Голубая монета

      Выходные растянулись на целую вечность. Кажется, впервые за долгое время Серёжа по-настоящему ощутил, что значит отдыхать. Каждое утро он просыпался с мыслью, что проспал, но, взглянув на экран телефона, с удивлением обнаруживал, что сегодня воскресенье. В первую очередь он хотел поблагодарить Диму за то, что тот смог устроить такое, пусть и не самым подходящим способом.       Погода стояла невыносимая: солнце словно прожигало занавески, а зной плавил асфальт, поднимая пар после прохладной ночи. К вечеру в квартире становилось душно, и парень, сам того не замечая, стал больше появляться на улице. Свободного времени было достаточно, чтобы составить небольшой ежедневный маршрут через парк и нависные арки, ведущие в соседние дворы.       Серёжа шёл по кирпичной дороге, стараясь наступать только на красные кирпичи, пропуская белые, как это было в детстве. Ему казалось, что если он остановится, то что-то случится.На горизонте плавился закат, смешивая оранжевый и нежно-розовый цвет. Постепенно он уступал место тёмному и густому небу, усыпанному звёздами. Под конец дня свежий воздух пьянил, и Серёжа наслаждался не только прогулкой, но и внутренними размышлениями.              За последние несколько дней жизнь сильно изменилась. Он стал больше внимания уделять окружающим людям, словно рассматривая их под новым углом. Матвиенко уже и забыл, каково это — просыпаться и куда-то ехать в такую рань. Звонков с работы не было, что не давало тревоге исчезнуть полностью. В воздухе витало ощущение резкого гудка и звука будильника, словно всё происходящее было лишь галлюцинацией.       Сон стал спокойным и глубоким. Иногда соседи за стенкой издавали шум, но это уже не мешало засыпать. Он был светлым и наполненным интересным сюжетом, словно периоды яркой жизни. Кошмары исчезли, а тот загадочный незнакомец, похоже, потерялся, провалившись под землю. Сережа осознавал, что не нужно никуда спешить, и мог подолгу рассматривать потолок, на котором играли солнечные лучи рассвета.       Температура спала на второй день, кашель прошёл. Серёжа был бесконечно благодарен Диме за то, что тот купил лекарства и еду. Он снова ощутил вкус пищи, почувствовал, что у него есть время, и вспомнил, что в день нужно есть три раза, а не ограничиваться стаканчиком кофе.Домашняя еда, действительно оказалась гораздо вкуснее, чем в ресторанах и фастфуде. Отёки исчезли с глаз, и отражение в зеркале снова стало более привлекательным.       Книга, лежащая на столике в гостинице, стала прочитанной. История, рассказанная автором, глубоко затронула сердце. Под влиянием вдохновения и чувства гордости Сережа с необычайной скоростью заказал книжную полку, и уже на следующий день на стене появились первые, украшенные обложками книги. Его взгляд остановился на других коробках. «Видимо, для них ещё не пришло время», — подумал парень, осторожно отодвигая их в дальний угол комнаты, чтобы не мешали в коридоре.              Пусть. Сережа осознавал, что это не продлится долго. Всё проходит, и это тоже когда-нибудь закончится. Как дождь, орошающий землю, превратит белую полосу в серую и унылую. Хотелось верить, что эта продлится чуть дольше.              Переписка с Димой больше не возобновлялась. Его последнее сообщение оставалось висеть, и перечитывал его снова и снова, в глазах горела надежда, что оно изменится. Вечер воскресенья проходит тихо. Серёжа весь день посвящает домашним обязанностям: уборке квартиры, стирке вещей и готовке. Прогулялся до магазина, его внимание привлекла маленькая девочка, которая вместе со своей семьёй наслаждалась отдыхом под большим дубом. Они устроились на пледе, и пока родители беседовали, девочка в синем платьице выгуливала черепашку. Черепашка уверенно шагала и пересекала полянку, оставляя за собой следы. Девочка с милой улыбкой наблюдала за своим питомцем, и кончики её платья нежно развивались на ветру.              — Кэрол, — произнесла она, повышая голос, и, подталкивая её, слегка оскалила клыки.       