Всё для Рики

В одно мгновение темноты больше не стало. Тяжёлая пелена сменилась слабым желтоватым светом от нескольких маленьких потолочных светильников, таких маленьких и рассеянных, что они напоминали глаза летучих мышей. Комната, в которой он находился, была квадратной и маленькой, такой, в которой обычно размещался фурнитур, как в старые добрые времена для Катце. Вот только она была лишена привычных атрибутов: на этот раз здесь был только голый матрас и больше ничего. Дверь перед ним открылась, освободив вход в ванную. Катце встал и вошёл внутрь. Туалет, раковина и простая душевая лейка; как ни странно, встроенное зеркало над раковиной было покрыто слоем чёрной краски. Катце с некоторым недоверием сунул руки под кран, было облегчением, что вода пошла. Он вымыл лицо, руки и стер следы крови и рвоты со своей груди. Ему пришлось вытереться туалетной бумагой — это было единственное, что было доступно. Он прополоскал рот и выполнил некоторые из своих телесных функций, испытывая дискомфорт из-за того, что дверь больше не скользила, она оставалась открытой Он вернулся в комнату, потирая руки от холода. В таких обстоятельствах он ничего не мог сделать; рано или поздно (он надеялся, что рано) Ясон вернётся и, возможно, ещё раз накажет его, и это должно будет закончиться, не так ли? У него было столько лет верной службы и безукоризненного исполнения своих обязанностей, что он ожидал, что Ясон положит всё хорошее на одну чашу весов, а на другую операцию, которую он себе позволил в своей жизни. Каким образом это повредило Ясону, что у него появилась хоть капля нормальности? Пусть всё хорошее победит, и он наконец позволит ему уйти. Рауль… Он не хотел заканчивать то, что у него было с Блонди, тот был капелькой света во всём его тёмном мире. Его чувства были настолько тёплыми, что даже в этих опасных обстоятельствах он мог вызвать улыбку на своём лице. Катце был уверен, что, как только Рики покажет явные улучшения, Ясон забудет о его операции и все вернётся на круги своя, как было до Дана Бан. Катце даже испытывал энтузиазм по поводу будущих отношений между его Хозяином и Рики: если Юпитер спас Рики, значит, всё у них сложится хорошо. Катце был настроен позитивно, сосредоточившись на решении проблем. Жизнь научила его формировать такой характер, рассеивая печали и сосредотачиваясь на своих способностях. Он не мог отрицать, что ему страшно, но Ясон уже избил его, чуть не убил токсичным газом, так что, возможно, его ярость улеглась настолько, что можно продолжать… Кроме того, Ясон был в остальном умным и практичным человеком, он не стал бы останавливать ход своей жизни, вечно наказывая «мебель». Учитывая, что эта же «мебель» аккуратно обслуживала несколько его предприятий. Пытаясь отвлечься от своих мыслей, Катце сел на матрас и посмотрел на беспорядок, который он устроил на полу возле двери. Он подумал, что, как только Ясон войдёт, он увидит это, и не хотел усугублять его гнев. Он принялся за работу, используя туалетную бумагу, чтобы как можно лучше отмыть гладкий пол, а бумажки, измазанные рвотой, выбросил в унитаз. Не успел он закончить и вымыть руки, как дверь распахнулась. Желудок Катце сжался в предчувствии, когда он увидел входящего Ясона. Его властный и смертоносный вид и холодные глаза сказали Катце, чего хочет Ясон. Движения его зрачков были настолько знакомыми, что Катце, не колеблясь, подошёл и поздоровался ровным голосом, при этом позволив своему телу упасть на колени и наклонившись до тех пор, пока его лоб не коснулся земли. Ясон сделал лёгкий шаг, оставив одну ногу перед головой Катце и наступив на рыжие волосы. Он уже делал это раньше, однажды с Рики, и решил, что это не слишком большое наказание для Катце, который больше привык к унижениям из-за своего статуса фурнитура. Доказательством тому служило лёгкое приближение, несмотря на растрёпанные волосы, и влажный язык, проводящий туда-сюда по поверхности его ботинка. С другой стороны, для Рики это стало ударом по его почти непреодолимой гордости. То, что его банда стала свидетелем этого, было лишним, и это горько терзало полукровку. — Хватит. Катце держал язык за зубами, надеясь, что ощущение того, что он не сам себя унизил, пройдёт, пока