Only Time

«Мы не верим в себя, пока кто-нибудь другой не покажет, что глубоко внутри нас есть что-то ценное, достойное внимания и доверия, священное для прикосновения. Как только мы поверим в себя, то сможем рискнуть любопытством, удивлением, спонтанным восторгом или любым опытом, раскрывающим человеческий дух»

Эдвард Эстлин Каммингс

Брайан       Я проснулся на диване. Джастин лежал напротив меня и ещё спал. Все тело болело, а голова раскалывалась.       Я чуть поерзал. Он проснулся, попытался потянуться и едва слышно застонал.       — Я думал, мы больше не будем этого делать.       — Спать на диване, когда у нас восемь спален?       Он посмотрел на меня.       — И это тоже.       Я встал и тут же почувствовал, что моя спина этому не особенно рада.       — Блять, и как лизуньи это делают?       Джастин встал и посмотрел на меня.       — Делают что?       — Отношения. Ссоры. Ночь на диване, — я провел пальцами по волосам и подумал, что, наверно, поднимать руку, пока не приму душ, — хреновая идея.       Джастин подошел к камину, где еще горел огонь, хотя дров уже давно не осталось. Наклонился, нажал на стартер, и огонь погас. Он остался у камина, но повернулся ко мне.       — Ты собираешься начать психовать, да?       Зашибись, как раз то, что мне нужно, — еще одна дискуссия.       — Я думал, что уже сделал это прошлой ночью.       Он коротко мотнул головой и подошел к окну.       Я смотрел ему в спину и думал, что ещё сказать.       — Джастин.       Он не обернулся. Я вздохнул.       — Я разбит. От меня воняет. И, по-моему, я до сих пор не протрезвел. Мне нужен душ и еще десять часов сна.       Он так и продолжал смотреть в окно. Я подошел к нему, положил руки на плечи и развернул к себе.       — Я не собираюсь психовать из-за колец. Если уж по-честному, именно я купил эти блядские хреновины. Но сейчас мне нужно в душ и еще немного поспать. Пойдем со мной наверх, — наверно, для него это прозвучало до боли знакомо, ведь именно с этой фразы и началась вся ссора.       Или что там это было.       Он долго смотрел на меня.       — Мне сейчас не хочется спать. Иди, я приготовлю кофе и немного поработаю.       Я буквально почувствовал, как у меня губы поджались, но кивнул.       — Ладно, — я обнял его, и, похоже, это его удивило.       Он наморщил нос.       — Боже, от тебя действительно воняет.       Я рассмеялся.       — От меня пахло и похуже.       Он покачал головой.       — Не уверен, что помню о таком.       Я ждал, что он рассмеется или улыбнется, но он этого не сделал. Засранец.       — Брайан?       Я посмотрел на него и поднял бровь, от чего у меня тут же заболела голова. Я опустил ее.       — Брайан, мы только что говорили о наших отношениях, — и тут он улыбнулся. Как я и сказал — засранец.       Я поднял руки немного выше и притянул его к себе.       — И теперь ты хочешь меня трахнуть.       — Ну, не сейчас. Но, после того как ты примешь душ, вполне.       Он прильнул ко мне ближе, и мое тело — это мне наверняка в наказание за то, что я так забористо травил себя бухлом прошлой ночью — выдало меня, потому что член тут же дернулся рядом с его бедром.       Я смотрел на него с минуту, побуждая сказать что-нибудь еще, но он лишь сохранял этот свой невинный вид.       Повторяю снова: засранец.       Наконец, он вздохнул и отстранился.       — Серьезно. Иди в душ и поспи. Я приду позже.       Я вошел в душ и встал под горячую воду, позволяя вонючему от выпивки поту стекать по телу. Раза три вымыл волосы, прежде чем убедился, что они действительно чистые. Но даже когда вытерся, я продолжал чувствовать запах затхлого виски на полотенце.       Я залез в кровать и натянул одеяло до плеч, но потом снова встал, дошел до ванной и выпил воды из-под крана.       Когда я вернулся в спальню, захотелось одеться и спуститься вниз, но услышал приглушённую музыку из его студии, поэтому все-таки решил попытаться заснуть.       А когда проснулся, то подумал: душ. Снова. Джастин       Я поработал за компьютером пару часов, потом решил попробовать штриховку от руки. Пока печатались панели, я пошел на кухню, бесцельно оглядываясь в поисках чего-нибудь перекусить. Открыл шкаф и увидел маленькие пакетики трав от моей акупунктуристки. Даже не помню, когда в последний раз их пил.       Я вытащил один пакет и поставил воду кипятиться, приготовил яичницу и разогрел холодный кофе в микроволновке. Пытался заесть чай обедом, хотя ничто по-настоящему не избавило бы меня от этого гадкого привкуса.       Я позвонил Майклу и удивился, когда он ответил сразу.       — Привет. Я думал, в больнице заставляют отключать телефоны.       Я слышал, как Майкл кого-то поблагодарил.       — Заставляют, да. Я в столовой, пью кофе.       — Как Бен?       Майкл казался счастливым.       — Хорошо, правда. Врачи сказали, что он восстанавливается на удивление быстро, и планируют вечером перевести его в обычную палату. Было бы круто, потому что в послеоперационных может находиться только один посетитель, а стул едва помещается рядом с кроватью. У меня уже спина так болит, как будто это мне операцию сделали.       — Скажи Хантеру, что я могу приехать в магазин в любое время, если он захочет навестить Бена.       — Спасибо, Джастин, — мягко сказал он, и я слегка улыбнулся. — Но он все равно сегодня закрывается в четыре, в такую погоду, кроме интернет-продаж, практически все закрываются. Он сможет оформлять заказы из дома. Но я ему скажу. Мама скоро будет, а я съезжу домой, посплю немного. И спасибо. Еще раз.       Я попрощался и вернулся в студию с кофе. Разложил панели для «Гнева» на рабочем столе. Поразмышлял о том, сколько нужно будет выполнить от руки, и решил, что попробую рисовать по полчаса, чтобы посмотреть, смогу ли сделать все за один день.       Я заштриховывал часть лица Гнева в сцене, где он думал, что ДжейТи, который лишился всех своих сил, пытаясь помочь ему отбиться от армии нападавших, умирает. Я смотрел на изображение где-то минуту и стало интересно, какого хрена мне казалось, что превратить все самое дерьмовое, что когда-либо происходило в нашей жизни, в комикс — хорошая идея.       