Всё для Рики

— Если я сниму рубашку, ты тоже снимешь? — Голос Катце старался звучать уверенно и кокетливо, не показывая при этом его растущей нервозности по поводу прогресса в его отношениях с самим Раулем Амом. Они находились в его квартире в Мидасе, одной из тех, что были у него по всему Амои, особенно эта была просторной, светлой и элегантной. Рауль лежал, растянувшись на широкой кровати с атласными простынями глубокого, но блестящего чёрного цвета, выглядевшей как ночное небо, украшенное звёздами. Блонди выделялся на простынях своими растрёпанными и потрясающими золотистыми волосами, изящно струившимися по его телу и по всей длине кровати. При этих словах Рауль усмехнулся, опустился на колени и провёл пальцами по своим кудрям, пытаясь привести их в порядок. — Раздень меня. Катце почувствовал, что волнуется, но сдержался. Неужели? До сих пор он прикасался к Раулю только поверх его одежды, и они не видели друг друга обнажёнными… он предполагал, что, если он разденет Рауля, ему придётся сделать то же самое. — А что потом? — сказал Катце, приближаясь таким же образом на коленях и играя с пуговицами своей одежды. — Неминуемая смерть? Такой красоте суждено только остановить моё сердце. — Тогда я сначала тебя раздену, чтобы лицезреть тебя и тоже умереть, — Рауль поцеловал его в губы. Более долгий и влажный поцелуй, чем они привыкли до сих пор. Катце осторожно использовал язык, заставляя его двигаться вместе со своим. Когда его мысли были полностью сосредоточены на мягкости этих губ, Рауль начал расстёгивать его голубую рубашку. По одной пуговице за раз, сначала проводя пальцами в исследовательских ласках, и они соединили свои поцелуи перед обнажившейся кожей. Он стянул одежду, позволив ей упасть, и, не теряя времени, Рауль с энтузиазмом принялся за пуговицы брюк. Катце посмотрел на белый потолок, как будто его разум был лишён мыслей, но он не мог оставаться таким. — Подожди… — он положил руки на пустую промежность, отталкивая Рауля. — Прости, просто… Я знаю, ты знаешь, что я был предметом «мебели» и для тебя здесь нет ничего нового… но… я боюсь тебе не угодить. Он осмелился посмотреть Раулю в лицо, сквозь длинные ресницы и мешающие рыжие волосы. Он ожидал найти что-то неопределимое, но взгляд зелёных глаз светился любовью. — Этого не произойдёт, — шёпотом сказал Блонди рядом с его ухом, в то время как он снова провёл губами по его подбородку. — Ты никогда не сможешь чем-то мне не угодить. Он возобновил свои прикосновения по ткани брюк, осторожно лаская внутреннюю часть бёдер, где кожа мягче и теплее, чем на остальном теле. Он снова поднялся, коснулся металлической молнии и медленно опустил её. Руки Катце это позволяли, но на этот раз он не мешал, потому что был занят, наслаждаясь лаской сильных рук Рауля. Всё внутри него кипело от предвкушения прикосновения к нему поверх одежды, и вскоре это будет кожа к коже. Ткань брюк Катце соскользнула с его бёдер, затем с боксёров; Рауль провёл руками по остаткам его усечённого пениса и оставшейся кожи на пустой мошонке. Его пальцы нежно ласкали, оставляя новые и сбивающие с толку ощущения. Катце всё ещё хотелось прикрыться или отойти, но он позволил себе увлечься уверенностью, которую внушал ему Рауль. — Раздень меня, — раздался ещё один шёпот, когда их губы разъединились. Когда его целовали так медленно и руки Рауля касались его кожи, Катце казалось, что он плывёт… С сердцебиением и волнением даже в дрожащих кончиках пальцев он расстегнул пуговицы и молнии сложной элитной одежды. — Я уже знаю, почему ты выбрал меня, только фуринитур мог без проблем снять твою одежду. Нежная рубашка медленно распахнулась на груди, обнажая фарфоровую кожу. Катце не знал, сколько раз он спрашивал себя, «было ли всё, что он пережил с Раулем, реальным». Но его руки чувствовали тепло его тела и нежную текстуру; его слух уловил звук глубокого дыхания Рауля, как и его собственного; нежный и неповторимый аромат его миндальной кожи и волос; и, наконец, перед его глазами оказался полуголый Рауль Ам на своей кровати. Не в силах сдержать новые эмоции, он обнял зеленоглазого Блонди, который обнял его в ответ, прикасаясь к обнажённой груди, они ласкали друг друга не только руками. Они ощущали каждый сантиметр кожи, которым им удавалось коснуться друг