он заставлял себя сохранять неподвижность. Привыкший за время обучения к тому, что он — предмет «мебели», закрывать свой разум для выполнения унизительных приказов. Ему хотелось посмотреть на Ясона, чтобы оценить направление его гнева, или был ли он уже прощён, но их близость была настолько ошеломляющей, что он окаменел у его ног. Он вздрогнул, когда что-то холодное и тонкое опустилось ему на спину. По текстуре Катце безошибочно определил, что это кожаный кнут. — Я не хочу избивать тебя, Катце, — сказал Ясон довольно спокойно; в ответ рыжий ещё сильнее прижался лбом к холодному полу. — Ты поможешь мне не делать этого? — Господин, — начал он, поднимая голову и не зная, куда деть глаза, — что вам от меня нужно? — Рауль Ам. Это из-за него ты меня подвёл? Сглотнув, Катце опустил взгляд на холодный пол. Если у Ясона хватило ума узнать о его операции, то у него хватило ума узнать и о его отношениях с Раулем. — Я… я просто хотел быть полноценным мужчиной. — У вас был секс с Раулем? Катце замешкался с ответом, подыскивая нужные слова. Он прекрасно понимал, что ни за что на свете не сможет солгать Ясону. — Мы не заходили так далеко… В постели мы занимались другими вещами. — Никогда? — Ясон звучал неубедительно, почти насмешливо. — Почему? Катце пошевелил губами, словно пережёвывая воздух, но быстро разобрался в своих мыслях, сказав правду. — Сначала мы сблизились не из-за секса — ответил он, разговор об этом именно с Ясоном при данных обстоятельствах вызвал у него спазмы в животе, он почувствовал, как яростно покраснел. — Это было потом, со временем… Мы решили сделать это, когда я… — Ты станешь нормальным? — закончил Ясон, с тошнотой представляя себе множество любовных моментов между его другом и самым верным слугой. А теперь предателями в его мстительных глазах. — Да, — ответил Катце, не имея другого выхода. Слово «нормальный» не подходило ему по смыслу, ведь его противоположность — «ненормальный», и он никогда не чувствовал себя таковым. С Раулем они ждали его операции, чтобы их первый союз был взаимным и не оставлял грустных теней прошлого. Желание проявлялось между ними, моменты страсти не проходили бесследно, но Рауль был не таким, каким казался Ясон, секс никогда не омрачал его суждений. Блонди с прекрасными зелёными глазами находил разные способы заставить его почувствовать себя любимым, не стремясь к собственному эгоистичному удовлетворению в оргазме, и не стремился проникнуть в его тело, даже если у него была такая возможность. Они пообещали друг другу, что их чувства не будут определяться сексом, и в конце концов операция стала подарком, позволившим им наиболее полно реализовать свои желания. — Бедный дурак, — сказал Ясон с такой притворной жалостью, что Катце почувствовал, как по спине пробежала волна негативного предчувствия вместе с лежащим там кнутом. — Рауль лгал тебе всё это время. Ты подвёл меня, своего единственного господина, ради глупой романтической фантазии. Нахмурившись, Катце имел смелость посмотреть Ясону в лицо, тот улыбался ему искоса, с гримасой безупречного и однозначного превосходства, как тот, кто говорит неопровержимо. — Мне было странно, словно проснувшись, обнаружить, что ты меня предал, Катце. Я был разочарован тем, что ты солгал и решил так изменить мою собственность: твоя жизнь принадлежит мне, ты же знаешь. Тогда почему же ты решил, что это твоё тело? Это был мой выбор, а не твой, — Ясон придвинулся к Катце достаточно близко, чтобы провести пальцем, прикрытым тонкой тканью перчатки, по его левой щеке, прочертил дорожку взад-вперёд по шраму. — Так же, как я решил пометить тебя. — Мастер… — прикосновение сохранялось несколько мгновений; Катце почувствовал, что вздрагивает от страха, что Ясон снова его ударит. Он не осознавал, что из-за положения его тела многие его волосы падали вперёд, касаясь руки Ясона. — Я думал, что у тебя была благородная причина быть с Раулем, возможно, «любовь». Но он отрицал какую-либо связь с тобой. Когда его глаза расширились, во рту пересохло, а сердце сжалось, что-то заставило его покачать головой: «Чушь собачья», — подумал Катце. — Ты мне не веришь? — Ясону многого не требовалось, он пришёл подготовленным. Он убрал руку от отмеченного