Дорога к сердцу

Соня не выходит на работу ни в следующую смену, ни через смену. Лара говорит, что ещё один такой её залёт, и официантка будет уволена. Сказала это на планерке, выразительно глядя на меня. Пришлось прикинуться тупицей, не понимающей намёков, потому что заменить Соню насовсем я сильно не хочу. Мне проще в мойке, наедине с собой и горой грязной посуды. Там, где нет сальных взглядов и грязных предложений. Загрузив в посудомойку бокалы, принимаюсь за стопку тарелок. Очищаю их от остатков пищи и складываю в глубокую алюминиевую раковину, наполненную горячей водой с мыльным дезинфицирующим раствором. Чтобы они, не дай Бог, не разбились, приходится наклоняться достаточно низко, отчего мою поясницу каждый раз простреливает болью. Скорее бы уже вышла эта Соня или какая-нибудь другая официантка вместо неё. Чувствую, силы мои уже на исходе. Сегодня всего шестой день, как я её заменяю, а по ощущениям — будто уже год вкалываю на золотых рудниках. Пока тарелки отмокают, отвлекаюсь на то, чтобы выпить полчашки крепкого кофе, иначе не доработаю. До этого уснуть не давала болтовня Валеры или Лёши. Сегодня в баре я одна, так что развлекать меня некому. Доделываю всю работу к половине четвёртого и, вызвав такси, иду переодеваться. Зевая во весь рот, натягиваю джинсы, надеваю кеды и куртку, обматываю вокруг шеи шарф и выхожу на улицу. Громыхнувшая тяжёлая железная дверь, очевидно, пугает ночных котов, потому что слева от себя я слышу неясный шорох. Открываю боковой кармашек рюкзака, чтобы вытащить оттуда пульт от металлических жалюзи и в этот момент чувствую, как меня сбивает с ног налетевшее сзади тело. Всё происходит так неожиданно, что я даже среагировать не успеваю. Схватив за волосы, меня прижимают лицом к ледяному металлу двери. — Попалась, сучка? Боже… меня с кем-то перепутали! От ужаса подкашиваются колени, сердце проваливается куда-то в живот. — Отпустите, — пищу жалобно, — вы обознались! Рука, удерживающая мою шевелюру, грубо оттягивает уже с нотками боли для меня голову назад, а следом перед моими глазами появляется перекошенное злобой лицо. Я узнаю его сразу. Это тот тип из-за четвёртого столика, что клеился ко мне на прошлой неделе. Только сейчас его переносица заклеена бежевым пластырем, а под обоими глазами чёрные синяки. — Нет, Миритка, ты именно та, кто нам нужен, — хрипло смеется он, обдавая мое лицо алкогольными парами. Я на мгновение замираю, а затем резко дергаюсь в сторону, разворачиваюсь и, согнув ногу в колене, бью его в пах. Эффект неожиданности оказывается мне на руку. Парень, не ожидавший от меня такой прыти, пуча глаза, хватается за ширинку и падает на колени. Получилось! Не на ту напал, малыш. Мирита — тёртый калач, таких прецедентов в её жизни было уже не мало. Только радость моя оказывается преждевременной. Этот урод пришел не один. Боковым зрением вижу, как из темноты на меня летит ещё одна фигура. Пьяный в кашу грузный парень, запинаясь и покрывая меня матом, занеся кулак, приближается со скоростью кометы. Я действую на инстинктах — отскакиваю от приходящего в себя на асфальте ублюдка, одновременно дергаю тяжёлую дверь на себя и юркаю внутрь. Немного не успеваю, второй парень догоняет меня как раз в этот момент и хватает за рукав куртки, отчего безжалостно трещит ткань. Как ножом по сердцу! Но у меня всё же получается скрыться внутри и закрыть дверь на металлическую щеколду. Успела. Боже мой, я смогла от них спастись! Тяжёлое детство и год, проведённый в детдоме, оказались не напрасными. Под оглушающий грохот кулаков о металлическую обшивку, зажав рот ладонью, приваливаюсь спиной к кирпичной кладке. Меня ещё трясет от адреналина, и я не в состоянии анализировать то, что случилось. Но в голове бьётся один вопрос — за что? Что я ему сделала, чтобы он, как маньяк преследовал меня ночью? Может, и правда маньяк? Хотя, вряд ли — маньяки парами не ходят. — Выходи, сука драная! — доносится до меня, — мы тебя так разукрасим, что