Когда нет выбора.

      В туалет спокойно могли зайти посетители, изрядно напившиеся с открытия бара. Такое зрелище смутило бы большую часть жителей города, такие спокойные жители, редко занимающие первые новостные полосы, Чон Чонгук и Ким Тэхён яро игнорировали возможность стать местными звёздами после сегодняшнего вечера. Всё происходило словно в тумане, тумане из пьянящего аромата его кожи. Свежий цитрусовый аромат, сладкие губы, которые так жадно целовали Чонгука, не давая ему отстраниться. Стало жарко, Чон потянулся стряхнуть куртку с плеч, Тэ потянулся, чтобы помочь ему, едва понимая, что сейчас происходит. У него отлично получалось ориентироваться с закрытыми глазами, будучи увлечённым, чем глядеть на мир пьяным взглядом. Потребность справить нужду отошла на второй план. Ким Тэ боялся отпускать любимого человека, потому что украдкой понимал, что больше возможности в ближайшее время не предвидится.       Тэ меняется позициями с Чонгуком, разворачивает его спиной к стене, упирается всем телом ему в плечи. Наконец-то парню удаётся расправить лёгкие, глубоко вздохнув, и голова меньше кружится. Алкоголь потихоньку выветривается из-за бурлящей крови, разгоняющейся по всему телу со скоростью света из-за прикосновений Тэхёна.       — Позволь мне сделать то, что я так давно хотел, — жалобный шёпот прямо на ухо от Тэ совсем сносит крышу молодому лидеру.       Он закидывает голову назад, прикрывает глаза, расправляет плечи с громким придыханием, показывая свою полную готовность к любым действиям старшего. Тонкие пальцы барабанщика пробегаются по плечам Чона, спускаясь по торсу ниже. Тэ не сводит глаз с младшего, пристально наблюдая за тем, как сумел добиться желаемого результата одним лишь поцелуем. Указательные пальцы осторожно задевают соски — самая чувствительная зона Чонгука, он знает это. Руки останавливаются на массивной пряжке винтажного ремня, который Чон обожает и носит практически со всеми джинсами. Расстегнув ремень, он приступает к джинсам, присаживаясь на колени. В моменте капелька здравого смысла посещает голову Чона, и он опускает голову. Вид, конечно, очень красивый.       Блестящие карие глаза Кима, его взгляд был таким счастливым в этот момент, что Чон тут же расслабился, опуская единственную мысль о неуместном разговоре. Запустив нежно пальцы в его цветные пряди, открывая вид на лоб, личико полностью, идеальную кожу, буквально сияющую, как у вампира, он произносит:       — Правда давно хотел отсосать мне, Тэ? — Ухмылка в голосе придавала его образу наглости.       — Каждый раз, — Тэ поднял голову на парня, широко улыбнувшись. — Каждый, чёртов, раз, когда твои глаза красиво блестят, я хочу это сделать.       Нежные поцелуи сквозь ткань чёрных боксеров, его пальцы так жадно ласкали член Чона, периодически переходя к грубой хватке. Молодой человек едва успевал вжиматься в холодную стену спиной, чувствуя, как пальцы его друга играются с головкой члена. Тэ опустил джинсы, стянул боксеры до колен и прильнул влажными губами к напряженной плоти. Раскрыв рот, полный слюны, высовывая язык, он проходится кончиком по всей длине члена, повторяя это с каждым разом все быстрее. Это все его игры. Чон сжимает волосы парня на затылке, стараясь упокоить дыхание, но первые стоны срываются с губ, когда Тэ сразу глубоко берет в рот.       — Блять, откуда ты такой... — простонал он, пытаясь сконцентрироваться.       Под действием алкоголя его чувствительность была выше обычной, и ему не хотелось разочаровать друга своим быстрым финишем. Тэ усердно добивался лишь этого, работая ртом до слез в глазах. Он не щадил своего горла, заглатывая каждый раз член почти до самого основания, едва успевал дышать. Давая немного передохнуть себе в первую очередь, Ким обхватил член у основания ладонью, начиная медленно двигаться и слегка сжимать кулак. Через пару движений ему не понравилось малое количество смазки, обычно в этих делах он также любит использовать лубрикант, но под рукой его не было. Тэ поднимает голову на Чона, тот едва держался на ногах.       — Плюй, — рычит он, выставляя ладонь перед парнем, сам языком похабно проходясь по своим пухлым губам. Ещё одна часть игры, где Чон был только наблюдателем, но уже мог представить и почувствовать продолжение.       Смачно харкнув в ладонь Тэ, Чон вдруг выпалил тихо:       — Только от одного твоего вида... — его речь прервал Тэ, продолжая увлеченно причмокивать.       Чон откинул голову назад, насколько это было возможно. Его ладонь ослабла, скатилась к лицу старшего, медленно похлопывая его по щеке с некой долей тепла, будто без слов прося еще немного ускориться. Именно так понял этот жест Тэ и шел на поводу у своего лидера. Он не боялся нарастить темп, хотя сам уже испытывал болезненные ощущения в коленях, и головокружение мешало сосредоточиться. Рука резко упала на плечо, сильно сжимая его. Чон ничего не успел сказать, хотя очень хотел в моменте красиво поблагодарить парня, что так ловко управился с оральными ласками. Сейчас лучше было промолчать.       Наглотавшись спермы, Тэ медленно поднялся на ноги.       Чон вцепился в боксеры, натягивая их, и в это же мгновение в туалет зашёл молодой человек, ещё недостаточно пьяный, чтобы сослаться на видения. Он недоумевающим взглядом оглядел парочку, где один едва держался на ногах, прерывисто дыша, а второй прижался к стене настолько сильно, что позади, возможно, оказалась вмятина.       — Какого... — его недовольный вид нужно было только видеть, приятелям он сразу не понравился.       — Молния... Молния заела, — усмехнулся Тэ, вытирая губы краем рукава своего огромного свитера.       Если бы Ким Тэхён дал бы ему ещё мгновение оклематься, Чон бы начал раскидываться комплиментами за самый шикарный отсос в его жизни, но они лишь перекинулись взглядами, когда тот недотёпа появился и попытался что-то сказать. Лидер вцепился в штаны, смотря вслед барабанщику. Тот медленно, без всякого интереса уходил вдаль, оставляя много нерешённых вопросов этим вечером.       Чон громко ударил себя по лбу ладонью. Звук был настолько сильным, что неожиданный гость вновь проявил внимание к его персоне. Уж очень хотел погреть уши рядом с совершенно незнакомым ему человеком. Наверное, он пьяный, поэтому еще более назойливый. Прикрыв глаза, Гук впал в раздумья, насколько мог спьяну. Тело совершенно не слушалось, стало ещё хуже, чем в отходняке от алкоголя, сразу захотелось сильно спать. А домой уже нужно было добраться по этой ужасно ветреной погоде пешком. Лидер, кажется, проклинал себя за то, что оказался в данном месте сегодня. Этот день пошел по одному месту после приглашения, и теперь разгребать все только ему.       — Блять, никакого дома, — застегивая джинсы и ремень следом, пробормотал себе под нос Чон.       Он поднял с местами мокрой плитки кожаную куртку, отряхнул её ради приличия и направился стремительным шагом к выходу. Бармен окинул на прощание постоянного клиента задумчивым взглядом, это могли заметить лишь сидящие за барной стойкой взрослые мужчины. Чон, в свою очередь, быстро перебирал ногами в сторону выхода следом за барабанщиком, который уже успел уместиться в машине такси. Так ему удавалось идти более-менее ровно, не притягивая лишнего внимания, и, судя по тому, что никто не остановил его у дверей, Ким Тэ заплатил за всю выпивку сегодня.       