Серёжа смотрел вдаль, туда, где дорожка постепенно сужалась. По пути ему встретились другие прохожие: мужчина, выгуливающий шпица, и девушка с доберманом. Он подумал, что питомцы часто отражают характер своих хозяев. Когда он увидел злых мужчин с маленькими пушистыми и женщину в красном с доберманом, у него возник вопрос: «Какая собака могла бы отразить мой характер и существует ли такая вообще?»              В кармане пищит телефон, и, взглянув на экран, Сережа замечает уведомление. «Поздравляю, вы прошли 10 000 шагов!». Смахнув уведомление, парень продолжил свой путь, наслаждаясь ритмом песни в наушниках.       Приготовив себе курицу в панировке с запечённым картофелем. Он также заправил лёгкий салат, и стол стал похож на новогодний в случае Сережи и обычный в случае любого человека. Перехватив столовые приборы, Сережа приступил к трапезе. Нож резал воздушные кусочки мяса, и постепенно проваливаясь, его накалывала вилка. Он с наслаждением ощущал, как мясо тает во рту, и кусочек за кусочком блюдо исчезало , оставляя соус.       На спинке стула аккуратно расположилась белая рубашка, а на ней пиджак и брюки, которые, к удивлению, удалось выгладить без стрелок. Всё складывалось как нельзя лучше, и это, с одной стороны, радовало, а с другой — вызывало беспокойство, ведь, возможно, жизнь преподнесёт новые испытания в ближайшем будущем.       После того как еда закончилась, Серёжа поставил тарелку в раковину. Вечером, когда он сидел за столом, его стали посещать мысли о новых возможностях: изучении иностранного языка, неожиданном путешествии или открытии чего-то интересного. Однако он понимал, что для реализации каждого из этих желаний потребуется приложить немало усилий, поэтому решил сосредоточиться на более реальном .       Ноги сами понесли его к полке, и вскоре он уже держал в руках новую книгу — «Портрет Дориана Грея». Когда-то он смотрел фильм по этому произведению, но многие читатели говорили, что в фильме много неточностей и несоответствий. Поэтому хотелось верить, что это прочтение станет для него открытием истины.       Первые двадцать страниц пролетают незаметно, и почему-то образ Лорда Генри начинает ассоциироваться с Димой. Не прям сильно, да и не то чтобы он долго об этом думал... Но если только немного. Он словно одна из его частиц, та, что больше всего похожа. И хотя герой не так уж и положителен, в нём можно найти что-то для себя. Возможно, именно этим Серёжа и занимается уже десять минут, не в силах перевернуть страницу.       Стрелки перекатили за полночь, и вот настал тот самый момент. Спать. Это значило, что всё кончится прямо сейчас, когда он закроет глаза и опустит голову на подушку. Всё вернется обратно. Всё то, от чего так хотелось убежать.              Утро. Такое же, как и сотни других. На экране меняется число, но месяц остаётся прежним, как и понимание того, что наступил новый день. Будильник пронзительно пищит, и его звук доносится из-под подушки. Серёжа отчётливо его слышит, но ему так не хочется открывать глаза. Он не хочет покидать мир грёз и возвращаться в этот современный, такой несчастный и страшный.       На кухне прохладно, и пусть на улице тепло, сквозняки находят свои щели, и воздух, просачиваясь сквозь, становится зябким. Пальцы ног начинают замерзать, и мурашки медленно поднимаются к рукам. Чайник закипает, наполняя помещение туманным звуком. В этом звуке мозг словно растворяется, исчезая за пределами стеклянных окон.              Было пасмурно. Тучи гуляли по небу, нависали над небоскрёбами, вынуждая людей прихватывать с собой зонты. Однако, как обычно, по телевизору вещали, что осадков не ожидается.Услышав это, Матвиенко удивлённо приподнял бровь и снял чайник с плиты. Небольшая капелька кипятка упала на руку, но она даже не успела среагировать и просто продолжила наливать кипяток в чашку.              Дешёвый порошок царапал горло и застревал в зубах. Пакетики с кофе копились в мусорном ведре, а Серёжа всё уговаривал себя перестать их покупать, понимая, что давно может позволить себе хорошую кофемашину или хотя бы перейти на заварной. Но нужно ли что-то менять? Ведь он уже давно его не пил, а просто потреблял, чтобы почувствовать.       