Дорога к сердцу

В буфет универа я хожу позже остальных. В этом есть свой смысл, хоть и приходится иногда опаздывать на пару. Во-первых, к концу перемены уже нет очереди, во-вторых, мне почти всегда перепадает чья-нибудь несъеденная булочка или пирожок. К тому же, золотая молодежь нашего Вуза сюда не ходит, они, как правило, тусуются в кафе через дорогу, а здесь обедают бюджетники. Нищеброды, как называют нас мажоры и мажорки. Можно спокойно есть, не опасаясь стать объектом их злых шуточек. — Здрасти, — останавливаюсь возле прилавка с выпечкой и начинаю делать вид, что ищу деньги в рюкзаке. Заглядываю внутрь, с озадаченным видом шарю в боковых кармашках. — Что, опять деньги потеряла? — Не знаю, — жму плечами, — может, в общежитии забыла, но, кажется, я их сюда убирала. Тетя Марина, полная невысокая женщина в бордовой косынке и такого же цвета фартуке, только усмехается. Не верит, потому что этот фокус я проделываю уже в третий раз. Покачав головой, молча наливает в пластиковый стаканчик чаю и протягивает пирожок, обернутый салфеткой. — Спасибо! — расплываюсь я в улыбке, — тётя Мариночка, хотите, я после пар вам тут помогу, а? — Обойдемся, — подает голос вторая женщина, она меня недолюбливает, — и языком не трепи, что мы тут благотворительностью занимаемся. — Не буду, — обещаю клятвенно и снова обращаюсь к тёте Марине, — я могу кастрюли помыть или полы… Я умею, я в детдоме всегда помогала. — Ешь и иди на учебу, Мирита, — говорит она строго. Я ещё раз благодарю сердобольную женщину и, присев за столик у окна, быстро поедаю свой обед. После лекций забегаю в деканат узнать, не нужна ли им моя помощь в подготовке к завтрашнему мероприятию посвящения в студенты и, получив от ворот поворот, с чистой совестью иду домой. Накидываю на голову капюшон и выхожу из универа. Погода наладилась, дождя больше нет, светит солнце, но лужи высохнуть ещё не успели. Стараясь не промочить ноги, иду вдоль корпуса, минуя парковку, хотя через неё до общежития путь ближе. Но я стараюсь обходить её стороной, потому что после занятий там традиционно целое столпотворение богатеньких деток местных чиновников. Типа того белобрысого сына губернатора. Не хочется раздражать их своим видом. Плетусь, не торопясь, низко опустив голову надев снова наушники, и вдруг слышу агрессивные выкрики из толпы на парковке. Обернувшись, останавливаюсь и снимаю провода из ушей. Суета возле двух чёрных тачек. Расфуфыренные девчули, среди которых я узнаю тех, что меня толкали вчера, снова кого-то прессингуют. А ещё себя высшим обществом считают. Как бабы базарные, ей-богу… Собираюсь уже пойти дальше, как вдруг вижу их жертву. Это девчонка, которая со мной за партой сидит. Готка Настя. Смотрит на них исподлобья, пока одна толкает её, а остальные сыплют оскорблениями. Капец. Затаив дыхание, наблюдаю за развитием событий. Вот они уже всей толпой мотают её из стороны в сторону, а самая агрессивная из них, дает Насти пощёчину. Я мгновенно вспыхиваю. Какого чёрта она не сопротивляется? Почему не дает сдачи?! Не давая себе отчёта в собственных действиях, перепрыгиваю через лужу, затем — через невысокое кованное ограждение и буквально врываюсь в толпу. — Чего вам от неё надо? Настя смотрит с недоумением, а девчонки тут же переключаются на меня. — Иди, куда шла, убогая! — высокомерно проговаривает высокая блондинка. — Брысь, мышь, пока под раздачу не попала! Чувствую, как слабеют колени. Страшно, потому что я на своей шкуре знаю, что значит, оказаться наедине с агрессивно настроенной толпой. Но и уйти тоже не могу. Совесть заест. — Она одна, а вас много, — говорю еле слышно, — так не делается… не по-чесноку… — Слышь, сиротка, — хватает