На улице уже давно стемнело, узкая улочка была наполнена молодыми людьми, преимущественно в компаниях. Стоял жуткий гул их разнообразных голосов, вперемешку с женским смехом. Табачный дым окутал Чона, вызывая лишь раздражение. Он свел брови, хватаясь за ворот черной футболки пальцами и поднимая его до носа, чтобы хоть как-то попытаться избежать столкновения с этим запахом. Приходится задержать ненадолго дыхание, резкий рывок вперед провоцирует сильное головокружение. Из-за нехватки кислорода в моменте начинает подташнивать. Волочась сквозь недовольную толпу подростков, Чонгуку удаётся выбраться на центральную улочку, где остается лишь немного пройти до гаража, наслаждаясь свежим воздухом.       Центральная улица была чуть шире, чем если идти с другого края города, но она все также мало освещена. Мигающие лампы через одну, их свет сбивал пьяного молодого человека, глядящего лишь под ноги. Пока Чон Чонгук находился в баре, прошёл небольшой снегопад. Как жаль, что первый снег этого года он вновь встретил за бокалом виски со льдом, периодически отвлекаясь на официантку. Это было буквально его самое ожидаемое явление в году, эмоции, словно из детства перед Рождеством. Ожидание появления внутренних сил и энергии на совершение больших дел, но он уступает это своей ужасной привычке.       Сам же попадаясь на свою уловку с не закрытым до конца замком, Чонгук кидает массивную железку на едва стоящую на кривых ножках тумбочку. Она уже многое повидала в этом месте, ровесница его отца, и смотрелась все также хорошо. Парень плюхнулся в кресло без сил, не снимая куртки, иначе бы совсем околел. Нужно было сделать последний рывок, чтобы включить обогреватель и взять со шкафа одеяло, однако Чон уснул настолько быстро, что сам не особо понял, в каком положении замер.       На утро каждая мышца его тела ныла, было тяжело пошевелиться, не говоря о том, чтобы встать с вонючего спального места. Чон просыпался несколько раз за ночь от жажды, но каждый раз нежелание испытывать ту боль выигрывало. Теперь просто необходимо было набрать парням сообщение о времени встречи, чтобы те не запланировали ничего грандиозного без его участия. Перед тем, как отправить набранное весьма бодрое сообщение в духе подросткового Чон Чонгука, парень замер на мгновение. В голове пронеслись воспоминания о вчерашней встрече с Тэхёном в баре и как неформально для них все закончилось.       «— Как насчёт того, чтобы встретиться сегодня после обеда? Я должен немного привести себя в порядок. По поводу приглашения».       Он сверлил каждую букву взглядом не по одному разу, пытаясь понять, что в данной формулировке, если не нравится. Вскоре стерев все сообщение полностью, Чон набирает новое, краткое, в его стиле:       « — По поводу приглашения сегодня после обеда».       Статус: отправлено.       Чон откидывает телефон на кресло, не желая видеть ответа друзей. Он закидывает голову назад, тяжело вздыхая, запускает пальцы обоих рук в свои черные спутанные волосы. Прекрасно понимая, что диалог будет во всех смыслах тяжелым, лучшим решением было отправиться домой прямо сейчас, принять горячий душ. Смыть весь этот запах перегара, перемешанный с нотками цитруса, насладиться капельками горячей воды, придающей энергии. Если впереди предстоит большой путь, он должен подготовиться ко всем трудностям.       Квартира Чон Чонгука находилась в центре самого старого района. Когда-то ещё его полная семья покупала эту квартиру за небольшую сумму, как теперь за нее можно выручить приличные деньги. Будучи на грани, Гук задумывался над этим предложением, но всегда подворачивалась удачная грязная работёнка, которая помогала расквитаться с этими идеями. Сейчас, заходя на порог квартиры, вдыхая аромат старой мебели, влажности, болезненных воспоминаний, у него не получается отвлечься от плохих мыслей. Будто вся боль его души осталась в стенах этого помещения и, выходя на улицу, он забывался.       