лица и включил сохранённую на коммуникаторе аудиозапись своей недавней встречи с Раулем, где выбрал точные диалоги. «Ты собираешься убрать все отвлекающие факторы? Катце, это не более того…» «Значит, Катце для тебя ничего не значит? Такое внимание к человеку, который для тебя не более чем хобби?» «Как ты можешь себе представить, я хотел секса сегодня вечером. Ты не можешь винить меня после того, как сам рассказал мне о характере отношений со своим питомцем». Голоса растворились в тишине, оставив Катце в слишком сильном смятении; он действительно не знал, что чувствовать. Ему хотелось сказать Ясону, что это ложь и что он знает Рауля, но кто может отрицать правду, которая размазана по лицу? — Раулю был интересен секс, и он нашёл тебя. Ему известна твоя немая преданность, и он никому не станет раскрывать информацию такого рода. Кроме того, он не забыл, что у тебя есть опыт в этой сфере. Катце почувствовал болезненный укол в сердце и, не в силах поднять лицо от слов Ясона, прикусил губу, желая не выдать столько эмоций. — Рауль был добр к тебе, ожидая, что у тебя будут пенис и яички, тем более, что в прошлый раз всё было не так, верно? На самом деле, ты отдался тем мужчинам в этой самой комнате, когда они увидели молодого человека, готового раздвинуть ноги, или я ошибаюсь? «Да, — хотел закричать Катце, — я не отдавался! Я не раздвигал ноги! Они меня изнасиловали!» Но он замолчал, собрав всю свою силу воли, прижав руки к груди, чтобы унять сердцебиение, — ничего хорошего не выйдет, если он закричит на Ясона. — Ты заблуждаешься, глупый Катце. Ты снова подвёл своего хозяина, как предмет мебели наихудшего качества. Они сказали тебе тогда, когда ты был маленьким испуганным мальчиком: «Никто и никогда не полюбит тебя», и так тому и быть, так тому и быть. Ты наказан за свой проступок. Неужели ты так сильно хотел секса? Катце стиснул зубы, быстро обдумывая ответ. Он не мог сказать «да», что бы сделал Ясон? Он только что напомнил ему об очень печальном эпизоде в его жизни, как будто он сам решил быть изнасилованным, причинив себе такой вред. Но и сказать «нет» он не мог: в таком бешеном состоянии Ясон мог снова его кастрировать. Не дожидаясь ответа, Блонди провёл кнутом по спине Катце, как змеёй. Пройдя по плечам и оставив его у шеи, он медленно двинулся по позвоночнику к началу ягодиц. Наслаждаясь тем, как Катце сбит с толку, он с высоты своего роста наблюдал за тем, как разрушает его чувства. — Меня не волнует твой ответ, это всё равно не изменит моих планов, — Ясон ещё раз провёл рукой по спине, наматывая кнут на пальцы, — я подумал о том, что мне нравится идея увидеть тебя привязанным к столу, ногами к полу, на животе. В комнате у Ранайя Уго. Принимать клиента за клиентом, чтобы удовлетворять их до самой смерти; но сначала мне придётся отрезать твой язык, потому что ты слишком много знаешь. К тому же ты слишком стар, а шрам на твоём лице и так отвратителен, чтобы добавлять что-то ещё… Никто не захочет трахаться с такой пошлостью. Очевидно, Рауль недостаточно пристально смотрел на тебя. Он снова опустил взгляд, поджав губы. Он боялся своей судьбы, но в то же время чувствовал, что его сердце хочет разорваться. Нет, рассуждая холодно, как Ясон, он пришёл к выводу: несомненно, Ясон был расстроен его операцией и любовной связью с Раулем, но, видя это как посторонний человек, которому нечего терять или приобретать, Катце был уверен, что есть нечто большее… Ясон наказал бы его, не предлагая столько поворотов, жестоко и безжалостно. То, что он не остановился на том, чтобы разрушить его чувства к Раулю, вызывало подозрения. Что скрывал Ясон? — Я обдумываю твою судьбу. Если ты скажешь мне правду, я, возможно, быстрее прощу тебя, — Ясону нравилось играть с его надеждами, со всеми его страхами, таким образом. — С каких пор начался этот фарс с Раулем? Он очистил свой разум и ответил спокойным голосом: — Это было до Дана Бан, когда вы перевезли Рики в Апатию. Рауль подошёл, чтобы попросить… информацию о вас и Рики, слова, которые использовал Рауль, были такими: «Чтобы я не волновался». Ясон без особых усилий представил себе эту сцену, Рауль как всегда настойчиво вёл себя с соблюдением законов Танагуры и не упускал