Всё для Рики

— А это что за коробка? Катце только что прибыл на свидание с Раулем. Ужин в скромном месте, который предложил рыжий, и неожиданно Рауль Ам согласился. Он многое сделал, чтобы отстраниться или попытаться понять, чего от него хочет Рауль. Игнорировать его приглашения или сделать так, чтобы его невозможно было отследить, было лучшим планом побега; никогда не приходить на встречи, которые тоже были замаскированы под деловые, но Катце знал, что элитный Блонди запланировал помпезное свидание. Но несколько недель назад Рауль спас ему жизнь. Из-за своей навязчивой натуры Блонди узнал о его местонахождении в критический момент, доставив его в больницу. После экстренной операции, необходимой для спасения его жизни, когда Катце пришёл в сознание, он не мог скрыть своей благодарности. Тот факт, что Рауль не упомянул Ясону об этом конкретном происшествии, пролил новый свет на его представление о зеленоглазом Блонди. В знак благодарности Рауль заказал совместный ужин, и Катце выбрал ресторан. Он не был одним из лучших в городе и в меньшей степени считался эксклюзивным. Довольно скромный и, возможно, даже возмутительный для такого человека, как заместитель командующего Планетой. И Рауль пришёл на свидание, красивый и загадочный, как всегда. Катце сдержал своё слово и тоже разделил ужин. Неожиданно Рауль положил на стол элегантную чёрную коробочку, типичную для ювелирного магазина. У неё была тонкая зелёная полоска, проходящая через центры с каждой стороны. Катце приподнял одну бровь. Он не ожидал ничего похожего на подарок… Этот ужин был как бы благодарностью Раулю за то, что он спас ему жизнь, он не ожидал чего-то получить. — Открой её, — сказал Рауль, изобразив слабую улыбку. — Я уверен, тебе понравится. Катце никогда не получал ничего от кого-либо из элиты, кроме своего шрама на лице, и теперь Рауль пришёл с элегантной шкатулкой, в которой хранились какие-то драгоценности, и этого не должно было быть, но его сердце сильно билось в груди. Или это было из-за заученного поведения? Он тоже затрепетал, когда Ясон украсил его щеку… Он был полон решимости отказаться от подарка, не видя его, это было слишком. Что же ему делать? Рауль так старался быть очаровательным, чтобы его общество было желанным и ожидаемым. Катце этого не хотел! Иметь кого-то в своей жизни означало быть уязвимым… Рауль продолжал улыбаться, как ребёнок, это был он… Это был тёплый свет в его мире, полном теней, который приходил на званый обед с подарком и полностью выводил его из равновесия, черт возьми! Просто открой её и покончи с этим. Внутри лежал драгоценный камень выпуклой овальной формы, глубокого изумрудного цвета, одного оттенка и с тонкой золотой оправой. Элегантная и дорогая вещь, Катце понял это, просто увидев её. Глубина зелёного цвета и гладкая текстура выдавали её эксклюзивность, а тонкий ободок из золота ещё больше подчёркивал зелёный цвет. Зелёный на золотом. Как Рауль. Это была деталь, которая говорила ему больше, чем показывала. Наверняка Рауль заметил, что он иногда надевал поверх рубашки бирюзовую булавку. Этот драгоценный камень служил той же цели. Помимо того, что это намеренно те цвета, которые заставили бы его задуматься о нём. — Пожалуйста, прими это, Катце. Торговец не мог не улыбнуться: «Пожалуйста?» Судя по всему, Рауль Ам тоже мог показаться очаровательным. — Благодарю. Катце сдался, не имея сил отказать ему. Он взял драгоценный камень между пальцами и украсил свою чёрную рубашку изящной деталью. Знал ли Рауль? Нет, нет, это зашло бы слишком далеко. С детства он питал слабость к драгоценным камням и ощущал их прохладу под пальцами. — Чего ты хочешь от меня, Блонди? — спросил он однажды вечером, когда у него закончились сигареты, и он чувствовал себя более раздражённым, чем обычно. Рауль просил о свиданиях, настаивал на том, чтобы составить ему компанию, и всегда обеспечивал вкусный ужин. Но одной встречи Раулю показалось недостаточно… быть в центре его внезапного внимания заставляло нервы трепетать. В его кабинете тусклый свет, в глубине комнаты горит только монитор с голубым экраном. Рауль сидит на другом конце, молчит, его лицо невозможно разобрать вдали и в тени. — Ты знаешь все проблемы, с которыми сталкивается Ясон из-за Рики, разве этого недостаточно для тебя? Меньше всего ему