Я отложил карандаш и подошел к мольберту. Начал рисовать кое-что несколько дней назад, хотя пока успел сделать только фон. Это был странный оттенок теплого серого, с которым я никогда раньше не работал. Мой серый тон всегда базировался на синей основе. Я посмотрел на свои краски и подумал о том, чтобы достать их, но, как только импульс пронесся по руке до мозга, я почувствовал, как это желание пропало. Коснулся густой засохшей краски на холсте и вернулся к рисованию.       Через три часа я почувствовал сильную судорогу в руке. Бросил карандаш и понял, что рука болела и дрожала уже какое-то время, я просто игнорировал это. Я сидел, потирал ее левой рукой и злился на себя.       Я услышал какой-то звук у двери и поднял голову. Брайан. С торчащими во все стороны волосами, в мягких выцветших джинсах, белой футболке и босой.       Он подошел и сел рядом со мной, и я позволил ему взять меня за руку, чтобы помассировать. Не был уверен, что хочу этого, но, учитывая, что буквально сегодня утром я надел его ебаное обручальное кольцо, я подумал, что уже немножечко поздновато отказываться.       Я посмотрел на него, он ухмыльнулся. Брайан тут не единственный, кто умел брови задирать.       Он глянул на меня.       — Как раз думал прочитать тебе короткую лекцию о вопросах по самообслуживанию, но решил подождать, пока не оправлюсь от алкогольного отравления.       Я фыркнул. А потом подумал: «Нахуй все», расслабился, откинулся на спинке стула, закрыл глаза и позволил ему массировать мне руку.       — Я говорил с Дебб, она сказала, что Бену лучше, его переводят в обычную палату.       Я открыл глаза.       — Я звонил Майклу пару часов назад. Он собирался домой, чтобы немного поспать.       Брайан продолжал продвигаться по моей руке, начал массировать у основания большого пальца. Я почувствовал, как понемногу расслабляюсь, и понял, что у меня болит шея и плечи. Я повернул голову и вздохнул.       Брайан ещё секунду держал меня за руку, потом отпустил и встал.       — Я собираюсь в больницу ненадолго. Хочешь поехать со мной? Или немного поспишь?       Я подумал немного, потом встал.       — Посплю. Передай всем, что я приеду завтра.       Я оставил все лежать на столе, поднялся наверх и принял душ. Горячая вода приятно обжигала шею и спину, я долго держал под ней руку, наблюдая, как прекращается мелкая дрожь, и, наконец, почувствовал, что мышцы расслабляются.       Я ополоснул волосы, выключил воду и вытерся. Брайан сменил постель, положил чистые простыни, а грязные оставил кучей в углу спальни.       Я свернулся калачиком на чистых простынях, натянул одеяло до самых ушей и мгновенно погрузился в глубокий сон.       Проснулся я также внезапно. На улице было темно, а в доме совершенно тихо. Я встал и пошел отлить, потом подошел к лестнице. В зале горел приглушённый свет. Я спустился и увидел Брайана за компьютером.       Он поднял голову и улыбнулся мне. Выглядел он усталым.       — Почему ты меня не разбудил? — я подошел и слегка навалился на него, положив руку ему на затылок.       Он поднял руки, обнял меня за талию и уткнулся лицом мне в живот. Нам никогда не удавалось держать руки при себе надолго. Даже когда гнев между нами можно было буквально видеть как красные всплески электричества, даже когда я думал, что если он прикоснется ко мне, то это разобьет мне сердце, мы никогда не могли сдержаться.       — Ты устал.       Я вздохнул и коснулся его волос пальцами.       — Как Бен?       — Спит.       — Майкл хоть немного отдохнул?       Я почувствовал, как он кивнул, а потом резко потянул меня к себе на колени. Я не особо любил сидеть у Брайана на коленях, если только при этом он не засовывал член мне в задницу, но он крепко держал меня за талию, и через минуту я просто уступил и сел так, чтобы положить подбородок ему на голову.       Я не собирался ничего говорить. Не знал, как долго я спал, не знал даже, сколько сейчас времени, но я не был уверен, что смогу решить, что приготовить на ужин, не говоря уже о том, чтобы поговорить с Брайаном о случившемся. Поэтому, когда я услышал собственный голос, когда сказал Брайану, что нам нужно поговорить, то удивился даже больше него.       Брайан только вздохнул.       — Знаю.       Я встал.       — Как-то ты сказал мне, что, кем бы мы ни были, мы — не мои родители.       Он коротко и недовольно хмыкнул.       — И не дайки в парочке платьев от Веры Вонг. Я помню.       Я решил не упоминать о том, что сидел у него на коленках всего несколько минут назад, а это было очень даже по-лесбийски.       — Итак, мы не такие, как мои родители. Или твои.       Он долго ничего не говорил, и когда я посмотрел на него, то не смог прочитать выражение его лица.       Я поджал губы и попробовал еще раз:       — Брайан…       Он встал и пошел к бару, затем остановился. Думаю, его же печенка его остановила. Он повернулся и посмотрел на меня, заложив одну руку за спину, а другой провел по волосам.       — Господи боже, Джастин, просто трахни меня, и покончим уже с этим.       Я просто не удержался от смеха, даже если прозвучало наверняка не очень радостно.       — Пошел ты нахуй, Брайан.       — Именно, — кивнул он.       — Ебля — не ответ на все вопросы.       Он только скептически посмотрел на меня.       Я сел на диван, откуда мне теперь его было не видно. Услышал, как он вздохнул.       — Отлично, супер. Пересматриваем наш брачный договор. Я отказался от минетов по требованию, ты пустил меня за руль на Манхэттене, и мы носим эти, блять, ебаные кольца. Что-нибудь еще, или можем уже трахнуться?       Я сделал глубокий вдох.       — Думаю, нам нужно добавить раздел о том, что ты перестанешь набрасываться на меня, когда чувствуешь себя загнанным в угол.       Я заставил себя не смотреть на него, но он долго ничего не говорил. Наконец, я повернул голову и увидел, что он просто стоит на месте. Я слишком устал, чтобы по-настоящему разозлиться, но почувствовал небольшой прилив гнева глубоко внутри.       Я встал и направился к выходу из комнаты. Чувствовал, как все буквально обрушилось на меня, и было бы пиздец как хуево, если я снова позволю ему увидеть, как плачу. Хватит с меня.       