Чашка быстро опустела, оставив на дне кофейную гущу. Серёжа отправил её в раковину и заметил, что на ядреном зелёном циферблате микроволновки цифры показывали половину десятого.       Парень добирается до ванной, где его ожидает белый свет лампочки. Серёжа заостряет на ней свое внимание, пока перед глазами не появляются кружочки и пока он не закрывает глаза так сильно, чтобы они пропали. Рука непроизвольно тянется к подбородку, и он ощущает лёгкую небритость. Веки с трудом приоткрываются, словно просят дать им ещё пару часов сна. Короткие волоски на подбородке встают дыбом, и когда он проводит по ним, это вызывает неприятное ощущение. Протирает глаза, пытаясь прийти в себя, затем берёт бритву и быстро сбривает лишние , кожа становиться гладкой. Всё возвращается на свои места, и кажется, что всё как прежде. Серёжа проводит ладонью по щеке.       Странности начинаются, когда он задерживает руку чуть дольше и смотрит в зеркало, словно наблюдая за собой со стороны. В районе груди ускоряется биение сердца, и рука начинает пульсировать, словно забирая эту энергию у сердца. На щеке появляется тёплый след. Трудно понять, от чего именно: от только что прошедшего лезвия или от воспоминаний о том, как ему хотелось дотронуться до лица Димы, обнять, провести руками по щекам, запустить пальцы в густую бороду, которая ему так идёт.Фантазия уносит его слишком далеко, и когда он убирает руки, щёки остаются красными. Ладонь больше не пульсирует, но ритм остаётся быстрым, постепенно заполняясь отдышкой.              Серёжа включает кран и, смочив руки, начинает брызгать в лицо, чтобы смыть красноту и успокоиться. Он не хочет смотреть на своё отражение. Точнее будет сказать, что было страшно увидеть себя слабым и ранимым, каким он казался в школе, снова пятиклассник, наблюдающий за девочками со стороны.       Брюки, аккуратно надев рубашку, Серёжа зажимал ремень плотно обхватил талию, не позволяя ткани вылезти. Пиджак после стирки стал ещё более приятным на ощупь, а кармашек на правой стороне был тщательно расправлен. Однако, глядя на своё отражение в зеркале, он не мог избавиться от мысли, которая вызывала отторжение: «Всё выглядит так идеально, что даже противно. Как будто я собираюсь на собственные похороны». Эта мысль не приносила радости, и даже сейчас сердце продолжало биться в тревоге. Мысли о собственных похоронах никогда не были приятными, хотя иногда могли быть полезными и отрезвляющими. Но сейчас для них не было места.              В его образе чего-то не хватало. Чего-то, что он надевал крайне редко, но это сразу бросалось в глаза. Возникший образ казался чужим, но знакомым, и, вцепившись руками в шкафчик тумбочки, парень начал переворачивать вещи в поисках нужной . Взгляд Матвиенко остановился на футляре. Приоткрыв его, он почувствовал спёртый и затхлый запах. Стекла отражали крупицы пыли, собравшиеся тоненькой линии. Протерев их подушечками пальцев, он надел очки на переносицу. Они придавали гармонию и немного домашнего уюта. Служили отражением радости, ведь в радужках вновь появился яркий янтарь. Эта безделушка даже спустя много лет напоминала о беззаботном детстве. Серёжа долго всматривался в своё отражение, стараясь заметить в себе что-то особенное, то, что так хотели увидеть глаза и сердце... Из сотни глаз он пытался найти те, что смотрели тогда. Вдруг они смогут заменить призму стекляшек на те самые, с горячим кофе и приятным ароматом цитруса.       Квартира закрылась в пол-оборота, и ключи оказались в кармане сумки. Сегодня всё было иначе. Серёжа не проспал и с радостью шагал к автобусной остановке. Вдалеке уже виднелась крыша автобуса, номер на ней свидетельствовал о том, что ему повезло. Люди не спешили, и, хотя привычный понедельник был дерзким и ненасытным, на мгновение охватило странное чувство непонимания. Возможно, сегодня был выходной или какой-то праздник, о котором забыли предупредить Серёжу?              