Реакция на «Солнечный корт»

Вернувшись домой Джереми пошел в свою комнату закрывшись на ключ. «Что же тебе пришлось пережить, Жан..»—думал он про себя но вслух нечего не сказал. Чтобы немного остыть он пошел в душ и включил холодную воду до конца. Приняв душ с полотенцем на бедрах и на плечах он взял свой телефон и позвонил своему психологу. —Джереми? —Здравствуйте, миссис Мариса, не отвлекаю ?— спросил Нокс усаживаясь на кресло возле стола. —Ох, Джереми, мы уже столько знакомы давай без формальностей—устала сказала она , но улыбка слушалась в ее голосе— Нет не отвлекаешь. О чем поговорим ? —У меня в команде появился новый игрок. —Ты про Жана ? С ними что-то не так? —Да. Он…ммм..как бы сказать… —Интересный ? Странный ? —Да наверное все же странный. —хорошо. Что именно в нем тебе кажется странным ? —здесь вкратце и не рассказать.. —Мы же не куда не торопимся ? Так что давай с самого начала. Джереми рассказал и о книге, и о том что чувствовал в тот момент —Хмм..так к вам пришла посылка в которой говорилось о его жизни ? —Да. Звучит немного странно, но это правда —А от кого посылка ? —Не знаю. Там была записка, но она была на..японском? —Понятно. Тебе лучше это обсудить с ним лично. —Знаю. Но он вряд ли будет со мной говорить об этом. —А ты не говори сразу об этом. Начни с легких тем и постепенно узнавай то что тебе нужно. —Хорошо, спасибо, Мариса. —Это моя работа. Если еще что нибудь случиться звони. —Хорошо, пока. —Доброй ночи, Джереми. Отключив звонок он зашел в группу, который вел только с Кэт и Лайлой ЧАТ Джереми: как вы ? 21:37 Кэт: Вроде нормально, а ты? 21:39 Джереми:тоже. Разговаривал с миссис Марисой. Как там он? 21:40 Лайла: он в комнате закрылся с момента как мы пришли домой так и не вышел. Мы звали его на ужен , но он отказался. 21:40 Джереми прочитал сообщение и отложил телефон. Залез под одеяло он укутался с головой и с трудом уснул. Ему снилось , ворон что был в золотой клетке и плакал.

***

Проснувшись и собравшись Джереми поехал к девочкам, а от туда они все вместе отправились в стадион. Переодевались все в напряженном молчании и также прошла тренировка. После того как они переоделись и приняли душ все также собрались в комнате отдыха. —Ну кто читает вторую главу ? —Давайте я ?—предложил вице-капитан и все согласились Глава 2 Неделя прошла в тревожном тумане. Жан Моро пытался придерживаться распорядка Воронов, понимая, что перестроиться будет ужасно сложно, когда Ваймак наконец отправит его на север. Однако отсутствие занятий и тренировок, которые могли бы вернуть его в норму, лишь усугубляло его состояние. Он спал не тогда, когда следовало, и дольше, чем нужно, то ли из-за лекарств Эбби, то ли из-за полного истощения, вызванного необходимостью восстанавливаться после множества травм. Каждую ночь его будили кошмары, и он, задыхаясь от ужаса, в панике метался, не отдавая себе отчёта в своих действиях. —Какое у вас расписание ?—спросил Ксавьер прекращая читать —Мы тренировались по 16-ти часовому распорядку дня. —Прости? Вся команда опять была в шоке Уставилась на него —16 часов тренировок ?—спросила тренер Лисински —Да.—невозмутимо ответил Жан—Мне кажется стоит продолжить чтение ведь если это книга о моем пребывание здесь, то там будет это указано. Никто не стал спорить и они продолжили. Каждый день Жан обыскивал карманы и простыни, надеясь, что Ваймак наконец сжалится и вернёт ему телефон. Но каждое новое требование заканчивалось всё тем же спокойным отказом. Даже обещание позволить тренеру лично наблюдать за его звонком не трогало Ваймака. Жан едва сдерживался, чтобы не запустить в него подушкой. По комнате прошлись смешки хоть некоторые и пытались скрыть это под кашлем. Каждый раз, садясь на кровать, Жан автоматически искал взглядом спальное место Зейна, но спальня по-прежнему оставалась пустой. Они делили комнату три года и были напарниками в команде почти два: не друзьями, но жестокими союзниками. Так продолжалось до тех пор, пока Натаниэль не разрушил всё. Январь стал кошмаром, из которого ни один из них не смог оправиться или двигаться дальше. И хотя одиночество давило на него, Жан испытывал отчаянное облегчение от того, что Зейна больше нет рядом. Облегчение было таким сильным, что от этого становилось трудно дышать. Отсутствие Рико оказалось куда сложнее пережить. После ухода Кевина Жан получил повышение до партнёра Рико, что означало необходимость всегда быть поблизости от короля — в одной или двух комнатах. Это был более длинный поводок, чем тот, что был у Кевина, поскольку Рико терпеть не мог, чтобы рядом постоянно находился кто-то по типу Моро. Но даже такой поводок был достаточно коротким, чтобы задушить Жана. Его временное назначение к Натаниэлю на рождественские каникулы стало хоть и кратким, но спасением для его рассудка. Теперь вместо Рико и Зейна за Жаном присматривали Ваймак, Эбби и Рене, приходя по очереди в перерывах между своими делами. Они помогали ему дойти до ванной, приносили лёгкие блюда, которые он мог есть, и оставляли книги, на которые он не обращал внимания. Раз в день — или через день? Жан уже перестал различать — Эбби запирала дверь, чтобы помыть его и проверить его раны. Постепенно он начал осознавать весь масштаб того, что с ним сделал Рико. Самыми серьёзными травмами оказались три сломанных ребра, за ними шли растяжение боковой связки и вывих лодыжки. Синяки, покрывавшие его тело, были на разных стадиях заживления, но слишком многие всё ещё оставались болезненно тёмными. Не каждая рана требовала швов, а для полного восстановления сломанного носа понадобилось бы ещё несколько недель. Однако больше всего Жан не мог смириться с тем, что произошло с его волосами. Когда он старался не думать о других травмах, его мысли всё равно возвращались к этому. Он был достаточно тщеславен, чтобы расстраиваться из-за того, сколько волос вырвал Рико, но не настолько отчаянным, чтобы спросить у Эбби, как долго они будут отрастать. —И его не кто не наказал ? Типо это судимость. Он избил тебя до полусмерти и его не кто не наказал за это ? А как же ваш тренер ?