твой белобрысый ебарь тебя не узнает… Господи… что он несёт? Скорее всего, наркоман с отбитыми мозгами. Ладно. Придется подождать, пока им не надоест, и они не уберутся. Бросаю рюкзак на пол и принимаюсь осматривать куртку. Рукав порван сзади по шву, из дыры торчит кусок синтепона. Если аккуратно зашить, будет почти не видно. — Мирита… — шипит под дверью его голос, — я ведь не тороплюсь, могу ждать хоть до утра, уж больно ты мне понравилась. Я решаю не отвечать. Ни к чему провоцировать психов. Кто знает, под какими они веществами. Сделав глубокий вдох, медленно выдыхаю через сложенные трубочкой губы и слышу оглушительный грохот с улицы. Похоже, перевернули один из мусорных контейнеров. Чччёрт… Что делать-то?.. Если они окна сейчас бить начнут? Ущерб на меня повесят?! — Там камеры видеонаблюдения висят! — кричу, подойдя к двери. Через пару мгновений моего слуха достигает характерный звук. — Уже нет, киса!.. — ржёт подонок. Сволочи… Тихо застонав от безысходности, прикусываю ладонь зубами. Надо что-то делать… Что?.. В голове мелькает идея — позвонить Лёше… или Валере. Точно! Они должны знать, что делать в подобной ситуации. Быстро достав телефон из кармана куртки, активирую экран и вспоминаю, что за углом, у центрального входа меня ждёт такси. Может, обратиться за помощью к таксисту? Нет, идея не очень. Если эти упыри с ним что-нибудь сделают, я себе этого никогда не прощу. Поэтому, мысленно извинившись перед службой такси за ложный вызов, делаю в приложении отмену и набираю Лёшу. Тот не отвечает. Скорее всего, поставил телефон на беззвучный. Остается Валера. Нажимаю вызов и терпеливо отсчитываю гудки. — Да? Разминаева, у тебя совесть есть? Какого хрена ты звонишь, время видела? — ворчит его сонный голос. — Прости, Валер… но у меня тут в баре полный треш… — Чё там натворила? — вяло уточняет он. — Ко мне два придурка пристают… — И? — В общем, я забаррикадировалась в баре, а они снаружи там всё крушат. Что делать? — Как крушат? Что крушат? — Я не знаю, мне кажется, они разбили камеру и перевернули мусорные баки. — Блять… Я-то тут при чем? Звони Ларе или нашему охранному агентству… — Может, полицию вызвать? — Не знаю, я тебе сейчас помочь ничем не могу. Давай, пока. Слушая короткие гудки, судорожно ищу выход из сложившейся ситуации. Где искать номер этих охранников, меня никто не инструктировал, а звонить Ларе я не стану даже под страхом собственной смерти. В гневе она страшна. Глядя бездумно в список входящих звонков, спотыкаюсь взглядом о номер Дронова. Даю себе на размышления несколько секунд, а когда в дверь ударяет что-то тяжёлое, решаюсь и нажимаю на вызов. Может, хотя бы советом поможет. — Да?.. — спустя три гудка, слышу хриплое на том конце провода. — Привет… Как дела Яр? — самый уместный вопрос глубокой ночью. — Что случилось? Ты где? Мирита? — Я в баре. — В полпятого утра? Ты почему ещё не дома? — слышу в трубке возню и шорох, словно он встает с кровати, кажется он окончательно проснулся. — Яр… тут в общем… такое дело… — Ну? — серьёзно спрашивает он, и мне кажется хмурится там на конце провода, по своей привычке. — Помнишь тот день, когда ты в бар приходил? — И? — Тогда ко мне один посетитель приставал… — Я помню. Дальше?.. «Откуда?» — мелькает уже удивленное в моей голове. — Так вот… он сегодня, когда я вышла из бара, напал на меня. — Что?! — оглушает меня рев Ярослава, — ты где? Что он сделал с тобой? — Ничего… я успела убежать. Я закрылась в баре, а они ждут меня снаружи. Перевернули мусорные баки и разбили камеру наблюдения. — Они? Он не один? — Их двое… Яр, что мне делать? Полицию вызвать? — Разминаева, отойди от окон и двери. Сиди тихо, как мышка. Я сейчас приеду. Поняла меня! — Подожди Яр! — не сдерживаюсь я, —приедешь? Зачем? Их же двое! — Сиди и жди меня. Поняла? — говорит так, будто разговаривая со мной строго, параллельно одевается. — Поняла. — Я приеду минут через двадцать. Сядь где-нибудь в зале, не разговаривай с ними и не смотри в