хотелось представлять себе подобную судьбу для Рауля… Как они могли иметь что-то, будучи совершенно разными во многих отношениях? В их развитом и технологичном мире высший класс элиты связан с простым человеком из низшего класса, который не считается ни личностью, ни тем более гражданином. Рауль сократил расстояние, приблизившись к нему, но остался в нескольких шагах. — Мы… — он сделал паузу на несколько секунд. — Я хочу отдать тебе всё самое лучшее, если ты позволишь, Катце. Рыжий опустил взгляд — знал ли Рауль, что это признание в любви? — И что потом? — ответил он, нарочито неловко. Он не мог представить, как можно принять кого-то в свою жизнь. Быть уязвимым, а через три месяца попрощаться. У него не было времени. У него не было желания. Он был слишком циничен, чтобы позволить причинить себе боль. — А что потом? Всё, что должно прийти. Без срока годности и с полной эксклюзивностью. Рауль сделал шаг, оставаясь очень близко. Катце у окна. За окном был слышен дождь, но они были так близко и эта близость для них обоих в новинку, что звенело в ушах и подгибались колени. Не было никакого давления, Рауль Ам просил его компании, его времени, его привязанности. Готовность отдать те же чувства. Правда? Кто-то вроде него… — Я — полукровка… фурнитур. А ты… У меня нет… — Ты — это Катце и я, Рауль. Он опустил глаза, ища ещё аргументы, чтобы отказаться от безумия, отпустить — это было бы… Но Рауль взял его за щёки и затылок, обеими руками ласково приподняв его лицо. Отсутствие света в комнате создавало слабую ясность в зелёном взгляде. Это придало его лицу мечтательное, не очень-то элитное спокойствие. «Назад и беги. Скажи ему: нет. Нажимай на это, даже если не поможет». Но Катце закрыл глаза, когда Рауль подошёл ближе, прикасаясь к губам своим дыханием. Это был чудесный первый поцелуй. И когда он впервые коснулся кожи Рауля, он заметил, что она не была холодной, а была драгоценным камнем, который сиял своим собственным светом, омывая его унылые дни счастьем. Чего хотел Рауль? Это больше не имело значения, теперь Катце тоже этого хотел. Он был счастлив, что был нужным и желанным. Что он дождётся своего времени и поймёт свои комплексы. Рауль Ам, сам идеальный представитель золотой элиты, возможно, и интересовался им, но это не сделало его красивее и не сделало его полноценным мужчиной. Катце был искалечен и не мог ответить в сексе взаимностью в той же степени, что и любой другой мужчина, но он дарил страсть и энтузиазм в своих нежных ухаживаниях в своём слишком идеальном мире под боком у Рауля. Он всегда знал, что такое счастье не может длиться вечно… Это были часы ужасных страданий, и осознание того, что уничтожение было последней остановкой, никоим образом не утешало его. Он несколько раз думал, что это ужасный кошмар и в любой момент он может проснуться. Но нет, Катце был здесь, в полутьме своей старой фурнитурской комнаты. Если бы кто-то сказал лидеру Чёрного рынка, что его последний день будет ждать его в этой комнате, он бы никогда в это не поверил. Он долго лежал на своём матрасе и сетовал, вспоминая все те моменты, которые он разделил с Раулем и которые наполняли его сердце радостью. Они не были лишними, как хотел показать Ясон, Катце был убеждён, что он скрывает что-то ещё. Даже та запись, которую он слышал… Но разве знание этого что-то изменило в его реальности? Нет. Это лишь разбило ему сердце. Когда ему показалось, что приближаются его последние минуты, он рассудил, что хватит, и взял себя в руки, как мог. Он съел безвкусную смесь, наполнившую его желудок, умылся и с достоинством стал ждать своей участи. Он был убеждён, что Ясон может лишить его жизни и попытаться унизить в наказание, но не станет властвовать над его разумом. Катце не собирался умолять. Уговоры Блонди никогда не помогали, почему же в этот раз всё должно быть иначе? Когда дверь открылась, свет снаружи обрисовал силуэт Хозяина. Высокий, внушительный и величественный. Катце было уже холодно, ведь он находился не в отеле и не на отдыхе, поэтому комфорт не был приоритетом, а отопление было отключено. Но этот дискомфорт был временным, если смерть подождёт, не так ли? Но когда Ясон наконец вошёл, Катце стало трудно дышать, было слишком холодно, чтобы стоять прямо или спокойно смотреть в глаза своему господину. Он