Отпусти и забудь (18+)

      У Феликса свербило в одном месте, поэтому долго валяться в кровати и болеть он не смог. После ударной дозы Терафлю и крепкого сна все симптомы простуды как рукой сняло. Полночи он разглядывал селфи Хёнджина, нифига не выспался, но в офис все же решил поехать, хотя бы только ради того, чтобы выклянчить у Хёнджина фотку пооткровеннее.       Как обычно, в белоснежной рубашке, в дорогущем костюме-тройке по фигуре, он гордо вышагивал по коридору своего этажа, наслаждаясь ощущением собственной крутости и силы. Запах бергамота смешивался с запахом свежесваренного кофе и новых кожаных диванчиков, стоящих вдоль стен, а звук его каблуков эхом разносился по кабинетам, оповещая всех о прибытии босса.       Издалека завидев пустующий стол своего ассистента, Феликс нахмурился. О своем опоздании Хван снова не посчитал нужным предупредить. А вот Феликс теперь чувствовал небывалую потребность знать, где он, с кем он и что он делает.       — Секретарь Хан, доброе утро. Хёнджина еще не было? — с намеренно отрешенным видом спросил Феликс, притормозив у стола Джисона.       — Доброе утро. Нет еще, он сегодня задержится. Я думал, вы в курсе, — Джисон подозрительно расплылся в хитренькой улыбке.       — Я в курсе. Просто думал, вдруг он уже пришел и где-то скрывается. А начальник твой где? Сегодня возвращается? — сдерживая раздражение, продолжил свой допрос Феликс. Ничего он не был в курсе, и это нервировало.       — Да, господин Ли возвращается в обед. Сразу из аэропорта сюда. Вы хотите устроить совещание сегодня? Секундочку, — быстро клацая мышкой, Джисон полез в компьютер сверить расписание. Сегодня его обычно гладко уложенные волосы были небрежно волнисты, и очки в прозрачной оправе так и норовили сползти на кончик носа. От этого он мило морщился, пытаясь подтолкнуть их выше. Феликс ухмыльнулся, мысленно признав, что у Минхо был хороший вкус. Да, про их интрижку он знал и, в общем-то, был не против. Счастье хорошего друга было важнее правил. — Так, ну у него будет окно с трех до четырех тридцати. Подойдет? Хотя нет, давайте подождём Хёнджина, а то вдруг у него на вас другие планы? — просияв, протараторил Джисон, мечтательно упираясь подбородком в сложенные на столе руки. Феликс опешил. Ему же не могло второй раз показаться, что секретарь Хан делает какие-то недвусмысленные намеки?       — Вот сам у него и узнаешь, — фыркнул Феликс и поспешил ретироваться в свой кабинет.       Неужели Хёнджин уже успел что-то рассказать Джисону? Ну что за болтливые создания...       Феликс с грохотом вломился в свое убежище и уселся за работу, ожидая возвращения своего ассистента. Он хмурился и пыхтел как закипающий чайник. Он сам опоздал примерно на час, но Хёнджин так надолго никогда не задерживался. Расслабив галстук, Феликс беспрерывно скроллил входящие, уткнувшись в экран ноутбука, пытаясь отбросить тревогу. То и дело он выглядывал из-за экрана и бросал взгляд на пустеющий стол Хёнджина, ожидая его появления, но вместо омеги постоянно натыкался на огромный букетище цветов, и еще сильней раздражался от гнетущего неведения.       На часах было уже почти одиннадцать утра. Работа не ладилась. Феликс тупо сидел и пялился в свой календарь, где Хёнджин выделял все разными цветами, сортируя по степени важности. Он прокручивал мышкой расписанные событиями даты, пытаясь собрать мысли в кучу и с удивлением обнаружил, что через неделю им предстояла командировка к господину Чон. Хм, Пусан, море… Феликс прикрыл глаза и буквально услышал шум прибоя, крики чаек, кружащих над водой, почувствовал солёные капли на губах. Чистый кайф. Он представил, как они с Хёнджином неспешно наслаждаются этими пейзажами, прогуливаясь по пляжу, держась за руки, без конца целуясь и обнимаясь, как влюблённые подростки…       — Доброе утро, господин директор, — голос омеги раскатами грома выдернул Феликса из его влажных фантазий. — Хорошо выспались? Я, вот, не очень.       — И тебе доброго утра, Хёнджин. Где ты был? Я со вчерашнего дня мечтал о встрече, а тебя все нет и нет, — промурлыкал Феликс.       