окно. Поняла? — Поняла, — повторяю послушно. — Всё, я отключаюсь держись там, — говорит Яр, и в следующее мгновение вызов на экране высвечивает завершён.. Тем временем, эти два урода продолжают вакханалию. Судя по звукам, пинают ногами баки, что-то бросают в дверь и не перестают орать. Матерят меня последними словами и подробно расписывают, что сделают, когда я окажусь в их руках. Они психи. Зря я Яру позвонила. Он, конечно, крутой и накачанный, но их двое, а он один. Если с ним что-то случится… Господи… Вдруг становится так страшно, что я буквально чувствую, как приподнимаются все волоски на моей коже. Разыгравшееся воображение рисует картину того, как эти неадекватные бьют его. Как он падает, и они продолжают пинать его ногами. Боже… я не переживу, если с ним что-то случится. Скатываюсь по стене вниз и обхватываю голову руками. От волнения меня выкручивает наизнанку. Телефон в моей руке оживает. — Да? — Всё нормально? — спрашивает его голос. — Да, всего пять минут прошло… — Они ещё там? — Там. — Скоро буду. И он действительно скоро приезжает. Понимаю это по звукам, доносящимся с улицы. Поначалу слышатся дерзкие выкрики, а затем голоса резко смолкают. На смену им приходят сдавленные стоны и звуки падающих тел. Ужас пропитывает собой каждую клетку моего тела. Навострив уши, глядя широко раскрытыми глазами прямо перед собой, я представляю, как эти двое бьют Ярослава. Нет, я так не смогу… Поднявшись на ноги, быстро бегу к кабинету Ларисы Константиновны. Её окно как раз выходит на задний двор. Дергаю ручку двери, но она оказывается запертой. Ну, конечно. Это же очевидно. И тут я вспоминаю, что в тех. помещении, где хранятся моющие средства, тряпки и ведра, под потолком тоже есть небольшое зарешеченное окошко. Беру на кухне стул и вместе с ним иду в кладовку. Она никогда не запирается, поэтому, с трудом пробираясь со стулом среди многочисленных баков и ящиков, подношу стул к окну и выглядываю наружу. То, что я вижу, повергает в ужас. Там действительно драка в свете фар двух автомобилей. Один из тех, кто напал на меня, скрючившись, лежит на асфальте. Второго Яр методично избивает. Как в замедленной съемке вижу, как замахивается его кулак, летит точно в уже разбитое лицо и как от удара разлетаются в стороны кровь вперемешку со слюной. Бедолага заваливается назад, но злого Дронова это не останавливает. Подняв того за грудки, снова бьёт. От увиденного к горлу подкатывает тошнота. Зажимаю рот обеими ладонями, но отвернуться себя заставить не могу. Не шевелясь, смотрю широко раскрытыми глазами, как из одной машины, по очертаниям похожей на джип, выходят двое и, выйдя в свет фар, склоняются над лежащим на асфальте парнем. Шлепают по щекам, а когда он начинает подавать признаки жизни, берут с двух сторон под руки и грузят в багажник. Затем доходит очередь второго. Отбросив его, Ярослав отходит в сторону и дает какие-то указания этим двум мужчинам, после чего решительно идёт к входу в бар. И только когда я слышу громкий стук о железную обивку двери, я отмираю. Вздрогнув, пропускаю через себя волну ледяной дрожи и спешу открыть. Отодвинув в сторону защёлку, толкаю от себя тяжёлую дверь. Тут же ворвавшийся с улицы холодный воздух приносит с собой запах блондина и крови. — Ты как? — Прищуренные серые глаза сразу впились в меня. Меня колотит так, что язык на мёртвой присыхает к нёбу. Я физически не могу сейчас разговаривать. Наблюдаю за тем, как входит в бар и, взяв меня за плечи придирчиво осматривает. Лицо, руки, ноги, поворачивает к себе спиной и, видимо, замечает разорванную куртку. — Сука… — шипит себе под нос, хмурясь и оглядывает через порог, туда, откуда уже отъезжает чёрный джип. — Их убьют Яр? — тихо спрашиваю дрожащим голосом. Яр ловит мой взгляд и опасно усмехается. — Я же просил не смотреть в окно. Ты почему не слушаешь старших? — Их же не убьют? — повторяю я от страха. — Нет буду я ещё руки об них марать. Просто объяснят, что маленьких сироток обижать нельзя