старался изо всех сил сохранять свойственное ему самообладание, даже будучи голым и дрожащим. — Тебе нужно выполнить какую-нибудь телесную функцию? — проговорил Ясон, выпятив челюсть, как бы отгораживаясь от его присутствия — явный признак презрения. — Нет, господин, — спокойный, безэмоциональный ответ. Но внутри него все сжалось: волновало ли Ясона, что он, Катце, потеряет контроль над сфинктером перед смертью? Какое утешение. Ясон отступил в сторону, обнаружив присутствие Кэла, который держал в руках небольшой поднос, на котором стоял единственный бокал. Тонкий и высокий, с жидким содержимым ярко-бирюзового цвета. — Выпей всё, — был приказ. Катце сделал шаг, чувствуя онемение в ногах; дело было не в низких температурах, нет, он знал эту смесь… Слишком много переживаний, чтобы её возненавидеть. Но убеждённый в том, что он не будет ни о чём умолять, он взял кубок и осушил его до дна. Терпкий, как лимон. Он спокойно поставил бокал на поднос, Кэл ни в чём не был виноват. Хотя они не смотрели друг на друга, Катце чувствовал их тоску. — Кэл, отойди — поклонись и выходи. Ты — руки к стене, над головой, — голос Ясона был твёрдым, без каких-либо раздумий. Катце подчинился, какой у него был выбор? Ясон сказал, что в следующий раз, когда он пройдёт через дверь, это приведёт к его устранению. Итак, всё было не так буквально. Катце не пошёл в страшную для всех фурнитуров комнату, где их подключали к аппарату через разные участки тела и, заботясь о том, чтобы не повредить органы, подлежащие переработке, обеспечивали бесславную смерть. Болезненную или нет? Никто не мог этого сказать. Катце прижал ладони к стене над головой и прислушалась к отчётливому звуку разматываемого кнута, кончик которого с треском упал на пол… Быть забитым до смерти? Или это была просто разминка перед тем, как пройти по последнему коридору? Катце зажмурил глаза… После того, как он выпил именно эту жидкость? Гипералгезия, вызванная повышенной восприимчивостью к боли. Ясон обычно всегда давал ему это перед тем, как наказать, так что боль от пяти ударов кнутом будет ощущаться как от тридцати. Для его господина это была серьёзная экономия времени. Для Катце это была агония, которая заставляла его желать смерти. Что ж, на этот раз он её получит. — Ты будешь держать руки на стене в одном и том же положении, независимо от обстоятельств, — Ясон увидел свою собственную руку, держащую рукоять кнута. Инструмент, вызывающий сильную горячую боль, которая сопровождала бы его через несколько дней после экзекуции. Он не мог не улыбнуться в ответ, любуясь своими длинными изящными пальцами, плотно охватывающими всю рукоятку. Ясон вспомнил, что этот кнут был особенным, он купил его, чтобы наказывать Рики, потому что, даже если бы не было необходимости контролировать силу и позволять руке делать замах сзади, он не пробил бы кожу. Это было бы больно, как мгновенный ожог раскалённым железом, но оставило бы только красноватые следы на коже. Тем не менее, даже если бы он хотел уничтожить Катце за все его проступки, он не мог рисковать и убить его. Он нужен был ему живым, чтобы оказывать давление на Рауля; именно этот кнут и был как раз кстати. Он мог сильно ударить и не причинил бы смертельного вреда. Возможно, он оставил бы какие-то следы, если бы их оставили без какого-либо лечения. Прежде чем взмахнуть рукой, Ясон посмотрел на скрытую в стене камеру, которая снимала всю комнату, думая, что Рауль, возможно, наблюдает за ним, действительно ли он думал, что отнесётся к этой ситуации спокойно? Каждый день вдали от Рики был для Ясона агонией, особенно когда он вспоминал поцелуи этой пары в больничной палате. Сколько времени было потрачено впустую? Отсрочка выздоровления. Здесь настоящей жертвой стал его полукровка, запертый в этой кровати. Рики… Ясон посмотрел на заснеженное полотно перед собой. Так Раулю понравилось это тело? В той позе, в которой он находился, он мог видеть его спину, костяк, сильные мышцы плеч, чёткую талию и длинные стройные ноги. Он слишком долго смотрел на округлые формы его выдающихся ягодиц. Почему у них не было секса? Ясону пришлось признать, что он недалёк от привлекательного мужчины в хорошей форме… Даже без половых органов, от внутренней стимуляции простаты, Катце мог испытать оргазм, Рауль это, конечно, знал. Ну и