Вопрос сторон

      На следующий день Сириэль не заходила в комнату Сириуса до обеда, не желая тревожить. День протекал в тишине: сготовила немного еды, оставив ему, и засела в гостиной за редкими книгами. Время от времени взгляд цеплялся за трещины в обоях, колобки пыли, кочующие из угла в угол на сквозняке, за шорохи старого пола, который казался живым. И тогда она представляла, как здесь жила семья с тайнами более тяжёлыми, чем тёмная магия. Как будто и не семья вовсе. Странно. Чем-то пепельным оседало от этого в груди.              Сириус выполз из комнаты ближе к четырём часам дня, с помятым лицом и отёкшими глазами. Ввалился в гостиную, без слов рухнул на диван, даже не поздоровавшись. Заснул, кажется. Дыхание с тревожным подхрипом то ли болезни, то ли кошмара.       Сириэль медленно перевела взгляд на него, потом — на плед в углу дивана. Не вставая из-за стола, она лениво повела палочкой, и плед мягко накрыл его плечи. На мгновение он чуть дёрнулся, но не пошевелился больше. И она вернулась к книге.              Ещё два часа ничего не менялось: Сириэль скребла пером по бумаге, а Сириус сопел, иногда ворочаясь под пледом. Тиканье напольных часов и потрескивание старого дерева были единственными звуками в комнате.       Когда часы простучали шесть вечера, он вдруг подал голос:       — Сириэль… — приглушённый голос охрип тяжёлым сном.       Оставив перо, она подняла голову.       — Можешь зелье от головы сделать?       — От головы? — повторила она, не сразу поняв.       — От головной боли, — пояснил он, почесав ногу другой ногой, даже не пытаясь выбраться из-под пледа.       Сириэль чуть прищурилась. В её походном наборе такой ерунды не водилось. Яды? Да. Бомбы? Само собой. Даже слёзы феникса и небольшое подспорье для допроса, но не банальное средство от мигрени.       — Тогда мне нужно сходить в Косой переулок, — Сириэль поднялась из-за стола и убрала волосы, заколов крабиком на затылке.       Сириус зевнул и пробормотал, всё ещё не поднимая головы:       — Я могу почистить лабораторию.       Она скептически вскинула бровь.       — Не нужно. Я сделала это позавчера. Но запиши в свой долг новый котелок.       Сириус что-то невнятно прогудел в знак согласия, и Сириэль, натянув дублёнку, вышла из дома.              Не успела толком пройти мимо главного зала в «Дырявом котле», как услышала знакомый голос.       — Сириэль! — Михай махал рукой из-за одного из столов у стены.       Раздражённо цыкнув и покачнувшись на пятках в нежелании идти, она всё же свернула к нему и второй мужской фигуре за его столом. С затылка не узнала.       — Присаживайся, — вежливо указал бывший друг на стул рядом с собой, напротив мужичины, чьё лицо было для неё абсолютно незнакомым. Жёлтые, едва ли не ведьмачьи глаза смотрели через очки сурово. Ищейка. Сириэль порядком устала от псиных.       Села, уперевшись локтями в стол.       — Руфус Скримджер, — как в приветствии кивнул на незнакомца Михай, не снимая тонкой улыбки. — Глава местного аврората.       — Сириэль Матей, — кивком ответила на такой же кивок Скримджера. Нескромное знакомство для задрипанного бара между маггловским и магическим миром.       — Каркаров подозревал, что ты объявишься в Лондоне, — придвинувшись ближе, заговорил Михай, посматривая по сторонам одними глазами. — От тебя требуется пара ответов.       Скримджер придвинулся и руками отзеркалил позу Сириэль, отчего она сразу почувствовала себя на допросе. Но не отодвинулась.       — Расскажите о событиях двадцатого июля прошлого года.       Сириэль сразу просекла, что речь о трупе в опутанной тёмной магией чаще Албании.       — Я плохо рассмотрела место преступления.       — Но вы уверены в преступлении, — резво подцепил он.       — Разве авроры Албании не выдали информацию по требованию? — удивлённо моргнула она.       — Они её засекретили.       — Даже при том, что труп был гражданкой Британии? — с сомнением приподняла бровь.       Скримджер чуть дёрнул головой. По-кошачьи. Волосы густой пшеницей рассыпались по плечу.       — Откуда вам известно?       — Зачем ещё Британии в это лезть? — Сириэль осмотрела окружение, ища официанта, в предчувствии долгого разговора.       Михай махнул убирающему с соседнего стола волшебнику в фартуке. Он быстро подошёл.       — Кружку лучшего эля, пожалуйста, — с мягкой деликатностью попросил Михай, украдкой глянув на Сириэль. И повернулся к аврору. — Мистер Скримджер?       Тот показал знак «стоп» ладонью, благодарно опустив голову.       — На этом всё. Спасибо.       И официант ушёл.       — Да, мисс Берта Джонкинс была британкой, — вкрадчиво сказал Скримджер. — Сотрудницей Департамента магических игр и спорта. Взяла отпуск и поехала к тётке.       — Откуда вы взяли, что я вообще там была? — качнула рукой Сириэль. Масштаб катастрофы был ей неясен.       — Знакомый подсказал.       — Кто? — холодно потребовала имя министерского шпиона. Или шпиона, который принадлежал только Скримджеру. Подозрения падали на: Игоря, Михая, Нотта и Долохова, являющегося его телохранителем. Или кто угодно ещё из окружения Нотта, с кем он мог поделиться.       Конечно, Скримджер не скажет, но глаза сузились в довольном прищуре.       — Что там произошло? — вернулся он к вопросу о месте смерти Джонкинс.       — Мой отец исследовал место преступления. Напишите ему.       — Писал. Он не стал отвечать.       Сириэль чуть повернула голову в недоверии. Отец обычно не предоставляет информацию или потому, что его попросили не распространяться, заплатив, или потому, что ему не заплатили, спрашивая.       — Вы ему не заплатили? — предположила более безопасный вариант.       — Он запросил слишком много, — рот Скримджера дрогнул в презрении.       Значит, отцу заплатили, чтобы он молчал, но недостаточно, чтобы это нельзя было перепродать. Да и негоже наёмнику собственного нанимателя продавать.       — А почему я должна говорить бесплатно? — Сириэль отпила эль, поданный официантом.       Крепче сцепив руки в замке, Скримджер недовольно покосился на Михая.       — Я предупреждал, — усмехнулся он, погладив короткую бородку.       — Нотт подсказал, — выдал Скримджер, возможно, спекулируя неопределённостью цены данной информации. Слишком много она стоит или приемлемо для полу-ведьмачки? Но теперь и ей из вежливости можно было пойти на встречу. Для построения перспективы дальнейшего сотрудничества.       — Я не смогла долго находиться там. Слишком много тёмной магии. Джонкинс была разорвана волками, но сами они не сунулись бы в такую ауру — их натравили. Откуда магия? — Сириэль равнодушно качнула головой. — Место находилось в километре от придорожной гостиницы «Кривой Рог» на границе с Черногорией, к северу от Езерца. Ни бармен, ни хозяин не узнали Джонкинс по фото.       Опустив взгляд, Скримджер некоторое время думал, пока Сириэль, наслаждаясь выпивкой, следила за постукивающей ногой Михая.       Наконец Скримджер кивнул.       — Благодарю за содействие.       Он поднялся из-за стола, но Сириэль взмахом руки попросила задержаться.       — Позволите один вопрос? Не по теме.       Михай с любопытством качнулся к столу, уставился ей в лицо.       — Смотря что за вопрос. Говорите, — позволил Скримджер, но обратно не сел. И Сириэль поспешила.       — Вам не известно о том, кто мог влезть в дом бывшего мракоборца Аластора Грюма?       Судя по высоко залезшим на лоб бровям, Скримджер не ожидал такого.       — Мне ничего об этом не известно. — Взгляд резко вильнул в сторону. Нижнюю губу свело асимметрией, будто закусили изнутри. — Каким образом данная информация оказалась у вас?       — Он спросил, не я ли залезла в его дом. Но я даже приблизительного представления о расположении его дома не имела и не имею.       Скримджер нахмурился и повернулся к ней сильнее. Оценивал её по-новому, перепрошивал взглядом. Видимо, Аластор не жаловался на нарушение целостности его недвижимой собственности. Считать ли это странным при его паранойе? При связи с авроратом, куда он лез, даже будучи не при должности, как он сам рассказывал.       — Почему он подозревал вас? — Кажется, слово Аластора для него много весило.       — Потому что я общаюсь с ним и мои услуги можно купить, — прикрывая осторожность равнодушием, Сириэль выложила свою версию. — Время от времени он подозревает то меня, то ещё кого и уже жалуется мне. Ещё в сентябре мне насплетничали, что Грюм параноик и от привычек аврора не отказывался.       В задумчивости Скримджер утвердительно покачал головой.       — Когда он спросил это у вас?       Теперь задумалась Сириэль. Нарисовала взглядом круг, отматывая в голове время. По пути зацепила лицо Михая. Ровное и без эмоций.       «Что-то не так», — мелькнуло и погасло под вспышкой озарения.       — Где-то за три недели до первого этапа Турнира трёх волшебников.       — Хорошо. Мы подумаем об этом. Мисс Матей, — Скримджер кивнул ещё раз с признательностью и прощанием одновременно, — мистер Мокан, — ему уважения посвятил заметно больше, но всё же не на столько, чтобы раздражаться — похоже, что они просто не первый день знакомы.       Неторопливо он вышел из бара.              Быстро проглотив всё, что оставалось в кружке, Сириэль тоже попыталась встать из-за стола, но за руку её притянули обратно.       — Слушай, это всё было очень трогательно, но у меня время поджимает, — на румынском шикнула в его хмурое лицо.       — Это я был в доме Грюма, — еле слышно проговорил он на их языке, едва разомкнув губы.       — Сука, — прошипела, дёрнув руку в попытке вырваться, но Михай сжал сильнее. И, шевельнув пальцами, Сириэль призвала палочку. Кончик уткнулся ему в живот. — Ты лезешь, а мне расхлёбывать.       — Не я, а Игорь. Его инициатива.       — То есть ты, — не дала увильнуть перекладыванием ответственности. — И что ему понадобилось?       Взгляд Михая вильнул в сторону, выждал что-то и снова вернулся к ней. Уже без раздражения, но с просьбой прислушаться. Недоверчиво прищурившись, Сириэль для убедительности ткнула палочкой ему в живот, чтобы поторапливался и не врал.       — Игорь подозревает, что с Грюмом что-то не так. Вероятно, он министерский шпион, приставленный к бывшему Пожирателю смерти. И собирается повесить на него дело об имени Поттера в кубке. События на чемпионате квиддича дают основания для подозрений, что там мог быть Игорь.       — У него алиби, что ли, нет? — разозлилась Сириэль на Игоря.       — Он был в Дурмстранге. Подолгу сидел у себя в кабинете. А после чемпионата и вовсе перестал выходить. Я занимался его делами во внешнем мире.       «Сука», — обозвала уже Игоря. Вёл затворнический образ жизни, а в Хогвартсе кроме того, что вцепился в неё в первую же встречу, делал вид, словно с ним ничего не происходило. Скрытная змеюка. Ну как с таким общаться?       — Это не алиби, — шикнула она, подразумевая, что сложно следить за перемещениями сидящего за закрытой дверью.       Михай медленно кивнул.       — Но, похоже, про дела Грюма в министерстве не знают. Как мне показалось, — рассуждал он, глядя вниз, на угрожающую ему палочку, так, будто та была лишь деревяшкой. — Наверное, хорошо, что ты спросила. Свои следы я замёл, но, может, Руфус побудит Грюма сделать что-то странное, что-то обличающее.       — Если он не от министерства, то от кого ещё? Не от Волдеморта же, — саркастично фыркнула Сириэль. — Половина Азкабана наполнена гением Аластора.       — И всё же он бывший аврор. Сама знаешь, перебежчики существуют. Может, он что переосмыслил для себя.       — Так ты что-то нашёл у него дома?       — Нет. — Михай отпустил её руку, и Сириэль убрала палочку. — Что ты тут, кстати, делаешь? Когда вернёшься?       — Дамблдор дал небольшое задание, завтра вернусь. Мне, кстати, пора. — Подняться второй раз ей уже не мешали. Но Сириэль сама вспомнила то, что потребовало сесть обратно. — Скажи, — зашептала, склонив голову, — ты знаешь, какие дела у Игоря в «Колючем змее»? На второй неделе декабря, когда он потащил меня в Лютный…       — Помню, — кивнул, так же сгорбившись над столом, прямо как в школьные годы. — Он писал завещание, нужно было провести нотариальное заверение, но совсем тихо.       — Завещание? — фыркнула Сириэль, резко отклонившись. — Что за брехня?       — Он — истероидный невротик, — Михай закатил глаза в раздражении. — Он говорил тебе не ходить в «Боргин и Бёркс»? — в голосе мелькнуло беспокойство. Сириэль кивнула, но Михай вместо ожидаемого одобрения нахмурился. — Думаю, ты можешь проигнорировать эту рекомендацию. Всё начинается в «ББ», с ними следует иметь дело, но… Если ты уже мелькала в Лютном с Игорем, тебя больше не будут встречать нейтрально. Считай, твоя репутация в минусе. Но… — поднял указательный палец, и, прежде чем продолжил, Сириэль перехватила.       — Пользоваться этим.       Михай кивнул, чуть улыбнувшись, и тут же отвёл взгляд в стол.              Пока он думал над чем-то, Сириэль вспомнила, что хорошо бы узнать про знакомых Игорю вампирш с большой грудью. Это могло быть связано с тем, что его ищут в «Дистальной фаланге» и, возможно, собираются пустить на кровавые пайки. Или эта дама — часть активизирующегося движения Волдеморта.              — А Игорь…       — Я, кстати…       Они замолчали. Михай повёл рукой, пропуская Сириэль.       — У Игоря есть знакомые вампирши?       — Не думаю, — покривился Михай. — Ни разу от него ничего подобного не слышал. Зачем тебе?       — Мне ни за чем. Но если он тебе ещё нужен, присмотрись к делам «Дистальной фаланги» — какие бы ни были у них мотивы, в конечном счёте ничего хорошего они для него не готовят.       — Очень полезно, — саркастично протянул Михай. — Мало у меня таких дыр, как думаешь? Будет что-то существеннее — сообщай. Ладно, я хотел другое сказать — заказал одну книгу… — постучал пальцами по столу. — Она по рунической магии, защита, тату обострение ума и всё подобное. Можешь забрать её для меня?       Сириэль фыркнула от нахальства — просил так, будто они не были в ссоре. Но прикинула в пару секунд перспективу лишиться одного из немногих относительно лояльных людей — это непозволительная роскошь при любой обиде и раскладе.       — Ладно, я всё равно собиралась за покупками.       — Она в «ББ». — Сразу ей в карман он сунул конверт, оплетённый полупрозрачным рисунком из глаз. — Я уже оплатил. Просто забери, не хочу туда лезть лишний раз. В Лютном всё ещё запрещено колдовать.       — О, как вовремя ты дал мне дозволение сунуться туда, — раздражённо закатила Сириэль глаза и поднялась из-за стола, чтобы наконец уйти и скрыть улыбку.       — Спасибо, что не прошла мимо, — кинул вдогонку. Сириэль на ходу прогудела недовольное «угу».              Заглянула в банк Гринготтс. Переводом через страны отправила скопившиеся галлеоны на семейный счёт в Румынии. Благодаря низким расходам от зарплаты преподавателя, платы Дамблдора и Грюма вполне хватало для спокойного существования и вклада в семейный бюджет. Пока семью содержал отец и в меньшей степени его отец и мать, но в будущем эта обязанность полностью переляжет на плечи Сириэль.              После прошерстила по магазинчикам Косого переулка. Закупив ингредиенты для зелий от некоторых лёгких недомоганий, в том числе и от головной боли, и вместе с тем пару непонятных пока приспособлений для зельеварения, требующих изучения, довольная Сириэль полезла в место, вокруг которого сложился флёр опасности, мистификация практически.       Спрятав уменьшенные заклинанием покупки и намедитировав себе спокойствия, нырнула в грязный проулок.              С этой стороны заходить в Лютый переулок ещё не приходилось. Но опять она сунулась сюда на ночь глядя. Переложив нож из сапога в карман и крепко сжав его, Сириэль быстро зашагала по узкой улочке, как в диком лесу стараясь ступать беззвучно.       В этот раз люди были. Разные, как и на Косом переулке. Возрастная дама в дорогих одеждах и серьгах с человеческими зубами, замаранный подросток с гвоздем под ногтем, мрачный юноша в дырявом, как от кислотного дождя, балахоне, старуха с носом крючком и глазами козы. Буквально.       По спине побежали мурашки.       Мимо прошёл представительный мужчина в порванном ботинке и с порезанным, как кишка, карманом пальто. Сириэль оглянулась на него. Покачиваясь, он зашёл за угол печной трубы у залатанного деревянными пристройками кирпичного здания, похожего на литейную.       Стоило задуматься о приобретении предупреждающего артефакта. Полагаться на чутьё в таком месте — крышей можно поехать, как Игорь.              Показалась вывеска «Боргин и Бёркс». Обойдя перегнивающий вороний труп, Сириэль направилась к магазину.       Резкий шаркающий звук. Из-за угла вывалился мужчина, который, казалось, вот только скрылся в совершенно другом месте.       Красная склера сверкнула полубессознательным состоянием. Разинул рот, пугая удлинившимися клыками.       Выпад со скоростью вампира.       Рефлексы сработали быстрее мысли и решения. Левая рука отвела скрытую атаку в живот, а нож в нападении прорвал карман дублёнки.       Новообращённый упырь накренился вбок. Безобидный удар по мышцам едва не стал смертельным. Быстрый перехват ножа — удар прошёл по касательной, пустив кровь.       Он даже не схватился за спину. Только сильнее завалился, и уже пришлось держать его. Растерянная Сириэль отвернула нос от его жирной макушки, уперевшейся ей в ключицу.       Вздрогнул. Рванул вперёд, как бык на родео, продавил её. Ноги заскользили по мокрой от грязи брусчатке. А за спиной тёмный проулок с кучей мусора и десятком алых глаз.       Рыкнув, Сириэль засопротивлялась ногами. Перехватила нож носком к себе, упёрлась плечами в плечи бодающего мужика и всадила нож в поясницу.       Его ноги паралитически вздрогнули и подкосились. Сириэль перенесла груз вбок, и мужик рухнул. Его затрясло как в эпилептическом припадке.       Плевать. Не надо было нападать.       Вытерев нож о внутреннюю сторону подола юбки, спрятала его в карман и прошла к «Боргину и Бёрксу».              Дверь отозвалась звоном колокольчика.       Толком она даже не знала, что купить, но понимала, иметь дополнительное средство предупреждения надо. Слишком много деталей указывали на предстоящие изменения в обществе. В Косом переулке она искала в лицах покупателей волнение, но не видела ничего подобного. Тут же… своя атмосфера. И под рёбрами до сих пор бился адреналин с короткого сражения.       Сириэль внимательно рассматривала полки с товарами, примеряясь к ценам и формируя желание.       — Вам подсказать, миле-еди? — Из-за полки с черепами, бусинами камней и украшениями из перьев выплыла сальная улыбочка сухопарого продавца. — Или для вас это бесплатный музей? — с ещё большей издёвкой спросил он. А взгляд прошёлся по телу, как если бы был мясником.       — Ну подскажите, раз вы тут без дела слоняетесь, — ровно бросила Сириэль, едва посмотрев в его сторону. — Может, я хочу что-то для защиты, а может, что-то для предупреждения о врагах или нападении. Заинтересуйте, — обронила скучающим голосом, отворачиваясь от изменившегося в лице продавца — ответ не пришёлся ему по вкусу, но выручка, конечно, важнее. И он засеменил за ней, сладко причитая.       — Ожерелье из когтей гепарда помогает быстрее уклоняться от ударов.       — И небось рвёт кожу? — фыркнула Сириэль, уже однажды нарвавшись на подобную дрянь. — Нет. Что ещё?       Она шла медленно, анализируя товар и покачивающиеся шкафы. Один из них был наполнен маггловским мусором. Чуть ли не всё, что она учила на дополнительных школьных курсах. Точилки для карандашей, дисковый телефонный аппарат, блестящие диски с дыркой посередине, цветастый кубик Рубика, стопка сложенных джинсов, несколько медных леек и небольшая радиола. На ней Сириэль задержала взгляд.       — Радиола, — тут же подсуетился продавец, обскочив её и вежливым жестом указав на товар, — кстати, предсказывает плохие события с точностью в день. Иногда покрикивает ультразвуком, но для ста пятидесяти галлеонов…       — Нет, — прервала она, недовольная ценой и величиной предмета, суть которого даже не помнила. — Хочу что-то карманное.       Продавец осмотрелся в поисках.       — Тогда, быть может, вы возжелали бы обратить свой взор на раковины ядозубых моллюсков? — И с гордостью дополнил: — Conus geographus.       С лёгкой заинтересованностью к самому ядовитому виду улиток Сириэль прошла за ним к низкой витрине, над которой пришлось согнуться. Пятнистые раковины разных размеров, от виноградины до бутона тюльпана — гладкие конусы с плоским завитком на конце.       — Красавицы не хуже вас, госпожа, — сипло промурлыкал продавец, но Сириэль фыркнула на топорность неуместного ни ей, ни ракушкам комплимента. — Нагреются, если вас коснётся человек со злым умыслом по отношению к вам. — Глаза горели голодным предвкушением.       — Одноразовые? — Сириэль нашла их полезными, но азарта перед покупкой не показала.       — По-всякому. Минимум три раза, — холоднее произнёс он, выпрямляясь над витриной.       — Ожог какой степени может быть? — Это его «нагреются» доверия не вызывало. Да и не бывает тёмной магии без последствий.       — Я не лекарь, — выплюнул с ещё большей прохладой, и Сириэль закатила глаза — теперь он готовился набивать цену. — Речь о существенном ущербе не идёт.       Пытаясь найти решение, чтобы не прогадать с покупкой, Сириэль тоже выпрямилась и быстро осмотрела прилавок. Раковин десять штук, места хватит ещё на двадцать — возможно, их хорошо раскупают, а может, плохо, и он никак не может распродать их.       — Сколько эта? — ткнула в маленькую с рисунком, похожим на чешуйки бордовых и песчаных оттенков.       — Пять галлеонов, — цыкнул, будто Сириэль еле-еле уговорилась взять хоть такую мелочь.       — Хорошо, я возьму её, — тоже начала отыгрывать скуку.       Хмыкнув, будто делал одолжение, равносильное галлеонам пятидесяти, продавец открыл витрину и достал требуемую ракушку. Протянул на раскрытой ладони.       И Сириэль с горящим взглядом схватила его за запястье, не давая даже дрогнуть. В мыслях в красках разбила палисадник со всем, что могла пожелать этому человеку. Дерзил, хамил, пренебрегал, предлагал абсолютную дрянь. Резал глазами. Как Игорь и говорил. Так что кто тут ещё кому на самом деле реального зла желал? А не воображаемого.       Кулаком в его вялое лицо ощипанного петуха, коленом в пах, хлопок по ушам и медленно выдавить глаза — выпустив внутренних демонов, Сириэль ярко представляла наказания. И его тощие руки пробирала дрожь, затихая в её железной хватке на кистях.       Мышцы под дублёнкой напряжённо вздулись. На ладони под ракушкой появилось покраснение. Потянуло палью. Иначе сказать: «Несущественный ущерб».       Глаза продавца заблестели от слёз и гнева. Желваки дёрнулись под обвислой кожей. Запыхтел, пот скользнул по вискам, но мужчина не вырывался. Терпел, от натуги вжав щёки.       Сириэль отпустила, когда на его ладони начал набухать волдырь.       Забыв про товар, он схватился за раненую руку. Ракушка стукнулась на витрину, не разбилась. Сириэль спокойно взяла желаемое, протёрла и сунула в карман, взамен вытащив письмо Михая.       — Мистер Мокан просил меня забрать посылку, — ровно проговорила она, залезая в кошелёк и отсчитывая золотые монеты. Швырнула четыре поверх конверта. — Быстрее. У меня дела.       — Я требовал пять! — сквозь сжатые зубы прорычал он с глазами, испускающими свет Круцио.       — Это б/у. А я его даже не касалась, — обронила недовольство со скукой аристократки, которой никогда не была, но наблюдала достаточно.       Громко фыркнув и мотнув головой, он взял конверт. Раскрыл, не шевеля больной рукой, но задействуя пальцы, будто зубьями вилки. Никакой дрожи.       «Хирург», — подумала Сириэль, дожидаясь, пока он прочтёт письмо. Наверняка знал, что у него вторая степень ожога и действовать надо быстро. Без затяжных пререканий.              Наконец прошёл к кассовому аппарату. Открыл ящик под ним, покопался здоровой рукой и вытянул квадратный свёрток. Вернувшись, аккуратно положил его на витрину с ракушками.       — Пусть обращается ещё, — сказал сдержанно, не глядя на неё. — А вы, мисс Матей, в следующий раз ведите себя спокойнее. Не все здесь так терпеливы, как я.       — Хорошего дня, — без обиды, но и без внимания к совету кивнула Сириэль, забирая свёрток.       Развернувшись, направилась к выходу. Догадывалась, почему затылок жгло и почему её фамилию знали.              Дверь захлопнулась за спиной, и табличка с позволением входить обернулась иным боком, красным, как ожог, запрет. Сириэль дёрнула указательным пальцем правой руки, запечатывая дверь тёмной магией. Пусть повеселится после работы.       Ехидное злорадство в ней гордо распушилось.              На улице пусто. Упырь исчез, оставив только небольшую лужу подсохшей крови. Глядя на неё, Сириэль подумала о другой и двинулась за воспоминанием, отлично чувствуя дорогу.              