Всё для Рики

Рики прислонился к стене и напряжённо смотрел на него. В огне, исходящем из его чёрных глаз, были различимы эмоции… такие как возбуждение и похоть. Ясон знал его настолько, что распознавал сдерживаемые желания, которые так и просились наружу. Даже если в прошлом губы Рики говорили «нет», в глазах была заметна правда. Его полные губы украшала слабая улыбка, а брови были изогнуты, обрамляя взгляд. От лёгкого наклона головы несколько прядей волос упали на щёку. Ясон улыбнулся в ответ на игривый взгляд Рики, который начал распускать волосы, слегка приподнимая их, только чтобы они снова изящно упали. По тому, как он смотрел на него, и по движению его губ он понял, что это предложение сделать что-то непристойное и запретное. Ясон ждал, что произойдёт что-то ещё, тревожный и неспособный вмешаться, потому что на самом деле этот образ Рики был выдумкой его разума, он это знал. И несмотря на то, что он осознавал, что у него галлюцинации, Ясону нравилась мысль о том, что он не сможет контролировать это изобретение… Он был свободен в своих действиях и решениях, непредсказуем, как его настоящий питомец. Ясон видел его, чувствовал, как его присутствие наполняет комнату, даже чувствовал его приятный запах, он надеялся, что ещё немного, и он начнёт наслаждаться звуком его голоса. Внезапно Рики деликатным шагом отошёл от стены и плавными движениями сел на пол, раздвинув ноги и держа колени согнутыми. Он провёл дорожку, подняв руку над головой, она спустилась вниз, коснувшись щеки, лаская его чёрные волосы, и он сунул два пальца в рот, где позволил Ясону увидеть путь его языка по ним, когда он вынул их. Он поднёс их к шее, оставляя следы слюны, проходя по груди, не забывая при этом стимулировать сосок, пока он не стал заметно затвердевшим. Светло-голубой взгляд, горящий от удовольствия, терялся в игре его пальцев, не упуская ни одного движения рук, которые отодвинули чёрный ремешок стрингов и ласкали затвердевшую плоть. Колыхание шелковистых волос в такт движению его руки по стволу; адамово яблоко, трепетавшее, когда он сглатывал развратные стоны; мускулы, проступавшие на ногах, животе и груди, — всё это являло в его глазах зрелище похоти, позволяя пробудиться голоду и требовать тепла кожи, находящейся в его распоряжении… «Просто возьми и выпусти пар». Но Ясон проигнорировал собственные желания, чтобы продолжать восхищаться своим полукровкой. Он притянул Катце к груди, крепко сжимая его, а Кэл работал ртом, пока не вымыл все остатки афродизиака. Однако присутствие обоих определялось занимаемой ими должностью: «мебель». Ни один из них его не волновал. Единственными, кто был здесь, были он и Рики. Он достиг кульминации в белом взрыве, испачкавшем пол и его пальцы. Чтобы не слышать стонов, он прикусил губу; мало-помалу Рики перестал дрожать, пытаясь перевести дыхание и закрыв глаза, он украшал свои экстатические черты длинными густыми ресницами. Когда он снова поднял на него глаза, то слегка и озорно улыбнулся. Ясон ответил ему жестом, с нетерпением ожидая, что он сделает дальше. Ясон настолько сосредоточился на зрелище, что чувствовал по позвоночнику каждый спазм удовольствия, проходящий через его питомца. Внезапно озорная гримаса Рики сменилась отвращением, он сморщил нос, словно уловив что-то неприятное. Ясон перевёл глаза в ту сторону, куда смотрел Рики: прямо на Катце, который всё ещё находился между его телом и Кэлом. Когда он перевёл взгляд обратно, то заметил, что Рики уже нет. Нахмурившись от досады, Ясон заметил, что на виске Катце действительно выступил лёгкий налёт пота, и это совершенно расстроило его чуткое обоняние, которое не выносило таких мелочей от кого-либо, кроме Рики, — любая необходимость или аспект, связанные с особенностями