что? Зачем ждать операции? Было ли это потому, что они ждали идеального момента? Ясон почувствовал что-то вроде отвращения от того, насколько слащаво и романтично это звучало в их устах. Он не мог не закатить глаза. Хотя это дало ему новый взгляд на то, каким будет заключение Катце. Прежде он думал об использовании практичных и неудобных для него методов, таких как телесные наказания кнутом под действием гиперболевого напитка; подвешивать его к потолку в разных положениях на несколько часов; сделать его голодным и холодным, без сомнения. Ломать ему кости? Да. Это было в списке, и, возможно, если не планировать это вообще, то можно было бы дать волю творчеству и раскрепоститься. Однако наказания сексуального характера? Парад возбуждённых питомцев — очевидно, это должны быть самцы, а также несколько странных и сексуальных химер с садистскими наклонностями. Звучало довольно заманчиво, особенно для того, чтобы Рауль воспринял его угрозы всерьёз. Он пришёл к выводу, что может смешать оба метода пыток: физический и сексуальный. Рауль ещё пожалеет, что предал его! Улыбаясь, Ясон подумал о том, чтобы отложить свои новые планы на следующий сеанс наказания. Сегодня ничто не спасёт его от кнута. Катце вскрикнул от сильной боли, пронзившей одну ягодицу. Сразу же ему показалось, что он горит, дыхание сбилось. Он прижался лбом к стене, даже почувствовал, как она царапает бетон. Прошло несколько секунд, и боль поселилась в его теле, как постоянное присутствие, которое он распознал, словно огонь; тут же последовал ещё один удар. Ему показалось, что он сейчас упадёт на пол, но он вспомнил приказ оставаться на месте и просто прислонился к стене, пока кнут на другом конце, в той же области, утихал. Ещё один и ещё. Зажмуривать глаза, кричать в агонии или плакать — все это не помогало выразить боль. Закусывание губы в попытке заглушить болезненные стоны не помогало заглушить ощущения тела, ревущего от отчаяния; боль овладевала его разумом к пятому или шестому удару, и стена переставала быть опорой и становилась наглядной демонстрацией его отчаяния. По возможности он бил ногтями по бетону, оставляя следы слез пятью пальцами каждой руки. Катце медленно спускался, пока ноги не перестали его поддерживать. Ему было очень больно. Кнут, рассекающий воздух и с шипением врезающийся в кожу, предвещая неизбежное, наполнял его предвкушением, заставлял сжимать мышцы и отчаянно кричать о своей агонии. Он почувствовал, как подпрыгнул, прежде чем кнут коснулся его. Катце не знал, сколько ударов он получил, он знал только, что потерял вертикальность тела и невозможно было найти равновесие на фоне красной дымки в голове. Наступила долгая, долгая пауза. Когда вся боль улеглась и позволила его сознанию всплыть на поверхность… Раздался странный звук, который исходил не от него. Моргнув, он смахнул слезы с глаз: со своего места он видел Ясона совсем недалеко, тот держал кнут одной опущенной рукой, а другой держался за лоб. Его глаза были закрыты, и он тяжело дышал; именно звук его глубокого дыхания привлёк внимание Катце. Несколько секунд он наблюдал за ним с пола, пытаясь понять, что происходит. Катце сжался на месте: резкое движение его тела оживило боль, но удивление от внезапного приближения Ясона не оставило места ни для чего другого. Его волосы стали жертвой мощного захвата, который поднял его, как тряпичную куклу, и без паузы Ясон притянул его к своему телу, крепко держа за затылок и уткнулся носом в его шею, провёл по щеке, по всей длине волос. Сознание Катце так и не подключилось к пониманию того, что Ясон на самом деле ощущает его всеми своими органами чувств. Он отчаянно наполнял своё обоняние запахом Катце, осязание — его израненной кожей, слух — каждым болезненным стоном, вырывающимся из его горла, и блуждающим стуком его сердца. Ясон медленно поглаживал его, пока не остановился у его груди, прямо у соска. Ясон открыл рот, чтобы попробовать его на вкус, но остановился. Катце, охваченный болью и ужасом от того, что Ясон так близко, бездумно проводит руками по свежим ранам, молчал, насколько это было возможно, не обращая внимания на вздохи и стоны страдания. Для него это было частью наказания, он переживал боль в каждом дюйме, к которому Блонди прикасался. Ясон безжалостно провёл руками по его бёдрам и ниже… по