Но он последовал за мной, протянул руку и схватил меня за левое запястье. Я остановился, но не обернулся.       — Бога ради, Джастин, у меня хоть минута на ответ есть?       Я просто пожал плечами, потому как был почти уверен, что не смогу говорить. Мне было нечего сказать, кроме того, что я уже озвучил. С ним всегда будет так, я знал это, он навсегда останется отчасти неприрученным.       А потом я почувствовал, как он обнял меня со спины, коснулся губами моих волос, следом затылка. Я повернулся в его руках и поцеловал его.       Я сам сказал Брайану, что ебля не всегда является ответом на все вопросы, и это верно. Но в эту ночь, в этот момент было именно так. Я не хотел говорить, а он не знал как, но я понимал, что он мне говорит, по его рукам, губам, по тому, как его член прижимался к моему животу.       Давным-давно, когда я уходил от Брайана ради кого-то другого или из-за чего-то, то убеждал себя, что все это мне только кажется. Что на самом деле я не слышал того, что он пытался говорить мне без слов, в те ночи, когда мы были в лофте, под синим светом, пока его руки скользили по моей спине, пальцы по бедрам, а губы чуть дрожали, прежде чем он целовал меня.       Но я слышал. Так всегда было. И этой ночью тоже. Я позволил Брайану сказать мне то, что он хотел, так, как мог сказать только он: что он любит меня, что ему жаль, что он хочет меня. Я слышал каждое слово. Я увел его с собой наверх, распластался под ним и позволил наполнить меня: своим языком, своим членом и своей спермой. Изогнулся под ним, чтобы поцеловать его, пока кончаю.       Я заснул, пока он все ещё был внутри. А проснулся и увидел, как он перекинул ногу через мою и дышал мне прямо в лицо. И в этот раз я тоже знал, что он хотел этим сказать. Брайан       Оставшиеся выходные мы с Джастином не знали, как друг к другу подступиться. В воскресенье мы поехали навестить Бена в больнице. Наверно, выглядел я хуже, чем сам думал, потому что, хоть Майки и был в основном сосредоточен на Бене, я видел, как отразились эмоции у него на лице, когда он заметил мое. Хотя он меня ни о чем не спрашивал.       В офис в понедельник я пошел с толикой облегчения, только вот совсем забыл, что мой ебаный бухгалтер ничего не упускает, буквально ничего, и решил, что кольцо у меня на левой руке — подходящая тема для юмора на рабочем месте. Или для того, что он считал юмором.       Тед сидел на диване в моем офисе и просматривал затраты на предложение архитектора по соседнему помещению. Я слушал вполуха, одновременно проверяя электронную почту.       — Ну, так куда вы с Джастином собираетесь двинуть на свой медовый месяц?       Я поднял голову.       — Ты все еще здесь?       Он только моргнул.       — Разве я не уволил тебя час назад, когда ты в последний раз поднимал этот вопрос? Почему ты до сих пор здесь?       Он улыбнулся.       — Чтобы превратить твою жизнь в ад. А да, и не позволить твоей компании обанкротиться.       Я поднял бровь.       — Уверен, что мне удалось бы найти какого-нибудь другого олуха-бухгалтера, который смог бы сбалансировать бухгалтерские отчеты, не отпуская при этом неуместных комментариев о моей личной жизни.       Он снова сел.       — Такого, чтобы терпел твои выходки? Я тебя удивлю. В конечном итоге с бухгалтерами ты пролетишь так же, как с арт-директорами.       Я встал и взял бутылку воды. Надо дать печени передышку. Смотрел на Теда, пока пил, а затем поставил бутылку на стол.       — Я плохой босс. Плохой сын, плохой брат, плохой друг и, несомненно, сделаю Джастина плохим, кем бы я там ещё ни был. Теперь мы все прояснили и можем вернуться к работе, или ты собираешься продолжать мне мозг выносить?       Тед задумчиво посмотрел на меня, и это выражение у него на лице я уже ненавидел, боялся даже.       — Знаешь, Брайан, я встречал твоих родственников всего пару раз, но твои мать и сестра — те ещё придурки. Ты лучший босс, который у меня когда-либо был, не такой уж и дерьмовый друг, и по какой-то причине Джастин и Майкл кажутся совершенно невосприимчивыми к твоим попыткам исключить их из своей жизни, как ты это сделал со своей матерью и сестрой. Которые, снова повторюсь, те еще придурки.       Я взял бутылку и выпил еще воды.       Тед решил, что молчание — это разрешение сказать больше. Я сделал мысленную пометку, чтобы больше не повторять ту же ошибку.       — И, цитируя Эмметта, по крайней мере, его слова, потому что сомневаюсь, что смогу полностью жесты отразить: твоя настоящая семья — это та, которую выбираешь ты сам, а не та, в которой ты родился. А уж он то об этом побольше нашего знает.       Он встал. Я подумывал снова его уволить, но он меня прервал.       — Я знаю, я уволен, — он взял свой ноутбук, предложение архитектора и пошел к двери. — Увидимся утром.       Я подумывал пойти в художественный отдел и сорваться на них, но вспомнил, что обещал Синтии вообще не ходить туда на этой неделе. Взял себе на заметку уволить ее, когда в следующий раз увижу.       У меня зазвонил мобильный, и я почувствовал, как свело живот, когда увидел, что это авторемонтная мастерская. Но удивительно — учитывая общее дерьмовое состояние в мире, — мне сообщили, что «Корвет» готов.       Я решил дать Теду и Синтии еще один шанс. Джастин       Я приехал в магазин комиксов минут за десять до того, как Брайан позвонил по рабочему телефону. Майкл с ухмылкой протянул мне трубку.       — Вообще-то, уже давно изобрели такие хреновины — сотовые называются. Тебе бы надо как-нибудь купить один.       Я проверил свой карман.       — Извини, выключен оказался.       — Очень удобно.       — Что случилось? — я бросил чемодан и сумку на пол и оперся на стойку.       — «Корвет» готов.       Я рассмеялся.       — Ну слава богу. Я знаю, как одиноко тебе было без него.       — Мой «Корвет» не высмеивает мое отношение к тебе.       Я покачал головой, но смеяться не перестал.       — Пока.       — Пока.       Я потянулся через стойку, чтобы положить трубку, и, прежде чем успел отдернуть руку, Майкл перехватил ее своей.       — Джастин?       Я удивленно посмотрел на него.       — А?       Он постучал по моему кольцу.       — У тебя обручальное кольцо.       Я чуть покраснел.       — Ну да.       Майкл расхохотался.       — Разве не ты стоял прямо тут, у меня в магазине, и говорил, что для того, чтобы это произошло, Брайану нужны генетические изменения в результате ужасной ядерной катастрофы?       Я откинул волосы с глаз и пожал плечами.       — И уже не в первый раз я стою в этом магазине и признаю, что ты был прав, а я ошибался.       Он ухмыльнулся.       — Жизнь действительно подражает искусству. Может, нам надо получше продумать наши сюжетные линии.       Я рассмеялся и поставил чехол с панелями на стойку.       — Это должна быть финальная версия, за исключением обложки. В прошлый раз они висели на стене, поэтому нам нужно что-то другое, и я не был уверен, в каком направлении двигаться, чтобы не выдать слишком много подробностей.       Майкл перелистывал страницы и кивал, пока я говорил.       — Думаю, об этом не может быть и речи? — он указал на панель с изображением Зефира в руках профессора Кена Кюршнера.       Я снова рассмеялся.       — Конечно, если ты не хочешь продать комикс на этот раз.       Он улыбнулся и продолжал перелистывать страницы.       — Что-то такое хорошо пойдет, много драмы, — Гнев позади Губернатора, который стоял в левом нижнем углу, и Джей Ти слева от Гнева.       Я кивнул и сделал пометку. Мы продолжали просматривать материал и, наконец, дошли до конца. И пока ни он, ни я не остались по-настоящему довольны.       Я вытащил из чехла альбом для рисования и карандаш. Сел на пол, скрестив ноги.       — Как насчет такого… Гнев и ДжейТи в центре сразу после момента, когда Гнев рискует утратить силу к контролю над разумом…       Майкл сел рядом со мной и посмотрел на то, что я рисую.       — А потом… — я быстро нарисовал контур, — их окружают небольшие кадры со сценами из номера. Зомби, тот, что с Губернатором, который нам обоим понравился, и Зефир с Кеном.       Я продолжал рисовать, чтобы он увидел общую идею, а потом бросил на него взгляд. Он улыбался.       Мы поговорили о том, какие сцены использовать на небольших панелях, и я набросал несколько вариантов. Пока я рисовал, он сделал кофе, но, в конце концов, остановил меня.       — Не думай, что я не вижу, как у тебя рука дрожит.       Я взял кофе в левую руку, глотнул и пожал плечами.       — Мы ведь все равно уже закончили, так? Я дорисую остальное, и, надеюсь, мы завершим окончательную версию до того, как я уеду в Нью-Йорк.       Майкл кивнул и начал складывать панели в чехол, а потом убрал его на склад. Я допил кофе.       — Как Бен?       Майкл закрыл дверь склада и зашел за стойку.       — Отлично, никто не может поверить, что он так хорошо справляется. Врачи даже поговаривают о новых препаратах к концу января.       Я помог Майклу запереть магазин и направился к своей машине. Если Брайан поедет за «Корветом» после работы, то вполне может приехать домой поздно. Я остановился в «Хол Фудс», чтобы накупить помпезных продуктов за бешеные деньги.       Когда я вернулся домой, Брайана еще не было. Я поел за кухонным столом, а затем пошел в студию работать над обложкой для «Гнева». Брайан       Вернувшись домой, я услышал музыку из студии и пошел наверх переодеться. Хотя, похоже Джастин был не слишком занят, потому что вошел в спальню сразу за мной. Я видел, что с рукой у него снова пиздец. Но не стал спрашивать.       — Ну, Гнев уже спустил их всех с той невъебенной стены?       Джастин рассмеялся.       — Ты, правда, хочешь знать?       Я подошел к двери шкафа, снял пиджак и повесил на вешалку.       — Если честно, то да. Так как?       Я обернулся, он смотрел на меня с легкой ухмылкой. Я поднял бровь.       Джастин уступил.       — Да, он скинул их со стены.       Я повернулся обратно к шкафу, снял галстук и начал расстегивать рубашку.       — Полагаю, на этот раз ДжейТи спасал его?       Я не смотрел на него. Он ответил не сразу.       — Нет, ДжейТи без сознания, помнишь?       Я не обернулся.       — И что же случилось?       Он подошел ко мне сзади и положил руки на обнаженные плечи, потом спустился ниже и начал расстегивать мне ремень.       — Не волнуйся, Гнев, ты спасешь ДжейТи. И Зефира. И весь Гейополис.       Я улыбнулся, хотя он этого и не видел. Он стянул с меня штаны, взял за яйца одной рукой, а член в другую. Я откинул голову и позволил ему медленно дрочить мне, пока у меня полностью не встал. Чувствовал его дыхание у себя на спине.       Он убрал руки, и я обернулся к нему. Притянул его к себе, одной рукой скользнул подмышками, обнимая за спину, а другой стянул с него спортивки. Он скинул их вместе с обувью, и мы прервали поцелуй, только чтобы стянуть с него свитер через голову. Я снял брюки и туфли полностью и повел его к кровати.       Джастин сел и отполз назад, пока не оказался на подушке, а я между его бедер. Он закинул ноги мне на спину, и я поцеловал его. Сначала в губы, затем челюсть, шею. Чувствовал, как пульс под его кожей на горле стучит у меня на языке.       Я провел пальцами по руке Джастина и обхватил его за шею. Поцеловал в челюсть и прижался губами к его уху:       — Хочу связать тебя.       Когда я это сказал, его дыхание изменилось, и я почувствовал жар на его щеке своей.       С минуту он ничего не говорил.       — Ладно, — едва слышно выдохнул он.       Я осторожно надавил ему на плечо, и он лег на кровать лицом вниз. Я сел рядом, он повернулся ко мне и медленно вытянул руки к краю кровати.       Я встал на колени, открыл шкаф прикроватной тумбочки и вытащил два черных шелковых галстука. Джастин моргнул, когда я положил их на кровать прямо у него под носом.       Я склонился над ним и поцеловал его руку от плеча до запястья, задерживаясь языком на пульсе, прежде чем перекинуть галстук через каркас, потом обмотал вокруг его запястья и завязал. Оседлал его и сделал то же самое с другой стороны, поцеловав его руку, а затем привязал второе запястье к кровати. По его щекам расплывался красный румянец, глаза он прикрыл.       Я целовал его спину, проводя языком по позвоночнику, массировал задницу, прижимая его бедра коленями. Медленно наклонился, вытащил из шкафа еще один галстук и положил его на кровать так, чтобы он мог его видеть.       