человеческого существа, были для него невыносимы. Сначала он оттолкнул Кэла в сторону, а затем схватил Катце за шею и одним движением руки подтолкнул его в направлении открытой двери ванной. Тот упал лицом вниз с болезненными вздохами и лежал, не в силах пошевелиться. Он успел вскинуть руки, прежде чем сломал себе нос, сведя ущерб к минимуму; теперь он хотел убедить себя, что быть брошенным, как копьё, на самом деле хорошо, Ясон больше не заставит его принимать ласки Кэла… Последние несколько минут были особенно тяжёлыми, потому что рот раздражал кожу его члена, который больше не реагировал на стимуляцию… Афродизиак выдохся? Это тоже было хорошо! Он чувствовал себя полностью выжатым. Он изо всех сил контролировал своё учащённое дыхание, потому что из-за непреодолимого количества ощущений, поступающих в мозг, казалось, что скоро наступит кризис. Помимо афродизиака, по спине, вплоть до бёдер, тянулись свежие следы от ударов кнутом — Ясон не ослаблял давления на эти чувствительные места. Дискомфорт в желудке, похожий на проглатывание камня, был вызван физическим и психическим воздействием событий, сродни тому, что его протащили через катастрофу… Его сила оказалась ничтожным противником. — Избавься от этого неприятного запаха! — взревел Ясон. Приказ, который невозможно нарушить, если Катце не захочет повторить свой опыт под кнутом, он это хорошо знал. Он пошевелил костями и нашёл в мышцах силы, чтобы дотянуться до холодной воды душа. Кэл получил ещё один приказ и вышел из комнаты, он подошёл к той, которая раньше принадлежала питомцу. Он отыскал необходимые предметы и вскоре вернулся, пытаясь не обращать внимания на узел, завязанный у него в животе. Но на протяжении всего пути… Кэл воспользовался случаем, чтобы смыть слёзы с лица и быстро прополоскать рот, повторяя в уме, что это были приказы… приказы… Если он хотел остаться здоровым и живым, ему пришлось выполнить их без промедления. Но он всё время не мог не дрожать… Что происходило с его Хозяином? Только Кэл мог видеть расфокусированный взгляд Ясона, устремлённый в пустой конец комнаты, и на его губах злую, похотливую, удовлетворённую улыбку. С большими неподвижными глазами, оставляющими ледяные точки, похожие на ирисы. Кэл буквально почувствовал, как земля под его ногами дрожит. Оба вздохнули с облегчением, но, промолчав, Ясон наконец вышел из комнаты, оставив Катце под душем, и с ним Кэла, чтобы тот передал ему необходимые чистящие средства, которые раньше принадлежали Рики. Стуча зубами, Катце закончил купаться, убедившись, что всё сделал правильно, не желая возмездия. Он выключил душ и так стоял, с разных частей тела капало. — Извините, он помешал мне принести полотенца, и функция сушки заблокирована. — Уходи, быстро! — Катце поднял глаза, заметив под дверной коробкой присутствие Кэла; в руках у него были все моющие средства, их нужно было забрать. — У тебя будут неприятности, если ты останешься здесь! Кэл опустил глаза, казалось, что в любой момент он может разрыдаться. — Хозяин запер дверь снаружи, я не могу выйти, — он сделал паузу. — Я… я не понимаю, что происходит, — тихо заикался он. Катце пожалел, что у него нет ничего, чем можно было бы вытереться, чем можно было бы укрыться и перестать чувствовать, как холод пронзает каждую косточку, но, даже испытывая дискомфорт, он сочувствовал Кэлу. Он знал, что тот тоже страдает. — Я постараюсь принести вам горячей еды, — пробормотал Кэл, прерывая дрожащее дыхание Катце, — но ешьте поскорее, пока не остыло, может быть, так мы убережём вас от болезни. Ему хотелось истерически рассмеяться: «Да, не заболеть… это моя главная задача», — подумал он, вытирая воду с волос и сжимая каждую прядь дрожащими пальцами. Ни один из них не испытывал дискомфорта