Play For Me

Maybe then I'll fade away and not have to face the facts It's not easy facing up, when your whole world is black The Rolling Stones — Paint It, Black

С момента, как он пришёл в себя, самочувствие становилось понемногу лучше, но соображать всё ещё было трудно. Гриммджоу всё же прогнал Хичиго отсыпаться и строго-настрого запретил ему оставаться в больнице дольше, чем следовало. В его положении командовать, конечно, не с руки, но Хичиго тоже не был дураком и понимал, что Гримм просто не хочет, чтобы он видел своего друга в таком состоянии снова. Поэтому он сократил свои визиты, всё же решившись довериться Ичиго. Рыжий же практически постоянно был рядом, изредка только уезжал на репетиции, и Джагерджак в это время старался спать, чтобы не думать о том, что группа продолжает жить без него. Ломка всё ещё выбивала из него всё дерьмо, но каких-то два или три часа подремать всё же удавалось. Всё остальное время он был под цепким наблюдением семьи Ичиго. Гриммджоу до сих пор не понимал, как у этого придурка могут быть такие милые сёстры. С другой стороны, это объясняло некоторую осведомлённость Куросаки в вещах, которые считались в обществе не совсем мужскими. Например, он регулярно палил рыжего за использованием тоналки после тяжёлых смен, а также перед концертами. Да и в целом становилось понятно, почему Куросаки настолько собран и спокоен в самых стрессовых ситуациях, когда даже Шинджи начинает биться в истерике. Жизнь в одном доме с двумя девушками закалит любой характер. Теперь же эти самые сёстры с некоторой опаской заглядывали к нему, меняли капельницы, пока Джагерджак молча и задумчиво смотрел то на них, то на потолок. Девчонки практически не говорили с ним, только более бойкая и решительная Карин задавала вопросы о самочувствии, но делала это резко и отрывисто, словно боялась, что Гриммджоу сможет прочесть какие-то эмоции в её голосе, говори она помягче. У него самого хватало сил только отвечать на её вопросы и наблюдать за тем, как девушка меняет ему катетеры. Благо на пятый день пребывания в больнице ему разрешили ходить до уборной вдоль стеночки. Правда, он в первый раз чуть не рухнул вместе с капельницей, но вовремя сумел поймать равновесие. Ичиго, который тогда чуть не расшиб колено, бросившись на помощь, обматерил его от души, но Гриммджоу даже в таком состоянии слышал в его голосе звенящие нотки искреннего беспокойства. Хичиго рассказал ему обо всём, что происходило, и теперь Джагерджаку было ещё паршивее на душе. Чёртов Куросаки спас его жизнь. Буквально вцепился в него руками и ногами и не позволил сдохнуть. Хотелось выть от осознания того, что человек, которому он даже дышать не позволял спокойно, въебал столько усилий в то, чтобы он сейчас продолжал жить и приходить в себя. Было ли дело только в том, что Куросаки был врачом, который просто выполнял свой долг? Возможно, и Джагерджаку хотелось в это верить. Он по инерции огрызался, когда Ичиго приходил проверять его состояние, но делать это было всё тяжелее. Потому что у Гриммджоу теперь не было явного над ним превосходства — он лежал на койке куском отбитого, скулящего от боли мяса, и от чувства подобной беспомощности хотелось рвать и метать. Его мог видеть в таком состоянии Хичиго, Ренджи, даже тот же Хирако. Кто угодно, но не чёртов Куросаки! Но Ичиго не реагировал на его выпады. Молча и спокойно делал уколы, после чего садился в кресло в углу и залипал в телефон или читал. Но стоило Гриммджоу не выдержать и застонать от боли, он тут же оказывался рядом, и под внимательным взглядом карих глаз хотелось сразу сдохнуть и не мучиться. Но Ичиго просто прижимал его за плечи к койке, не давая вырваться, и ждал, пока Юзу или Карин принесут болеутоляющее. — Куросаки, — хрипел Джагерджак, сжимая его запястье, — вот какого хрена, а? — Где болит? — Ичиго не ослаблял хватку. — Старайся расслабиться. Я сейчас уверен, что тебе добавки не хочется. О, нет, Гримму хотелось, страшно хотелось. Обдолбаться настолько, чтобы отключиться или просто сдохнуть без мучений. Что угодно сейчас было бы лучше, чем эта ломающая кости боль и сочувственный взгляд блядского Куросаки. Но Гриммджоу сцеплял зубы и мотал головой. — Не… Не хочется. Просто… хочу уже, чтоб это закончилось. — Скоро, Гримм. — Чувствуя, что он больше не сопротивляется, Куросаки проводил ладонью по его руке в успокаивающем жесте. — Я пообещал, что вытащу тебя. — Нахуя оно тебе надо, Куросаки? — злобно рассмеялся Гриммджоу, не контролируя эмоции. — Дал бы мне спокойно войти в «Клуб