Он медленно поднялся из-за стола и направился к своему ассистенту, стоявшему напротив его рабочего стола, сложив руки у груди и вздернув одну бровь. Феликс слегка коснулся предплечья Хёнджина и, молча обогнув его, подошёл к пульту, висящему на стене. После нехитрой комбинации клавиш стеклянная стена стала медленно скрываться за опускающимися жалюзи. Так гораздо комфортней. Феликс повесил пульт на место и, убедившись, что не осталось ни единой щели для просмотра его кабинета, подошел к Хёнджину со спины, обнял и уткнулся носом в загривок, вдыхая любимый аромат.       — Ммм…Я так скучал. Не хмурься, пожалуйста, — промычал он, покрывая легкими поцелуями длинную шею. Хёнджин тяжело задышал, накрывая его руки своими и слегка откинул голову на его плечо. В узких костюмных брюках стало немного некомфортно. — Где ты был? Все в порядке?       — Ничего не в порядке! — совершенно неожиданно для Феликса рявкнул Хёнджин, расцепил железную хватку альфы и отпрыгнул от него метра на два. — Со мной ничего не в порядке, Феликс! И все из-за тебя!       — Так, подожди. Можешь нормально объяснить, что не так? Что такого поменялось за ночь, что я теперь причина всех твоих проблем? — Феликс напрягся от очередной смены настроения Хёнджина и стал судорожно перебирать в голове все слова и действия, которые могли как-то его задеть. На ум ничего не приходило. — Садись, я налью тебе воды.       Истеричным движением Хёнджин отодвинул стул, издав отвратительный скрежет, режущий прямо по нервам. Феликс поморщился. Видно дела у него действительно были плохи. Он в два шага преодолел расстояние до минибара, взял бутылку воды и вернулся на свое место. Альфа откупорил ее и протянул Хёнджину. Тот сверкнул совершенно недобрым взглядом, но бутылку все же принял.       — Я был у врача, — начал он сухо, отводя взгляд. — Мои гормоны решили устроить мою личную жизнь самостоятельно. Организм просит альфу и я либо должен подчиниться, либо должен буду без конца менять подавители. И, как ты понимаешь, их довольно ограниченное количество, поэтому в какой-то момент менять просто будет больше нечего.       Хёнджин потупил глаза, нервно теребя браслеты на правой руке. Смотреть на него такого расстроенного и разбитого было невыносимо.       — Ну так это ведь отличные новости! Нравятся мне твои врачи. И чего ты распереживался, альфа у тебя есть. Давай просто дадим твоему омеге то, что он просит, — Феликс подмигнул Хёнджину, улыбнувшись. Но судя по всему, это не то, что тот хотел услышать, потому что он буквально увидел, как ноздри омеги выпускают пар и глаза наливаются кровью. Комнату наполнил концентрированный запах цитрусов. Дело дрянь.       — Ты правда не понимаешь или придуриваешься?! Альфа мне нужен для того, чтобы завести детей и привести гормоны в норму. А я не хочу детей! Я не готов! Я вообще не планировал заводить семью и, тем более, с первым попавшимся альфой!       Слова Хёнджина кинжалом вонзились в сердце. Феликс уже понял для себя, что Хёнджин был совсем не первый попавшийся омега. Он видел только его, ему нужен был только этот человек рядом. То, что подавители Хёнджина перестали действовать и Феликс “поймал” его феромоны, стало для него самым счастливым моментом. А вот для Хвана, похоже, дела обстояли совсем иначе.       — Это все случилось только из-за того, что ты все время рядом. Все из-за тебя. Моя жизнь перевернулась с ног на голову! — на глазах у Хёнджина выступили слезы. Феликс растерялся — то, что разговор дойдет до такого эмоционального выплеска, стало для него сюрпризом. Психологические штучки по успокоению плачущих омег были ему незнакомы, и сейчас ситуация усложнялась еще и тем, что это был Его омега с гормональными неприятностями, и любое неосторожное слово могло ранить его еще сильней.       Феликс обошел свой стол и сел рядом с Хёнджином. Он взял его руку в свои и стал слегка поглаживать изящные пальцы, пытаясь хоть как-то расслабить и привести его в чувства. Он пробовал заглянуть ему в глаза, но тот отводил взгляд. Его напряженные плечи подрагивали, а по щекам медленно скатывались крупные капли слез.       — Хёнджин, я не умею вести такие серьезные разговоры, и, может быть, недостаточно понимаю твою ситуацию, но ты можешь на меня положиться. Я рядом и поддержу любое твое решение. Мы вместе сможем что-то придумать.Ты только успокойся, пожалуйста. Мне тяжело видеть, как ты плачешь, — Феликс подбирал каждое слово, но ему все равно казалось, что он недостаточно мягок, недостаточно точно выражает то, что на душе. Он аккуратно дотронулся рукой до щеки Хёнджина и смахнул слезу, заставив его повернуться к себе лицом.       — У тебя все так просто, Феликс. Еще неделю назад я вообще не думал ни о чем, кроме работы. А сейчас мне приходится решать какие-то глобальные вопросы, к которым я вообще был не готов, — Хёнджин шмыгнул носом и вытер оставшиеся слезы тыльной стороной ладони. — Я думаю, мне проще будет уволиться. Так хотя бы ты не будешь душить меня своими феромонами. Устроюсь в компанию с одними омегами, чтобы вообще не использовать подавители.       — Нет-нет-нет… Ты что такое говоришь? — Феликса бросило в жар. Он машинально схватил себя за волосы, пытаясь не вспылить от только что сказанных Хёнджином слов. — Ты хоть на минуту задумался, каково мне слышать такое? Конечно, я понимаю, ты испуган и расстроен… Я понимаю, что ты, может, не испытываешь ко мне каких-то серьезных чувств, но ты нужен мне, ты мне действительно... нравишься?.. Я только тебя нашел, а ты собрался сматываться. Это нечестно.       Хёнджин, наконец, взглянул на Феликса. В его покрасневших от слез глазах легко читался страх и растерянность. А ещё Феликсу хотелось верить, что он видел в них желание довериться ему, позволить ему взять решение его проблем в свои руки.       — Давай так: ты не будешь совершать поспешных действий и мы вместе что-нибудь придумаем. Все-таки от этого зависит не только твоя жизнь, но и моя тоже. Я просто не могу тебя отпустить, — Феликс замялся, и еще крепче сжал руку омеги в своих. Он не мог отвести взгляд, ему казалось, что только так он может передать то, что чувствует к Хёнджину. — Пожалуйста, Джинни. Я дам тебе время, если оно тебе необходимо. Пожалуйста, не руби с плеча.       Повисла пауза. Хёнджин молчал. Постепенно запах цитруса сменился на легкий запах мяты, успокаивающий разволновавшегося альфу. А ведь когда он шел на работу, он всего-лишь хотел легкого флирта, хотя бы в мессенджере..       — Ладно, Феликс. Я пойду работать… спасибо, что выслушал, и извини. Не знаю, зачем вывалил все это на тебя, — Хёнджин поспешил встать со своего места, но его рука осталась в ладонях Феликса, который, пользуясь секундным замешательством, притянул омегу к себе и заключил в объятья.       — Тебе не за что извиняться, Джинни, — прошептал он, нежно поглаживая Хёнджина по спине, крепко прижимая к себе за талию. Он чувствовал тепло его тела под тонкой тканью шифоновой блузки, он чувствовал как быстро бьется его сердце. Хотелось простоять с ним вечность, вдыхая запах и ощущая его на своей коже. — Я хочу, чтоб ты знал, что я рядом, что бы ни произошло. Ты мне правда нужен.       На этих словах Джинни кивнул, выскользнул из его объятий и покинул кабинет. А Феликс даже жалюзи не смел поднять. Он так и остался сидеть в зашторенной комнате, погруженный в свои тревожные мысли.       Как его вполне устоявшаяся жизнь за считанные дни превратилась в какой-то марафон самокопаний и душевных терзаний? До недавнего времени Феликс вообще был не уверен, что у него есть душа. Любые переживания других людей вызывали у него скуку, ну или желание смыться и не вникать в чужие проблемы. Сейчас же страдания Хёнджина ощущались как свои собственные, и вместо перманентного желания наброситься и нагнуть его прямо на своём рабочем столе, он чувствовал, что хочет оказаться на его месте и взвалить все его тревоги на себя.       Из упаднических настроений Феликса выдернул вернувшийся из командировки финдиректор Ли Минхо. Встречу с ним никто так и не согласовал, поэтому тот просто вломился в незакрытую дверь кабинета с широченной улыбкой и мешком подарков с конференции.       — Хо-хо-хо, праздник к вам приходит! - пропел Минхо, сваливая целую кучу мерча на журнальный столик у окна. Ну Санта Клаус, не иначе. — Скучал? Ты чего чернее тучи? Не вижу распростертых объятий и радости на лице.       — Прости, дорогой, я даже не заметил, как ты вошел, — Феликс приветственно обнял друга и потрепал фиолетовую макушку.       — Что с тобой приключилось, пока меня не было? На тебе лица нет! Кто это сделал с тобой? Ты только скажи, и я достану свой черный пояс, — Минхо встал в позу для атаки и стал в шутку боксировать с воображаемым противником.       — Да такое ощущение, что мы с тобой год не виделись, знаешь ли, — вздохнул Феликс, погружаясь обратно в своё мягкое директорское кресло. Минхо был его другом, соратником, компаньоном и просто отличным человеком, который всегда поддерживал в трудные минуты. Его трезвый рассудок всегда приводил в чувства и не давал киснуть. Поэтому сейчас Феликс был рад ему, как никогда. — Я даже не знаю, с чего начать.       — Ну начни, например, с того, почему у тебя след от туши на воротнике, — Минхо плюхнулся на диван напротив директорского стола и многозначительно изогнул бровь, показывая на себе, где Феликсу следовало искать следы преступления. — Ну и, кто этот счастливый обладатель неводостойкой туши? С нашей нервной работой все давно уже используют водостойкую. Колись, это кто-то не из офиса?       — А это так важно? Сам факт, что уже кто-то есть, меня очень радует. Я думал, что за эти годы превратился в бездушный сухарь.       — Ну так, а в чем тогда проблема? Бери быка за рога и ныряй в пучины разврата. Потом уже разберешься что к чему. Если человек твой, сразу станет понятно. Я вот Джисону сразу хотел метку поставить, но вовремя… Ой! — Минхо вытаращил глаза и закрыл рот двумя руками. Феликс сделал вид, что очень удивился, но через секунду уже согнулся пополам от смеха.       — Хахаха! Ну, Минхо, с тобой в разведку точно нельзя, — давясь от хохота заметил он. — Я все ждал, когда ты расколешься, но не думал, что это произойдет так.       — Хватит тут мурлыкать, усыпляешь мою бдительность! Да, я встречаюсь с Джисоном. А ты знал и молчал? — Минхо прищурился и указал на Феликса пальцем, раздувая щеки в негодовании. — Мы, между прочим, скрываемся из-за тебя. Ты же главный противник отношений между сотрудниками.       — Да давно уже я вас засек в копировальной. Мог бы сразу рассказать.       — Чтоб ты нас тут всех переуволнял? И с каких пор ты сменил гнев на милость? В устав давно заглядывал? Или у тебя самого интрижка с сотрудником, а? — Минхо было не провести. Он игриво изогнул бровь и нацепил хитрую ухмылку, против которой Феликс ничего не мог предпринять. И кто еще тут усыплял бдительность.       — Ну да, втрескался я, в коллегу втрескался. Сижу и не знаю, что теперь с этим всем делать, — Феликс вздохнул и и откинул голову на кресло. Перед глазами опять возник образ плачущего Хёнджина, сердце предательски кольнуло.       — Так, устав ты уже переписываешь, как я понимаю. В чем загвоздка? Это не взаимно что ли? Безответная любовь? Страдания и боль?       — Да нет же. Просто постепенно развивать эту историю не получится. Я похоже в этой жизни выиграл какую-то лотерею, иначе я это никак не могу объяснить. Называется “во все тяжкие”.       — Ха-ха! Ты что, уже кого-то обрюхатил? Опять? Тебя тащат под венец?       — Да ты что! Какие дети. Из меня отец совсем никудышный, а Хёнджин вообще не готов к де…. Блять! Минхо! — Феликс схватил со стола антистресс в виде стопки денежных банкнот и швырнул его в сторону Минхо. А тот уже сползал с дивана, задыхаясь от смеха. — Ну, считай мы квиты, — пробубнил он, насупившись. Раскрывать объект своего вожделения Минхо, да и вообще кому бы то ни было, он пока не планировал. Но, видно, бушевавшие гормоны совсем отшибли альфьи мозги. — Если кому-то разболтаешь — уволю!       — Я — могила! — Минхо закрыл свой рот на воображаемую молнию. — А что за история с детьми тогда? Я ничего не понял.       — Да гормоны у него бастуют. У нас ничего не было, но я своими феромонами его сломал. И теперь ему не помогают подавители и нужен постоянный альфа и беременность, чтобы организм пришел в норму.       — Ну так это ж вообще идеальный расклад. Бери его и все. Прям сейчас иди и бери. Потом уже разберетесь со свадьбами, детьми и так далее. А то может вы вообще друг другу не подходите, а уже сидите убиваетесь. Он вон тоже сидит, как в воду опущенный. Даже не улыбнулся мне, как обычно.       — Да? Ему плохо? — сердце Феликса сделало кульбит. Осознание, что его омега сидел всего лишь в пару метрах от него в одиночестве и страдал, было невыносимо.       — Не знаю. Иди и спроси. Может ему это и надо, чтоб его уже кто-то взял и взял. Ты понял, о чем я, — подмигнув, завершил свою высокоинтеллектуальную мысль Минхо. — Ладно, я пошел. Еще с Джисоном не разговаривал толком. Я так соскучился, сил нет. Чуть позже созвонимся по поводу сметы на презентацию.       — Хорошо. Так, только давайте в офисе особо не зажимайтесь нигде, а то кроме меня еще кто-то может на вас напороться. Тогда мне точно придется устав переписывать.       — Ладно. Если что, в кладовку айтишников Хвана не води. Там будет занято.       — Сексом надо дома заниматься! - прикрикнул Феликс, не скрывая возмущения. Или зависти.       — Зануда ты, — передразнил напоследок Минхо, подбегая к двери и уворачиваясь от летящего в него ластика.       Забавно, как Минхо всегда умел перевернуть любую ситуацию с ног на голову и помогал увидеть все в позитивном ключе. Он ловко вернул страдальческие мысли Феликса в прежнее русло. От слов Минхо у Ликса в голове собралась идеальная логическая цепочка.       Что Феликс с самого начала хотел от Хвана? Он хотел близости. Близость - это просто и весело, проще некуда. Хотя слово близость совсем уж приличное, не подходило для определения грязных фантазий Феликса. Близость для Хёнджина в текущей ситуации означала сразу семью и детей, а вот это уже совсем не просто. У Феликса уже был неудачный опыт вынужденного родительства и при мысли о повторении истории его охватывала паника. Но Хёнджин же тоже не хотел детей, а вот альфу хотел. Значит Феликсу требовалось просто запастись презервативами и зажать где-то Хвана. Идеально. Осталось убедиться, подходят ли они с Хёнджином друг другу физически, сможет ли он стать его альфой, смогут ли его гормоны подстроиться. Сущие пустяки. А потом может и подавители не понадобятся.       С этими позитивными размышлениями и в довольно приподнятом настроении Феликс доработал до вечера. Близилась презентация новой продукции и дел было по горло. Он не выходил из кабинета даже по нужде, и жалюзи так и не открыл, чтоб на Хенджина не отвлекаться. Часов в пять ассистент сам к нему заглянул, удостовериться, жив ли там его босс. Опустив свои печальные глаза, он напомнил, что Феликсу пора прерваться и ехать на отчетный концерт в танцевальной студии сына.       — Собирайся, поехали вместе. Я понимаю, что настроение у тебя, может быть, не совсем подходящее, но ты же знаешь, как Сухо будет рад, — оставлять Хёнджина одного в таком состоянии Феликс не хотел, поэтому после секундных размышлений не придумал ничего лучше, чем предложить провести время вместе, пусть и на детском спектакле.       — Я не думаю, что это хорошая идея. Испорчу ему весь настрой своей кислой физиономией, — пробурчал Хван.       — Не придумывай. Ну после спектакля на качелях покачаетесь, как обычно. Я вам мороженое куплю. Ты же любишь. Давай, давай, не хмурься, поехали. Ты когда такой хмурной, твое лицо выглядит еще милее. И губы дуешь, так они пухлей становятся. Ты специально? Я же сейчас тебя съем, — Феликс, прищурившись и хищно улыбаясь, направился к мнущемуся у двери Хёнджину. Разве что не облизнулся, для достоверности.       — Ладно, ладно, перестань. Поеду я, поеду. Иду собираться, — недовольно пробубнил Хёнджин и скрылся. А Феликс в душе ликовал от вернувшейся способности вгонять его в краску.       