—спросил Кай сидящий рядом с Ксавье. —А ведь точно. Его должны были наказать, это ведь это не допустимо—подключился Дерек. —Он-король экси его не за что не ударят.—сказал Жан, хоть и вспомнил как пред его глазами тренер бил Рико. —Это идиотизм!—возмутилась Лайла —Рико мертв. Нечего уже не сделаешь. Его мрачные мысли прервал осторожный стук в дверь. Никто из тех, кто приходил к нему, никогда не стучался так неуверенно. Жан даже не попытался сесть, лишь повернул голову, наблюдая, как новый посетитель робко вошёл в комнату. Первое, что он увидел, — это тёмные волосы и зелёные глаза. Это заставило его сесть так резко, что он тут же зашипел от боли, стиснув зубы, и с трудом откинулся обратно на спинку кровати. Пока он снова устраивался, Кевин уже успел устроиться у его ног: одну длинную ногу подогнув под себя, другую оставив свисать с края кровати. Жан был уверен, что несколько дней назад Ваймак солгал ему, но теперь перед ним сидел Кевин Дэй. Загорелый. — Ты ушёл с корта, — сказал Жан, слишком ошарашенный, чтобы остановиться. — Уехал в горы? Ты? Во время чемпионата? — Меня заставили, — ответил Кевин, неохотно пожав плечами. Его взгляд медленно прошёлся по Жану, оценивая его раны. Жан знал, что глупо искать в этом взгляде гнев: максимум, на что был способен Кевин, — это бездонное чувство вины. Он видел и похуже. Иногда Рико позволял ему оставаться рядом после таких побоев, но чаще Кевин отвлекал остальных Воронов от страданий Жана своим невыносимым поведением. К счастью, в этом он был мастером. —Он..ЧТО !? —ОН совсем!?!? Как так вообще можно?!! Это концерт чтоли ??? Так весело смотреть как страдают другие ?! Троянцы начали перекрикивать друг друга. Некоторые делали это из жалости, а другим Рико и до этого не не нравился —А ты!— крикнул Лукас— Ты не мог дать отпор ??? Или тебе нравилось так унижаться ?! —Лукас!—прикрикнули тренера —Что ? Почему он молчал и не говорил ? Ему наверняка бы помогли. А он молчал! Тут все замолчали и задумались. А ведь правда. Почему он терпел это и не говорил ? —Я всегда получаю то что заслужил. —Жааан..Никто не заслуживает такого отношение. Чем ты его заслужил??—сказал Джереми и уставился на него. —Я-Моро. —Это не ответ!—сказала Каталина, но Жан дал себе слова больше не говорить нечего. — До июня, — сказал Кевин вдруг ни с того ни с сего. — Да, — ответил Жан. Он посмотрел на закрытую дверь и перешёл на напряжённый, но тихий французский: — Твой тренер звонил хозяину. — Чтобы умолять за твою жизнь? — За разрешение остаться здесь на несколько недель, — ответил Жан. Он наклонил голову набок и оценивающе посмотрел на Кевина. — Твой тренер утверждает, что знает их тайны. Он сказал, что ты рассказал им всё. Всё, в смысле про Гнездо, или всё в смысле…? Даже здесь он не осмелился произнести это вслух, но доверял Кевину заполнить пробелы. Когда Кевин отвернулся, ничего не ответив, Жан резко втянул воздух от изумления. — Идиот. О чём ты только думал? — Я не был готов, — признался Кевин. — Я боялся, что он вернёт меня в Эвермор. И я не жалею. Нет, не жалею, — настаивал он, хмурясь на скептический взгляд Жана. — Они заслуживали знать, на что идут, укрывая меня. — Заслуживали знать, — эхом повторил Жан, в его голосе звучала острая насмешка. — Я видел, как ты лжёшь тысячу раз. Ты мог бы не говорить им правду. Кевин не стал оправдывать свою глупость, но всё же сказал: — Мне не следовало оставлять тебя. Я знал, что он сделает с тобой, когда поймёт, что меня нет. Но я... — Всё равно сделал меня частью этого, — напомнил Жан, когда Кевин запнулся. Кевин вздрогнул, но не произнёс ни слова. Жан почувствовал, как старый, болезненный гнев поднялся в груди, и сжал ушибленную руку в простынях, будто пытаясь удержать бурю силой воли. —Это был мой единственный шанс, — сказал Кевин. — Я знал, что ты не пойдёшь со мной. —Моё место в Эверморе, — тихо согласился Жан, — но это не значит, что тебе нужно было перерезать мне горло на выходе. Когда-то он отдал бы всё за этого глупца, и Кевин это знал. В конце концов, он использовал это против Жана, умоляя его отвлечь Рико, пока тот переживал из-за сломанной руки. Кевин сбежал из Эвермора, как только представилась возможность. Убедить Рико и Хозяина, что Жан ни в чём не виноват и ничего не знал, заняло недели. Им пришлось заменить весь его комплект доспехов к защиты января. Никто не видел, сколько крови впитала чёрная подкладка, но все Вороны это чувствовали. Все не гласно решили промолчать Простить их после стольких лет покорности и принятия наказаний, которые Рико считал нужным, должно было бы занять меньше времени. Но Кевин подставил их обоих. Он умолял Рико на японском и английском прекратить избиение, а когда тот не остановился, в панике обратился к Жану на французском. Они так долго были осторожны, а Кевин разрушил всё за мгновение. После оценки способностей Кевина от ERCи его дерзкого неповиновения Рико сорвался. Кевин потерял руку, а Жан — годами заслуженное доверие. —Прости, — тихо сказал Кевин. Он протянул руку. Жан несколько мгновений смотрел на него с неприязнью, но Кевин ждал. Наконец Жан расслабил пальцы и положил свою руку в ладонь Кевина. Кевин осторожно сжал её и начал поворачивать руку Жана. Жан не хотел снова видеть синяки и струпья, поэтому его взгляд упал на тёмный экран телевизора, избегая контакта с Кевином. Кевин постучал по его пальцам, отдавая немой приказ, и Жан сжал кулак. Это чертовски больно, но он смог. Кевин вздохнул — то ли от облегчения, то ли от усталости — и спросил: —А что, если всё не так? Жан встретил его пустым взглядом. —Что? Губы Кевина дёрнулись, словно он сразу пожалел о словах. Минута тянулась вечность, пока он наконец нашёл смелость продолжить. Эти слова заставили Жана резко отдёрнуть руку: —А что, если твоё место не в Эверморе? —Ты спятил? Неделя вне корта, а ты уже рехнулся? — рявкнул Жан. — Я — Ворон. Твои слова — оскорбление и глупость. –А что, если Эдгар Аллан отпустит тебя? — спросил Кевин. — Ты принадлежишь полю, но это не значит что это их поле. Если это поможет остановить Андрича от вмешательства в Гнездо, Хозяин может одобрить перевод. Куда бы ты ни попал, ты всё равно окажешься там, где тебе предназначено быть. Кевин указал на себя, и Жан понял: тот имеет в виду идеальный Корт. —Этого могло бы хватить. —Могло бы, — согласился Жан. —Возможно. Ты, бесполезный ребёнок. Ты забыл себя. –Скажи, что я не прав, — настаивал Кевин. —Хозяин скорее убьёт меня, чем отпустит,— процедил Жан, махнув рукой, словно прочитывая заголовок:«Жан Моро покончил с собой после длительного отстранения из-за травм».