Я уловил, как он сглотнул, а потом облизал губы. Моргнул медленно и посмотрел на меня. Я только рассматривал его и ждал.       Через минуту он слегка приподнял голову с кровати и приоткрыл губы ровно настолько, чтобы я мог просунуть между ними шелковый галстук. Я завязал его на затылке и посмотрел на черную ткань, что тянулась по его бледной коже и светлым волосам, раздвигая его губы шире. Я склонился к его лицу и облизал сначала верхнюю губу, потом нижнюю, покусывая их, провел языком и по галстуку. Он тяжело дышал, и я услышал, как из самого его горла рвется стон.       Я сел на пятки и посмотрел на него. Он покачивал бедрами на матраце, и я остановил его, положив руку на поясницу. Осторожно надавил, и он позволил мне поставить его на колени, с задранной кверху задницей. Своими коленями я развел ему ноги шире и устроился между ними. Его член и яйца тяжело отвисли вниз, и я скользнул к ним рукой, легко провел ладонью по его длине, а большим пальцем задел мокрую головку.       Джастин повернул голову и посмотрел на меня, а я, не отрывая от него взгляда, снова сел и начал медленно дрочить себе. Видел, как он сглатывает, смотрит на меня, даже не моргая, дышит быстро.       Живот скрутило, когда я увидел его таким, с вытянутыми руками и привязанными черными галстуками запястьями. Волосы упали ему на глаза. Я быстрее заводил рукой по члену. Уловил именно тот момент, когда он понял, что я собираюсь сделать, и сжал руки в путах, что удерживали его у каркаса кровати.       Я продолжал смотреть на него, хотя мне безумно хотелось запрокинуть голову и закрыть глаза. Я в последний раз с силой провел по стволу и выстрелил потоками спермы на спину и задницу Джастина. Он хныкал сквозь кляп, и я почувствовал, как из меня тоже вырвался стон. Я склонился над ним, перенеся вес на левую руку, и провел правой по скопившейся у него на спине сперме, вниз к самой заднице. Приложил мокрый палец к дырке и толкнулся внутрь. Он открылся для меня, а потом сжался на пальце. Я немного подождал, пока он снова расслабится, и вошел глубже.       Джастин снова застонал. Я вытащил палец и отвесил шлепок ему по заднице. Сразу заметил, как его буквально пронзило от неожиданности, и он инстинктивно отдернулся, но потом выгнулся обратно к моей руке. Я снова шлепнул его, уже сильнее, прямо по размазанной спермой красной отметине на ягодице, и он застонал.       — Тихо, — сказал я.       Он отвернулся и уткнулся лицом в матрац.       Я протянул к нему руку, решительно повернул его назад и велел открыть глаза. Он судорожно вздохнул через нос и кивнул. Я наклонился и поцеловал его в шею, начал слизывать свою сперму с его спины, а затем снова сел и в очередной раз шлепнул его по заднице, на этот раз с другой стороны. Он не издал ни звука и не пошевелился.       Я устроился слева от него, пока он наблюдал за мной. Достал из ящика вибратор. Он лишь посмотрел на него, а потом снова на меня. Я улыбнулся, поднес игрушку к губам, облизал, а потом обхватил губами и вобрал как можно глубже в горло, дыша через нос, медленно вводя ее внутрь, а затем обратно.       У Джастина глаза потемнели и покрылись пеленой, он следил за моей рукой, пока я скользил вибратором по его спине, проводя по сперме, что все еще стекала по его коже. Я достал смазку из ящика и позволил ему смотреть, как покрываю ею весь вибратор целиком, размазывая кулаком по поверхности. Он тупо пялился на меня, выставив задницу еще выше, член был таким твердым, что с него капало прямо на кровать.       Я перелез через него, встал на колени меж его разведенными ногами и взял в смазанную ладонь его полные яйца, скользнул вперед, чтобы приласкать член легким прикосновением. Он издал сдавленный хриплый звук. Я убрал руку и шлепнул его по внутренней стороне бедра. Он отдернулся, но потом также вернулся назад, подставляя мне задницу.       Одной рукой я раздвинул ягодицы, а другой прижал головку вибратора к его дырке. Медленно поворачивал его и толкал внутрь, чувствовал, как Джастин сжимается и тут же расслабляется, впуская его. Я двигался дюйм за дюймом, намеренно избегая простаты, пока не вошел почти полностью. Джастин едва дышал, смотрел на меня через плечо своими темными глазами.       Я начал трахать его игрушкой, а другой рукой снова взял член, но на этот раз водил по нему пальцами, но слишком легко, чтобы позволить ему кончить, провел большим по головке, размазывая естественную смазку. У него так крепко стоял, и я знал, что он вот-вот спустит, сместил угол игрушки, чтобы задеть простату.       Пот выступил у него на лбу и шее, легким блеском осел на спине и плечах. Я толкнулся головкой вибратора прямо в простату, увидел, как у него поджимаются яйца, и как раз в этот момент щелкнул на выключатель игрушки. Пошла вибрация, и я с силой надавил на простату так, что он почти закричал в кляп. Он сразу же начал кончать, выстреливая спермой себе на грудь, живот и по всей постели.       Он кончил очень бурно, и когда я понял, что это уже слишком, то выключил вибрацию и осторожно вытащил игрушку. Он рухнул на кровать. Я снял кляп и сразу же поцеловал его. Он приподнял голову и ответил на поцелуй. Я отстранился, чтобы развязать ему запястья. Он перевернулся на спину и свернулся калачиком рядом, а я погладил его по плечам и снова поцеловал.       Он обнял меня за шею, закинул на меня ноги, снова поцеловал и уткнулся головой мне в грудь. Я держал его и продолжал гладить по волосам. Джастин       За день до нашего отъезда в Нью-Йорк я сходил к своей акупунктуристке, чтобы взять несколько трав в капсулах, чтобы прихватить с собой в Нью-Йорк и не заваривать чай. А еще в последнюю минуту сделал кое-какие рождественские покупки. Наверно, только полный псих будет делать покупки в Питтсбурге за день до отъезда в Нью-Йорк, но я слишком нервничал из-за выставки, чтобы думать о том, что купить там. По пути домой я зашел в «Хол Фудс» и купил кое-что на ужин.       Брайан был на кухне, когда я вошел со стороны гаража. Отнес пакеты с продуктами к стойке и поцеловал его по пути. Он был таким теплым.       