меня за грудки девица с короткой прической, и я узнаю в ней ту, которая вчера поставила мне подножку, — пиздуй отсюда, пока тебе морду не начистили. Я теряюсь и в шоке хлопаю глазами. Как такое возможно в престижном Московском Вузе?! В панике смотрю на Настю, но она, потирая щёку, отводит взгляд. — Чеши домой, колхозница, — вторит подруге ещё одна фифа. Мягко, но настойчиво снимаю с себя чужие руки и обращаюсь к Насти: — Пойдем. Она делает шаг по направлению ко мне, но её тут же останавливают, дергают за куртку назад, отчего она заваливается на стоящую рядом машину. Я инстинктивно бросаюсь ей на помощь и чувствую, как меня жёстко откидывают назад. Капюшон с головы слетает, и чья-то рука вцепляется в мои волосы. Поскальзываюсь и падаю на спину, ударяясь копчиком об асфальт. От боли на несколько мгновений теряю связь с реальностью. Как сквозь вату проникают в уши чухой смех и оскорбления, мгновенно поднимая во мне волну глухой ярости. В голове обрывками проносятся кадры того, как били меня на второй день пребывания в детдоме. За то, что не захотела делиться личными вещами, привезёнными мной из дома. Их не остановили ни слёзы, ни мольбы. Били до тех пор, пока я не отключилась. После того, как исчез последний синяк, я поклялась, что больше никогда не дам себя в обиду. Буду драться до последней капли крови, но ни за что не покажу больше никому своих слёз и слабости. Едва ко мне возвращается способность видеть и слышать, я хватаю обидчицу за ногу и резко дергаю её на себя. Она оказывается к этому не готовой, нелепо размахивая руками, с грохотом, заваливается на спину. Пользуясь моментом, быстро поднимаюсь и седлаю её. — Ах ты сучка! — выкрикивает стоящая позади меня блондинка, но трогать меня не трогает, — Ира, бей её! Ира, видимо, та, что сейчас лежит подо мной, начинает извиваться, и пытается схватить меня за волосы. У неё выходит, но и я не бездействую, тоже деру её короткие волосы, одновременно уводя лицо от её кулака. Наша возня под комментарии подружек моей соперницы с переменным успехом продолжается несколько минут также кто-то из них стал драку снимать на свой айфон. У неё получается заехать мне по губам, в ответ я даю ей звонкую оплеуху. — Блять! Что здесь происходит?! — гремит над головой мужской голос. Мы обе замираем, а уже в следующее мгновение кто-то хватает меня за шкирку и буквально отдирает от Иры. Она, грязно ругаясь, вся в грязи, поднимается на ноги. — Я спрашиваю, что за хрень?! — Серёж, — прижав ладони в груди, начинает блондинка, — эта конченная напала на нашу Иру… Она неадекватная, надо в деканат жаловаться. — Я напала?! — бросаюсь к стерве, но меня снова оттаскивают. — Ты чё, ущербная?.. Тебе жить надоело? — рычит шатен, тот самый, что стоял вчера рядом с Дроновым. Толкает меня в грудь, отчего я впечатываюсь в стоящую позади спортивную тачку. От ужаса бросает в холодный пот. Этот не менее чокнутый парень не их ёбунтая Ира, с ним мне точно не справиться. — Серый сам угомонись, отпусти её, — спокойно произносит невесть откуда взявшийся Ярослав. Тот самый сын губернатора и любимчик всех, особенно девушек и этих куриц, с кем я дралась минуту назад, а сейчас они уставились на блондина и от благовения разинули свои варежки. Меня небрежно отталкивают, после чего я, не теряя времени, поднимаю с земли свой рюкзак и быстро иду прочь с гордой поднятой головой. — Руки не забудь помыть, — доносится до меня насмешливый, хриплый голос Яра и я мельком напоследок замечаю его внимательный смеющийся серый взгляд на мне и широкую, издевательскую острую улыбку, — вдруг, она лишайная. Он откровенно и высокомерно смеялся, потешался над мной и провожал глазами мою спину.