Это вызовет сочувствие прессы и даст нам преимущество в оставшихся играх. —Почему ты говоришь о том, что тебя убьют так буднично ? Типо: ну убьют и убьют что такого ?—фыркнув спросил Лукас —Тебя это не касается, ребенок. До того пока начался бы спор полузащитник продолжил читать Кевин задумался, затем кивнул: –Это потрясло бы "Большую Тройку". Пенн Стэйт не упустил бы шанс, а USС из уважения к пострадавшей команде, постарались бы сдержаться. Лучше бы они этого не делали, — сказал он с лёгким раздражением. — У них реальный шанс в этом году, кажется. —Твоя слепая преданность этим идиотам утомляет. —И теперь ты товарищ этих «идиотов»—с насмешкой проговорил Джереми и по комнате прошлись смешки. Жан ли закатил глаза на такое ребячество. –Некоторых из них ты сам любишь, — напомнил Кевин. —…ЧТО?? —Давайте просто продолжим—пробормотал Жан прикрывая лицо руками. —Ну нее ты обязан нам сказать кто это.—сказала Лайла и многозначительно взглянула на Джереми. А тот уставился на Жана, ели скрывая умиления от того как у него покраснели уши. —Читай дальше. —хахаха, хорошо. –Не смей, — резко оборвал его Жан. Кевин пожал плечами, не каясь. Жан едва сдержался, чтобы не столкнуть его с кровати. — Твоё умиление перед ними просто неприлично – Их доброта важна, — сказал Кевин. — Если кто-то заявит, что Вороны выиграли только благодаря сдержанности USC, репутация Эдгара Аллана пострадает меньше. Ты же знаешь, Хозяин этого не допустит. — Вот почему ты здесь, и вот почему он, по крайней мере, позволит тебе дожить до финала. Это твой единственный шанс уйти. — Я — Моро, — отрезал Жан, едва сдерживая ярость. — Я знаю, кто я, даже если ты забыл, кто ты. — Андрич… — …не мой хозяин. Пусть твердит «уходи» сколько угодно. Я буду умолять его передумать, если понадобится. Кевин молчал так долго, что Жан уже почувствовал вкус победы. Но тревога оставалась: ему пришлось настаивать. Тот Кевин Дэй, с которым он прожил четыре года, никогда не допустил бы мысли, что Жан может покинуть семью Морияма. Одна только эта мысль сжимала сердце, и он сосредоточился на менее болезненном оскорблении – на мысли о том, что придётся покинуть команду, занимающую первое место. Ни одна другая команда в стране не заслуживала его таланта. — Ты — Моро, — наконец произнес Кевин. Жан подумал, что тот опомнился, но Кевин продолжил: — Он был — Веснински. И всё же ушёл. Он сказал, что отказался подписывать документы о переводе. Жан отвел взгляд. Он искренне не ожидал, что Натаниэль выживет после такого дерзкого неповиновения. Если бы не его собственная слабость, возможно, Рико действительно убил бы его той ночью. Держать Натаниэля, пока Рико медленно пытал его водой, означало, что Жан не мог закрыть уши от его стонов. Он чуть не прокусил себе плечо, чтобы не закричать. Лишь когда Жан потерял самообладание, Рико был вынужден остановиться. Рико так и не простил ему эту слабость, не говоря уже о том, что Жан стал причиной той травмы. —То есть..ты тоже в этом участвовал и был не только жертвой, но и помощником.. —НЕТ! Не смей говорить того чего не знаешь!! —А что тут гадать когда здесь все написано?! —Сядьте! Оба!—крикнул тренер и Жан молча сел испепеляя взглядом Лукаса —Лукас, я сказал сесть. —Жан, ты делал это по собственной воле? —… —Жан. —Нет. —хорошо, продолжим. — Жан. Жан. Ногти вонзились в его запястье, вырывая из воспоминаний. Жан слишком поздно понял, что сжал собственное горло. Он ошибся, взглянув на Кевина, чьё лицо ясно говорило: тот знал, в каких воспоминаниях застрял Жан. Жан задыхался, разжать пальцы было невозможно. Кевину пришлось разорвать струпья на его ранах, чтобы Жан смог вздохнуть. Он судорожно вдохнул, наконец позволив Кевину освободить руку. — Он не сделал этого, — прошептал Кевин. — Жан… Сердце Жана колотилось так сильно, что он едва слышал Кевина. Он тонул, тонул, прошу, остановитесь… — Мы это сделали, — выдохнул он, или, быть может, лишь подумал об этом. Во рту оставался привкус мокрой ткани. — А потом Рико заставил меня покрасить ему волосы и отправить домой. Он мог жить с нами или умереть с ними. Жан машинально потянулся к горлу, но Кевин остановил его, прижав руку к одеялу. Жан содрогнулся, пытаясь заточить воспоминания обратно в глубинах разума. Цепи казались ужасающе тонкими, когда он пытался запереть этот ящик снова. Тут его зацепила фраза Кевина: — Веснински? — Он отказался от защиты ФБР, — сказал Кевин. — Они легализовали его новое имя. — Просто так? — Жан ответил слишком тихо, опустошённо, не зная, как реагировать. — Жан… — Если ты посоветуешь мне поступить так же, я перережу тебе горло зубами, — процедил Жан. — Убирайся и не возвращайся. Он ожидал спора, но Кевин ушёл. Жан наблюдал за тем, как закрывается дверь. Тишина должна была бы принести облегчение после слов Кевина, но сердце билось так бешено, что казалось, вот-вот вырвется из груди. Он зажал уши, впиваясь в кожу до боли, но в ушах всё ещё звучал голос Кевина: «Уходи, уходи, уходи». Лисы не отпустят его через несколько недель. Он знал это так же точно, как знал своё имя. Хозяин позвонит, когда пройдёт достаточно времени, чтобы Жан рискнул уехать, а Ваймак будет этому препятствовать. Он будет бороться, чтобы удержать Жана хотя бы до начала летних тренировок, а Хозяин сделает вид, что согласен, чтобы избежать подозрений. Ваймак пообещал сжечь дом, прежде чем позволит Воронам забрать Жана, но, возможно, Хозяин опередит его. Жан уже горел, но пока только от спичек. Эти мелкие ожоги причиняли куда больше боли, чем следовало бы. Он лишь представлял, что будет, если настоящий огонь его настигнет. — Сколько времени нужно? — спросил он Ваймака несколько часов спустя, когда тот принёс ужин. — Чтобы сгореть заживо. Сколько времени нужно, чтобы умереть? Ваймак долго смотрел на него. — Рад сообщить, что я не знаю