Я поставил пакеты на стойку и снял куртку. Брайан глотнул пива и смотрел, как я убираю продукты.       Он ухмыльнулся мне поверх бутылки, когда я положил мороженое в морозилку. Жирный пломбир.       Я ухмыльнулся в ответ.       — Ну, ты уже успел заметить, что надувные сани соседского Санты сдуваются так же, как Фрости в прошлом году?       Он кивнул.       — Вот что получаешь, когда делаешь покупки в «Биг Кью».       Я покачал головой.       — Эта хреновина от Хамакера Шлеммера и стоит девятьсот баксов.       Он уставился на меня.       — Откуда ты, блять, знаешь об этом?       — Мама. Я обедал с ней сегодня. Она была здесь неподалеку, показывала дом, увидела его и рассказала мне.       — Как поживает дорогая матушка? — он допил пиво и выбросил бутылку в мусорную корзину.       — Немного злится.       Он поднял бровь.       — По поводу…       Я поднял левую руку.       — Хотела знать о нашей тайной помолвке.       Он рассмеялся.       — И что ты ей сказал?       — Сказал, что это была небольшая частная церемония, только ты и я.       — Что она на это ответила?       — Что подарков мы не дождемся.       Я ухмыльнулся ему. Он кивнул.       — Обожаю твою мать.       — Ты ей тоже очень нравишься, знаешь.       Он подошел ко мне, положил руки мне на плечи и на секунду прикоснулся своим лбом к моему.       — А с чего бы я ей не нравился? Любая мать была бы в восторге, если бы я женился на ее единственном сыне.       Я фыркнул.       — Если не считать первых пару лет.       Он поцеловал меня.       — Разумеется. Когда я разговариваю с твоей матерью, то всегда этот момент пропускаю, иначе слишком странно получается.       Я вернулся к разбору покупок.       Брайан достал из холодильника еще пиво.       — Ну, так ты закончил «Гнева»?       Я кивнул.       — Все готово к печати. Сегодня днем я оставил окончательный набросок обложки в магазине Майкла. Задержал всего на месяц.       Он нахмурился.       — Ты изначально говорил, что деллайны нереальные.       — Знаю, — я закончил убирать продукты и взял себе пива.       — Ну теперь то, когда все готово… ты собираешься рассказать мне, что произойдет дальше?       — Я уже говорил. Гнев спасет ДжейТи, Зефира и весь Гейополис.       — Да, но как?       Я рассмеялся.       — Боже, ты хуже Гаса. Подожди.       Я пошел в студию и вернулся с ноутбуком. Сел за кухонный стол, включил его и открыл графическую программу. Развернул экраном к нему.       — Развлекайся.       Брайан сел и начал читать, пролистывая страницы пальцем на тачпаде.       Я притворно пил пиво, но на самом деле все это время следил за его выражением лица. Он поднял глаза только раз, а затем вернулся к экрану, когда увидел, что я наблюдаю за ним.       Когда он закончил — что не заняло много времени, — то откинулся на спинку стула и посмотрел на меня. Допил пиво, перехватил мое и сделал большой глоток.       — Это было напряженно. Я бы даже сказал, что это искусство и литература в одном, и назвал бы тебя настоящим гением, если бы только не был уверен, что ты просто ухмыльнешься и скажешь, что и так знаешь об этом.       Я почувствовал, как расплываюсь в улыбке. Ничего не мог с этим поделать.       — Именно так.       Брайан рассмеялся.       — Засранец.       — Учился у мастера.       Он бесцельно пролистывал панели.       — Это же все метафорично, так? Майкл наверняка гордится до усрачки.       — Это комикс.       Он фыркнул.       — Гневу придется рискнуть потерять все, даже свою жизнь, а еще ДжейТи и Зефира, чисто интуитивно.       — Это больше, чем просто интуиция. Он видел, как наступают зомби, когда потерял контроль над разумом всего на минуту. Знал, что, скорее всего, именно его энергия контроля над разумом и стала источником для реанимации. Это более глубокий, супергеройский уровень интуиции.       — И все равно это просто интуиция.       — Не важно. Сработало же, — я забрал пиво обратно, но бутылка оказалась пуста.       — А его прежние враги теперь все мертвы. Навсегда, да?       Я рассмеялся и встал, чтобы взять еще пива.       — Да, обещаю.       На следующее утро мы уехали в Нью-Йорк. Точнее, улетели, а не уехали, так как решили, что в наших отношениях было уже достаточно стресса за этот месяц. Когда мы зарегистрировались в отеле, это оказался пентхаус с террасой и великолепным видом. К сожалению, на дворе стоял декабрь, и террасу засыпало снегом. Но все равно очень красиво.       Мы сходили поужинать, посетили пару клубов, а на следующее утро Брайан отправился за покупками. Я пошел с ним, хотя шопинг с Брайаном меня утомлял, потому что я слишком нервничал, чтобы думать о чем-то еще.       Мы встретились с моим новым агентом в баре прямо перед открытием и вернулись в номер, чтобы подготовиться. Брайану позвонили, когда мы уже спускались, и я сказал ему, что подожду его в баре. Вирджиния уже была там. Она улыбнулась, когда я присоединился к ней.       — Я заходила в галерею по пути сюда. Выглядит просто чудесно, Джастин.       Я улыбнулся в ответ.       — Я тоже так думаю. Я проходил мимо утром, — я знал, насколько нервно это прозвучало.       — Это не все. Я говорила с Арманом, пока была там.       Я ждал. В горле пересохло.       — Джастин. Все твои работы уже проданы.       Я тупо уставился на нее. Брайан купил серию для «Киннетика» еще до начала выставки, а значит, продали еще восемь экземпляров. Еще до открытия.       — Прости, что задержался, — Брайан положил руку мне на плечо. Я посмотрел на него. Он был, как всегда, безупречен и идеален: в темно-коричневом почти черном костюме и насыщенно красной рубашке.       — Вирджиния, это мой партнер Брайан Кинни. Брайан, это Вирджиния Маршалл.       Они пожали друг другу руки, уверен, мысленно оценивая дизайнеров своих шмоток и обуви. Я просто сидел рядом, до сих пор не мог прийти в себя.       Мы сделали заказ, и Вирджиния подняла бровь, посмотрев на меня. Я прочистил горло:       — Вирджиния заходила в галерею, и Арман сказал ей, что все мои работы проданы.       Брайан поставил стакан и посмотрел на Вирджинию, та кивнула.       — Все. Арман в восторге. И ненавидит меня.       Брайан улыбнулся.       — Отлично. Если владельцы галерей не испытывают к вам ненависти, значит, вы плохо выполняете свою работу. Брайан       Джастин сидел на месте с офигевшим видом, поэтому мне пришлось немного поговорить с Вирджинией о поприще искусства в Нью-Йорке. Она меня слегка удивила. Джастин говорил, что она оказалась первой из всех агентов, кто, по его мнению, понимала, что именно он делает, и я ожидал, что она будет этакой слегка дерганной, типа более устоявшейся версией Калли, только чуть старше.       Но ей на вскидку было где-то около шестидесяти, может, и старше, с короткой стрижкой цвета ровной платины, в винном костюме от «Армани».       Спустя пару минут Джастин отошел от шока, и они с Вирджинией поговорили о том, какие именно коллекционеры купили его работы. В некоторых именах я узнал особо выдающихся коллекционеров, и спрятал улыбку за напитком.       — Хотите чего-нибудь еще, или нам пора идти?       Вирджиния посмотрела на меня и улыбнулась:       — Думаю, уже пора. Я хочу, чтобы Джастин познакомился с как можно большим количеством людей, поэтому очень важно, чтобы он был там на самом открытии.       Мы сели в машину, и я сказал водителю отвезти нас в галерею Армана в «Челси».       Джастин посмотрел на Вирджинию.       — А пресса будет?       Она пожала плечами.       — Возможно, но необязательно. Новые выставки художников могут стать горячей сенсацией, а могут остаться совсем без внимания. Обычно это больше зависит от того, что еще в этом месяце представляют, чем от самого качества работы.       Он кивнул и закусил губу. Я коснулся пальцами тыльной стороны его руки на сиденье между нами. Он перевернул ладонь и переплел свои пальцы с моими.       Вирджиния бросила на него взгляд.       — Просто будь собой, сосредоточься на работе, и если тебя спросят о «Гневе» или о том, насколько ты молод, то ты знаешь, что сказать.       Джастин кивнул, и я слегка сжал его руку.       Мы приехали за несколько минут до открытия выставки. Калли стояла в самом центре зала, глядя в высокий потолок. Она улыбнулась Джастину, когда он вошел, и обняла его.       — Ты уже слышал? Все твои картины проданы.       Джастин кивнул и обнял ее в ответ.       — Вирджиния рассказала мне. Не могу в это поверить.       Я прошел в бар и взял бокал вина, пока они втроем бродили по округе, а через несколько минут открылась сама выставка. Вирджиния ненавязчиво подвела Джастина к людям, с которыми хотела его познакомить. Не прошло и получаса, как тревога Джастина испарилась.       Я оперся на край стойки, наблюдая, как он показывает на работы другого художника, разговаривая с парой, которую ему представила Вирджиния, когда услышал знакомый голос.       — Брайан, почему-то я не сомневался, что ты будешь здесь, — это оказался Ричард Болинг, — он взял у бармена бокал вина и облокотился на стойку рядом со мной. — Я получил приглашение от Армана и решил зайти. Кажется, все идет хорошо.       Я кивнул.       — Джастин доволен.       — Какие именно работы его?       Я отвел его в дальнюю часть галереи и улыбнулся про себя, когда Ричард понял, что работы Джастина занимали самое лучшее место на выставке. И улыбнулся снова, когда он заметил маленькую бирку на карточке каждой картины — продано.       Он остановился перед картиной, которую Джастин назвал «Ночь», что не для продажи. Арман попросил для выставки двенадцать картин, а это была тринадцатой. Мы с Калли убедили Джастина, что ее следует показать как часть коллекции художника.       — Господи.       Я допил вино и подал знак проходящему мимо официанту заменить бокал.       — Знаю. Я чувствую то же самое. И часто.       Он взял еще один бокал.       — Буду честен, Брайан, я не мог в это поверить, когда ты в прошлый раз пригласил его на ужин. Я бы никогда не представил тебя с кем-то вроде Джастина.       Я ничего не сказал.       Ричард продолжил:       — Знаю, он старше, чем выглядит, но я думал, ему не больше восемнадцати. Понимаю, что разозлил его, когда спросил о его возрасте, но его наверняка часто об этом спрашивают.       Я лишь поднял бровь и пожал плечами.       — А теперь, когда я смотрю на это…       Я снова повернулся к картине.       — Знаю.       Я не разговаривал с Джастином с тех пор, как Вирджиния его увела, но он внезапно появился рядом с нами. Немного покрасневший с улыбкой на губах.       Он отпил у меня вина и вернул бокал.       — Привет, Ричард, спасибо, что пришли. Это очень мило с вашей стороны.       Они пожали друг другу руки, и Ричард кивнул на картины.       — Я прочитал статью о тебе на «Арт Форуме», поэтому примерно представлял, чего ждать. Но я даже не знаю, что сказать о твоих работах, Джастин. Просто поразительно.       — Спасибо, — Джастин выглядел еще счастливее.       Вирджиния снова забрала его, Ричард присоединился к своим знакомым, а я вернулся и наблюдал за всем из бара.       Я уже начал третий бокал вина — что для меня точно рекорд меры, даже на художественных выставках, — когда ко мне присоединился Арман.       — Настоящий успех для Джастина.       Я поднял бокал.       — И для тебя.       Арман сухо улыбнулся.       — И для меня. Хотя теперь, когда Вирджиния прибрала его в свои цепкие лапы, подозреваю, что мой доступ к работам Джастина будет несколько ограничен.       Я подумал об этом с минуту.       — Джастин не забудет, что ты дал ему старт.       Арман кивнул.       — Мне с самого начала понравилось его творчество, но то, что он делает сейчас… Я никогда не видел, чтобы художник так быстро прогрессировал всего за год. Никогда. Зрелость и завершенность этой работы превосходят все, чего я ожидал, даже если учитывать, насколько меня впечатлили первые его работы.       — Калли сказала то же самое, но…       Он рассмеялся.       — Знаю. Как и в случае с Джастином, их молодость является препятствием на пути к вере в свои способности. Но еще она похожа на Джастина в том, что я совершенно забываю о ее возрасте, когда мы вместе работаем. У нее необыкновенные инстинкты, — он взял со стойки бокал вина и отпил. — А у Джастина необыкновенный талант и то, чего нет у большинства художников его возраста, — возможность посвятить этому все свое время.       