друга. Когда Рауль очертил плечи, спустился вниз по рукам и провёл долгим ласкающим движением по спине, Катце не мог не поморщиться от боли, которая не осталась незамеченной. У него был большой синяк в области лопаток из-за недавней травмы, вызванной неожиданным происшествием на Чёрном рынке. Несмотря на то, что он хотел сохранить лёгкую и романтическую атмосферу, он не мог отвлечь внимание Рауля; поэтому Катце позволил Раулю взять ситуацию под свой контроль: он лёг на кровать лицом вниз, обнажённый, спрятав лицо в мягких подушках. Рауль, стоя на коленях на кровати, натирал ему спину мазью, массируя её. На это ушли долгие минуты. Блонди использовал свои пальцы, чтобы расслабить полукровку после напряжённого дня, а также облегчить дискомфорт, вызванный травмой. Но каждый раз его руки опускались… Фигура с длинными ногами и округлыми ягодицами была выставлена его взору с полной охотой. Несмотря на то, что Рауль овладел самообладанием и просчитывал каждое движение, он не мог остановить рост своего желания от этого заманчивого зрелища. Фигура Катце была изысканной; она тонко обозначала одни мышцы, отдавая приоритет другим. Его стройные, но крепкие ноги, как и все остальное тело, были лишены растительности. Куда ни посмотри, он выглядел мягким и гладким. Особенно эти мясистые округлости… Катце, слегка покраснев, почувствовал, что руки Рауля теряют силу и направление, опускаясь к бёдрам. Было заметно, как они продолжали делать лёгкие круги, больше не двигаясь… Он осмелился поднять лицо с подушек и посмотреть на Рауля. Блонди, тоже немного покраснев, пристально посмотрел на его зад, в этом не было никаких сомнений. Катце перевёл взгляд на промежность Блонди, всё ещё прикрытую нижним бельём. Его мощный стоячий член образовывал своего рода палатку, а ткань натягивалась вверх, казалось, это подвергало опасности целостность его швов. Катце знал, какой вид деятельности доставит Раулю наибольшее удовольствие. По идее, ему тоже должно было быть хорошо… При должном уходе, терпении и подготовке; чтобы добиться этого, Катце пришлось разрушить некоторые ментальные стены или, возможно, построить их. Закусив губу, он подумал, что у них не должно быть никаких проблем, верно? Рауль никогда об этом не упоминал, но если они хотели заняться сексом, что ещё у них было? Из-за своего статуса евнуха, пассивная роль была единственной, которую он мог играть в сексе. И было ясно, что в его любовных отношениях с Раулем Амом секс был желанным занятием… Даже для него. — Я нанесу тебе мазь на несколько дней, и ты будешь как новенький. Хорошо, что в твоей аптечке есть качественные лекарства. В следующий раз я принесу тебе особенный из моей лаборатории, — через несколько секунд Рауль улёгся на бок. — Повернись. Может быть, поэтому Катце раньше ничего не упоминал: у Рауля всегда всё было под контролем. Когда он оказался на спине, губы Рауля тут же поймали его, и ласки возобновились, начиная с шеи, слегка поглаживая волосы, обнажая уголки, желанные его поцелуями, вниз по плечам, пока он не достиг груди. Катце отвечал взаимностью на ласки, всё время держа глаза закрытыми. Он позволил своим прикосновениям узнать путь по плечам Рауля, через его грудь и вниз к нижнему белью. Он провёл твёрдыми движениями по ткани. Простое прикосновение взволновало их обоих. Рауль резко вздохнул и закрыл глаза, в конце концов, это был его первый опыт уединения. — Хочешь…? — Катце не мог продолжать говорить, он хотел сказать «вставить это» или «проникнуть в меня», но Рауль впился в его губы, не давая ему говорить. — ДА, — ответил он ему в губы, слегка прикусив их; в этом маленьком слове было много беспокойства. — Давай сначала исследуем наши тела, ладно? Я хочу быть в состоянии заставить тебя чувствовать себя хорошо. Так же, как ты делаешь это с помощью ласки. Ему понравился такой план действий, он не торопился и не чувствовал себя вынужденным быть простым получателем из-за своей очевидной неполноценности. Раулю было бы очень легко проникнуть в него и начать движение внутрь и наружу в поисках собственного освобождения; другой вопрос, понравится ли это Катце. Поскольку у него не было внешних половых органов, его реакция на удовольствие была иной. Блонди знал это, будучи убеждённым в том, что найдёт все эрогенные зоны тела Катце, чтобы, когда