ответа. Может, проверить, есть ли у тебя зажигалка? — Нет, — голос Жана был ледяным, твёрдым. — Я лишь хочу, чтобы ты помнил: это ты сделал со мной. Ваймак не стал спорить. Он осмотрел комнату, поднял подушки и простыни, вывернул карманы вещей которые были у Жана, обыскал тумбочку. Молчаливый укор в его взгляде, когда он ничего не нашёл, был очевиден. Жан встретил его взгляд невозмутимо, без обещания утешения. Ваймак не стал тратить время на вопросы, ответы на которые им обоим были известны, и оставил Жана с едой. Ваймак не знал, уснёт ли сегодня, а Жан, возможно, найдёт немного покоя среди кошмаров. И хотя это не была победа, чувствовалось — маленькое, горькое торжество. Победа оказалась недолгой. На следующий день вернулся Кевин, прихватив с собой Натаниэля и его вратаря-питомца. Натаниэль расположился на краю матраса, у колена Жана, пристально осматривая раны. Кевин сел на другой стороне кровати, скрестив руки так, что казался готовым раствориться в воздухе. Жан знал, как выглядит страх на лице Кевина, или, как ему казалось. Этот мертвенно-бледный цвет был новым, и Жан был уверен, что не хотел бы знать его причину. Смотреть на Кевина всё ещё было проще, чем выдерживать взгляд Натаниэля. Там, где должен был быть номер Натаниэля, зияли лишь ожоги. Воспоминание о цене этого чёртового тату для Жана вызвало онемение, затем — холод, а живот скрутило так, что казалось, вот-вот лопнет. Желание растерзать лицо Натаниэля было столь сильным, что Жан едва дышал. — Привет, Жан, — сказал Натаниэль. — Уйди, — процедил Жан, едва узнавая свой голос. — Мне нечего тебе сказать. — Но ты послушаешь, потому что я только что сообщил Ичиро, где ты. —Ичиро Морияма ?—удивлено спросил капитан Жан решил, что ослышался. Это было невозможно. В какой вселенной Ичиро Морияма стал бы тратить время на разговор с кем-то из них? Но Кевин уже опустился на матрас, рядом с его бедром, а лицо Натаниэля, несмотря на мрак, выражало решимость. Убедившись, что его слушают, он снова обратился к Жану. — Мой отец вышел из тюрьмы, чтобы его сразу убили, — произнёс Натаниэль, без тени жалости или сожаления. —я бы с радостью говорил о том что он у меня умер если бы отец мой был похож на его—заметил Деррик и почти все негласно согласились. — Я провёл выходные, запертый с ФБР, собирая информацию о его преступлениях и связях. Ичиро уважает фамилию моей семьи достаточно, чтобы обратиться ко мне за ответами после всего произошедшего. Он сказал, что ценит наше существование, и я заплатил ему единственными истинами, стоящими наших жизней. —с чего это он должен уважать фамилию гангстера ? —это вас не касается. — Я сказал ему, что Рико — угроза стабильности его новой империи, и что его безудержное насилие над всеми в этой комнате оставило слишком много следов. Спортсмен не должен обладать такой властью, и если кто-то начнёт связывать наши трагедии, возникнет слишком много опасных вопросов. Это ставит под угрозу семью Морияма, а Веснински, разумеется, не может быть союзником такого человека. Я попросил Ичиро вернуть меня в его круг. Челюсть Кевина отвисла, но Натаниэль не остановился, не дожидаясь возражений. — Я сказал ему, что мы прекрасно понимаем, что являемся инвестициями семьи Морияма, и что нас это устраивает. — Натаниэль улыбнулся, и Жану показалось, что в комнате стало холоднее. Он был пьян от собственного успеха, от той хитрости, которая позволила ему обмануть столь могущественного человека. Это был тот же дух надменности, который заставлял его снова и снова бросать вызов Рико, зная, чем это обернётся для него и и всей команды —он нарочно его злил? У него стальные яйца!!—рассмеялась Кэт —Он просто идиот. — Мы обсудили цифры: стоимость Кевина до и после травмы, рекламные контракты, средний заработок профессиональных спортсменов… — Натаниэль махнул рукой, словно отмахиваясь от отвратительного контракта. — Поскольку мы оказались под крылом тренера Мориямы, деньги изначально шли ему, на его проекты. Я предложил вернуть их Ичиро. — Ему это нужно, — настаивал Натаниэль, видя, что Кевин собирается встать и уйти. — Даже я не понимаю масштабов власти моего отца, но всё, что он имел, рушится на глазах, пока ФБР копается в обломках. Даже если Ичиро заключит союз с моим дядей для расширения влияния в Европе, он теряет деньги, как песок сквозь пальцы. Деньги, которые мы готовы вернуть, если он подождёт. — Он согласился, — сказал Натаниэль. — Это восемьдесят процентов нашего заработка — с момента перехода в профессионалы и… до пенсии? Я не уточнял, — признался он, — слишком рискованно было намекать на возможность расторжения соглашения. Главное — сделка касается нас троих. Я согласился обсудить это с вами, и проблем не будет, верно? — Это не помилование, и не полная свобода, но это защита, — сказал Натаниэль. — Мы теперь активы главной семьи. Король потерял своих людей и ничего не может с этим поделать, не перейдя на сторону брата. Мы в безопасности — навсегда. Он произнёс это так легко, словно искренне верил в свои слова. Жан зарылся лицом в ладони, впиваясь ногтями в виски. Это был кошмар. Не могло быть правды. В какой реальности Ичиро Морияма мог бы встретиться с таким ничтожеством, как Натаниэль Веснински, или впечатлиться самоуверенностью, которую Рико так старательно пытался из него выбить? Поверить в происходящее, в то, что Ичиро собирается отнять игрушки у своего брата, было невозможно. Жан отказывался верить — потому что даже краткий анализ ситуации… Звук закрывающейся двери был окончательным, но тяжесть осталась. Кевин коснулся локтя Жана: — Посмотри на меня. — Нет, — ответил Жан. — Я Моро. Я Ворон. Я знаю своё место. Я не соглашусь. — Это сделано, — сказал Кевин. — Ты ничего не можешь изменить. — Ты втянул нас в это, — обвинил его Жан, когда Кевин, наконец, убрал его руки от лица. — Ты должен был сломать ему это дикое упрямство, как только узнал его имя. — Я не смог, — устало ответил Кевин. — Все, кто пытались его укротить, потерпели неудачу. —Ххпхпхпхпххп..