двадцать семь», вам же легче было бы. — А вот это не тебе уже решать, паскуда. — Знакомая пелена гнева наконец подёрнула глаза Ичиго, Джагерджак торжествующе улыбнулся и тут же зашипел от боли в плече, куда всё ещё упиралась вторая рука Куросаки. — Я слишком часто видел, как люди подыхают от передоза, и, как бы я к тебе ни относился, так ты не сдохнешь. — Уважил… Бля-ять! Ичиго, сука-а-а!.. Боль снова вывернула наизнанку, его резко подбросило на койке, а Куросаки навалился на него всем телом, надрывно зовя сестёр на помощь. Тепло его тела. Тяжёлое дыхание. И донельзя испуганные карие глаза. Это всё ещё долго будет преследовать Джагерджака в кошмарах, в которые он проваливался. Он больше не слышал голосов. Он просто видел Ичиго, перепуганного до жути. И это было последнее, что он успел осознать, прежде чем мир над ним сомкнулся, а сам Джагерджак провалился в бесконечную пасть тьмы. — Сука, Джагерджак! — Ичиго, ощутив, как Гриммджоу обмяк и закатил глаза, почувствовал знакомый холод в душе. — Нет. Нет. Нет-нет-нет! Но, к его огромному счастью, Гриммджоу лишь потерял сознание. Ичиго с секунду беспомощно разглядывал его, отходя от шока, но в палату вихрем ворвалась Юзу. — Ичиго, что случилось?! — Отрубился. — Ичиго смахнул холодный пот. — А я уже чуть не подумал, что всё… Позови отца. — Я уже здесь. — Ишшин мягко обошёл дочь и внимательно всмотрелся в лицо Гриммджоу. — Сынок, я думаю, что лучше его на дальнейшую терапию отправить в реабилитационный центр. У нас банально нет аппаратуры, которая может помочь с этим справиться. Ичиго гулко сглотнул, глядя на то, как отец проверяет пульс Джагерджака. Он понимал его правоту. Но это не умаляло нарастающее внутри чувство отчаяния и беспомощности. Да, он вытащил Джагерджака из самого ада. Но всё равно ему казалось, что он что-то сделал не так или сделал, но не до конца. Не выполнил обещание. Ишшин расчёл молчание сына как согласие, и уже совсем скоро Джагерджака на носилках выносили молодцеватые фельдшеры в сопровождении пустого взгляда Ичиго, который сидел в кресле и молча наблюдал. Сёстры не рискнули заговорить с ним, а отец лишь покачал головой и решил оставить сына одного. У него словно остался синяк на спине — перед тем как отрубиться, Гриммджоу что есть силы обхватил его рукой, пальцами вцепляясь в лопатку. Он до сих пор чувствовал тепло его руки. Слышал отчаянный вопль боли. И хрип, кошмарный, словно предсмертный, который сорвался с бледных губ перед тем, как Джагерджак отключился. Самые страшные доли секунды, когда ты ещё не знаешь, что с человеком в твоих руках; самые ужасающие мысли, которые мелькают так быстро, что не успеваешь их полностью осознать, только понимаешь эмоцию, которая их сопровождает. Страх, ужас, отчаяние, тревога, сковывающая душу паника, — всё пролетает так быстро, как жизнь перед глазами, когда смерть уже тянет за тобой когти. В опустевшей палате стояла гнетущая тишина, а Ичиго всё сидел, глядя в широкое окно, за которым уже давно стемнело, и лишь свет уличных фонарей позволял видеть очертания предметов внутри. Пустая койка, на которой ещё недавно Гриммджоу боролся за свою жизнь, смятая простынь, уже давно остывшая. Сбившееся в ногах покрывало. Пустые капельницы. Дверь приоткрылась, впуская в темноту яркий свет коридора. Внутрь вошла фигура, пытаясь оглядеться и рассмотреть хоть что-то. — Я здесь, — севшим голосом произнёс Ичиго. Человек развернулся на звук и подошёл к нему, присел напротив, и наконец Куросаки понял, кто перед ним. Хичиго обеспокоенно заглянул ему в глаза. — Что произошло? Где он? — В рехаб увезли. — Так, а случилось-то что? — Его просто увезли. — Куросаки, — Хичиго пощёлкал пальцами перед его лицом, — приём, блять. Если бы его просто увезли, ты бы тут сейчас не сидел с таким лицом, будто весь мир рухнул. Он поднялся и потянул Ичиго за руку. — Идём покурим, хватит тебе тут залипать. Прохладный вечерний ветер взъерошил ему волосы, словно старался отвлечь от дурных мыслей. Ичиго остановился возле стены и устало привалился к ней спиной, стараясь всё же взять себя в руки. Широсаки встал рядом и сунул ему сигарету. — Если честно, то мне твой отец уже рассказал. Не вижу повода для драмы, Ичиго, он же просто отключился. О нём теперь позаботятся, так что выдыхай. Куросаки всё же прикурил и затянулся, чувствуя, как уходит холод из пальцев. — Не говори только никому пока что, — тихо попросил он спустя несколько минут, и Широсаки недоумённо покосился на него. — Почему? — Просто не говори. — Ичиго посмотрел вверх, выдыхая