из виду тему избавления от Рики. Видя, насколько Ясон занят посещением Апатии, в результате чего их дружеские встречи становятся всё реже и реже, именно тогда он разыскал своего верного слугу. — Я предложил Раулю быть твоим хозяином, ты перестал мне быть полезным, — Катце быстро поднял глаза, не веря своим ушам. — Я тебе больше не доверяю и это подтверждает, что я принимаю правильное решение. Ты никогда не говорил мне об интересе Рауля к моим отношениям с Рики, ты скрывал от меня свои отношения с моим собратом и сделал операцию, которая нарушает все законы. Ты мне больше не нужен, и Рауль тебя не любит. — Мастер, — Катце не знал, что собирался сказать, но не верил, что его действительно приговаривают к уничтожению. Он энергично покачал головой, позволяя страху, который всегда мотивировал его хорошо выполнять свою работу и выделяться, сбыться. Его собирались ликвидировать! — В следующий раз, когда я пройду через дверь, тебя отправят на утилизацию. Считай это своей последней ночью. Ясон поставил ногу на плечо удручённого рыжего и, приложив необходимую силу, опрокинул Катце на бок. Это было все равно, что дать ему пинка. Он ушёл, не оглядываясь, оставив его в полной тишине. Он умрёт, его уничтожат, правда ли это о Рауле? Было ли всё это правдой?! Захваченный ураганом мыслей, он не услышал, как открылась дверь; несколько лёгких шагов, а затем тот же человек вышел. В последний момент он увидел Кэла, он вошёл только для того, чтобы оставить металлический поднос на полу, там была глубокая миска с едой и ложка. Не имея возможности встать и просто поесть, как того требовало его тело, он слушал и давал себя окутать всей муке, болезненно пульсировавшей во всём его сердце. Он держал в руках бокал с вином и смотрел вдаль. Он стоял перед большим окном, отделявшим его от бездны, — от пола до потолка стена из стекла, из которой открывался вид на пейзаж. Сверху никто больше не мог заворожить его взгляд красками ночного неба и бледным светом лун, расположенных так близко. Ближе всех к небу находился Ясон Минк. В противовес этому лишь непрозрачный цвет напитка в его бокале нарушал серую пелену, окутывавшую весь дом… Ясон чувствовал себя так, словно он тень в собственной обители, и лишь яркие воспоминания о Рики заполняли это пространство. Слегка повернув голову, он выглянул на широкий балкон, где когда-то проводил время его питомец, молчаливый и задумчивый. Занавеска, шевелящаяся на ветру, смешение разноцветных огней города, который никогда не спит, и тени за окном рисовали силуэт Рики. Ему всегда хотелось узнать, что можно увидеть оттуда, или он просто мечтал отрастить крылья? Свобода — это не то, что Ясон собирался ему дать, но она могла бы дать ему гораздо больше. Кроме того, Рики вернулся, чтобы разделить с ним последние минуты их совместной жизни, а это означало, что его чувства так же сильны, как и его собственные, что он готов отпустить его, чтобы тот мог жить свободно. Этот момент стал высшим проявлением их хаотичных отношений и не мог быть последним. Ясон не хотел, чтобы вершина их любви на этом закончилась. Ему нужен был Рики, и сила его потребности была не нова: он методично разработал целый план, начиная с того момента, как впервые увидел его, чтобы оставить в качестве «домашнего животного»; для этого он нарушил законы и пошёл против своего Создателя, даже позволил полукровке Кереса покинуть Эос и вернуться обратно, таким образом оставив себе одного и того же питомца на три с лишним года. Немыслимая позиция для главного Блонди Амои. Он и раньше шёл против системы, сознательно нарушая правила, чтобы спровоцировать своих собратьев, и неважно, какими будут последствия, главное, чтобы у него был Рики. Слова Создателя порадовали его во время последнего причастия, как только он очнулся. «Бери то, что делает тебя счастливым», — сказала Юпитер. Рики мог остаться в Эос по своим правилам, не подчиняясь правилам, по которым живут другие питомцы. Вместе. В этом доме или, может быть, в Апатии, где бы его полукровка ни захотел. Закрыв глаза, Ясон наслаждался моментом, когда держал Рики в объятиях, касался его тепла, дышал его воздухом и погружался в каждое биение его живого сердца… Что значило использовать старый