Кинув куртку на комод, где скопом валялись остальные его вещи, не угодные для продажи из-за сильной изношенности, Чон проходит в гостиную, совмещенную с кухней. Пространство маленькое, но интерьер даже для действительного времени выглядел прилично. Парень попытался найти в комоде хотя бы одно полотенце. Из оставшегося — небольшое синее и вариант с вертолётами — его детская любовь. Схватив второе из имеющихся вариантов, он направился в душ. Чтобы вытереть тело, будет предостаточно. Скинув одежду на спинку дивана, побрел в ванную комнату. Если бы у него были силы, даже такой, как Чонгук, взялся бы за губку с очищающим средством для ванной. Здесь давно не было хозяйственной руки, везде много пыли, плохо работали краны, едва сочилась холодная вода.       Горячая включалась с помощью кнопки бойлера, редко работая, техника отказывалась сразу подавать достойный напор. Стоя в холодной воде, парень, кажется, не испытывал никаких эмоций, не двигался. Вся концентрация внимания ушла на то, чтобы стоять так ровно до момента, пока из душа не польется практически кипяток. Сильные руки наглаживали тело, позволяя смыть с себя грязь, смыть все назойливые запахи. Мокрые волосы без укладки быстро опустились на глаза, закрывая обзор. Молодой человек лишь изредка закидывал их назад, мотнув головой. Освежающий шампунь, вспененный в ладонях, своим ароматом лаванды немного расслаблял. Мышцы под воздействием горячей воды расслабились, у него выходило двигаться без боли.       Выключив воду, первым, что услышал Чон, когда поторопился выйти из душного закрытого помещения — это телефонный рингтон. Только один человек в мире любитель дозваниваться до Чонгука.       — Чувак, я своим глазам не поверил, когда сообщение в беседе увидел. Правда, хочешь обговорить? — радостный голос уже давно бодрствующего лучшего друга немного сбил Чона с толку.       — Вкидывать шутки по твоей части.       — Только ты время не указал.       — Блять, я писал в беседу, чтобы обсудить всем вместе! – Возмутился ни с чего лидер.       — Йа, остынь! — Также возмущенно ответил Пак, по его интонации было понятно, что такой наезд пришелся ему не по вкусу. — Мы обычно всегда решаем, во сколько будет удобно, а Тэ подстраивается. Он чаще нас всех свободен.       — Я... — Чон понял, что излишне эмоционально отреагировал на слова друга, и все из-за случившегося вчера в баре. — Тэ вчера явно был недоволен тем, что остается в стороне. Я попытался это исправить.       — У-у-у, — завыл в трубку Чимин, едва сдерживая смех. — Наш лидер взялся за дело? Новая глава?       — Напиши время, спроси Кима. Я пока дома...       В диалоге возникла неловкая пауза. Кому как ни лучшему другу знать о том, как тяжело Чону находиться в этом помещении? Он заметно заволновался после услышанного:       — И... как оно?       — Ничего не изменилось. Может, пара крыс завелось, но мы с ними ещё пока не подружились, — перевел все в шутку Чон.       — Сфоткай их для меня, — закончил диалог Пак.       В животе от голода зверски урчало, Чонгук не ел нормальной еды уже неделю и перебивался рамёном в круглосуточных магазинах, которыми затаривался для него Чимин. Бесполезно было лазить по кухонным тумбочкам в поиске хотя бы какого-нибудь съестного снека, все уже давно испортилось, если завалялось в глубине шкафчика. Чон успел сжать в ладони телефон, раздумывая над завтраком, как на него пришло уведомление.       Пак начал строчить в своей манере несколько слов, даже не составляющих предложения, и отправлять. Таким образом, количество уведомлений будет больше одного, вариант, что заметят быстрее, увеличивается на глазах. Чон покачал головой, читая сообщения нетерпеливого друга. Чимин заверил, что имеет возможность вырваться с обеденного семейного застолья ради ребят, но нужно решать быстро. Однословный ответ Кима: «Хорошо», а Чонгук выбирает промолчать и начать собираться. Без разницы, кто появится в стенах гаража первым.       