бёдрам, по ягодицам. Для Катце это было так же больно, как и всё остальное, в этих прикосновениях не было ничего сексуального. Толчок повалил его на пол, и он упал на спину; выходя из комнаты, он увидел, как взметнулись величественные волосы Ясона и полы его длинных одежд. Как только дверь закрылась за его спиной, он схватился обеими руками за лоб. Быстро открыв глаза, он огляделся… Он был один. Увидев тело Катце, готовое принять его наказание, он почувствовал первый приступ возбуждения, словно узел, завязавшийся у него в промежности. Странное дело, он не в первый раз видел его обнажённым в ожидании наказания, но не мог не заметить линии его чётко очерченного тела, тонус мышц, обозначенных на спине, спускающихся к бёдрам, тонус обеих ног, стройность тела… Может быть, это напоминало ему о близости, которую он ощущал со своим питомцем? Тёплое тело, бьющееся сердце, кожа, которая вздрагивала от его прикосновения… Ясон вошёл в комнату, чтобы дать волю своему гневу, который и заставил его вести себя подобным образом. И всё это для того, чтобы оказать давление на Рауля и добиться исцеления Рики. Кнут, рассекающий воздух, заставлял мышцы Катце напрягаться в ожидании. Врезаясь в его кожу, они вырывали из глубины его груди болезненные крики чистого страдания, которые приводили к дальнейшим уколам в его пах, один за другим, проникали в его член, пока он не распух у него в брюках. Эти крики были так похожи на голос Рики. Было что-то ещё, Ясон не испугался, узнав свою эрекцию, потому что знал этот похотливый голод. Он был шокирован и потрясён игрой, которую представил ему его разум. Внезапно Рики появился в комнате, с ним, там… одетый только в свои кожаные штаны и положив руки на стену рядом с Катце. Сверкающие глаза и кокетливая улыбка. Он никогда не разговаривал и только смотрел, ожидая своей очереди попробовать кнут. Галлюцинация. У него были галлюцинации со своим питомцем? Это не было добровольным процессом его разума, материализация Рики была совершенно неожиданной… Это казалось реальным. Это было тело Катце, его голос, воющий от боли, и, возможно, ещё какой-то триггер, который стимулировал его чувства, чтобы заставить Рики появиться в комнате и позволить ему увидеть любимое тело своего питомца. Потерять себя во взгляде его тёмных, но ярких глаз? Да, Катце не имел ничего общего с его возбуждением, это был Рики и его странная галлюцинация. Вот почему он потянулся к Катце, чтобы почувствовать его запах, услышать его сбившееся дыхание и почувствовать тепло его кожи, успокоить свои эмоции учащённым стуком его сердца. Скоро… Скоро… Это наполнило бы его чувства настоящим Рики. До сих пор он видел своего полукровку как тень на балконе, такую настоящую, с расслабленной позой, в то время как казалось, что он курит. Это был первый раз, когда он переместился оттуда. Рауль Ам был опытным учёным, который любил свою науку и был увлечён своей работой. Он считался гением в своей области, создавая и уничтожая всё — от различных типов микроскопических веществ до более сложных видов жизни. На протяжении всего своего пути Рауль хорошо знал одну вещь: хрупкость человеческого тела, включая психическое состояние и невозможность поспешных медицинских результатов, если они должны быть положительными. Сейчас Рауль мог увеличить дозы лекарств Рики, применить к нему различные экспериментальные процедуры и вывести его из комы, чтобы хотя бы на несколько дней у Ясона был его полукровка, но что будет, если, вопреки всему, Рики отреагирует не так, как ожидалось? Пока что он понимал, что с Рики не все результаты можно предсказать на сто процентов. Может быть, потому Рауль лечил его тщательно и осторожно, чтобы к моменту пробуждения он был тем Рики, которого Ясон знал и любил, а не овощем, иначе он просто умрёт через несколько дней. Конечно, он был слишком внимателен! Рауль замолчал, увидев, как бьют Катце. Кто, нося в груди столько любви, сможет сделать что-то ещё, видя, как страдает обладатель этих чувств? Первым порывом было отправиться в квартиру Ясона и противостоять своему собрату, спасти Катце, разнести этот проклятый дом, но все это осталось лишь в его торопливых шагах по внешнему коридору. У входа в дом Первого Блонди стояли гвардейцы Юпитер, которые передали приказ, что никто не должен входить без