и отпустят, — проговаривает он негромко и, обойдя меня, идёт в сторону кухни. Я на непослушных ногах следую за ним. Встав на пороге, наблюдаю, как спокойно он моет окровавленные руки. Он тоже психопат, но я почему-то всё равно его не боюсь. — Поехали, — обращается ко мне, — я тебя отвезу… — А как же?.. — указываю рукой в сторону раскуроченной прилегающей к бару территории, — как я всё это объясню? — Ты здесь больше не работаешь Мирита и никому ничего объяснять не будешь. — Что?.. — Только попробуй мне возразить, Ми-ри-та, — смотрит так, что спорить отпадает всякое желание. Подняв с пола мой рюкзак, выходит на улицу и ждёт, пока я закрою дверь и поставлю бар на сигнализацию. — Можешь не трудиться, она у них для отвода глаз, и им придётся за это ответить. У меня, если честно, тоже появлялись такие мысли. И камера, скорее всего — муляж. Едем по безлюдному городу молча. С восточной стороны уже занимается рассвет, но спать я, несмотря на это, не хочу. В крови всё ещё бродит адреналин, хотя и начинает понемногу отпускать. — Испугалась? Испугалась. Честно. Когда осознала, что они со мной могли бы сделать. Обхватив себя руками, коротко киваю головой. — Молодец, что позвонила. — он прямо оторвавшись от дороги, посмотрел на меня. Снова кивок головой в ответ. Ответить не могу, потому что в горле спазм. Если он продолжит разговаривать со мной в таком же тоне, велик риск позорно перед ним разреветься. А я всегда плачу только наедине с собой.

***

Машина въезжает во двор моей общаги и останавливается напротив входа. — Спасибо Яр, — благодарю сухо и дергаю рычажок, чтобы открыть дверь, но она не поддается. — Мирита, посмотри на меня. Всхлипнув, я роняю голову на грудь. Закусив губы изнутри, изо всех сил стараюсь сдержать слёзы, но у меня ничего не выходит. Они бегут горячими дорожками по щекам и капают с подбородка. Шумно вздохнув, Ярослав цепляет подбородок двумя пальцами и поднимает к себе мое мокрое лицо. — Если будешь реветь, я скажу, чтобы их прикопали в лесу. — Нет! — восклицаю громко, — не надо, я больше не буду Яр. В серо–голубых глазах мелькает усмешка. Понимаю, что меня развели, и тоже несмело улыбаюсь. Мы замираем, и в этот момент что-то меняется. Я вижу, как лицо Яра серьезнеет, а со дна глаз постепенно поднимается темнота. Несколько секунд он всматривается в меня, а затем опускает взгляд на губы. Происходит что-то непонятное. Глобальное, ломающее выстроенные нами до этого отношения. Всем своим существом чувствую исходящую от него сумасшедшую силу. Подчиняющую, забирающую мою волю. Капитулирую. Опустив ресницы, жду, когда это случится. Поначалу мою кожу опаляет горячим дыханием, а следом его губы накрывают мои. Я перестаю дышать, только чувствую, как они вжимаются в мой рот, а следом в него проникает его язык. Господи, помилуй… Мне кажется, я сгораю заживо, изнутри тела поднимается вибрирующее тепло и быстро заполняет собой все участки тела. Жарко. Когда его язык касается моего, в низу живота происходит что-то вроде толчка. Я свожу ноги вместе и прогибаю поясницу. Но на этом всё резко обрывается. Яр слегка уже громко дыша от нашего поцелуя, отстраняется и разблокировает двери. — Беги, Разминаева… И я бегу. Убегаю, сгорая от стыда и смущения. Лечу через пустой холл мимо заспанной вахтерши тёти Гали. Подгоняемая грохочущим в груди сердцем и желанием скрыть от посторонних глаз свое состояние. Захожу в комнату и под недовольной бурчание спящей Светки быстро раздеваюсь и бегу в душевую. Настраиваю воду и, встав под хлесткие струи, касаюсь своих губ пальцами. Он меня поцеловал. Ярослав Дронов. Меня. Это… Боже, я никогда не смогу описать это словами. Целоваться с ним — это невероятное чувство абсолютной беспомощности и легкой эйфории. Не знаю, захочу ли когда-нибудь испытать его снова. Я не думала, что поцелуй может дарить такие ощущения. Сосущиеся по углам парочки всегда вызывали у меня отвращение. Мне не нравились ни вид, ни звуки, издаваемые целующимися. Сама