Если бы в гардеробе лежало что-нибудь приличное, то рука Чона все равно не потянулась бы к таким вещам. Он привык носить одежду на несколько размеров больше, из плохого материала, с дырками и потертостями. Не это привлекало людей, а его харизма. Из скромных остатков чистой одежды белая футболка, но её жалко надевать, потому что она быстро испачкается. Черный джемпер валялся на самом видном месте, никогда не имевший активности в стиле молодого человека. Дорог как память. Мать подарила его мальчику на какой-то из дней рождений, сейчас Чон из-за подтянутого телосложения не влезет в данный размер. Майка предназначена для лета, Чон едва не умер от холода этим вечером, это бы увеличило шансы.       — Никогда не думал, что смогу применить по назначению фразу «мне нечего надеть», — с усмешкой он закрывает шкаф.       Всё ещё голый, всё ещё терпеливый к жуткому холоду в квартире.       На одном из стульев валяется черная рубашка. Чонгук не особо помнит, по какому случаю надевал её и когда это было, но скорее всего какое-то неудачное свидание. Так она осталась валяться до своего звездного часа именно сегодня, ведь Чон терпеть не мог деловой стиль. Он не изменит своей любимой куртке также в этот раз, чтобы хоть как-то компенсировать неудобство узкой рубашки. Она отлично подчеркивала рельефные мышцы, а черный цвет украшал его прическу.       — Ещё пиджак сверху, и прямо в офис работать.       Но он забыл учесть отсутствие нижнего белья и штанов, пока красовался перед зеркалом.       Пряжка всё того же ремня затянулась на старых джинсах. Чон уверенно твердил друзьям, которые пытались однажды его приодеть, что такого фасона больше нигде нельзя найти, именно поэтому он занашивает любимую вещь. Но на самом деле он трепетно относится к памятным вещам, всем тем подаркам, которые ему когда-нибудь дарили. Это покупка Пак Чимина. Он покупал их для себя, но резко похудел после выпускных экзаменов из-за стресса и отдал другу. Весь его гардероб — это части недоношенных вещей друзей или остатки роскоши, времен, когда были деньги.       Пешком до гаража. Вновь пешком, утреннее солнышко успело проснуться, и по счастливой случайности на небе ни единого облачка. Вчера погода сулила обратное – серое небо скрывало звезды, не давая никаких надежд. Мог ли Чон верить в лучшее сегодня? А вчера? Он шел быстрее обычного, широким шагом, быстрее сокращая дистанцию. Пак уже к тому времени открывал замок. Они обменялись приветственными широкими улыбками, Чонгук перекинул через плечо друга руку, прижимая к себе посильнее, явно выражая самые теплые чувства.       — Опять выпил для разогрева с утра? — Ехидно уточнил Чимин, приобняв друга за талию в ответ.       Они вместе с одной ноги вошли в гараж и отстранились друг от друга.       — Что ты там говорил... — Чон свел брови, делая вид, что усердно вспоминает их утренний разговор. — Новая глава? Так что ПОКА никакого алкоголя.       — Мне нравится, что ты не исключаешь возможности срыва.       — Я бросал уже, — он запнулся, считая на пальцах. — Раза три? И всё безуспешно, меня максимум на неделю хватало.       — Тебе просто нужен стимул. Что-то особенное... Или кто-то, — Пак толкнул Чонгука в плечо, но тому это явно не понравилось. Меньше всего сейчас хотелось говорить о любви, что когда-то привела его к алкоголизму.       — Ты гитару не принес? Как репетировать собрался?       — Гитару? Я с собой барабаны в кармане тоже не ношу, — на пороге гаража появился Ким Тэхен.       