       — Так ты был в боксе половину своей жизни, я правильно запомнил, Чимин? — Хосок осторожно подал голос первым, наблюдая за тем, как Пак копается в телефоне и хмурится. Свободных машин почти не было, а идти пешком было так себе мероприятие на ночь глядя, нет, он, конечно, мог, но они слишком легко одеты для поздних осенних ночных прогулок, заболеть еще не хватало. Вопрос заставил парня отвлечься от просматривания страниц, и больше всего удивило то, что Хосок назвал его по имени. Они не часто были такими неформальными друг перед другом, предпочитая официоз и некоторую грань в их отношениях, если это сожительство вообще можно было таковым назвать. Скотч, видимо, границы у брюнета изрядно подтер.       — Не успокоишься ведь, пока не узнаешь, да? — Блондин, оставив ненадолго занятие по поиску машины, заблокировал телефон и положил на стол перед собой. «Чимин», надо же, как вкусно его имя звучало на языке Хосока, что подмывало услышать еще раз что-то такое, даже если всему виной градус выпитого. Таким ли сладким по звучанию было бы обращение к Чимину, если бы они оказались наедине? Ох уж эти вопросы, не дающие порой спать по ночам. — Пятнадцать лет, где-то так, если память не изменяет, тренер Чон.       — А тебе и тридцати нет… — Проговорил брюнет, облизывая влажные после глотка виски губы, заставляя Пака прищуриться. В полумраке зала они будто бы оба продолжали вести ту незамысловатую игру, начатую за джином снаружи. Чимин, довольный тем, что Хосок слегка раскрепощеннее начинает день за днем чувствовать себя с ним, откровенно кайфует от тех искр, что летят между ними с того самого матча в Сеуле, когда они впервые столкнулись. А сейчас этот тесный контакт все сильнее толкал на мысли, что им обоим совершенно нечего было стыдиться друг перед другом. И вот этот брюнет, который казался Паку самым целомудренным из всех возможных, сейчас крутил его настроением, как профессионал. Кто из них еще лис в овечьей шкуре?       Проведя языком по собственным губам в ответ, Чимин, расправив плечи, поднес стакан с остатками виски ко рту. Медленно сделал глоток, посмаковал, и лишь потом проглотил, наблюдая за тем, как Хосок, сидевший напротив него, моргнул, сделав такое выражение глаз, будто ему показалось. Но блондин смотрел на него в упор, не отводя взгляд, читая его как открытую книгу: интересно, захватывающе и так осязаемо взволнованно, — вот, что было в этот взгляде, и все адресовывалось ему. И Чону не показалось, это уж точно. Занятно, обычно Чимин и внимания на что-то такое не обращает, привыкнув сам вести себя подобным образом, но сейчас огонек ответного интереса где-то в душе заметно дернулся.       — Факт за фактом, тренер Чон. Может скажешь еще, сколько матчей я проиграл? — Усмехнулся Чимин, снова поднося к губам стакан, намереваясь допить, думая о том, что брюнет не мог уж настолько углубиться в его прошлое и найти информацию о боях. Хосок сглотнул, ощущая вновь давление с его стороны, стоило быть осторожным, ведь по взгляду было понятно, что тема далеко не сильно приятная для Чимина. Но врать или молчать он явно не собирался.       — Два. Один в Сеуле, второй в Майами. В последнем тебя отправили в нокаут… — Тихо ответил Чон, замерев, когда Пак с шумом втянул носом воздух, открыл рот пошире и в один глоток осушил стакан, со звоном ставя его на стол. Шея напряглась, кадык высоко дернулся даже под тканью водолазки, заставляя Хосока мягко приподняться и поменять позу, чтобы не раздражать еще больше. Полумрак зала спасал: брюнет не сильно четко видел глаза и выражение лица Чимина, но кожей чувствовал, что стало жарче. Блондин закипел, моментально меняясь вместе с темой обсуждения.       — Так ты покопал. Понятно. — Прохрипел Чимин, вспоминая ненароком те два матча и практически сразу зверея от воспоминаний. В первом виноват был он, просто не было готов. А второй навсегда отправил его в запас.       — Не покопал… Не надо думать в таком ключе. Просто поискал немного информации после того, как позвонил тогда тебе по телефону еще в Сеуле. Я хотел знать, кто предлагает мне работу, и я просто… — Начал было Хосок, смотря, как парень наклоняет голову в бок, меняясь в лице. Хватило пяти секунд, чтобы понять, ради чего это было сделано: чтобы обезопасит себя от неверного шага и сдержаться, поменять угол обзора и восприятие ситуации. Им явно предстоял очень сложный разговор, когда они вновь коснуться этой темы, Чимин не готов был открыть ту часть своей жизни, связанную с позорнейшим нокаутом в истории его спортивной карьеры.       — И много еще чего узнал? Размер одежды и обуви знаешь? Белья? Что я ем на завтрак? — Сразу спросил блондин в лоб, перейдя в нападение и отметив, что еще два вопроса о сексе и предпочтениях не успел задать, что родились мгновенно в его голове, так как парень напротив усмехнулся и потупил взгляд. Смущение выдало с головой, повисшие в воздухе несказанные вопросы заставили подумать о многом, а дышать стало полегче, когда пар немного вышел, сбавив давление вокруг них. Чимин переключился, спасая положение.       — Ты не завтракаешь, это я уже знаю, — мягче ответил Хосок, стараясь замять неуместную тему поскорее. — Ты не любишь эти обсуждения, я понимаю. Как я не люблю обсуждать матчи после их завершения, но в одном уверен я точно: ты хороший боксер, по крайней мере, был…       — Был?! Да я… — Чимин моментально наклонился над столом, впиваясь пальцами в дерево подлокотника, чтобы не выдать Хосоку по первое число за этот подкол и издевку, но сразу почувствовал себя полнейшим дураком, когда заметил выражения лица парня. Брюнет, слегка давя улыбку, отпил остатки из стакана, стараясь в голос не заржать, понимая, что задел самолюбие Чимина, выводя на новый виток эмоций. Бармен в зале, протирая стаканы, только поглядывал на них с нескрываемым интересом. Такое противостояние не каждый день встретишь в жизни.       Чимин, прищурившись, только спустя время понял, чего Хосок добивался: ему дела не было до того, каким блондин был до встречи с ним, нетерпелось посмотреть его в деле именно сейчас, спустя время и опыт, видимо, последняя фраза, сказанная парнем на улице, прочно осела у того в голове. Чон хотел посмотреть с ним матч, и не просто какой-то, а ближайший, и подталкивал парня на то, чтобы согласиться на тренерские соревнования в середине декабря в Манчестере. Блондин, усмехнувшись, покачал головой на эту многоходовочку и расслабился, возвращаясь на место и качая головой. Хитрец, так далеко начал и вот к чему пришел. Ну точно, лис, не иначе.       — Так хочешь на матч, покоя все не дает, когда я полуголый с ракеткой от твоих ударов по корту носился? — Снова ощетинился он, принимая свое естественное обличие перед парнем, пока Хосок смекал, как так тема резко ушла с матча по боксу на Чимина и его виде. И лишь после недолгих раздумий он, закусив губу, осознал, что все же прокололся.       — Я не это имел ввиду! — Сразу ответил тот, но было уже поздно. Чимин, заметив мигание экрана своего мобильного, посмотрел на высветившееся уведомление: водитель принял их заказ и скоро должен был быть на месте. Хоба был просто счастливчиком, ситуация немного спасла его от возможного обострения так называемого «конфликта»: Чимин задавил бы его своим огромным эго, при этом даже сильно не напрягаясь.       — Будет тебе матч, хорошо. Сам потом решишь: хороший я боксер или нет, а не будешь гадать по старым сводкам, каков я в деле. Собирайся, тренер Чон, за нами водитель вот-вот приедет, пора уже и честь знать, — улыбнулся Пак, вставая с места, чтобы пойти расплатиться.       — Да я ведь не… — Пытался слиться Хосок, в душе сейчас просто с фанфарами все же ликуя. Он понял, какая тактика работает с Чимином, и результат разговора как никогда порадовал. Блондин, вылезая из-за стола, только слегка склонился над брюнетом перед тем, как пойти к Джо закрывать счет. Мягко коснулся его плеча, заставляя поднять глаза, закусил изнутри губу, силясь над собой, чтобы не опуститься ниже и просто нагло заткнуть все вопросы и сомнения одним поцелуем. Темные глаза встретились с его ледяными, линзы как никогда оттеняли все эмоции, что плясали у блондина во взгляде. Хоби на мгновение даже увидел собственное отражение в них, дрожь коснулась его рук, благо стакан он уже до этого поставил на стол. Если Пак Чимин такой в реальной жизни, дерзок на язык и сложен на взаимоотношения, то какой же он, когда увлечен кем-то? Вопрос заставил поперхнуться воздухом.       — Не поверю, не старайся. Теперь мне уже и самому интересно, каким будет твое мнение после того, что ты увидишь, — прошептал Чимин ему в тишине, закладывая новую тему для его раздумий. А что он может там увидеть? И точно речь сейчас о боксе?       Последнее брюнет так и не осмелился спросить у блондина, а тот, хитро улыбаясь и вкусив достаточно не озвученных эмоций, отправился расплачиваться на кассу, заставляя Хосока один на один с собственными вопросами.       Лишь в машине, когда они с Хоби комфортно устроились на заднем сидении, и когда брюнета от выпитого в дороге немного повело, заставляя прижаться к крепкому мужскому плечу своим в поисках хоть какой-то опоры, Чимин, сам того не осознавая, мягко потянул брюнета за локоть ближе к себе, давая ему то, что тот так отчаянно сейчас искал. Понимая в душе, что алкоголь — это просто толчок тому неозвученному, что давно мужчина вынашивал в своей голове, блондин, сам того не осознавая, поддался этим мыслям тоже, слегка нежнее при этом во мраке салона прижав к себе мужчину. Тот молчал, погрузившись в свои мысли и прикрыв при этом глаза, видимо, отпустив себя и свой контроль, чтобы опьянение сильнее завладело и телом, и сознанием.       Водитель, мельком взглянув на пару в зеркало заднего вида, заметил, как Чимин, мягко повернувшись к Хосоку, осторожно носом ткнулся в его густые темные волосы на затылке, слегка втянул в легкие аромат шампуня, расслабленно подвинулся поближе. Мужчина восточной наружности, что был за рулем, не упускал из вида эту картину, даже не понимая, что блондин все замечает, в том числе и это внимание к ним.       — На дорогу смотри. — Холодно ответил на подобную вольность Чимин, подняв серьезный взгляд на водителя и пересекаясь в зеркале с его глазами. Тот что-то смущенно пробубнил в ответ, и всю оставшуюся дорогу до дома спокойно смотрел только вперед, а Чимин, усмехнувшись, снова расслабился, пока тренер Чон, прижавшись к его плечу своим, слегка клевал носом. Пусть водитель думает насчет них, как хочет и что хочет, но смотреть вот так на Хосока может только он.