придёт время, союз их тел доставил им обоим одинаковую радость. — Тебе это нравится? — Да, мне нравится, когда ты прикасаешься ко мне, — ответил он, закрыв глаза, чтобы лучше слышать реакцию своего тела. Ласка его соска была настойчивой, а медленные поцелуи на шее вызывали дрожь. Они провели ещё несколько встреч, где применили предложение Рауля с растущим энтузиазмом и соучастием. Ощущения, которые они испытывали, также росли. Они скучали друг по другу, они хотели друг друга… — А здесь? — Рауль вернулся к его промежности с мягкой кожей и свисающими обрывками. У Катце была такая же первоначальная реакция: он хотел сомкнуть ноги или оттолкнуть Рауля, но у него было немного больше уверенности; если уж Блонди захотел к нему прикоснуться… — Что ты чувствуешь? — Нет… Я не знаю, — это сошло с его губ, как дыхание. Рауль проводил время, делая то, что делал, используя руки, перемежая поцелуями разные части тела. Постепенно ощущения усиливались при постоянной стимуляции и соответствующем ритме. Катце был в восторге, особенно когда его сосок крепко посасывали, а рука Рауля массировала нижнюю часть кожи, оставшуюся от отрезанного пениса. К тому же, это был первый раз, когда он чувствовал себя так хорошо. Словно взбираясь к вершине своего удовольствия. Между его безудержными стонами, слегка склонив голову набок на подушке, Рауль прижался к его телу. Было такое ощущение, будто он тёрся о него; там он почувствовал на своей ноге твёрдую и горячую эрекцию Рауля, всё ещё закрытую нижним бельём. Катце ласкал его только через ткань. От одной только мысли о том, как будет выглядеть мощный член, упирающийся ему в бедро, у Катце закружилась голова. — Рауль… — Катце встал с кровати с колотящимся сердцем и неведомой энергией, опьянённый новыми ощущениями. Он набросился на Рауля, упал на него и поцеловал влажным языком вдоль губ; он двинулся вниз по его груди, покусывая на своём пути бледные соски и снимая ткань, закрывающую его промежность. Рауль ласкал его голову, взъерошил волосы, а Катце спустился ниже. Его длинные пальцы запутались в шелковистых прядях, чуть более длинных, чем раньше. Когда он остановился рядом с выдающимся пенисом, они посмотрели друг на друга сверкающими от желания глазами. Катце, закусивший губу, и ожидающий Рауль. Переполненный эмоциями, он использовал рот, чтобы подарить Раулю ошеломляющее ощущение орального секса. Он думал, что это Рауль снова мажет той же мазью ему спину и поясницу. Крем из лаборатории Рауля расслабил его мышцы и оставил боль позади. Он чувствовал, как нежное прикосновение приходит и уходит сквозь всю боль, которую он испытывал. Рауль всегда был рядом, чтобы позаботиться о нем, если он был каким-либо образом ранен… Рауль. Он так любил своего Блонди. Он застонал от дискомфорта, пытаясь отстраниться. Что-то было не так: боль не уходила и в его реальности появилось множество неприятных ощущений. Он внезапно открыл глаза, вспоминая всё, как будто ему на голову обрушили ведро ледяной воды. Сознание того, что он теперь заперт в своей старой фурнитурской комнате, заставило объединить холод, боль и страх в одном теле. Первой его реакцией было желание отстраниться, голова кружилась и движения не слушались его. — Не шевелись, — послышался откуда-то непререкаемый голос Ясона. Как выученный рефлекс, он повиновался и снова почувствовал прикосновение мягких рук, пробежавших по его спине. Овладев собой, он медленно сфокусировал взгляд. Он понял, что лежит лицом вниз на матрасе и что не Ясон мажет ему раны кремом. Опустив взгляд и ничего не выражая на лице, Кэл выполнил требование. — Ты очень хорошо справился, Катце, — это был голос Ясона, лишённый эмоций. — Несмотря на веру в то, что можешь умереть, и на всю боль, которую ты перенёс, ты сохранил самообладание. Возможно, однажды я прощу тебя. Кэл, закончив работу, отошёл от матраса, и Катце подтянулся, напрягая мышцы, пока не встал. Было больно сидеть на его ранах, было больно просто двигаться. Но ему даже показалось, что он улыбнулся из-за слов Ясона. Собирался ли он простить его? Благословенная Юпитер! — Я всё ещё зол на тебя, но устранение не будет твоим наказанием, по крайней мере за все твои предыдущие проступки. Ещё один, и я легко изменю своё мнение, — Ясон стоял на краю матраса, с превосходством