или беспокойства из-за присутствия другого, несмотря на то, что между ними только что произошло. Оба знали, что приказы лорда Ясона Минка нерушимы, и были обязаны их выполнять. — Я бы хотел быть более полезным, — снова заговорил Кэл. С Катце он отказался от любой позы подобострастия или протокола, настолько укоренившейся в нем благодаря упорным тренировкам в качестве фурнитура, его плечи были опущены, а голова склонена. Забывая, что как «мебель» должен был стоять твердо и непринужденно... Или нет? Означало ли всё это, что он должен относиться к Катце как к пэту? Раньше к нему относились как к гостю дома. Но мастер Ясон никогда не давал никаких объяснений, он лишь распоряжался совершенно неожиданными ситуациями по своему усмотрению. — Ты знаешь что-нибудь о Рауле? — Катце не знал, как он на самом деле спросил об этом, упомянув в частности это имя, это было опасно из-за обнаруженной у них любовной связи. Но его тоска была так велика, воображая тысячи возможных сценариев, что превосходила его разум. Неужели Рауль бросил его? К его разочарованию, молодой человек с пепельно-русыми волосами покачал головой. — Я заперт в пентхаусе, хозяин — единственный, кто может выходить и входить. Он даже заблокировал некоторые функции моего браслета и устройств в доме… У двери также стоят охранники Юпитер, — беспокойный шёпот его тона, плюс раскрытая информация заставили Катце наморщить лоб. Они услышали, как открылась дверь, и Кэл вышел, узнав язык тела своего Мастера. Катце стоял возле входа в ванную, его мокрые ноги оставляли видимый след. Он опустил глаза, но внимательно следил за тем, что могло случиться; он с нетерпением и надеждой ждал, что Ясон произнесёт эти слова и, наконец, выпустит его. Но Ясон ушёл, и они оставили его одного. Катце долго стоял, не зная, что делать дальше. Он был мокрый, кончики пальцев были почти синими от холода, капли воды все ещё падали с его волос на пол. Он пытался контролировать ритм своего дыхания, чтобы зубы не стучали, и, убеждённый, что Ясон не собирается возвращаться (он не знал, расстраивало его это или нет), начал вытирать своё тело одним концом матраса. Какая у него была альтернатива? Ему казалось, что он выглядит нелепо, потираясь головой о поверхность, но оставалось либо делать это, либо оставаться мокрым, и он не стал рисковать, намочив весь матрас, потому что… Как долго он будет сидеть взаперти? «Если всё пойдёт хорошо, ты в конце концов выберешься», — сказал ему Ясон, но что это значило? Что означало всё это безумие? Проклятье! Сначала он приговорил его к смерти, потом заставлял мучиться под кнутом, не руководствуясь никакой логикой, вводил ему афродизиак… Он был голым, запертым, а фурнитур только что удовлетворил «эти потребности». Он что, теперь был пэтом? Невозможно! Зачем делать пэтом человека его возраста? У Катце не хватало наглости думать, что он может «заменить» Рики… Значит, Ясон наказывал его по каким-то причинам? За отношения с Раулем, за восстановительную операцию, за спасение Гая после взрыва, за то, что позволил Рики вернуться в огонь Дана Бана, за то, что не спас их обоих перед взрывом… Было ли что-то ещё? Он сел на матрасе, желая вырвать волосы и закричать от досады… Чёрт! Неопределённость была хуже некуда… Что происходит с Ясоном? Много времени спустя, когда он погрузился в беспокойный сон, а его желудок уже показывал, что нуждается в пище, дверь распахнулась. Катце вышел из летаргии, когда увидел серьёзное лицо, обрамлённое светлыми волосами своего Господина. Ясон вошёл не сразу, он внимательно осмотрел комнату, не замечая Катце, словно что-то ища. Он смог распознать злую гримасу по причине, которая имела смысл только в его голове, а затем холодный, как лёд, взгляд остановился на нём. Не