Ветер играл с зонтиками, многие взяли их с собой, хотя дождь был совсем слабым и лишь слегка касался земли, оставляя следы на одежде. Однако другим повезло меньше: их зонтики улетели, наполняя серое небо разноцветными пятнами. Зеркала не пропускали порывы ветра, и парень с улыбкой поглядывал на людей, которые не могли укрыться от пыли и песка, которые ветер пытался занести в глаза.       Двери приветливо распахнулись, открывая свободный доступ к сиденьям и не слишком мощному, но столь необходимому кондиционеру. Однако главной проблемой общественного транспорта оставалось отсутствие свежего воздуха. Впереди сидела молодая девушка, увлечённая перепиской в телефоне и не замечающая никого вокруг. Но окружающие люди не могли не заметить. Аромат её духов заполнил весь автобус, и даже небольшая порция свежего воздуха не могла его перебить.              Всё вокруг казалось нереальным, словно во сне. Не было слышно детских криков, умоляющих родителей не вести их на секции. Всё это уже стало привычной утренней рутиной, и её внезапное отсутствие вызывало лишь недоумение.       Дорога приближалась, и вскоре в поле зрения появился офис. Стены этого здания были покрыты пятнами крови и пота. Матвиенко шагал так медленно, что казалось, будто он не движется вовсе. Каждый раз, проходя через один и тот же дверной проём, он задавался вопросом: «Что я здесь делаю?»       — О-о-о, — протянула девушка на ресепшене, аккуратно раскладывая документы по стопкам. Сначала положила листовки с обязанностями, а затем перешла к расписанию конференций. — Сергей Борисович, рада вас видеть, — звонко заявила она.        Пройти мимо не получилось, и Серёжа с неохотой поднял голову, надеясь, что не встретится взглядом. По какой-то причине он чувствовал ответственность или, точнее сказать, неловкость перед девушкой. Если бы Серёжа тогда не упал и не увидел её обеспокоенное лицо, этого бы не произошло. Её приоткрытый рот, глаза, которые становились всё больше и вскоре начали напоминать монеты, и брови, что выражали то растерянность, то тревогу. Ему было стыдно, и, возможно, это было правильно.              — Дааа, — протягивает Матвиенко ,заметив на себе оценивающий взгляд, поднимает голову. На ее груди справа висел бейджик, но, пытаясь вспомнить имя по памяти, оно продолжает крутиться на языке, но становиться невозможным для произнесения. Выход находиться в надписи, однако паника не позволяла соединить буквы в единое целое, и имя осталось его неизвестным.              — Не помню, чтобы Вы носили очки… — Она подпирает голову руками и, не стесняясь, рассматривала начальника с ног до головы.       — По-моему, так гораздо лучше. Или вам так не кажется? — Взгляд пробегает с тонких белых пальцев на глаза. Расплываясь в хитрой улыбке, Серёжа находит подходящий момент для флирта, пусть и не самого удачного, но способного успокоить.На лице девушки не исчезает улыбка, и она дарит ее в ответ, а на щеках оставляет румянец, что так заметен, когда она убирает руки.              — Нет, вам очень идёт, — смущаясь, прячет лицо за стойкой. — Кстати, — приподнявшись, показывается ее макушка, и голос слышится отдаленным, скорее направленным в сторону стола. — Константин просил вас зайти.              — Благодарю, — бросает Серёжа на прощание и скрывается за дверьми лифта. Вежливость исчезла, а душа ушла в пятки. И хотя Матвиенко уже давно не школьник, он всё равно боится строгого учителя в страшном кабинете.       Проблемы начались с самого начала, когда Серёжа только пришёл в компанию. Константин, единственный член тогдашнего совета, не поддержал его кандидатуру. Это было похоже на ситуацию, когда в магазине девять из десяти экспертов одобряют товар. Через два года совет распался, и было решено назначить на его место директоров отделов. К тому времени парень уже успел показать себя и доказать компетентность в области продаж и маркетинга. Поэтому его назначили директором одной из корпораций по справедливости и заслугам.              