предварительного распоряжения лорда Минка. Что же ему делать? Даже если стражники уберутся с его пути, он окажется перед Юпитер прежде, чем сможет разбить любое из строений Башни Эос, стены или двери которой были несокрушимы. Рауль, ослеплённый яростью, потянулся за помощью, проклиная Ясона за то, что счёл, что именно так поступит Орфей Зави? А что сделает Блонди, отвечающий за Мидас, Гидеон Лагат? Владелец Мидаса не имел права голоса. Никто из его братьев не мог ему помочь. Единственным существом, способным принять меры, была Юпитер. Что бы она сказала о своём любимом сыне? Идти к Создателю было слишком опасно, он должен был использовать точные слова, подобранные до миллиметра, чтобы ситуация не вернулась к нему, и Юпитер не пришла в ярость. Он хотел пойти туда, где был Рики, и даже не воткнуть в него шприц, наполненный воздухом, он хотел задушить его голыми руками, чтобы Ясон почувствовал всю боль, которая сейчас охватила его. Убийство Рики не заняло бы у него и двух секунд, но вместо этого Катце мог навсегда остаться запертым в этой тёмной комнате. Ещё одна вещь, которую узнал Рауль, это то, что человек может оставаться живым и мучиться очень, очень долго. Осудить Катце таким образом? С Ясоном в качестве его палача… нет, нет. Была ещё альтернатива поступить так же с Рики: послать Ясону драгоценный подарок в виде отрубленной конечности любимого питомца. В итоге Рауль был бы наказан Юпитер и Катце остался бы в бесконечной агонии. Рики должен был исцелиться и пробудиться, положив конец безумию, которое вызывало его отсутствие. Единственный, кто мог успокоить Ясона, был тем, кто всё это начал. Оказавшись в ловушке, с экраном в руках и стиснув зубы, Рауль увидел, как Катце терпит удары кнута. В тот же вечер, не откладывая, он составил план предстоящей операции по пересадке лёгких Рики, созданных из его генетического кода. Следуя протоколу, он назначил встречу с Ясоном, чтобы рассказать о ходе операции. Когда он вернулся в лабораторию, чтобы сделать последние анализы, то не забыл, что у него есть целая команда из нескольких представителей элиты, которые имеют целую структуру работы и до сих пор не понимают, что делает Рауль Ам, беря кровь и анализируя тесты, но никто не осмеливается задавать ему вопросы! Вопреки ожиданиям, он не получил никакого ответа от Ясона, и в какой-то момент, когда он выбирал команду для операции, в дверь его кабинета вошёл тот самый Блонди, которого он когда-то считал своим другом. У Рауля возник примитивный импульс броситься на него и разбить кулаком идеальный нос; но его гений уцепился за знание того, что структура костей и генетический источник, использованный при создании Ясона, ставят его намного выше других Блонди. Помимо других характеристик, он был самым сильным. Он был самым совершенным творением Юпитер. Рауль не боялся ни боли, ни противостояния, но что он от этого выиграет? Выйдя из себя, он навлечёт на Катце ещё больше несчастий. — Надеюсь, сегодняшняя демонстрация проиллюстрировала тебе картину. Я не потерплю, чтобы ты пренебрегал Рики или подвергал его опасности, — сказал Ясон без особой интонации. — Мать знает о моих пожеланиях и следит за состоянием здоровья моего питомца. Не делай глупостей, Рауль. Рауль не поднимал эту тему, Ясон всегда был на шаг впереди. Он говорил безлично, чётко излагая свою медицинскую точку зрения и суммируя все проведённые анализы. После операции Рики должен был проснуться полностью восстановленным после завершения послеоперационного периода, после некоторого дополнительного лечения, но уже без сознания. Ясон ушёл, когда Рауль перестал говорить, и темы, касающиеся Рики, были исчерпаны. Ясону больше нечего было делать с Раулем. — Ясон! — рявкнул Рауль, вставая со своего высокого стула и обращаясь к Блонди, который намеревался удалиться. — Не смей больше прикасаться к Катце! Я делаю то, о чём ты просишь. Вместо того, чтобы создать необходимые условия, ты просто отвлекаешь меня от моей работы. Зная, что Катце страдает… Я в стрессе, я расстроен, Катце ничего этого не заслуживает! Зелёный огонь во взгляде Рауля подтвердил его правоту, Ясон никогда не ошибался. Таким образом, он был уверен, что вскоре получит своего полукровку. — Тогда просто представь, что произойдёт, если ты потерпишь неудачу, — Ясон не собирался уступать.