В «Белой Виверне» на этот раз людей было достаточно для того, чтобы удивиться. Контингент и со здешних улиц, и с приличных, но предпочетших скрыться. Тихие разговоры, редкие возгласы споров не только лишь на английском. За барной стойкой уже знакомый ей мужчина разливал густые, как мусс, напитки в пару стаканов.       Сириэль подошла к нему.       — Привет, Вилсон, — уселась на высокий барный стул и осмотрела всё ещё поломанные полки за его спиной. Стиль, что ли, такой?       Вилсон повернулся к ней с удивлением и косоватой улыбкой.       — Матей, — приветствовал он. Длинная коса соскользнула со стойки, когда он, сцепив пальцы в замок, двинулся в её сторону. Взгляд въедался с обожанием, но таким, какое никто ощутить не хотел бы.       Но только что хапнув опасность в двойной порции, Сириэль больше её не чувствовала.       — Что там у тебя? — кивнула на грязные бутылки, которые доверия так и не вызывали, но теперь было больше уверенности в том, что её почти ведьмачья печень сможет это отфильтровать.       — Выпивка, — продолжая держать улыбку, смотрел он точно ей в глаза.       — И что горько-кислое посоветуешь? — пыталась попасть под свои вкусы и вкусы Сириуса, чтобы взять всю бутылку.       Удивление Вилсона ушло из единственной брови, и он обернулся к запасам. Покрутил головой, снял три бутылки, поставил на стойку и из-под неё вытащил три стопки. В каждую налил по пробнику.       — Ты заплатишь за каждую, — утвердительно сказал он, с любопытством и уже без улыбки.       — Заплачу за ту, которую выпью, — склонилась Сириэль к образцам, принюхиваясь.       От всех несло высоким градусом. Первый, напоминающий цветом вялую малину и ею же пахнущий, также имел лёгкий аромат шоколада. Сириэль чуть приоткрыла рот, втянув воздух. Корень языка на горечь не отозвался.              Зато Вилсон опёрся локтями о стойку и едва в этот самый рот не заглянул.              От второй стопки пахло знакомым «Ми-То» — вырвиглазно-горький.              Третий, издалека было ясно, источал аромат свежайших яблок. Тонко, зелено, с огромным полем травы и… только Сириэль потянулась к нему, Вилсон, как заклинатель змей, остановил медленным взмахом руки. Рука качнулась, словно прятала где-то туз. И поплыла к третьей стопке, обхватила её крепко и с чувством. Не стаканы так хватают.       Сириэль уткнулась взглядом в неясное представление. Бумажным змеем из-за его спины к стопке подлетела вторая рука и плотно накрыла.       — Фокус с ядом? — глянула ему в глаз Сириэль, заворожённая щекочущим нервы ощущением игры, которую когда-то кто-то начал, а она вынуждена доигрывать, не зная правил и не видя приза.       — Или просто фокус, — зелёный глаз горел тёплым огнём редких свечей люстры, повисшей на последней верёвке.       «Voi arde cealaltă jumătate pentru tine», — воспоминание беззвучно просунуло её сознанию угрозу, которую Игорь бросил Вилсону в первое её появление здесь. А не Игорь ли сжёг Вилсону и правую сторону лица?              Сириэль глянула на стопку, накрытую рукой, которая побывала за спиной. Хотя до этого он опирался локтями на стойку.       Во рту скопилась слюна.       Вилсон убрал руку, накрывавшую стопку. Теперь совсем неизвестно с чем. И сам поднёс к её губам.       Яблоко.       Свежее. Яркое. Собранное на рассвете с росой. Сочное. Текущее. Разломанное пополам длинными пальцами. Сладкое. Острое. Как глаза предлагающего его испить.       Она сможет проглотить его горечь. Уничтожить в себе. Да и не сдаваться же прямо перед вызовом. Это как спор на слабо. Нихера ей не слабо!              Сириэль прильнула к стеклу бесчувственным поцелуем. Пальцы касались подбородка. И она медленно открыла рот, не прерывая зрительного контакта с расширившимся зрачком.              Вилсон резко опрокинул яблоневый сад ей на язык.              Задержав, перекатила во рту. Будто маленькое яблоко, сотканное из тонких нитей солнечного света. Как цветочный нектар, но с горьковатым фоном перемолотых косточек. Единственный яд, который там мог быть — лаэтрил, давно испарился после термической обработкой.              Сириэль спокойно проглотила, прислушалась к ощущениям раскрытого под теплом рук бренди. Вилсон недвижимой статуей ждал со стопкой на ладони.       — Играешься с едой, — констатировал с шуткой и осуждением голос сбоку.       Повернув голову, Сириэль узнала глаза того, кого в первое своё посещение окрестила «линчевателем» за взгляд. Сейчас он смотрел, как сытый зуву, огромный, мощный, не отсюда. Не про эту историю. Вилсон приподнял бровь и уголок губы.       — Ты то, что ты ешь, — отшутилась Сириэль, не почувствовав в организме ни одного защитного отклика на выпитое. И кивнула на желтоватую бутылку. — Выбираю быть прекрасным бренди.       Звук ухмылки с выдохом через нос линчевателя. Вилсон же вежливо поклонился и, отыскав пробку, закупорил покупку.       — Кальвадос, — снова поклонился он, будто сам представился.       — Лоуренс Милтон, — представился Сириэль и шутник справа, крепче разжевав зубами фильтр ломаной сигареты и щёлкнув пальцами по козырьку картуза. Обнажил русые пряди и чёрные глаза, тень из которых так и не ускользнула под головной убор, крепко засев под выразительными надбровными дугами.       Кивнув ему чуть вверх, Сириэль спросила у бармена цену.       — Тридцать галлеонов.       Быстро отсчитав положенное, не скупясь ни на один золотой, она положила деньги на стойку и взяла бутылку за горлышко. Бар покинула беспрепятственно.              Едва вошла в дом Блэков, как единственный его наследник налетел с волшебной палочкой и очумелыми глазами.       — Докажи, что ты она! — провёл Сириус палочкой вниз и вверх к лицу.       Сириэль устало выдохнула, чувствуя назойливое дежавю. Но она и вправду задержалась.       — Ты просил сделать зелье «от головы». Я не поняла и переспросила. Извини, что долго. Встретила старого знакомого, потом пошла в банк, потом магазины, потом небольшое задание от старого знакомого… — стягивая дублёнку.       — От тебя помойной ямой несёт, — опуская палочку, взволнованно проговорил Сириус, следя за тем, как она закидывала куртку с порванным карманом на вешалку и вытаскивала из целого кармана портмоне. — И кровью.       — Она не моя. Всё в порядке. Так сильно пахнет? — проходя мимо него, удивлённо поинтересовалась.       