зная, отступать или прятаться на месте, Катце решительно и быстро отсчитал три шага в его сторону. — Господин! Пожалуйста…! — Катце не знал, о чём он собирается просить, но его язык развязался от овладевшего им шока страха. Его схватили за руку болезненной хваткой и повели в центр комнаты. Пожалуйста, не делайте этого? Пожалуйста, выпустите меня? — Молчи, молчи, молчи! — Ясон встряхнул его за плечи, заставляя его голову раскачиваться взад и вперёд, как у сломанной куклы. Наконец, он надавил на него и заставил сесть на пол. Он терпел боль от ударов кнутом по всей повреждённой области, в то время как Ясон просто отошёл на несколько шагов, пока не упёрся в стену в менее освещённом конце комнаты. — Поработай для меня. Среди страха, замедляющего его рациональные мысли, прозвучал немыслимый приказ. Катце разомкнул губы, желая сказать что-то, что могло бы внести ясность в ситуацию. «Извините, Мастер, это значит, что я пэт? Но… Что будет с бизнесом на Чёрном рынке?» Он не знал, аплодировать ли себе или дать себе пощёчину за то, что даже подумал о том, чтобы сказать что-то подобное. Может быть, каким-то образом, когда Кэл был вынужден использовать рот для стимуляции пениса, он подумал, что, если склонность Ясона к наказаниям пойдёт в сторону сексуальной ветви, что-то подобное могло бы произойти… Но, несмотря на то, что он это предвидел, это было настолько неожиданно, когда у него не было другого выбора, кроме как подчиниться. — Сделай это, не заставляй меня повторяться. Сглотнув комок в горле, он переместил холодные пальцы на середину бёдер, опустив взгляд на безымянную точку на полу, чтобы механическая реакция стимуляции сделала своё дело. Катце недавно сделали восстановительную операцию, но из-за этого заточения гормональная терапия, завершающая её восстановление, была прервана, о чём свидетельствовали редкие волосы, проросшие на некоторых частях его тела. Эрекция и последующие оргазмы были результатом того, что афродизиак достиг своей цели; теперь, без этих специфических гормонов, естественное количество, вырабатываемое его организмом, было всё ещё скудным, и в этих мрачных обстоятельствах только чудо могло заставить его иметь эрекцию. Кожа его члена была чувствительна от постоянной стимуляции Кэла и трения его прикосновений, и он не получал ничего, кроме боли. Катце понимал, что ему придётся выступить, как подобает «домашнему животному», устроив настоящее чувственное шоу, чтобы удовлетворить желания своего хозяина. Но он был далёк от того, чтобы собрать воедино все необходимые физические и психические составляющие, чтобы даже он сам считал себя способным достичь этого. Он боялся, ему было больно, и он дрожал от холода; повреждённая кожа и недостаток гормонов, необходимых для того, чтобы ласки пениса дали результат, наполняли его тревогой. Он закрыл глаза и прикусил нижнюю губу, чтобы не дать рыданиям вырваться из груди: Ясон доведёт его до агонии под кнутом! Его приказ был неумолим. Он пытался вернуть себе самообладание, пока его рука совершала ритмичные движения. Он не мог сдаться. Он пытался сосредоточить свой разум на подходящем сценарии, чтобы вызвать ответную реакцию своего тела, унестись мыслями за серые стены… прочь… в любящие объятия… Ясон, прислонившись к стене напротив Катце, наблюдал, как отсчитываются нелепые попытки устроить приличное представление. Учитывая низкий уровень эротизма, у него не было сил освободить Рики. Это была пустая трата времени! Он был расстроен отсутствием своего питомца. Размышляя о том, как наказать Катце, он погладил рукоятку того же инструмента наказания, которым порезал лицо Катце, стоит ли ему вскрыть ту же рану или украсить другую щёку? Он поднял свой холодный взгляд, а затем издал глубокий стон, вырвавшийся из