Я не был уверен, что он имел в виду, но придержал язвительный ответ, что Джастина я не удерживаю. Просто улыбнулся.       Когда выставка закончилась, Джастин подошел ко мне и обнял за талию. Я положил руку ему на плечо и вместе с Вирджинией и Калли мы отправились на праздничный ужин. После Вирджиния пожелала нам спокойной ночи. Мы втроем встретились с друзьями Калли в клубе у Ричарда. Он вписал мое имя в списки, и все были буквально ошарашены, когда охранник нас пропустил.       Я разговаривал с Ричардом в VIP-зале, когда Калли села за наш столик и лучезарно улыбнулась мне:       — Он просто окрылен. В строго нефармацевтическом смысле.       Ричард рассмеялся:       — Так и должно быть.       Я отпил виски, но ничего не сказал.       Появилась официантка, и Калли заказала напиток.       — Я очень удивилась, когда узнала, что он подписал контракт с Вирджинией. По сути, она находится на самой вершине пищевой цепи.       — Их представила Адриэнн Беннетт.       Калли кивнула.       — Хотя я не уверена, что Вирджиния вообще была представительницей Адриэнн.       Джастин плюхнулся рядом со мной и положил руку мне на бедро.       — Я буквально выжат, как лимон.       Я рассмеялся.       — Надеюсь, не полностью.       Он улыбнулся мне, немного ехидно. Я поставил свой напиток и встал.       — Калли, тебя нужно куда-то подбросить?       Она глянула на Ричарда и покачала головой.       — Если Ричард не выгонит нас, как только ты уйдешь, я бы предпочла ещё немного повеселиться.       Ричард рассмеялся и вышел на улицу вместе со мной и Джастином. Я отправил машину обратно в отель, и мы взяли такси. Я не был уверен, какое у Джастина настроение. Он был тихим, не таким, как я ожидал, но глаза его сверкали, и он не отпускал моей руки.       Я немного сместился, чтобы посмотреть, что же он будет делать. Он прильнул к моему боку, такой теплый рядом с мной. Я поцеловал его волосы и улыбнулся.       Я пошел в душ, а когда вышел в одном полотенце вокруг бедер, Джастин сидел на террасе и смотрел на горизонт. Я стоял в номере, наблюдая за ним через стекло, как он смотрит на высокие здания, некоторые из которых были украшены праздничными гирляндами или просто усеяны случайными огоньками на окнах офисных зданий Манхэттена.       Он обернулся и увидел, что я наблюдаю за ним, рассмеялся и вернулся внутрь. Подошел ко мне, обнял, и я оттолкнул его.       — Господи, Джастин, ты, блять, ледяной.       Он снова рассмеялся.       — Слабак.       Я сдернул полотенце и шлёпнул его.       — Иди прими душ и смой эту корку льда, прежде чем снова будешь меня лапать.       Когда он вышел, я уже лежал в постели. Горел только один прикроватный светильник. Я сместился и позволил ему улечься рядом.       Он поерзал и устроился у меня под боком.       — Ммммм, приятно и тепло. Спасибо.       Я поцеловал его в лоб. Потом поцеловал по-настоящему, а когда он впустил меня в рот, я поиграл с его языком своим и забыл, что собирался сказать, как горжусь им, насколько прекрасны его работы. Мог только целовать.       Стало интересно, хочет ли он меня трахнуть. Похоже, не хотел, потому что сам развел ноги, когда я перекатился на него сверху, и выгнулся мне навстречу. И я удостоверился в этом еще больше, когда коснулся пальцем его дырки, и та оказалась мокрой. Я хмыкнул ему в губы, и он рассмеялся в ответ.       После секса я лежал и обнимал его. Вспомнил о своем плане, но не смог ни слова сказать. Только продолжал лежать и играть с его волосами. В итоге я лишь вздохнул и притянул его ближе.       Он посмотрел на меня, но потом снова положил голову мне на плечо. Он до сих пор выглядел счастливым.       Я прочистил горло и начал:       — Ты скучаешь по Нью-Йорку, Джастин?       Я не собирался спрашивать его об этом. Лежал и охуевал, как, блять, это вообще мне в голову пришло. Но он не выглядел удивленным, просто задумался.       — Я же сейчас в Нью-Йорке. Как я могу скучать?       — По тому времени, когда жил здесь.       — Нет, я не скучаю по Нью-Йорку, — он сместился мне на грудь и обнял пальцами за шею, оставил поцелуй на груди. — И по Питтсбургу не скучал, когда жил здесь. Я скучал по тебе.       Я перевернул его на спину и лег сверху, откидывая его волосы назад обеими руками, перенеся вес на локти. Посмотрел ему в глаза, а он — на меня. В его взгляде все отразилось четко и ясно.       На самом деле Джастин не мог сказать мне ничего такого, что могло бы изменить то, что я чувствовал. Когда я вспоминал прошлый год, в груди до сих пор отдавалось что-то среднее между жгучим холодом и жаром. Я так и не понял, почему он вернулся. И я чувствовал то же самое сейчас, хотя знал, был точно уверен, что Джастин любит меня.       А потом я подумал о его картинах, о столе в его студии, что завален рисунками с Гневом, о его компьютере и музыке в углу, и о его блядском телефоне, который он постоянно забывал включить, и меня осенило. Может, мне и не нужно это понимать.       Он чуть сместился подо мной и что-то прохрипел. Я продолжал гладить его по волосам, зачесывая назад, а когда снова посмотрел ему в глаза, они не изменились. Взгляд остался таким же уверенным. Интересно, как для него выглядит мой.       Он улыбнулся и перевернул меня, малость удивив. Оседлал меня, и я взял его за руки, а он оперся на них всем своим весом, встав на колени по обе стороны от моих бедер.       — Выставка сегодня прошла классно, да?       Я кивнул и почувствовал, как у меня пересохло горло.       — Я горжусь тобой.       Он ярко улыбнулся, опустился ко мне и поцеловал, легко, прямо в губы.       Я поджал губы и вздохнул. Подождал, пока комок в горле рассосётся, и сказал:       — Ты совсем не отстой.       Он расхохотался.       — Ты самый настоящий засранец. Тебе повезло, я люблю тебя и жить не могу без твоего члена, иначе я бы заставил тебя спать на террасе в снегу.       Он лёг на меня сверху и поцеловал в грудь. Я обнял его, на ощупь нашарил одеяло и накрыл нас. Он прижался ко мне, немного сместившись в сторону, положив голову мне на грудь.       Я играл с его волосами и, когда услышал, как размеренно и глубоко он дышит, тоже закрыл глаза. to be continued…