я не планировала этого делать никогда и ни с кем. Тем более, с Дроновым. Жмурюсь и обвожу подушечкой пальца контур губ. А он меня сам поцеловал. Ярослав. Худший и лучший из всех, кого я знаю. Он всё испортил. Я думала, что между нами если не дружеские, то хотя бы приятельские отношения. А теперь что? Как общаться с ним после этого? Заснуть у меня не получается. Слишком много впечатлений, слишком много всего произошло. Передоз адреналина. И куча, свалившихся на мою бедовую голову проблем. Верчусь в кровати до утра, но когда Света встает на учёбу, притворяюсь спящей. — Эй, — легонько толкает в плечо, — Мирит, на пары пойдешь? — Не-а… — Ну, спи. Напевая под нос, долго красится, глядя в маленькое зеркальце, а перед выходом обильно поливает себя кислыми духами. Она говорит, они с благородной ноткой цитруса, но по мне — мой пьяный обоссанный дед лучше пахнет. Прячась от элитного аромата под одеяло, незаметно проваливаюсь в сон. А будит меня та же Света, когда возвращается с занятий. — Ну, ты спать, Разминаева! — Который час? — Почти три. — Ого! — резко соскочив, спускаю ноги на холодный пол. — Что у вас там в баре произошло вчера? — Ты откуда знаешь? — спрашиваю настороженно. Новость уже по всему городу разлетелась? — Мне Лёша сказал. — Ааа… Да так, ничего серьёзного, пьяные пристали. Света понятливо качает головой, но по глазам вижу, чувствует, что вру. — Тебя искали… — Кто? — Дрон. Я тут же отвожу взгляд. Лезу под подушку за телефоном и активирую экран. Так и есть — три пропущенных от Яра. — Что у тебя с ним за дела? — Никаких дел, — стараюсь говорить скучающим тоном, — понятия не имею, зачем он меня искал. — Говорят, Ярик тебя на своей Панамерке катает… Вот чёрт. Засада. Дело не в том, что я стесняюсь или боюсь признаться, что мы с ним общаемся. Просто я представляю, как это выглядит со стороны. Сын губернатора возится с такой, как я. Зачем? Почему? У меня самой нет ответа на этот вопрос. — Ты с ним спишь? Вот это я и имела в виду. Потому что для большинства всё в жизни замешано либо на деньгах, либо на сексе. — Или сосешь ему? — хитро улыбаясь, понижает Света тон. — Нет, конечно! Как тебе могло пошлячке такое в голову прийти. — не хватает только, чтобы с её подачи по универу поползли такие слухи. Я глядя на неё серьёзно нахмурилась. — Я не легкодоступная шлюха, Свет. Тогда меня там точно со свету сживут. Ищу ногами шлепанцы и одновременно накидываю на себя халат. Останавливаюсь около зеркала, чтобы собрать в хвост волосы и выхожу в коридор. — Мирит обиделась, что ли? — догоняет в спину, — шучу я. Никто никогда не поверит, чтобы ты и… сын нашего губернатора… Да это так, верю тебе… Хлопаю дверью, отсекая себя от новой порции унижений. Интересно, что бы она сказала, узнай о вчерашнем нашем поцелуе. Поцелуй ведь был? Он же не приснился мне?.. Нет, мои губы ещё помнят те ощущения. Это действительно вчера случилось. А ещё вчера случился погром у бара, который мне нужно как-то объяснить Ларисе Константиновне. Странно, что от неё ни одного пропущенного вызова. Пью чай с овсяным печеньем и с намерением съездить на работу, чтобы узнать, как там дела, начинаю переодеваться. Отвлекает входящий звонок на телефон. — Да. — Выспалась? — спрашивает Яр без предисловий. Его низкий голос рассыпает по телу мурашки, а во рту ощущается его фантомный вкус. — Да… — Выходи, я уже подъезжаю. — Зачем? — Дело есть. — Какое? — Не узнаешь, если не выйдешь, — заявляет он категорично. Я сдержанно вздыхаю. Не могу усмирить разогнавшееся сердце. Как после вчерашнего в глаза ему смотреть? — Разминаева, выходи, или я поднимусь к тебе сам. — Не надо Яр… Я выйду. Расчесываю ещё влажные волосы, накидываю куртку и, по привычке закинув рюкзак на плечо, выхожу на улицу. Яра вижу сразу. Обняв руль обеими руками, через лобовое стекло смотрит, как я приближаюсь. Первое, что замечаю, открыв переднюю дверь — белый пакет на сидении. — Что это? — Твои вещи из бара, в котором ты больше не работаешь.