его груди. Катце достиг эрекции, и его ноги были раздвинуты достаточно широко, чтобы видеть весь его аппарат, включая маленькое отверстие, которое из-за его положения было едва видно. Ясон улыбнулся, но это было не из-за Катце, Рики снова был в комнате. У Ясона было два импульса. Первый — немедленно прекратить выступление Катце, нанеся ему сильный удар по черепу, от которого тот отлетел бы к стене, но он сдержался. Этот Рики был выдумкой его разума и волен был поступать так, как ему заблагорассудится. Галлюцинации имеют такую природу, их нельзя контролировать по своему желанию. То, что Рики решил встать на колени и оказаться очень близко, за спиной Катце, не было вызвано желаниями рыжего, он не знал, что выпускает на волю желания Ясона. Но ревность… О, Ясон, он должен был последовать второму порыву — остаться и оценить зрелище, которое дарил ему его усовершенствованный мозг. На самом деле… он решил, что сможет насладиться этим. Рики провёл руками по плечам Катце, соблазнительно лаская его, спустился по груди, где его пальцы коснулись медных сосков, долго стимулировали обе пуговки, пока его влажные губы блуждали по бледной шее. Его полукровка, с изысканной загорелой кожей и тёмными глазами, в сочетании с ярким контрастом Катце, выделяли его над неполноценностью Катце. Потому что Катце подчинялся его желаниям, а Рики был готов их исполнять. Кроме того, необычайно активная роль Рики в отношениях с Катце вызывала у Ясона толчки вожделения, поднимавшиеся по спине и концентрировавшиеся на животе. Рики крепко ухватился за волосы на затылке Катце и потянул их назад, как раз в тот момент, когда рыжий неосознанно начал синхронизироваться. Ясон не сводил глаз с руки Рики, двигавшейся по плоскому животу, чтобы коснуться эрекции Катце, который в этот самый момент со сдержанными стонами эякулировал. Гримаса Рики выражала недовольство и разочарование в связи с быстрым финалом, который завершил представление без дальнейших церемоний. Он встал и сделал несколько шагов вокруг Катце. Когда он снова посмотрел на Ясона, в его горящих глазах и изгибе губ было ясно написано: он хочет продолжить игру. Ясон ждал, что полукровка заговорит, но тот продолжал молчать, и только выражение его лица говорило об этом. Поняв, чего он хочет, и не нарушив очарования этого изобретения, Ясон посмотрел на рыжего, у которого перехватило дыхание. Катце открыл глаза, не в силах скрыть печаль и шок… Его дыхание после оргазма хотело превратиться в учащённые панические вдохи… Что происходит? Он только что мастурбировал для Ясона, не так ли, это было безумие! Что дальше, кольцо пэта и пара с другими? Он почти чувствовал, как начинает глупо смеяться. Он перевёл взгляд на Господина, который сделал несколько шагов ближе, сохраняя дистанцию. — Я уже знаю, что хуже, чем быть кастратом, — сказал тот ему с презрением. — Это быть импотентом и в то же время страдать от преждевременной эякуляции. Униженный, Катце посмотрел вниз, ожидая, что Ясон уйдёт или освободит его, но чтобы раз и навсегда уйти от него. Их близость становилась невыносимой. Он никогда не подчинялся ряду бессмысленных приказаний, всегда видел объективность и целеустремлённость в каждом шаге Ясона; даже если тот молча не соглашался, он признавал его ум в планировании событий; возможно, в прошлом Ясон немного сбился с пути Рики, но в остальном он был безупречен. — Повернись. На руках и коленях, — большие золотистые глаза, испуганные до предела, уставились на него в страхе и ужасе. Ясон не терпел этого, он хотел выполнить просьбу Рики. — Разве ты не слышал?! Крик Ясона, вместо того чтобы ускорить его, парализовал Катце на месте. Затем сильные руки небрежными движениями положили его лицом вниз, поставив на колени, лбом заставив коснуться