а мн-хах-е он нравиться, а особенно его беседы с репортерами—засмеялся Джереми и этот спех подхватили остальные, кроме Жана который получал за то какой тот был дьяволом. Жан выругался по-французски и вырвался из хватки Кевина. Останься он в Эверморе, его бы не втянули в эту сделку. Он проклял себя ещё в январе, когда ответил Рене и запустил первую доминошку. Как символично, как по иронии судьбы, что красивое лицо снова его подвело. Жан едва не выцарапал себе глаза, чтобы больше не поддаваться искушению, но без глаз он не смог бы играть, а без игры… — Рико не может пойти против Ичиро, — сказал Кевин, низко и настойчиво. — Хозяин убьёт его, если даже заподозрит что-то. Никто из них больше не сможет причинить тебе вреда, не причинив вреда имуществу Ичиро. Понимаешь? — Сделка в том, чтобы я играл, — резко отрезал Жан. — Там не сказано, в каком состоянии. Если Рико захочет… Жан поднял руку слишком поздно, чтобы остановить слова. Он застыл, пальцы прижаты к губам, смотря на Кевина, но сквозь него, надеясь, что тот пропустит это мимо ушей. Интенсивный взгляд Кевина разрушил его надежды, и Жан больно ударил себя по боку. Ослепительная боль выжгла безумные слова, оставив его задыхающимся, когда Кевин резко прижал его к спинке кровати. — Не делай этого, — предупредил Кевин. — Ты не можешь лгать мне, Жан. Перестань пытаться. Он не мог лгать, но всё равно должен был. Это был единственный шанс выжить. Они оба понимали, кто причиняет Жану боль, и Кевин был свидетелем этого слишком часто, чтобы сомневаться. Но прошло слишком много лет с тех пор, как Жан признал это. Было проще склонить голову и принять. Всё, что с ним происходило месяц за месяцем, год за годом, — всего лишь цена за то, чтобы быть Моро. Обвинять кого-то значило взращивать обиду, а обида только сломала бы его. Выбора не было, оставалось только выживать. — Я Моро, — сказал Жан. — Да, — согласился Кевин, — но ты не Ворон. — Моё место в Эверморе, — повторил Жан. — Мне приказали играть профессионально и отказаться от зарплаты. Нигде не сказано, что я должен покинуть Эдгара Аллана. Я не уеду. — Ты и я знаем, что Рико с тобой сделает, если ты вернёшься, — сказал Кевин. — Он убьёт тебя, прежде чем потеряет тебя для Ичиро. Если не сам, то заставит брата, изувечив тебя на поле. Ты знаешь, что это правда, даже если не хочешь говорить об этом. Кевин потряс его, но Жан смотрел сквозь него, не признавая слов. Кевин не отводил взгляда и, наконец, коснулся травмированного колена Жана, сильно сжав его. Жан не дрогнул, встретившись с Кевином мрачным взглядом. Кевин ждал, пока тот посмотрит ему в глаза, и произнёс: — Ты Моро. Ты принадлежишь Мориямам. Но не этим. Уже не этим. —ты же не вещь. Почему ты это утверждаешь ? —Я-Моро я всегда буду принадлежать Морияма даже если вы будите говорить обратное. Вам не обязательно знать причины и обстоятельства. Я здесь чтобы играть больше вам знать не нужно. Они решили промолчать ведь сейчас его переубедить не получиться. — Перестань, — предупредил Жан. — Не говори мне таких вещей. Кевин проигнорировал его. — У тебя новый хозяин, и он приказал тебе играть. Вернёшься в Эдгар Аллан — пойдёшь против его воли. Ты не имеешь права ослушаться. Поверь в это, если не веришь ни во что другое. Это единственное, что сохранит тебе жизнь. Он дал Жану время возразить, но, увидев молчание, продолжил: — Эту весну ты будешь восстанавливаться, а потом мы найдём тебе новую команду. Ты больше не Ворон. «Я Ворон. Если я не Ворон, то кто я?» Грудь Жана сжало так, что показалось — вот-вот лопнет. Воздух будто исчез из комнаты, и он теребил футболку, не понимая, как что-то такое лёгкое может так душить. Кевин схватил его за лицо, заставляя смотреть на себя, когда Жан пытался отвернуться. — Дыши, — сказал Кевин, словно издалека. «Жан Моро. Я Жан Моро. Я Жан Моро. Я…» Мне плохо. Кевин вынужден был отпустить его, чтобы тот смог склониться к краю кровати, успев подставить под его руки мусорное ведро, прежде чем Жан сдался и начал бороться с тошнотой. —иуу—кривилась пол команды, а тренера шикнули на них Он рвал так сильно, что мир плыл перед глазами. Кевин молчал, не обращая внимания на запах и звуки, но забрал ведро, когда Жан успокоился. Рядом всегда была вода, и Кевин протянул ему стакан. Жан сделал глоток, морщась — вкус стал ещё хуже. Он знал о возможностях главной семьи, но Ичиро для него был скорее страшилкой: молодой человек, обречённый унаследовать кровавую империю, простиравшуюся на восток США и имеющую десятки связей в Европе. Никто толком не знал, но, судя по всему, ему было плевать на Экси. Теоретически, он был куда более страшным хозяином, но, возможно, он был бы доволен просто сидеть на троне и собирать дань издалека. Возможно, Жан больше никогда не увидит Морияму лично. «Моро» — подумал Жан, и это напоминание удерживало его от падения в пропасть все пять лет. «Я Моро. Я принадлежу Мориямам. Я выдержу.» Но в чём была загвоздка? Долг семьи перед Кенго. Хозяин вмешался, погасив его, заметив талант Жана, но Жан был всем, что тот хотел от них. Моро всё ещё были обязаны главной семье. Жан, как и Натаниэль, просто возвращался на прежнюю позицию в иерархии Мориям. — Ты не ожидал, что я буду строить свою жизнь на лазейке? — спросил Жан. — Ты сам это сделал, — ответил Кевин. — Твой отказ назвать Рико своим хозяином означает, что ты даже не можешь использовать свою мантру, чтобы спасти себя. — Я ненавижу тебя, — выплюнул Жан. Кевин отмахнулся от этих слов, не впечатлившись. — Я не верю в это. Рано или поздно всё рухнет. Не важно, сколько времени это займёт. Как только появится безболезненный способ — я всё закончу. — Возможно, — сказал Кевин. — Но тебе нужно довести это до конца. — У тебя есть выбор, — настаивал Жан. — Убей меня и избавь от всего этого. —Жан ! Не думай даже об этом!—вспылил Джереми, а вместе с ним и Лайла с Каталиной. —Ты будешь проходить курс психотерапии. —Со мной все хорошо. —Нет. И ты это знаешь.