глядя на свой старый предмет «мебели». Он пришёл к выводу, что не хочет оставлять следов на теле, оживившем его плотские желания, по крайней мере на этот раз. Он думал, что, оценив это снова, Рики сможет вновь «появиться». Ему хотелось опять увидеть своего полукровку… У Ясона никогда не было ни малейшего намёка на страх или беспокойство, когда он осознавал, что страдает от галлюцинаций. Для него галлюцинации представляли возможность быть рядом с ним, по крайней мере, таким странным образом. До сих пор Рики материализовался исключительно в комнате Катце. Он даже перестал видеть, как он курит на балконе. Почему именно здесь? Образ рельефных мускулов Катце на обнажённом теле, страдающем от боли, и его голос, воющий от отчаяния… Было ли это то, что нужно его разуму, чтобы вспомнить об этом? По этой причине он использовал мазь, она не избавила бы его от боли, но обеспечила бы хорошее заживление, не оставив следов. — Господин, — Катце заставил себя, несмотря на боль в каждом суставе, смиренно согнуть тело и опустить голову. — Что мне сделать, чтобы вы меня простили? Катце не заметил косой улыбки, распространившейся от самодовольства. Голубой взгляд сияет, как лёд. Рыжий ждал молча, чувствуя, как в груди у него всё больше и больше растёт тревога от отсутствия ответа; его ладони начали потеть от такого сильного стресса. Он привык иметь дело с разными требованиями со стороны Ясона, но они всегда были последовательными. Что происходит? Катце просто хотел вернуть себе жизнь. Выйти из комнаты и продолжать свою работу. Да, он нарушил правила, но, по сути, он не был больше фурнитуром, помогающим в Эосе. Кроме того, как долго он был здесь? Больше трёх дней? А проблемы Чёрного рынка? Что случилось с Раулем? Катце просто не верил словам Ясона: неужели с ним случилось что-то плохое? Неужели Ясон мог донести Юпитер об их отношениях? Нет… По крайней мере, не сейчас, когда Рики в больнице. Ледяной Блонди не мог быть настолько бессердечным, чтобы подвергать риску своего лучшего друга… Итак… Что? Катце пожал плечами, всё ещё в поклоне, когда Ясон нарушил молчание и приблизился. Медленные шаги, почти преследование. Он увидел, как он поднял руку, и понял, что произойдёт. Удар по голове повалил его на матрас. Он затаил дыхание, чтобы не закричать, но Кэл в шоке сглотнул. Его тут же жестоко схватили за одну руку, и его руки были зажаты за спиной, и вырваться из его хватки за волосы было невозможно. Все произошло так быстро, что бессмысленные цвета промелькнули в его глазах, а тело пронзила боль. — Сделай это, Кэл. Катце не понимал, зачем Ясону нужно было его ударить, духа бунтовать по его приказу было очень мало. Он не сопротивлялся, когда его руки были связаны за спиной, а волосы завязаны на затылке, откидывая голову назад и обнажая шею. Когда звон в ушах и дымка в глазах утихли, Катце открыл глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как Кэл подошёл с нагруженным шприцем и воткнул его в вену на шее, выпустив густую жидкость. Но это было ещё не все, что он заметил… Его обнажённая спина прижалась к груди Ясона, который занял сидячее положение на матрасе, согнув ноги. Катце чувствовал тонкую ткань его одежды, но эта близость обжигала, как будто это были самые грубые волокна. Из-за сжимающей хватки Ясона нижняя половина его тела оказалась распростёртой на полу. — Ты хочешь уйти отсюда? — Ясон использовал тон голоса, отличный от того, к которому привык Катце, он достиг его ушей, и воздух развевал его волосы шелковистым и близким шёпотом. — Да! — ответил он сразу, почти криком. — Тогда ты останешься в этой комнате. Если всё пойдёт хорошо, в конце концов ты выйдешь. Что? Что он должен сделать? До каких пор? Что всё это значит? Разум Катце с невероятной скоростью формулировал столько вопросов… Ему хотелось поскорее найти способ выразить свои сомнения, не нарушая при этом своего смирения и не заставляя Ясона замечать его отчаяния, но его разум затуманился странными ощущениями. Конечно! Это был укол… Он начал чувствовать что-то в животе, как будто его стошнило, но оно распространилось по позвоночнику, ощущение тепла, от которого по коже поползли мурашки на холодном воздухе… Не имея возможности контролировать свои реакции, он с ужасом почувствовал странную реакцию своих половых органов