Сириус последовал за ней, продолжая дотошно вглядываться в её лицо.       — Из-за длительного пребывания в теле анимагической формы, волшебник перенимает привычки и некоторые способности. Это связано с рисками остаться в теле животного. Ты точно в порядке? — легонько придержал за руку уже у лестницы на кухню. — Выглядишь… слегка в прострации.       — Вечер выдался насыщенным. И мне нужно рассказать тебе кое-что, но сейчас… Как твоя голова?       Сириус моргнул.       — Болит.       — Займёмся сначала этим. Я приготовлю зелье, а ты — закуски. Я притащила нам лучший в мире кальвадос.       — Прямо лучший? — улыбнулся Сириус. — И чего стоил?       — Риска сдохнуть в помойной яме.              Когда каждый выполнил своё задание, гостиную заполнил яблочный дух.       Уже без головной боли, Сириус расположился на подушках и вытянул голые пятки к разожжённому камину, смакуя горько-кислый «нектар богов» — как он похвалил выбор Сириэль. Разместившись на подушке рядом, Сириэль тоже потянулась пальцами ног к теплу огня.              — Где ты его достала? — закусывая сэндвичем с горячим сыром, спросил Сириус, откинув голову на подлокотник дивана позади.       — В «Белой Виверне», — пережевав и проглотив закуску, ответила Сириэль и, предвосхищая вопрос, исходящий из его удивлённо открывшегося рта, дополнила. — Я в курсе, что в Лютном опасно. Давай опустим часть, где, несомненно, мудрый ты учишь юную меня жизни.       Сириус захлопнул рот и, повернувшись к пламени, отпил бренди.       — Заметила, что мы пьём каждую нашу встречу? — полушуткой перевёл он тему.       — Действительно… — отпила и Сириэль. — Нам нужно найти другое совместное хобби. Вот, кстати, могу предложить одно, но начну издалека.       — Полагаюсь на тебя, — расслабленно растёкся по подлокотнику, подпирающему спину.       — Ты хорошо знаешь Аластора Грюма?       — Не сказать, что хорошо. Во время войны он руководил частью операций в Ордене Феникса. А так как, я говорил, планов я придерживался так себе, то мы ссорились на этой почве. Но в общем все конфликты сходили на нет, потому что пользы я приносил достаточно. Он дотошен, придирчив, до безумия осторожен, ахренительно профессионален и практичен, за словом в карман не лез и был опасен. Тогда он мне не нравился, сейчас… Думаю, он частенько был прав в самом деле.       — В каких отношениях Аластор с Министерством?       Раздумывая, Сириус промычал.       — В натянутых. Министерство часто намекало ему, что у него с головой проблемы. Не думаю, что в случае с таким человеком что-то и за десять, и за двадцать лет изменилось бы. Он и министерским людям успевал гадить, вычисляя коррупционеров и просто сволочей. Его не купить взяткой. Его нельзя нанять в принципе. И к наёмникам он относился, мягко говоря, с натяжкой. Что он, кстати, сказал тебе в первую встречу? — усмехнулся он ехидно. — Наверняка что-то из разряда «Не путайся под ногами, девочка» или «Я буду приглядывать за тобой». Хах, да… Каркарова он тоже ненавидел.       — Я… Вообще-то мы вроде как подружились… — с сомнением проговорила Сириэль, пытаясь понять… Какого чёрта?! Сириус ещё и усмехнулся, как над шуткой, не заметив её растерянности. Даже не подумал верить!       Но Аластор мало того, что терпел её, так ещё и нанял. И даже нянчил. И зачем? Сам не мог следить за Поттером, полагаясь лишь на себя? Страховался той, кого не жалко кинуть? Возможно.       — А как он относился к тёмной магии? — хмуро отпивая кальвадос, спросила она.       — Немногим лучше меня. Но он признавал, что она бывает эффективней светлой магии.       — А ты нет? — удивилась Сириэль.       — Я множу эффективность на ноль, если во время применения она вредит исполнителю.       Сириэль фыркнула и кислой улыбкой ткнулась в бокал.              — Ты знаешь Руфуса Скримджера?       Подумав некоторое время, Сириус кивнул.       — Он был неплохим мракоборцем из-за того, что мало кому и чему верил. Но по мне, так это странная техника. У Грюма были доверенные люди, у Руфуса нет. Но вот он мог измениться, я думаю.       — Я проходила через «Дырявый котёл», и меня остановил мой бывший сокурсник, он сейчас подручный Каркарова. Пригласил к столу и познакомил с Руфусом. Сейчас он глава отдела авроров. Он пытался вызнать у меня обстоятельства смерти Берты Джонкинс.       — Почему у тебя? — напрягся Сириус.       — Мы с отцом прошедшим летом исследовали место её убийства… — пытаясь расценить, доверять больше информации или меньше, Сириэль внимательнее рассмотрела фигуру Сириуса. Он потерян, но преданность его понятна — вернётся в ОФ, если попросят. А если судить по тому, что Дамблдор с ним возился, его попросят вернуться. Выкладывать информацию, по сути, Дамблдору… Но Сириус кичится тем, что держит слово, и пока это походило на правду.       Отец часто полагался на интуицию, но Сириэль такой путь казался до предела ненадёжным. И всё же… с людьми только так и возможно выстраивать отношения — шагая в пропасть.       Только какой-никакой навык определения лжи мог помочь прощупать почву.       — Я могу попросить тебя не говорить Дамблдору то, о чём сейчас скажу тебе? — подтянув ноги к себе, посмотрела на него с мольбой. Ногти скрипнули по хрусталю бокала. — Хотя бы до сентября. Я немного с ним не в ладах. Он скрывает от меня причину того, почему я вообще была нанята. Мой отец задолжал ему, как я предполагаю, из-за каких-то событий в первой войне. И… мне и так непросто отбирать смысл из крупиц его постановочно-милого бреда. Я не хочу сделать не тот выбор только потому, что он повлиял на меня полученными со стороны компроматами.       Сириус смотрел внимательно. Его глаза чуть подрагивали, исследуя лицо, упрашивающее на уступку, но втайне также критично оценивая.       Чуть приподнял брови в сомнении и мольбе как-то помочь. Но тут же отвернулся к камину, неумело пряча эмоции и покручивая бокал. Опустил взгляд на него, поджал губы. И закивал. Сначала лишь покачиваясь, а потом уверенней — всей головой.       — Я понимаю. Дамблдор… непростой человек. Иногда он мог действовать в каком-то смысле жестоко, но в перспективу это работало хорошо. В школьные годы мне он нравился как раз за эту внешнюю беззаботность и чудаковатость. Но потом… как стратег в военное время он до того холоден, что… — он тяжело выдохнул, на пару мгновений прикрыв глаза, явно не желая говорить вслух, но Сириэль уже поняла. — …что это пугало. — Сириус замолчал, пустыми глазами глядя на поджатые от волнения колени Сириэль. — Может, это тоже сыграло роль на моём неповиновении. Я… боялся, что если буду следовать его планам беспрекословно, то… просто однажды стану разменной монетой. Жертвой, которую нужно принести.       Закусив губу, он мелко закивал и заговорил, будто извинялся. Перед кем-то прошлым будто. Сириэль на мгновение почувствовала себя лишней.       — Я знаю, знаю, я плохой солдат. На войне так нельзя. Я тысячу раз ссорился из-за этого с Ремусом и Грюмом. Но… дело не в страхе смерти. Я не боюсь умереть, хотя и не хочу. Дело в ценности смерти. Что я делаю, умирая. Что я из себя представляю. Тупую пешку или защитника семьи. — Тяжело, но решительно и через дрожь, вздохнув, Сириус отставил бокал и уверенно повернулся к Сириэль. Сжал её плечо. — Я ничего не скажу Дамблдору или другим членам Ордена Феникса. Обещаю. Но, если ты скажешь что-то… совсем мне поперёк горло встающее, не жди принятия, я не готов.       Восхищённая его словами о смерти, Сириэль примирительно закивала, соглашаясь на такую сделку.       — Мой отец… и я, мы частенько работаем на Нотта старшего, — призналась на выдохе и пересказала то, что сказала Скримджеру. Про тёмную магию, волков, неясные обстоятельства смерти и о том, что Берту не узнали в ближайшей гостинице.       Сириус слушал, не перебивая и не меняя сосредоточенного выражения лица.       — Вот ещё что… — решилась сказать то, что боялась без обещания. — Очевидно, именно Скримджер вышел на меня, а не однокурсник соскучился. Нашёл подход через него — да. Выяснил, что он может меня привлечь, поверил, что он может знать, где я. Но не Игорь сдал меня, хотя это первое, что идёт в голову при такой купле-продаже. Нотт навёл Руфуса на отца и меня. Но папа, похоже, заломил неподъёмную цену, Руфус сжадничал и купил у меня, в обмен на имя наводчика.       — Нотт — министерская крыса, — глядя в пол, сделал вывод Сириус.       — Или лично Руфуса. Но тогда Руфус ведёт какую-то свою игру или сам…       — Последует за Волдемортом, — продолжил Сириус, крепче сжав плечо Сириэль, как будто тоже чувствовал, как начал шевелиться мир. Начал меняться сторонами, перетекать друг в друга, смешивая всё в невнятное вязкое болото.       — Эта вероятность есть. Телохранитель Нотта — Долохов. Сомневаться в его преданности Волдеморту сложно. Он до сих пор называет его «Лордом». Но Долохов… просил прощения у моего отца. И папа сказал, что прощение нужно заслужить. Не знаю, станет ли Долохов выслуживаться, но то, что он в принципе писал моему отцу и просил прощения… Это уже выше ожидаемого.       — Что у тебя за отец? Он одновременно дружил с самым продажным и эгоистичным ублюдком в мире и с самым преданным и идейным террористом Волдеморта? — Реакция Сириуса была между истеричным смешком и нервным отрицанием. Он отклонился и вместо её плеча занял руку бокалом с бренди. Выпил залпом.       Сириэль уже слышала подобные изречения от Дамблдора. Скептично выдохнула.       — Он — наёмник. Обходительный. С таким многие готовы мириться. А он… — быстро собравшись, так же быстро проговорила, — заботится о тех, о ком больше некому позаботиться.       Ошарашенно потерев шею, Сириус устало закрыл глаза. Вздохнул, как под тяжестью мироздания, которое уже будто было ему не по плечам.       — Есть ещё что оригинального рассказать? И что за гостиница в Албании? Я попробую повыяснять подробности. В апреле… Первого, давай снова пересечёмся здесь. Ты сможешь вырваться?       — Постараюсь. Гостиница «Кривой Рог» к северу от Езерца. А рассказать… — Сириэль задумалась, отвернувшись к огню.              Долохов, который будто сделал исключение и который обязал себя сделать что-то для Арне. Наверняка связанное с ней самой — самый удобный рычаг давления. Что-то сделать или не сделать, смотря с какой стороны шахматной доски она дебютирует.       Игорь, который бегал завещания писать, попутно раскидываясь угрозами и пытаясь уворачиваться от старых. Его странные отношения с Вилсоном. И этот Лоуренс Милтон…              — Лоуренс Милтон. Разузнай о нём хоть что-нибудь. И о его «дружке» Вилсоне — бармен в «Белой Виверне». У него какие-то тёрки с Игорем. Не знаю, будет ли это полезно, но надо начинать собирать картину со всех доступных углов.       — Вилсон… — скривился Сириус. — Что-то я такое помню… Вернее, не помню. Сука! — стукнул кулаком по лбу. — Про идиотские голландские сады я помню, а про волшебников из Лютного нет! Блядь… Ладно. Да, я поработаю над этим.       — Ты знаешь что-нибудь про «Боргин и Бёркс»? Мне уже дважды говорили о том, что там «всё начинается».       — Нет. Про это я точно не в курсе. Не мой участок был. Я вообще мало в Лютном бывал до Азкабана, больше действовал не в толпе магического Лондона, а в командировках. Как ищейка, но не как полноценный дознаватель, — развёл руками.       — Если сунешься в Лютный, то знай — там до сих пор запрещено колдовать. Игорь говорил, что запрет нарушают, но всё же…       — Запрет на магию? — переспросил Сириус, неверяще дёрнув головой. — Почему? Как давно?       — По крайней мере с начала декабря. Не знаю почему. Но Игорь говорил… ох, бля, — устала уже повторять это словосочетание. — Пиздец как много Игорь говорил. — Сириус усмехнулся, сочувственно сдвинув брови. — Говорил только то, что палочки часто выбивают. Думаю, хотя бы из этого соображения не стоит её лишний раз доставать.       — Запрет магии в магической части города — это же странно, разве нет? — размышлял Сириус, обвесив лицо тенями сомнения. — А кто вообще ставит этот запрет?       — Тот, кто владеет переулком, вероятно. — Тоже слабо представляла, как это работало. — В Румынии таких кварталов нет. Только точечно скрытые заведения, право собственности в таком случае определяется довольно просто, реестр общедоступен.       — М-м? — удивился Сириус и посмотрел с интересом. — А почему так? Почему нет кварталов?       — Опять же — проще установить право собственности. И это повышает секретность. Один магазин сокрыть проще. И такой разброс лучше вливает волшебников в жизнь магглов. Нужно понимать то, чем управляешь.       Сириус кивнул с неожиданным для Сириэль одобрением и потянулся к бутылке.              Некоторое время они молча пили и ели, глядя на огонь.       — Я всё хотел спросить, — Сириус покрутил пальцем над её правой рукой, — замечал несколько раз, но думал, что сам разберусь. Откуда ты достаёшь палочку?       Сириэль глянула на руку, расстегнула пуговицу на манжете и повернула ладонь вверх. Прижала средний и безымянный пальцы друг к другу и быстро дёрнула к ладони и обратно.       Вымучила этот тёмномагический приём до секунды, но сейчас нарочно замедлилась для демонстрации. От середины предплечья к ладони юрко потянулась чёрная дымка. Потеряв контроль, Сириэль ускорила материализацию. Дымка уплотнилась, посерела и приняла форму белой, как кость, палочки, напоминавшей ветвь дерева, омытую морскими волнами, чуть скрученную и скривлённую к концу рукояти.              — Тёмная магия, — пояснила Сириэль и провела пальцем по предплечью. — Я провожу палочку сквозь поры и клетки тела. Прячу внутри кости в уменьшенном виде.       — Что? Внутри… кости? — не моргая, Сириус смотрел на её руку. — И это не больно?       — Если делать всё правильно, то не больно. Чуть-чуть похоже на касание кожи рептилии.       — А если неправильно? — не унялся он. Посмотрел в лицо с хмурым волнением.       — Когда только училась заклинанию и привязке магии к пальцам, то было больно, конечно. Пару раз палочка застревала под кожей, — ткнула мизинцем в рабочую руку, — но колдомедики тогда её просто вырезали.       С широко раскрытыми глазами Сириус распахнул рот с немым вопросом: «АА?»       — О, это ещё ничего. Они же делали обезболивание и всё такое. Это были просто неудачные тренировки. Худшее случилось, когда меня выбесил один идиот, а я ещё не умела быстро и мимо эмоций доставать палочку. Она смешалась с мышцами и сухожилиями. — Ненарочно погладила руку, вспоминая сильнейшую боль, от которой она орала так, что сорвала голос. — Колдомедикам понадобилось больше двенадцати часов, чтобы разработать ритуал по её извлечению. И извлекали около… не помню. Меня погрузили в сон, а во время ритуала я была в бреду, — размяв затёкшую от напряжения шею, Сириэль прижалась спиной к кофейному столику, уставившись в огонь. — Не я придумала это заклинание, а главный любимчик Игоря. Исмаил. Хотел иногда убирать посох. Но с палочками этот трюк работает быстрее и легче.       Сириус смотрел очень пристально, резал вглубь. Искал что-то. Но тут нечего было прятать и нечего искать. Ничего тайного и кошмарного.       — С другой магией тоже были проблемы, — отвлеклась на тему попроще. Показала мизинец. — Я раз пять его ломала в нескольких местах. Пару раз он был переломан в каждой фаланге.       Поморщившись, будто увидел что-то неприятное, Сириус отвернулся.       — Отпирать двери сложно, — поучительно отправила ему вслед пояснение. — Не знаю, почему я решила начать с этого заклинания, а не с запирающего, — зажала мизинец и выставила указательный. — Всего раз ноготь содрала.       Глазами, походящими сейчас на безрадостное серое стекло, Сириус пришибленно смотрел на указующий перст.       — Ты делала себе больно, чтобы… — он поднял взгляд к её глазам. — Что? Кому это было нужно?       Кому? Сириэль бездыханно замерла. Взгляд Сириуса мелко подрагивал — рыскал по лицу.       Кому это было нужно? Ей. Каркарову. Учителям. Стране, которая нуждалась в сильных и многофункциональных волшебниках. Семье, которую нужно защищать, используя все способы, а не заниматься оправданиями и отговорками: больно, сложно, неправильно.       Всему миру это было нужно, потому что ведьмачество предполагает защиту людей. Чтобы цивилизация и дальше жила и создавала прекрасное.       — Всем.       — Твоя боль нужна всем? — со скептичным удивлением переспросил он с подозрением к ошибке.       — Боль — малая плата за что угодно, — с лёгкой укоризной, совсем без того груза, что позволял себе Игорь в том же пояснении, улыбнулась Сириэль. — Тем более за то, что нужно всем. Защита. Я ведь говорила, отец прославляет идею, что сильные должны защищать слабых. Ведьмачество — это путь защиты человечества. Я выбрала этот путь осознанно.       — В школе ты не защищала слабых.       Сириэль недоумённо приподняла бровь и склонила голову чуть вбок. Он будто пытался подловить её на логической ошибке. Но Сириэль не чувствовала изъянов. Ни одного шрама, всё было гладко.       — К слабым я не лезла. А они — ко мне.       Сириус мотнул головой в неверии и проморгался.       — А что в большом пальце?       Сириэль прищёлкнула средним о большой палец, и над ним вспыхнул огонёк. Сириус прыснул.       — Ты куришь? — Вне сомнений, он находил в этом что-то смешное.       — Нет. Хотя в школе несколько раз пробовала травку, — оттопырив ещё и мизинец, покачала кулаком с огоньком у большого пальца в жесте «шака». — Вообще, это должно было быть лишь тёплое, не обжигающее пламя, больше и над центром ладони. Но у меня, конечно, что-то пошло не так, и вот оно прицепилось к пальцу. Ещё маленькое и жжётся, — закатив глаза, тряхнула рукой, прогоняя огонёк.       А Сириус рассмеялся, зажмурившись и запустив пальцы в волосы.       — Совершенно бесполезен. Его ни к чему не приладить. Разве что жечь сердца глаголом, типа вот так, — выпрямив спину, Сириэль щелчком призвала огонёк и указательным пальцем «выстрелила» в грудь Сириуса, при этом подмигнув и улыбнувшись с преувеличенным кокетством.       Сириус наигранно схватился за сердце и откинулся назад, упав на пол. Поднялся обратно, смеясь с искрами в глазах, глядя на то, как Сириэль, красуясь, сдула огонёк.       — Мало того — пока училась, получила ожог четвёртой степени, — показала подушечку большого пальца и потыкала в неё ногтем. — Восстановили, но я ничего не чувствую целой фалангой.       — О да, очень эффективно, — рассмеялся Сириус, скрестив руки на груди.       Сириэль локтем пихнула его в бок, но он только сильнее заулыбался.              Утром, ещё пока солнце не взошло, кое-как продрав глаза, он проводил её до дверей. Из окна «Ночного рыцаря» Сириэль на прощание коротко махнула виляющему хвосту гримма.