—настоял тренер. Жан нечего не сказ под и молча кивнул, хотя в душе кричал что не будет идти туда. Лицо Кевина окаменело. — Ты дал мне обещание. — Чёрт с ним. Ты не имеешь права держать меня при нём. — Но я буду. — Кевин встретился с ним взглядом, и Жан, ненавидя себя, отвернулся. Кевин не стал подчеркивать своё преимущество, лишь двинулся к краю кровати. — Мне нужно вернуться в кампус. Если я опоздаю на занятие, они пожалуются тренеру. Он оставил Жана наедине с мыслями, часы тянулись мучительно медленно. Жан не знал, кто рассказал Эбби или Ваймаку о поступке Натаниэля, но чувствовал, что они знают, когда вошли в комнату с новой энергией. Ваймак принёс ему ноутбук и незнакомый телефон. Жан смотрел то на один, то на другой, пока Ваймак не положил их рядом. — Поговорил с Андричем, он — с твоими преподавателями, — сказал Ваймак. — Тебе подготовят дистанционное обучение. Программы придётся устанавливать самому — я и с почтой еле справляюсь, не думая о том, как бы этот компьютер не разнести в клочья. Это временный телефон взамен твоего, — он ткнул пальцем в телефон. — Думаю, тебе нужно быть на связи с преподавателями, но без лёгкого доступа к тем, от кого ты сбежал. Когда всё уляжется, вернёмся к этому вопросу. Жан включил телефон. В нём было пять номеров, один из которых был незнаком. — Б. Добсон, — прочитал он. — Университетский психотерапевт, следит за моими ребятами, чтобы они не срывались, — пояснил Ваймак. — Не удивлён, что Лисам нужен психотерапевт, — усмехнулся Жан. — Не суди, пока не попробуешь, — ответил Ваймак. — Ужин задерживается, но Эбби принесёт его через пятнадцать минут. Что-нибудь ещё? — Нет, — коротко отрезал Жан, не нуждаясь в доказательствах того, что сделка Натаниэля не приведёт к катастрофе. Ваймак кивнул и ушёл. Жан, не задумываясь, швырнул на пол ноутбук и телефон. Возвращение к учёбе принесло необходимую стабильность, но постоянно напоминало о потерянном. Вороны всегда учились вместе. Он изучал этот курс с Грейсоном и Джасмин, они — с Луисом, Камероном и Майклом, а те — с Зейном и Колин. Он знал, что все продолжают учиться, но его отстранённость сбивала с толку. Он скачивал планы занятий и учебники по почте, чувствуя себя ужасно одиноким. Он думал о Рико. Жан был вынужден учиться после побега Кевина, но кто заменил его? Наверное, Уэйн Бергер, теперь партнёр Рико. Жан должен был написать Рико, но боялся. Рико, должно быть, уже слышал новости. Что, если он прикажет Жану вернуться? Что Жан сможет ответить? Даже с Ичиро в игре, Жан не мог ослушаться Рико. Жан не хотел больше общаться с Зейном, но других вариантов не было. Он дождался начала общего занятия, прежде чем написать пустое письмо. Ответ, полученный через несколько минут, заставил его желудок сжаться: «Где, чёрт возьми, ты, Джонни? Хозяин здорово потрепал Короля и грозился выкинуть его из состава. Все в панике из-за пустяков». —Джонни ? Почему Джонни? —не хочу говорить об этом. Это в прошлом. Жану потребовалось почти всё занятие, чтобы сформулировать ответ: «Отсутствую по приказу Хозяина». Это не была ложь — скорее, аккуратная версия правды. Он не мог рассказать о других событиях. В каком мире Хозяин действительно выкинет Рико из состава? Рико стоил Хозяину двух самых дорогих игроков, но он был Королём. Возможно, это просто угроза, чтобы держать его в узде. В лучшем случае — временная мера. Если Хозяин решит это сделать всерьёз — все мертвы. Рико не простит. Зейн не ответил, и Жан удалил сообщение, снова начав искать несуществующую вторую кровать. —они не знали ?! Как они могли не знать что с тобой?? —их там не было. Это уже не имеет значения ведь я играю— слова давались трудом но он не мог рассказать ничего. Он понимал что отвечать одинаково на все вопросы не получится, но и сказать правду он не мог.

***

В пятницу вечером Ваймак и Эбби ушли на матч Лисов против Бингемтон Бееркэтс. Жан встретил Добсон, которая заменила его в роли сиделки. Жан сразу её возненавидел, хотя она лишь представилась и ушла. Что-то в ней вызывало у него отвращение. Он попросил её больше не приходить, и она держалась на расстоянии. У Жана оставалось минимум шестьдесят страниц для чтения, но он взял пульт. У Эбби на кабеле было несколько спортивных каналов, и три показывали студенческие игры. Найти матч Лисов оказалось непросто, но Жан устроился поудобнее, чтобы посмотреть предматчевое шоу. Жан видел интервью с Натаниэлем в среду и знал, что этот мерзавец сегодня не выйдет на поле. Тем не менее, он искал его, пока команда разминалась. Ведущие болтались, уделяя слишком много внимания личной жизни Натаниэля и слишком мало — игре. Жан знал, что они не в курсе сделки Натаниэля с Ичиро, но слушал каждое слово, сердце колотилось всё быстрее. Когда прозвучал сигнал о начале игры через пять минут, Жан чуть не выскочил из кожи. Он не ожидал хорошего матча. Он видел несколько игр Лисов в прошлые годы, когда Хозяин хотел, чтобы его Вороны изучили все команды в округе. Он играл с ними прошлой осенью и видел их слабость изнутри. Бееркэтс не были сильны, но имели свои моменты и глубокий состав. Лисы должны были проиграть ещё до перерыва. Несмотря на аутсайдерский статус, Бееркэтс держались. Снова и снова они нарушали правила. Иногда судьи этого не замечали, иногда Бееркэтс получали карточки, но отмахивались от них, как от мух. Лисы отвечали ударами, постепенно уступая в силовой борьбе, но сосредоточившись на игре. Оборона трещала по швам от усталости и разницы в классе, но чудовищный питомец Кевина держал их на плаву. Жан вспомнил, как Кевин впервые показал Рико досье на Эндрю Миньяра. Как он его нашёл — загадка, но Кевин был похож на голодного зверя, уговаривая Рико взять Эндрю в команду. «Он нам нужен», — твердил он, пока Рико не согласился на встречу. Они вернулись вечером, и Кевин был в ужасном настроении. Рико высмеивал его неудачный выбор почти год, но Кевин следил за матчами Лисов с чёрной, кипящей злостью. Жан понял всё только в октябре. Эндрю не смог удержать ворота от Воронов, но в нём было что-то, что заставляло восхищаться его упорством. Прошли годы, прежде чем Эндрю стал стоить таких усилий Кевина, но сегодня, глядя на него, Жан почувствовал облегчение. Совету был крайне нужен идеальный вратарь. И он поклялся не дать Кевину удовлетворения от своего одобрения. Кевин был невыносим даже в лучшие дни, а когда был прав — совершенно невыносим. Жан чуть не выключил телевизор к перерыву, уверенный в исходе матча. У Лисов было девять человек, но на поле могло быть только восемь, и