на эрекцию. Ясон дал ему афродизиак! Его яички напряглись, а пенис тут же наполнился, коснувшись пупка. — Да… вот так… — прошептал ему на ухо Ясон. Глаза Катце были зажмурены, а зубы скрипели. Он не видел, что Ясон на самом деле говорил не о нём; его ярко-голубой взгляд был устремлён в один конец комнаты, перед ними. Его тёмные глаза поглотили Ясона, словно чёрная дыра, слабая улыбка появилась в уголке рта. В комнате появился Рики. Он был одет в чёрный кожаный костюм пэта. Просто топ, который рисовал треугольник на груди, оставляя соски обнажёнными, и стринги, облегающие бедра. Стоял, просто смотрел… Очарованный повторением событий прошлого и увлёкшись странным галлюциногенным явлением Рики, Ясон отдал приказ. Катце был слишком новичком для тех ощущений, которые он испытывал; его кастрировали в молодом возрасте, чтобы получить настоящий сексуальный опыт, и недавно восстановили, прежде чем весь этот ураган событий унёс его прочь. Поэтому, когда он почувствовал, как что-то горячее и влажное окружило его нуждающийся член, он не смог сдержать стон дрожащими губами. Но он не дал себя полностью увлечь, у него было достаточно причин открыть глаза и с ужасом и болью в сердце увидеть, что это Кэл использовал свой рот, чтобы сделать ему минет. Катце не хотел этого, его накачали наркотиками, чтобы вызвать в теле сексуальный отклик; он знал афродизиаки и знал, что будет находиться в таком состоянии несколько часов, знал, потому что видел пэтов под действием наркотиков, когда был маленьким мальчиком, жившим в этом доме, и что, как фурнитур, Кэл выполняет приказ. Катце просто не сопротивлялся, даже не пытался оттолкнуть Кэла или противиться Ясону. Он закрыл глаза и позволил своему телу увлечься возникшей потребностью. Его первый оргазм был быстрым, не требующим особой стимуляции. Он сопровождался сдержанным стоном без вокализации. В конце концов, в происходящее невозможно было поверить, все волны удовольствия, которые получало его тело и которые росли в животе, смешивались с тысячей мыслей, бившихся в его груди и в голове, что всё это неправильно. Оральная стимуляция Кэла продолжалась, не обращая внимания на телесные вещества, которые ему приходилось глотать. Его разум находился где-то в другом месте, вне тела, он не мог позволить эмоциям пробить броню, защищавшую его от самого себя. В конце концов, он мог получать приказы, но именно он их выполнял… Его совесть была слишком нежной; Кэл, в конце концов, был всего лишь невиновным юношей. Он сидел на простом стуле перед операционной. Уставившись в противоположную стену, он смотрел на неё ничего не выражающими глазами. Это казалось скучающим взглядом, но на самом деле Рауль Ам восстанавливал свой рассудок… Внутри у него все время всплывали образы комнаты, в которой был заключён Катце. Он поднял глаза к потолку, но там ничего не было, только Рауль видел образы своего рыжего, дрожащего в объятиях Ясона. Зажатый в спирали пыток, которые длились так долго, что он плакал от постоянного возбуждения. Вид Кэла со слезами, текущими по щекам, скрашивал и без того кошмарную картину. Выражение лица Ясона, когда он смотрел широко раскрытыми глазами в пустой конец комнаты, вызвало у Рауля дрожь. Что случилось с Ясоном? Неужели он наказывал Катце за реконструктивную операцию своими безумными глазами, светящимися злом, и улыбкой в уголках губ? Проклятый! Он хотел, чтобы я ненавидел секс? У Ясона Минка уже был Катце, чтобы сделать Рауля своей марионеткой. Разве недостаточно того, что он сидит в заключении? Безумие… Это было единственное объяснение, которое имел Рауль. И знание этого не давало никакого утешения или решения. Катце оказался в руках могущественного человека с невообразимым диапазоном садистских и неожиданных наклонностей. Глаза Рауля наполнились удивительной влажностью, но с тех пор, как началось безумие Ясона, это происходило чаще. Он подавил желание заплакать, потому что не мог позволить себе опоздать на несколько минут. Он встал, пытаясь сосредоточиться. Он должен был это сделать! Он был одет в хирургический халат, лицо закрыто маской, а волосы собраны в низкий хвост. Проходя через двойные двери в конце коридора, его команда элиты ждала его, чтобы начать длительную операцию по пересадке органов Рики. Всё должно было пройти хорошо.