холодного пола. Ясон, не отходя, наблюдал, как Рики занял позицию позади Катце, встав на колени между его раздвинутых ног. Он разминал и сжимал ягодицы перед собой, отпуская их только для того, чтобы снова освободить свой член, зажатый кожаной тканью стрингов. Катце, который не знал, что происходит в голове Ясона, сквозь завесу своих волос разглядел лицо своего Мастера, он был в нескольких шагах от него и, казалось, смотрел только на него, но не полностью на него, а поверх его тела. Чувствуя себя сбитым с толку и встревоженным, он снова спросил себя, можно ли выразить свои сомнения в такой противоречивой ситуации. Но Катце промолчал из-за своего страха нарушить любой протокол, когда увидел, что Блонди достал что-то из-за пояса своей одежды и протянул вперёд. Это была тонкая палка с острым концом, которой Ясон порезал ему лицо! Зная, что это неизбежно, он спрятал лицо ладонях. Но Катце не смог подавить свою боль, стиснув зубы; звук его болезненных стонов вырвался наружу, и он извивался, как будто его тело вздымалось. Ясон провёл остриём по следам, оставленным кнутом; в медленном движении не было силы, чтобы не порезать кожу. Это была неглубокая ласка, но достаточно мучительная, ведь остриё было невероятно острым, один неосторожный взмах — и оно могло нанести серьёзные повреждения… Приятно было играть вот так, с таким раскладом. Кроме того, он провёл бы по следам, оставленным хлыстом, так, чтобы Катце почувствовал, как его ушибленная плоть получает пассы. Действия Ясона можно было расценить как тонкое наказание за то, что он оказался в центре внимания Рики. Он не собирался залечивать оставленные раны, чтобы на Катце осталось как можно больше шрамов. Вытекло немного крови, всего несколько капель… Очевидно, Ясон, не задумываясь, приурочил движения жезла к образу Рики, проникающего в Катце. Сдержанные крики Катце заставили Рики набрать обороты и ускорить темп своих толчков, и Ясон смог оценить зрелище того, как его полукровка в таких обстоятельствах доминирует… как кости его бёдер обозначаются, когда он с наслаждением двигается; как бисеринки пота выступают на его жемчужной коже и солёными капельками скатываются по уголкам рельефных мышц вдоль груди, вдоль спины; о! его голос в развратных стонах. Когда Ясон начал проводить острым инструментом совсем близко к его анусу, Катце приник лбом к полу, вперив в него огромные глаза, стараясь не шевелиться. — Господин Ясон! Пожалуйста… Откинув голову назад, крича о своём освобождении, Рики двигался медленными толчками, наслаждаясь каждой последней волной удовольствия. Он оставался неподвижным несколько секунд и, наконец, оставил тело Катце сидеть на полу, потратив несколько секунд, чтобы отдышаться. Он не обменивался взглядом с Ясоном, который наблюдал за ним с нетерпением и восхищением. Скоро настоящий Рики удовлетворит его потребность, а пока Катце останется взаперти; старый предмет «мебели»… о нём не стоило и думать. Ясон, сохраняя молчание, вдруг отодвинул орудие пыток, дыхание Катце было затруднено и все его нервы были на пределе. Катце боялся удовлетворённого, полного и мирного выражения лица Ясона, как будто он только что не срезал плоть с его спины. На самом деле Катце не знал, что стал свидетелем лёгкого поцелуя между Ясоном и Рики, который приблизился и с некоторым усилием дотянулся до уголка губ своего Господина, встав на цыпочки. Лёгкая улыбка, и Ясон вышел из комнаты, ничего не сказав. С разной степенью боли во всём теле и, не желая отважиться понять Ясона, он чувствовал, что его твёрдая броня трескается от сильных ударов. Та броня, которую он использовал, чтобы защитить себя и оставаться целостным, стойким и работоспособным с того далёкого дня, когда он стал фурнитуром, была полна трещин.