Рене пришлось играть в защите. Во втором тайме их ждала медленная смерть. В конце концов, он решил досмотреть матч, чтобы оценить Рене как защитника. Через двадцать минут Лисы каким-то чудом всё ещё держались на ногах. —Мы думали, что они звери. Как можно столько бегать и не уставать?? За пятнадцать минут до конца Кевин забил решающий мяч, вывел команду вперёд со счётом 6:5. А через пять минут снова отправил мяч в ворота, увеличив разрыв до двух очков. — Этого не может быть, — выдохнул Жан, но ответа не последовало. Лисы не должны были выиграть этот матч. Шансов на это было меньше, чем на падение звезды. Но они выиграли. Бингемтон выбит из чемпионата, а Лисы получили право встретиться с Большой Тройкой через две недели. Жан молча наблюдал, как игроки, прихрамывая и опираясь друг на друга, уходили с поля, чтобы отпраздновать эту невероятную победу. Ведущие за кадром обсуждали игру, восхищаясь беспрецедентным успехом Пальметто, но Жан их не слушал. Слова проходили мимо, не оставляя следа. «Их размажут в полуфинале», — думал он. Но это уже не имело значения. Лисы завоевали право встать лицом к лицу с USC и Эвермором. Жан выключил телевизор. Потом снова включил. Сцена на экране не изменилась. Он выключил его ещё раз, досчитал до двадцати и снова нажал кнопку. Теперь в объективе был Кевин: в его лицо засунули микрофон. — …к игре с USC, — говорил он. — Я не общался с Джереми или тренером Реманом с тех пор, как перевёлся, но их команда всегда потрясающая. Их сезон почти безупречен. Мы многому можем у них научиться. — Да ну нахрен, — бросил Жан, перекрикивая смех спортивного комментатора. — Всё ещё их главный фанат, — отозвалась ведущая. — Ты снова будешь играть против Эдгара Аллана в одном из самых громких реваншей года. Как думаешь, как это будет? — Не хочу больше говорить о Воронах, — резко отозвался Кевин. — С тех пор как моя мать умерла, всё только Вороны да Вороны. Я больше не Ворон. И никогда им не буду. Честно говоря, мне вообще не следовало быть Вороном в первую очередь. Мне надо было сразу пойти к тренеру Ваймаку, как только я узнал, что он мой отец, и попроситься играть в команде Пальметто ещё с первого курса. — Ты бы лучше умер, чем присоединился к этой команде, — с вызовом сказал Жан экрану. Конечно, телевизор не мог его услышать. На лице ведущей промелькнуло замешательство. — Вы сказали, что тренер Ваймак ваш отец? — Да. Я узнал об этом ещё в старшей школе, но тогда решил, что хочу остаться в Эдгаре Аллане. Я думал, что единственный способ стать чемпионом — это быть Вороном. Я поверил их лжи, что они сделают меня лучшим игроком. Но они никогда этого не хотели. Кевин сделал паузу, его голос стал жёстче. — Все знают, что Вороны — это команда лучших. Лучшая пара. Лучший состав. Лучшие тренировки. Они заставляют тебя поверить в это, забыть обо всём остальном. Но «лучший» для них значит «единственный». Жан находился за сотни миль от Эвермора, но слышать, как Кевин говорит такое в прямом эфире, было невыносимо. Он откинулся на спинку кровати, тревожно оглядываясь на тени в комнате. —Параноик. —Заткнись. Когда Вороны узнают, что Кевин осмелился критиковать их открыто... Он зажал уши ладонями, будто мог заглушить собственные мысли. Перед глазами замелькали образы — Натаниэля, Кевина, Ичиро. Прошло четыре дня с тех пор, как Натаниэль пришёл и заявил, что они теперь подчиняются Ичиро. Жан ожидал угроз или допросов от других Воронов, как только они узнают о его контакте с внешним миром, но ничего не происходило. Зейн, похоже, не сказал им. Он опустил руки как раз вовремя, чтобы услышать, как Кевин в эфире спокойно сказал: — …не катался на лыжах? Хотел бы попробовать. Храбрость Жана иссякла. Он выключил телевизор, бросил пульт через комнату и остался в гнетущей тишине. —это интервью было нечто —даааа «Нет. Это был безрассудный и идиотский поступок.»—подумал Жан но ничего не сказал.

***

Прошёл почти час, прежде чем Ваймак и Эбби вернулись домой. Оба сразу направились к Жану. Эбби мельком взглянула на его лицо и тихо спросила: — Ты видел? Ты голоден? Она оставила ему ужин и фрукты ещё до ухода, поэтому Жан лишь отрицательно покачал головой. Эбби не стала настаивать, принесла бутылочку с лекарствами и поставила её рядом с кроватью. Ваймак тем временем зашёл с рюмкой и бутылкой виски в руках. — Не с его лекарствами, — строго сказала Эбби, кинув на него предупреждающий взгляд. — Может, это помогло бы лучше, — сухо заметил Ваймак, даже не пытаясь оправдаться. — Воронам нельзя пить, — бросил Жан. — Это уже не имеет значения, учитывая компанию, с которой пить не захочется. Но как хочешь. Просто подумал, что предложу, прежде чем выпью всё сам. Он дождался, пока Жан покачает головой, легко принял отказ, наполнил стакан и опустошил его с ужасающей лёгкостью. Жан наблюдал за ним с осторожностью, пытаясь уловить хоть намёк на эмоции за его грубым фасадом. — Он сказал тебе? — спросил Жан, когда Ваймак вернулся к кровати. — Ты знал это раньше? — Признался пару недель назад, — ответил Ваймак. — Кстати, говорят, это ты показал Нилу, где спрятана запись. Он забрал её ещё в декабре. — Он хотел понять, почему Кевин сбежал, а я остался, — тихо сказал Жан, проглотив таблетки и запив их водой. Он мог бы остановиться на этом, но взгляд упал на стакан, и он начал задумчиво поворачивать его в руках. — Отец Рико отказался от него сразу после рождения. Ему был неинтересен сын второго порядка. А мой даже не задумывался. Просто продал меня, чтобы расплатиться с долгами. —ты некогда не пил???? —нет. В отличии от вас я слежу за своим здоровьем и фигурой. —ой ой ой Жан замолчал, но, словно не выдержав тишины, добавил: — И всё равно Кевин никогда не сомневался, что ты примешь его. Он был достаточно умен, чтобы не говорить об этом вслух, пока Рико мог его услышать, но сказал мне. Я посмеялся над ним тогда. Никогда не считал его мечтателем. Эбби бросила Ваймаку мягкий взгляд, но тот, избегая её глаз, смотрел куда-то в сторону, на стену. — Нужна ещё какая-то помощь? — спросил он глухо. Жан кивнул в сторону таймера на тумбочке, давая понять, что ему нужно время. Они оставили его одного с его мыслями.