предмет «мебели», когда наградой за это были небеса? Ничего. Он собирался заполучить Рики любым способом, Рауль Ам должен был сделать так, чтобы он мог прикоснуться пальцами к собственному раю. Рауль был его братом, его другом, но в то же время единственным, кто мог вернуть ему Рики. Его потребность была настолько велика, что заслоняла всё остальное. Покрутив вино в бокале, он вдруг остановил его и увидел, как по стеклу медленно скатываются капли, красные, как слезы крови? Зачем было лгать Катце? Зачем было порочить его чувства к Раулю? Потому что Ясон хотел вернуть свой мир, а когда Рики снова будет рядом с ним, для Рауля и Катце будет немыслимо быть вместе. Он собирался вытравить из старой «мебели» со шрамами все чувства. Даже если придётся сдирать с него кожу живьём. Кроме того, если Катце заподозрит, что он давит на Рауля, использует его, он может совершить какую-нибудь глупость. Когда он поднял чашку и отпил из неё красное содержимое, его утончённое обоняние уловило специфический аромат. Он различил, что тот исходит от его перчатки, которой он прикасался к лицу Катце… Первым побуждением было желание избавиться от одежды… но запах… ему пришлось закрыть глаза, чтобы понять, откуда он исходит. Со странным блеском в глазах он наблюдал за тем, как луны сменяют друг друга на небе, и вздыхал из глубины души… Оставалось только дождаться окончания двадцати четырёх часов и нарушить тишину в стенах своего дома. С новостями от Рики или без них… он заставит Катце кричать. Он всеми силами ненавидел то, что Ясон был прав. Рауль, разгромив всю чайную комнату и разгневавшись на неожиданную ситуацию, в которую их втянул Ясон со своим жутким способом получения неестественных результатов, провёл всю ночь и весь следующий день в своей лаборатории. Давно он не был так предан одному проекту. Он просмотрел все тесты, которые проводились с Рики с самого начала, изучил его медицинскую карту от начала до конца. Проверял, не проскочила ли какая-нибудь аномалия. Он позволил себе лишь на мгновение отвлечься: у него всё ещё был доступ к камерам в комнате, где заперли Катце, и он, не отрываясь, наблюдал за общением Ясона с рыжим. У него не было доступа к аудиозаписи, и он представлял себе этот разговор. Он корчился от ярости, наблюдая, как Ясон заставляет его лизать ботинок, а потом издевается над ним с помощью кнута. Но когда Ясон наконец оставил его в покое, Катце ещё долго плакал в той же позе — лицом в пол, закрыв лицо руками. Не выдержав, Рауль даже наблюдал, как Катце колотит землю сжатым кулаком. Спустя долгое время, даже не обращая внимания на еду, он опустился на матрас, чтобы продолжить рыдать. Что-то ещё произошло, подумал Рауль. Он понимал, что они попали в сложную ситуацию, которую невозможно было предусмотреть, но такая реакция? Нет, Катце никогда не стал бы так сомневаться в нём, Рауль был уверен, что Рики очнётся, нужно время, но… Проклятый Ясон! Что тогда? Он сказал ему что-то ещё? Не в силах сделать ничего, кроме как продолжать то, что мог, Рауль оставил сомнения в этой тёмной комнате и перевёл свой страдальческий взгляд на груду образцов и результатов. Перебирая в уме все возможные варианты развития событий, он думал о том, что если Ясон заполучил Катце, используя его в своём коварном плане как заложника, чтобы оказать на него давление… то Рики находится на его территории, и, если представить ситуацию в правильной перспективе, он сможет освободить Катце до того, как Рики полностью исцелится. Но золотой сын Юпитера предвидел все его планы. Он не знал, как Ясону это удалось, но отныне любое лечение, тестирование или даже незначительный уход за проклятым полукровкой должны проходить только с разрешения Юпитер. Он даже приставил охранников к дверям его больничной палаты. Если Рауль подвергнет Рики какой-либо опасности, ему тоже придётся отвечать перед ней, а Катце в любом случае останется в руках Ясона. Рауля Ама ждала бы коррекция, в результате которой он забыл бы, кем был рядом с Катце, и в конечном итоге стал бы гением, который вылечил полукровку Ясона, в любом случае. Но Катце остался бы один, а это было немыслимо. Ясон всё это продумал. Рауль… от него зависело, чтобы они с Катце снова были вместе.