До студии они добирались неприлично долго, по самым пробкам в конце рабочего дня. Хитрый Хёнджин прыгнул на переднее сидение с совершенно невозмутимым видом и за всю дорогу не повернулся к Феликсу ни разу, зависая в телефоне или мило болтая с водителем. А Феликс сидел сзади и завороженно разглядывал его идеальный профиль, подсвеченный мигающим светом фонарей и проезжающих мимо машин. И продолжал он его разглядывать еще полтора часа спектакля, периодически отвлекаясь на выступления сына.       Благо долго высматривать Сухо на сцене не приходилось, он заметно выделялся среди других детей. И не только из-за своей белокурой шевелюры. Его почти всегда ставили в первую линию и давали даже сольные номера в его неполные шесть лет. И все благодаря его способностям и музыкальному слуху. Талант к танцам был у него от отца, как Феликсу нравилось думать. Он очень гордился этим занятием Сухо, и если разговор когда-либо где-либо заходил о детях, альфа не забывал упомянуть эту деталь. Не только потому, что про него он особо ничего и не мог рассказать. Просто гордился.       После спектакля Сухо подбежал к Феликсу с Хёнджином и с разбега запрыгнул отцу на руки, зарываясь лицом в грудь и обхватив шею маленькими ручонками.       — Папа! Я так рад, что ты пришел! Ты видел все номера, ничего не пропустил?       — Конечно, родной. Я с самого начала все видел. Мне все очень понравилось, ты большой молодец! — Феликс поцеловал сына в щеку, отчего он еще сильней разулыбался, и, зажмурившись, снова прильнул к груди отца.       В этот момент Феликс обратил внимание на Хёнджина. Он стоял рядом и влюбленными глазами смотрел на Сухо. Такой мягкий взгляд Хвана он мог наблюдать только в эти редкие моменты их совместных встреч. Периодически Феликс вынужденно брал Сухо с собой на работу или работал с ним из дома во время командировок Юнхи, и Хёнджин приходил незадачливому папаше на подмогу. Они вместе проказничали, доставали альфу своими шумными играми, пока тот не выгонял их на прогулку. В общем, для Сухо Хёнджин был настоящим другом, каким, наверное, не был для него собственный отец. Сухо чувствовал теплое отношение к себе и дарил Хёнджину свою любовь в ответ.       Вот и сейчас, посидев немного на руках у Феликса, мальчишка заерзал и ловко сполз вниз, чтобы через секунду уже захватить в свои объятья Хёнджина       — Джинни! Я так скучал! — пропищал Сухо, отчего Хёнджин растаял совсем. Он присел на корточки, чтобы быть с мальчиком на одном уровне и крепко обхватил его руками как самое большое сокровище, расплываясь в довольной улыбке. И этот человек говорил, что не хочет детей и не готов к ним…       — Я сильнее. Ты так вырос, Сухо! Смотри, почти с меня ростом, - Хёнджин ласково потрепал Сухо по голове, очевидно, с трудом сдерживаясь, чтобы не затискать его всего.       — Хёнджин, ну ты же сидишь! Не придумывай! — серьезно возразил мини-Феликс, и потащил Хёнджина к своим товарищам по команде.       Феликс буквально расплавился от этого зрелища. Он болтал с Юнхой и ее новым мужем, но краем глаза все же подглядывал за взаимодействием своих любимых людей. Хёнджин сразу же влился в тусовку первоклашек из танцевальной группы Сухо. Они о чем-то громко спорили, смеялись, пихали друг друга в бок, потом снова смеялись и так по кругу. Феликс не умел так общаться с детьми, не знал как пошутить, чтобы им было так же смешно и весело, как в компании Хёнджина. И ему было стыдно, что он не знал друзей сына, не мог так же легко и быстро найти с ними общий язык. Да и, в общем-то, не хотел он этого никогда, всегда отлынивал от такого общения.       Сейчас же, наблюдая за этой картиной, сердце буквально выпрыгивало из груди. Он чувствовал, что хочет заботиться об этих двоих, хочет быть рядом и стать им опорой и поддержкой, хочет взять за них ответственность и оградить от всех напастей. У него в голове буквально перещелкнул какой-то тумблер, и включился режим альфа-отца.       — С тобой все в порядке? Ты же меня не слушаешь совсем, — Юнха вопросительно уставилась на Феликса, сложив руки у груди. Она рассказывала про успехи Сухо в начальной школе, но Феликс, действительно, слышал только какие-то обрывки ее фраз.       — А? Да - да, все хорошо. Просто все навалилось. Я немного устал.       — Ты сейчас в Хёнджине дыру просверлишь. У вас какие-то проблемы? Он тоже довольно молчалив сегодня.       Юнха настороженно реагировала на пассий Феликса, хотя за эти годы их было совсем не много. Каждый раз она беспокоилась, что он будет еще меньше внимания уделять ей и сыну. И хоть у нее был муж, Феликс знал, что ее ущемленное материнское самолюбие требовало его участия в их жизни.       — Тебе кажется, я просто по Сухо соскучился. Он очень вырос с последней нашей встречи, — Феликс надеялся, что его аргумент отведет подозрения и Юнха не будет дальше допрашивать. По крайней мере, он попытался себя контролировать и больше не пялился в сторону детей и Хёнджина. Поговорив с Юнхой, Феликс практически схватил Сухо и Хёнджина в охапку и поскакал в ближайшее кафе кормить их мороженым. Его переполняла неведомая ранее эйфория и эмоциональный подъем. Юнха попросила посидеть с Сухо до конца недели, ей надо было уехать в Пекин по работе на несколько дней и взять мальчика с собой она не могла. И если раньше Феликс бы страдал и ныл всем на свете о своей нелегкой доле, сейчас же он практически прыгал от радости, предвкушая предстоящие дни, проведенные вместе с сыном.       Наевшись мороженого до боли в зубах и онемевших языков, Феликс потащил всех прогуляться в ближайший парк. Хёнджин пытался что-то возразить про то, что ребёнку было пора спать, но у Феликса был план, и он его придерживался. Он хотел устроить сыну вечер баловства, и позволить лечь спать в неположенное время. Для чего же ещё нужны отцы? Тем более, что погода для вечернего весеннего Сеула была просто прекрасная, безветренная, тихая. Кое-где уже распускались цветущие деревья, что подсвечивались цветными прожекторами. Небо было чистое и звездное. Они шли втроём по пустынной аллее и Сухо держал Хёнджина и Феликса за руки, периодически виснув на них, отрывая ноги от земли.       Феликс никогда ещё не чувствовал такое умиротворение и спокойствие. Тепло волнами разливалось по телу. Он вспомнил себя маленького, как он мечтал о таких прогулках с родителями. Феликс не хотел больше играть в семью. Он захотел реальную, чтобы и в горе и в радости, и в болезни и в здравии. И главное, в любви. И именно в этом парке, сидя на лавочке и наблюдая за Хёнджином, катающим Сухо на качелях, он понял, что он сам наконец-то готов дарить любовь. Это странное желание переполняло его и множилось с каждым мгновением, проведенным рядом с Хёнджином.       Недолго поиграв на площадке, они все же выдвинулись в сторону машины. Сухо утомился и, запрыгнув к отцу на руки задремал.       — Ну вот зачем мы ушли так далеко, — запричитал Хёнджин, поправляя вылезшую из-под куртки спящего малыша кофту — Тебе же тяжело, Сухо крепкий парнишка.       — Своя ноша не тянет, Джинни. Ты что обо мне такого плохого мнения? Я что, по-твоему хлюпик какой? Ты же видел мои мышцы.       — Я плохо разглядел. Камеру надо было протереть, запотела, — Хёнджин прыснул. Сдерживать улыбку у него получалось фигово.       — Ну, в ближайшие дни оценить на ощупь не получится. Сухо будет со мной до следующей недели, — улыбаясь продолжил Феликс, искоса следя за реакцией Хёнджина. — Но есть много других вариантов. Почисть память в телефоне.       — Хаха! Хорошо, Феликс. Куплю расширение облачного хранилища.       Положив спящего сына на заднее сидение авто, Феликс, побежал открыть Хёнджину дверь на переднее сидение, но пользуясь секундным замешательством, схватил его за руку и прижал к двери.       — Я не смогу терпеть так долго, я весь день держался. Поэтому прости, за то что я сейчас сделаю, — тяжело дыша, проговорил он. А дальше все было как в тумане. Сколько они простояли на парковке у парка, целуясь, как пара изголодавшихся по близости юнцов, он не помнил. Но придя домой, он ещё долго чувствовал запах мяты и не мог успокоить горящие губы. А перед тем, как уснуть рядом с сопящим сыном, он радостно отправил сообщение своему омеге: “Уже скучаю”