облачко дыма. — Считай это личной просьбой, лады? — Парни всё равно рано или поздно узнают, зачем скрывать? — Я сам скажу, — уже чуть раздражённо сказал Ичиго, стряхивая пепел. — Сам, но позже. Понимаю, что Ренджи ты всё равно скажешь, но бля, не трогайте только Хирако. — Всё ещё не понимаю, в чём проблема, но ладно. — Хичиго передёрнул плечами и, вздохнув, положил руку на плечо друга. — Ты сам как вообще? — Паршиво, как же ещё. Не хочу сейчас об этом, извини. Разговор не вязался. Хичиго угрюмо покачивался с пятки на носок, пока Ичиго смотрел в небо, продолжая переваривать произошедшее. А стоило ли вообще пытаться разговаривать? Помолчать иногда тоже полезно, это могло помочь привести в порядок мысли. Альбинос слегка сочувственно покосился на Ичиго, который продолжал безучастно таращиться вверх. Странное дело — парамедик в таком шоке с отключки от ломки. Да он же в силу профессии такое едва ли не каждый день видит, а то и похуже ведь случаи бывают. Совершенно точно бывают. Так почему Куросаки так скрутило, что он не может и слова из себя выдавить? Вечер скрипел над ними ветвями деревьев, остывающий асфальт отдавал в воздух всё накопленное летнее, знойное тепло, но почему-то в саду дома семьи Куросаки было удивительно прохладно и дышалось совсем легко. Хичиго рассеянно пнул небольшой камушек, и он с глухим стуком проскакал по асфальтной дорожке, ведущей в дом. Ичиго проводил его взглядом. — Что ты делаешь? — Стараюсь отвлечься, — буркнул альбинос, — но пока ты стоишь рядом с такой унылой рожей, у меня нихера не получится. — Так зачем тебе вообще на мою унылую рожу смотреть? — Бледная тень улыбки скользнула по губам Ичиго. — Ехал бы домой. У тебя больше нет повода приезжать сюда. — Придурок, блять. — Хичиго нахмурился и нервно сплюнул. — Ты думаешь, я сюда только ради Джагерджака приезжал? — А ради чего ещё? — безразлично пожал плечом Ичиго и тут же ойкнул, получив острым локтем под рёбра. — Какого хрена? Широсаки резко придвинулся совсем близко к его лицу и, хмурясь, процедил: — Скажи мне, Куросаки, одну вещь: почему ты вытащил его? Но если вздумаешь мне затирать про клятву Гиппократа, спасение человеческих тушек и врачебный долг — я тебе выбью зубы. Ты же эту блохастую гниду мог просто оставить на своего отца, сестёр и меня. Но нет, ты все эти дни не отходил от него ни на шаг. Почему? Куросаки отшатнулся от него, прижимаясь спиной к стене. — Что на тебя нашло, Хич?.. — Ответь на вопрос, пожалуйста. — Альбинос придвинулся ближе, пытливо заглядывая в карие глаза напротив. — Ты терпеть его не можешь. Он тебя не выносит. Но при этом вы постоянно оказываетесь рядом в любой ситуации. И ты сам вызвался спасти его шкуру, лично, своими руками. — Тебя так сильно это беспокоит? — Ичиго сглотнул, изо всех сил стараясь найти путь отхода, но Хичиго прижимал его к стене и когтями залезал куда-то настолько глубоко, что и словами описать сложно было. — Я просто… не хотел, чтобы он сдох, вот и всё. Его слегка пугала такая метаморфоза. Хичиго ещё никогда не вёл себя с ним так. Выдерживать его взгляд становилось физически тяжело, Ичиго буквально чувствовал, как собеседник читает его как книгу и не понимал, почему же он так обеспокоен. — Как бы там ни было, он наш друг, — сглотнув, еле слышно проговорил он, — даже если мы грызёмся, ругаемся, дерёмся… Он друг, и я не мог его оставить. Хичиго вдруг широко ухмыльнулся, и Куросаки окончательно растерялся и гулко сглотнул. Впервые он был настолько озадачен внезапной переменой настроения Хичиго, ему ещё не приходилось видеть его в таком состоянии. — Ты врёшь, Куросаки, — тихо произнёс альбинос. — Врёшь, но сам ещё об этом не знаешь. Налетевший ветерок колыхнул белоснежные волосы, когда альбинос сделал шаг назад и сунул руки в карманы. Растерянный Ичиго выпрямился, стряхивая оцепенение. Подобная эмоциональная встряска действительно выдернула его из тягучей апатии, и теперь он изумлённо смотрел на Хичиго, который снова покачался с пятки на носок и поднял на него серьёзный взгляд. — Ты сказал, что не станешь ему вредить, — сказал он едва слышно. — Пожалуйста, сдержи обещание. Потому что я уже устал. Если даже этот случай не вправит ему мозги, я… Он запнулся, сглотнул и замолчал, не решаясь продолжить. Ичиго сделал шаг к нему и положил ладонь на его плечо, сжимая пальцами: — Я позабочусь о том, чтобы вправил. Не задумывайся о причинах — даже я их не знаю. Просто так надо. А раз надо — я сделаю. Широсаки усмехнулся и мягко стряхнул его ладонь с плеча. — Ловлю на слове, Куросаки.