Однако возникла проблема, связанная с возрастом. Взрослые дяденьки не понимали, как они могли работать под руководством молодого зрелого паренька, который только недавно окончил школу. Одним из таких был Константин. Поэтому было решено поставить его над Сережей в качестве босса для босса. При этом Он не имел отношения к отделу, а был приставлен только к молодому специалисту, над которым должен был осуществлять надзор. Несмотря на свой преклонный возраст и чрезмерную требовательность, Константин продолжал занимать свою должность и оказывать давление на окружающих.              В лифте тускло горела красная кнопка седьмого этажа. В руке Сережи болталась связка ключей, которую девушка протянула ему во время приветствия. Чтобы успокоиться, он начал крутить её на пальце. Пока лифт медленно поднимался, парень успел придумать несколько ритмов к слову «увольнение». Все знали, что спорить с Константином бесполезно, поэтому было выгоднее придумать ироничный финал, чем устраивать выходки.       Ноги сами привели к нужному кабинету. Очки чуть сползли на нос, и Серёжа всё больше сомневался в своих способностях. Два стука было достаточно, однажды он позволил себе чуть больше, за что потом отхватил долгую лекцию и понижение премии за неуважение.              — Оооо, Матвиенко! — его тон выдаёт смесь насмешки и чего-то ещё, что трудно уловить. — Я уже думал, вы не придёте, — он берет карандаш и задумчиво перекатывая между пальцами, сосредоточив всё своё внимание на собеседнике.        — Мне сказали зайти, — зачем-то добавляет парень. От понимания, что в этом душном, страшном до ужаса помещении было слышно абсолютно всё, он постепенно сжимал кулак. Казалось, Он видит тебя насквозь, и ты просто не в силах скрыться от пристального взгляда. Серёжа чувствовал, как по спине стекает струя пота, а конечности покрываются мурашками. Он не мог устоять на месте и переминался с ноги на ногу. Взгляд Константина меняется: теперь он скорее азартней, чем раньше. Аксессуар давит на переносицу, но почему-то наделяет уверенностью.       — Покажи, где ты нашел этого врача? Уж слишком много себе позволяет. Отвлекает моих сотрудников от очень важных дел, не так ли, Сергей? — Взгляд заостряется на карандаше. В какой-то момент он перестаёт крутить его в руках и замирает. Сережа представляет, как предмет попадает ему в глаз и разрушает единственное, что имеет для него хоть какое-то значение в этой заполненной, но пустой комнате.       Его статус в этих стенах был очень высок.  Здесь Он был королём своего небольшого королевства. Уже давно никто не оспаривал его власть, что позволяло ему управлять людьми, чьи недостатки были ему неведомы.       — Это мой друг... — произнёс Серёжа и запнулся на последнем слове. Имеет ли он право называть Диму своим другом? В ответ слышен лишь смешок, который, словно облако, поплыл по кабинету и, коснувшись угла, растворился. Он проигрывает эту игру так же быстро, как и тогда.       — Вот как, — Константин перекладывает карандаш в другую руку. — То есть у вас не было больничного листа?       — Нет, всё не так, — с трудом подбирая слова, произнёс парень, ощущая, как они теряют свою ценность. Попытка объясниться не увенчалась успехом, и он сделал шаг вперёд, подняв руки в попытке оправдаться. — Он был, Дима — врач.       — Оставь мне его номер. Очень уж хочется узнать, откуда у этого человека такая уверенность и грубость по отношению к твоему начальнику. — Его плечи напряглись, и он вжался в кресло, которое, как все предполагали, было сделано из человеческой кожи.       — Послушайте…              — Серёжа! Если у тебя не было серьёзной причины не выходить на связь в течение двух дней, я буду рассматривать это как прогул. А учитывая твою обычную статистику, ещё один прогул будет означать увольнение, поскольку первое предупреждение ты уже получил в конце прошлого месяца. — Его голос с каждым словом становился всё угрюмей. Он стал походить на старика, хотя таким давно являлся.              