***

Когда утром Кевин заглянул к нему, Жан не был особенно удивлён. Но того, кто пришёл с ним, он никак не ожидал. Жан не видел Теодору Мулдани с первого курса, когда она была на пятом году обучения. Она уже была легендой среди Воронов, когда он только вошёл в их состав. До этого он знал её пару лет, с тех пор как переехал в Эвермор, но никогда не думал, что встретит её снова. Если и представлял себе такое, то лишь на поле, в составе профессиональных команд после выпуска. — Теа? — удивлённо выдохнул он. — Что ты здесь делаешь? — Она видела моё интервью после игры, — ответил Кевин сзади, оставаясь в тени, чтобы дать Теа пройти первой. Он поднял левую руку и добавил: — Она пришла за ответами. Теа, не глядя, подняла палец, жестом заставляя Кевина замолчать. —Она шикарна!—сказал Коди. Патрик и Ананья странно на него посмотрели, но Жан так и не понял что это за всгляд. — Жди снаружи. Я не доверяю тебе настолько, чтобы ты не подсказывал ему, что говорить. Кевин нахмурился, но промолчал, пока она не посмотрела на него в упор. Лишь вздохнув с раздражением, он покинул комнату, захлопнув за собой дверь. Теа дождалась несколько секунд, словно проверяя, не вернётся ли он, затем сложила руки на груди и повернулась к Жану. — Доброе утро, Париж. Жан скривился, услышав прозвище, которое она не оставила даже спустя годы. — В сотый раз, Марсель. — Ты выглядишь ужасно, — Теа, как всегда, пропустила его поправку мимо ушей. — Кевин сказал, что ты не играешь уже несколько месяцев. Что с тобой случилось? — Плохая тренировка, — коротко ответил Жан. — Защита была плохо закреплена. — Вчера я бы поверила в это, — отрезала Теа. — Но он говорит, что дело не в этом. Попробуй ещё раз. Только без лжи. Без лжи. Будто бы это вообще возможно. Все Вороны знали о жестокой дисциплине и наказаниях. Издевательства были нормой — и от тренеров, и от товарищей по команде. Но с Рико всё было иначе. Они знали о его жестокости. Были свидетелями его вспышек ярости. Но истинный масштаб его садизма оставался тайной, которую Кевин и Жан хранили ценой своего молчания. Не ради Рико, конечно. Вороны пошли бы за ним даже в ад, если бы он этого захотел. Для них он был Королём, центром их замка в Эверморе. Но Кевин не хотел, чтобы они видели, как он подчиняется. А Жан... Жан просто не мог выдержать ещё большего презрения. Он не мог сказать: «Я Моро. Я заслужил это». Ведь они даже не знали, кто такие Моро и Морияма. — Ты не должна была приходить, — тихо сказал Жан, не отрывая взгляда от пола. Он знал, что отправить её прочь было бы пустой затеей. Теа никогда не слушала, если что-то шло вразрез с её намерениями. Она спокойно опустилась на край его кровати и, указывая пальцем на его лицо, твердо произнесла: — Посмотри на меня. Сейчас же. Его взгляд поднялся против воли. Упрямство и сила, с которыми она настаивала, были неотразимы. Этот тон ему был знаком — он слышал его на поле, где Теа безраздельно властвовала на своей позиции. Два года назад он часами следил за её игрой, восхищаясь каждым её движением. В свой первый год Жан находил способы сбегать из-под бдительного надзора Рико, пока тот был занят Кевином, чтобы провести несколько минут с Теей. Он искал её советы, жадно слушал её указания. А она, насмешливая и добрая, называла его «маленьким парижским утёнком», —хихи, теперь ты «маленький парижский утенок»—сказала Лайла ласкова улыбаясь на раздраженный взгляд который ей послал Моро будто нарочно издеваясь над его попытками исправить её и указать на правильное название. У Жана никогда не было защиты от Теи. Она была единственной, перед кем он сдавался без боя. Кевин знал это. И именно поэтому Жан мог убить его за то, что тот привёл её сюда. Но сейчас он был бессилен. Её взгляд требовал ответа, и он тихо выдавил: — Не спрашивай меня. — Я не спрашиваю, — ответила она твердо. — Просто скажи, что случилось. — С рукой Кевина? — попытался он сменить тему. — У тебя двадцать одно ребро, — безразлично отозвалась она: — Пока. Он коротко усмехнулся, хотя понимал, что она может блефовать. Шансы были пятьдесят на пятьдесят. Наклоняясь ближе, Жан сухо бросил: — Тогда сделай это. Это не займет много времени. Мы оба знаем, что мои кости хрупкие. Слова звучали с ядом, но он не мог остановиться. Это было одновременно обвинением и насмешкой, адресованной не столько ей, сколько всему миру. Вороны говорили это о нём годами. Они знали, что причина его частых травм кроется не только в слабости, но предпочитали делать вид, что ничего не замечают. Проще было назвать его хрупким, чем задавать опасные вопросы. — Король — мудак и хулиган, но он никогда не пошёл бы так далеко, — спокойно сказала Теа. — Не со своими. Не во время чемпионата. Его отказ был резким и яростным: — Он не делал этого со мной. Теа посмотрела на него пристально, выдержала паузу и мягко спросила: — Хозяин? Чёрт, Жан. Скажи мне, что ты не вернулся к старым проделкам. Её слова были пропитаны усталостью, и этого было достаточно, чтобы поранило. Воспоминания вспыхнули, как разбивающееся стекло. Все знали, что в первый год Жан переспал с большей частью линии защиты. —Так те слухи правда ?)—перебивая сказал Лукас, а потом его будто ледяной водой окатило— ты трахался с моим братом?—с ненавистью и отвращение спросил он. А Жан пытался отогнать воспоминания. —Тебя это не касается. —«Золотой игрок постелью построил свою карьеру»—будто заголовки статей сказал Лукас. Его слава были пропитаны ядом—Так и знал. Теперь в нашей команде еще и шлюха.—он хотел было продолжить но его прервал звук сломанного стекла. Обернувшись он застыл. Джереми разбил стеклянный стол что был под рукой и холодно посмотрел на защитника. —Лукас. Если не можешь держать рот на замке, то выйди от сюда. —Джереми. Успокойся и иди в медпункт. —Да, тренер.

***

Через 30 мин все успокоились и уселись они продолжили. Это было грязным секретом, который никогда не умирал, несмотря на то что те, кто участвовал в этом, давно покинули команду. Они смеялись, считая это «ценой» за номер на лице Жана. Терпеть унижение было отвратительно несправедливо, но он предпочитал это правде. Даже Кевин знал лишь обрывки лжи, подкинутой ему Рико. Четыре раза Жан умолял Рико не отправлять его в их комнаты. Четыре раза он просил прощения, понимая, что Рико не знает ни прощения, ни милосердия. В последний раз он просто подчинился, и это послужило сигналом для новых издевательств. Хозяин был жестче. Когда он понял, что его инвестиция завоевала репутацию шлюхи, он избил Жана почти до смерти. — Я совершил много ошибок, — тихо проговорил Жан. Его голос звучал отстранённо, как будто он говорил о ком-то другом. — Но это не была одна из них. Это было просто... Слова не находились. Теа не отрывала от него взгляда, её пристальное внимание давило, как груз. Он чувствовал, как она нарушает его личное пространство, и ему отчаянно хотелось, чтобы она ушла. Хотя бы на время. — Рука Кевина — это не случайность, — наконец выдохнул он, хватаясь за единственное, что могло отвлечь её. — Когда он расскажет тебе, что произошло, поверь ему. Ты не захочешь, но должна. Но не спрашивай меня. Ни об этом. Ни о чём. — Париж, — тихо произнесла она. — Уйди, Теа. — Марсель, — предложила она, будто надеясь на перемирие. — Уйди и не возвращайся, — с горечью сказал Жан. — Пожалуйста. Она помедлила, словно раздумывая, не сказать ли что-то ещё. Потом поднялась, дёрнула его за волосы — жест, больше привычный, чем успокаивающий, — и ушла, не оглянувшись. Жан остался лежать, натянув одеяло на голову. Когда Эбби зашла позже, чтобы проверить его, он не позволил ей уйти, пока она не дала ему что-то, чтобы усыпить его. Кошмары ждали его на дне сна, как всегда. Но хотя бы там была надежда проснуться и сбежать. —конец 3 главы. Расходимся ? —Да пожалуй пора. Джереми потом снова сходи в медпункт. А теперь по домам! —Да тренер!