Он был одет как с иголочки. Видимо все вещи на нем новые, и пристрастился к трате денег он потому, что чувствовал душевную боль. Это приступы шопоголизма, которые якобы дают почувствовать некую заботу о самом себе, однако копаться надо в голове. Всё, конечно, в его стиле: узкие черные джинсы с дырками на коленках, белая футболка под низ, едва виднеющаяся из-под толстовки красного цвета.       — Речь вроде шла только о переговорах по поводу приглашения? Или вы опять решили что-то без меня? — Тэ прыгал взглядом от одного к другому, заставляя их чувствовать себя неловко.       Чон вообще готов был сквозь землю провалиться после вчерашнего, но привлек бы слишком много внимания Чимина. Пак разрядил обстановку:       — Чонгук хотел обсудить все вместе, — пару раз пальчиками правой ладони он хлопнул себя по виску, совсем легонько, лишь для виду. — Стоило сначала спросить про инструменты.       — Это я должен был сразу написать...       — Ребят, нам нужно налаживать коммуникацию, — перебил Чонгука Тэхён, улыбаясь.       Смотря на эти детские оправдания, Тэ стало смешно, а остальные подхватили его после замечания. Они совершенно разучились общаться между собой, закрылись друг от друга, пока не было работы. Их ведь раньше объединяла одна цель, а теперь каждый двигался маленькими шагами в своем правлении. Каждый катился туда, куда мог.       — Вновь зачитать? — Пак взял белую пригласительную бумагу, разворачивая текстом к парням.       Тэхён наконец-то прошел вглубь гаража, присаживаясь на край столика в центре. Парни пока стояли, сконцентрировав внимание на приглашении. Время делиться мыслями по этому поводу.       — Я все сказал ещё вчера. Не хочу, мне не нравится эта идея.       — Чон, как выглядел тот мужчина, что у тебя вдруг такое предчувствие? Мы раньше за любое дерьмо брались, — тут же вступил Пак в дискуссию.       — Важно не как он выглядел, а то, что наш Чон-Чон постарел, — Тэ вновь рассмеялся, и его тут же поддержал Чимин.       Они очень редко называли лидера «Чон-Чон», вкладывая в эту кличку его по-детски импульсивное поведение, которое в данный момент тщательно скрывалось.       — Да, неважно, как он выглядел, но я скажу. Высокий мужчина средних лет. У него татуировка на запястье в виде каких-то цветов, никогда такие вживую не видел, — Чон показал место татуировки на себе и нахмурился. — Пахло табаком.       — А, ну все ясно, — Чимин уже было закачал головой.       — Ты не понимаешь, — Чон вцепился в руку Чимина неожиданно даже для самого себя. — Как от моего отца, это не просто похожий запах.       — Курит те же сигареты. Мужчины его возраста любят потягивать что-то ужасно тяжелое, — вступил в разговор Тэхён.       Чон кивнул, отстранился от друга, расправил плечи.       — Это моё предчувствие, можете не верить.       — Но признайся, что нам нужно вступить за хорошенькую сумму? — Чимин опустил подбородок, исподлобья смотря пристально Чонгуку прямо в глаза.       Чонгук шумно выдохнул, принимая расслабленное положение.       — Да.       — Чимин, у тебя разве нет такого же странного чувства?       — Да, атмосфера просто говно. Вы представляете сколько работы? Какие надежды вновь загорятся в наших сердцах? Как удержать потом эту удачу...       Тэ замотал отрицательно головой, сложил руки на груди, принимая закрытую позу.       — Оправданное волнение, но у меня тоже двойственные чувства. Вроде бы удача прыгнула к нам в карман, а может, это дорого нам обойдётся.       — Жизнь покажет.       — Если дело будет дрянь, то это наша дрянь, — Пак вытянул ладонь вперед.       Тэхён и Чонгук подхватили его начинание, сделав то же самое. Жест группы перед выступлениями, помогающий настраиваться на боевой дух.       В их сердцах томились сомнения, но надежда светила ярче.