Всё произошло так стремительно, что Серёжа не успел опомниться, как оказался за дверью кабинета. Дверь за ним резко захлопнулась, и от порыва ветра чуть не растрепались волосы на голове. Он отдал карточку, ту самую, которую когда-то отдал ему Дима. Серёжа с тревогой представлял предстоящий разговор. Что он скажет? Не возникнут ли у него проблемы, ведь от Него можно было ожидать чего угодно. Он боялся потерять дружбу, которая, казалось, только начала завязываться. Но самым главным вопросом было: повлияет ли их разговор на отношение к нему?              В своем кабинете Сережа выдыхает весь оставшийся воздух, стараясь сжаться до молекул и раствориться где-нибудь. Взгляд мечется по пространству, он был опустошен, ведь с этой, казалось бы, пустой и непримечательной маленькой картонной карточкой ушло что-то большое. Она была скорее напоминанием — трофеем на случай расставания и тем, что останется из тысячи воспоминаний.              Вероятно, именно это состояние больше всего не нравится людям. Когда от тебя ничего не зависит, и остаётся только ждать, наблюдая, как маленькая стрелка медленно передвигается по циферблату, отсчитывая минуты. Особенно тяжело, когда не знаешь, чем себя занять.Телефон давно занял своё место на рабочем столе, но дела не ладились. В голове крутилась одна простая фраза, за которой следовало множество вариантов продолжения: «А что если?..»              Матаясь по кабинету, рассматривая сотрудников за его пределами, все равно глаза не хотели уходить от телефона. Каждый звук, похожий на уведомление, моментально привлекал внимание. На носу продолжали давить очки. Сгорбившись над телефоном, они сползали на кончик носа, и рука уже как под гипнозом поправляла их на место. Еще пару раз, и Сережа стал задаваться вопросом, как же сложно на самом деле их носить. Они давили на уши и переносицу, на которой уже оставались следы и постепенно приходили импульсивные стычки.              Рука постоянно прикасалась к волосам на затылке, то приглаживая их, то почесывая. Это могло показаться забавным, и сам Матвиенко, возможно, усмехнулся бы, если бы увидел себя со стороны. Однако сейчас эти движения помогали ему успокоиться перед неизбежным. Ладони становились влажными, а на штанинах оставались следы от постоянных прикосновений. Терпение держалось на последней ниточке, которая с каждым разом становилась всё тоньше, словно струна гитары, готовая вот-вот издать мелодию.       За кабинетом расхаживал парень, и Сережа думал, что это, может быть, Паша. Он вспомнил о молодом пареньке, который вроде еще вчера проходил собеседование, а сегодня уже является востребованным сотрудником. С тех пор Паша заметно повзрослел и в физическом, и в карьерном плане. Он двигался уверенно и плавно, не встречая на своём пути препятствий. По слухам, у него завязались романтические отношения с одной из сотрудниц отдела регистрации. Сережа не интересовался подробностями, но краем уха услышал об этом во время обеда, когда коллеги бурно обсуждали их возможный роман.       Сережа представлял, его таким же ярким и запоминающимся, как персонажа фантастических сказок, возможно, с небольшой долей драмы. Каждый раз, когда парень задумывался о нём, он отмечал, что Паша открыт для общения и новых знакомств. Он легко заводил контакты и часто становился центром внимания. Почему некоторым людям так трудно даётся общение, а у других всё так просто? Этот вопрос не давал ему покоя.       Паша прошёл мимо, но, оглянувшись, заметил, что начальник пристально смотрит на него. Наклонил голову и приподнял брови, словно спрашивая, не сделал ли он что-то не так.Серёжа скрестил руки в замок, уронил голову в ладони.              — Ненавижу… — шепчет он, едва сдерживая гнев. Подняв голову, парень замечает вдали силуэт, едва различимый из-за синей жилетки, который быстро исчезает.       Всего один стук часов — и вот уже в отчаянии Серёжа хватается за телефон. Потные руки не дают приложить к отпечатку, и приходится вспоминать пароль. Пальцы, как по привычке, сами набирают нужные цифры. Через несколько минут открывается переписка, и ещё пара — чтобы решиться написать хоть слово. Сообщение получается странным, таким, которое Матвиенко никогда бы не написал, будучи трезвым, да и вообще никогда бы не написал. Возможно, он сейчас был пьян, но чем-то непонятным, тем, что нельзя выпить. Растерянность заполняла мысли, всё больше занимая их развитием событий.       Заметив ошибку, парень быстро исправляет и превращает в слово. Возможно, он пожалеет об этом, как и о многом другом. Но сейчас необходимо предупредить Диму о неизбежном.       «Привет. Заранее прости, что так получилось, правда, не знаю, как так вышло. Он просто попросил твой телефон, и я, не подумав, отдал твою визитку. Если все зайдет слишком далеко, можешь просто ему сказать, что я сам все это придумал».               Перечитав его около десятка раз, Серёжа не знал, что еще добавить.Если он уже позволил себе быть слабым и беззащитным, возможно, стоит сказать всё сразу, пока не стало слишком поздно. Каждое, написанное им слово, было наполнено искренностью, а каждая буква словно оживала под ритм его бьющегося сердца.       Сообщение не остаётся незамеченным, и вскоре под ним появляются галочки, сигнализирующие о том, что собеседник зашёл в сеть. Экран не успевает погаснуть, и Матвиенко ещё пару раз тыкает по нему, чтобы не упустить ответ. Под фотографией начинает светиться голубоватое «онлайн», и это вновь привлекает взгляд, чтобы ещё раз взглянуть на аватарку.       «Успокойся, что случилось?»               «Он вызвал меня к себе и стал расспрашивать про тебя... Всё шло к тому, чтобы я дал ему твой номер. Я не помню, как это произошло».       Переписка стала похожа на разговор, в котором Серёжа говорил очень быстро, не успевая тщательно обдумывать. Он пытался сдержать эмоции, но они всё равно прорывались в тексте.       «Кто он?»                    «Костя»               «Костя?»               «Ты разговаривал с ним по телефону. Он сказал, что очень хочет поговорить еще раз и задать пару вопросов про то, что тебе не стоит отвлекать ЕГО сотрудников от работы.».              «Понятно. И когда он позвонит?»              Димины сообщения были, как обычно, пропитанные поверхностной сосредоточенностью и вызывали странное умиротворение только от наличия. «Обычно» — такое странное слово, но сейчас звучало чересчур приватно. Виделись всего несколько раз, а это уже стало «обычным». Он был таким рассудительным. Возможно, сейчас он уже всё придумал, уже рассмотрел всё со спокойной головой и решил проблему, которая для Матвиенко не решаема.              «Понятия не имею. Скажи, что я сам всё придумал, так будет проще. Не думаю, что с ним вообще стоит спорить.».              Экран гаснет, и Серёжа, не в силах усидеть на месте, начинает ходить вокруг стола. Он с нетерпением ждёт ответа, надеясь, что он всё же последует.              «Шутишь? Пошлю его куда подальше, и всё. Он вообще видел, что ты еле на ногах стоял?»              «Он обычно не замечает таких простых вещей».               Конечно, Серёжа пытался минимизировать, но такие случаи всё же происходили. Однажды парень из отдела напротив упал в обморок, спускаясь по лестнице. К сожалению, рядом не было никого, кто мог бы помочь. Падая, он едва зацепился за перила и рухнул на холодные бетонные ступеньки. В результате получил перелом руки и отделался сотрясением. На что Константин покачал головой и сказал, что парень сам виноват в том, что так получилось. Хотя Матвиенко не был свидетелем инцидента, он слышал, как тот жаловался на плохое самочувствие, но «начальник» не обратил на это внимания, сказав: «Не выдумывай и продолжай работать».              «Слушай, за меня не парься. Я всё решу. Как позвонит, тебе напишу. Если это что-то серьезное, я постараюсь быть как можно вежливей, но за себя не ручаюсь, уж больно он занозистый и неприятный. Постарайся отвлечься и напиши, как приедешь домой.».               Сообщение оказалось длиннее, чем он ожидал. Взгляд задержался на последней строчке, словно намеренно игнорируя всё, что было написано выше. В этой простой просьбе таилась надежда сохранить дружбу, без которой жизнь больше не представлялась возможной. Остальная часть сообщения была скорее выражением поддержки, на которую Серёжа мог бы ответить простым и коротким «да» или «хорошо». Однако он так и не написал ответ.              Экран погас, оставив чёрное пятно, похожее на бездонную дыру. На его губах появилась лёгкая улыбка. Приятно видеть, что диалог был похож на их с Ильёй: такой же спокойный в плане слов. Они говорили так, словно были знакомы слишком долго, или же Дима даже сквозь экран умел поддерживать одним лишь присутствием.              Хотя Сережа и пообещал, в душе не исчезало беспокойство. Он с нетерпением ждал сообщения. После того как Позов напишет, что ему звонили, что больше не нужно будет волноваться, наверное. Теперь в голове крутилась мысль только увидеть сообщение от него.              День тянулся невероятно долго, а если учесть последние события, он казался бесконечным. Ноги сами собой понесли к дому, но по пути парень свернул на протоптанную дорожку, которая вела через несколько деревьев и полянку. Телефон разрядился и просто валялся в кармане, рука судорожно хотела посмотреть, но невозможность осуществить желанное сильно тяготила. Автобусы как будто стали ходить ,в прямом смысле, и впервые хватило пяти минут, чтобы приехал твой. Это безумно радовало, но на улыбку не оставалось сил. Деревья кончались, обнажив вывеску магазина «Продуктовый». Он был ближе всех прочих, да и цены там вполне приемливые. Всё сходилось к тому, что туда определенно стоит зайти.              Ноги направились ко входу, и, как только рука коснулась дверной ручки, дверь открылась, издав мелодичный звон колокольчика, который оповестил продавца о приходе нового посетителя. Сумка с лямкой уже начала натирать, и, чтобы облегчить давление, Серёжа меняет плечо. Кассир пошевелился, и стул под ним скрипнул.              Парень шёл мимо отделов. Он не хотел есть, потому что желудок был полон размышлений, и ком стоял в горле. Матвиенко остановился у холодильников, где стояли напитки. Взгляд сразу упал на прохладное пиво, стоящее на верхней полке. «Может, от одной баночки ничего и не будет».       Раздался звуковой сигнал, и карта оплатила напиток. Протянутый продавцом чек Серёжа быстро смял и положил в карман брюк. На улице сияли звёзды, и луна освещала синее небо, на котором с трудом можно было различить облака. Они медленно плыли по горизонту. Матвиенко застыл, устремив взгляд в небо. Но тут начали падать капли дождя. Рука сжимала банку, на которой скапливалось всё больше влаги, и упаковка начала скользить. Капли медленно стекали по лицу, останавливаясь на губах и подбородке. Однако долго стоять так не получилось, хотя так хотелось. Переулок опустел, и на душе стало не по себе от одного понимания, что улица, которая утром не умолкает детскими криками, сейчас наполняется играющимся ветерком, что завывает, пробегаясь по горкам.              Родные стены подъезда встретили теплом. Вставив ключ в замок, он снова оказался дома. Сумку Серёжа бросил в коридоре: за выходные плечо отвыкло от постоянной ноши, и теперь ныло от переноски. Пошатываясь, парень направился в ванную. Горячие струи воды омыли его руки. Стоя под ними, парень чувствовал, как тепло возвращается в тело. Умыв лицо и освободив шею от душного галстука, повесил пиджак на стул, который всё ещё хранил следы капель.              В одной из квартир многоэтажного дома ярко горел свет, освещая другие, более тёмные помещения. На столе стояла банка безалкогольного пива. За окном шумел дождь, стуча по стёклам.Серёжа сделал глоток и поморщился от непривычного вкуса. Язык непроизвольно высунулся. Он продолжал пить, и бутылка быстро опустела. Без компании было гораздо сложнее, неважно, что это было — вода, чай или что-то покрепче. Было приятно ощущать рядом тёплое плечо, когда это так необходимо.Хотя опьянения не наступало, в груди остался приятный осадок. Ближе к полуночи Серёжа заснул, устроившись на руках, которые под утро начали болеть.       Сообщение осталось непрочитанным. Только утром, когда Серёжа поставил телефон на зарядку, он случайно увидел его.       «Ты так и не написал... Я всё решил. Проблем быть не должно, но если что, пиши. Надеюсь, ты там не спился и не в какой-нибудь канаве пытаешься понять, как туда попал. Напиши, как прочтешь».