Вопрос сторон

Конфлюэнция (англ. confluence — слияние) — в теории гештальта это один из механизмов психологической защиты, прерывания контакта, при котором стирается граница между человеком и окружающей средой/другими людьми. «Я» растворяется, а вместе с ним — и личные желания, чувства, переживания, потребности.

      Воскресный урок с Флинтом полётам на метле дался легче, появились продвижки. А Сириэль удалось завладеть его вниманием настолько, что он взгляда от её рта не отрывал. Записал больше, чем она говорила, кивал чаще требуемого, заикался… Это обернулось для неё около часовой истерикой Игоря, который в поисках Снейпа заглянул в их класс.       Наверное, Сириэль надо благодарить его за то, что слуха он её лишал уже после ужина за закрытыми дверьми спальни. Но сложно быть благодарной, когда тебя до этого целых два часа терроризировала взъярённая деканша Гриффиндора: и единственное несложное обещание Сириэль нарушила, и наедине с половозрелым юношей осталась, и избить другого заставила, и в Запретный лес без разрешения повела, и лишила его выходного, и вмешалась в его процесс обучения, навязывая стандарты тёмномагического Дурмстранга, и к сговору профессор Бабблинг склонила, и вымогательством достала у Снейпа ключи…       Если б Сириэль не выписали жирный штраф, то она, может, и смогла бы ответить перед Дамблдором более сносно и не получить от МакГонагалл ещё порцию замечаний, но честно говоря…       — …это вообще всё ваша проблема. Что мальчик до сих пор не выпустился, — стоя перед столом директора, устало протянула Сириэль, потирая переносицу.       Багровая МакГонагалл от нехватки слов возмущения хватанула ртом воздух.       — Профессор Снейп с его первоклассным интеллектом отвратительно преподаёт. И это ваша, директор, вина. Вы до сих пор держите его на этом посту. Игорь прав — Снейп здесь по блату. Как и «профессор» Люпин был здесь по блату. Как и Хагрид. Как и я. Какие вообще могут быть претензии ко мне? — сместила взгляд с милой улыбки Дамблдора на шокированный рот деканши. — Вы, видимо, не в курсе о причине, по которой я здесь. Я тоже. Очень раздражает, знаете ли. Особенно потому, что мне предъявляют за то, на что я даже не претендовала. Я своё место знаю и заявленным на это место требованиям соответствую. Можете написать моему отцу. Арне Матей.       МакГонагалл захлопнула рот, и её удивление проступило ещё ярче. Она оглянулась на Дамблдора с вопросом, похожим на «это правда?». Дамблдор кивнул им обеим.       — И всё же для достойного примера детям вам следует вести себя соответственно возложенному на вас статусу. Реальные причины не важны, важно, что видят другие, — спокойнее, но всё ещё дрожащим от недавнего гнева голосом проговорила МакГонагалл.       — Мне эта игра в повышения, как пятое колесо телеге, — раздражилась Сириэль. — Я согласилась на эту должность, потому что хотела принести пользу здешним детям, раз уж я всё равно здесь. Потому что имеющихся дисциплин недостаточно для того, что начинает происходить.       В глубине души задрожало осознание, как дрожали руки Игоря. Час Волдеморта близился. Сириэль чувствовала, что не могла остановиться. Эмоции понесли её.       — Я хотела дать что-то существенней несуразного ЗОТИ, у которого профессора сменяются каждый год, насколько мне известно. Я хотела быть доходчивей, чем профессор Снейп, который валит сильнее, чем профессора Дурмстранга. А уровень у детей, вы меня извините, — пригрозила пальцем, потеряв всякую выдержку, — семикурсники через одного не умеют ножом пользоваться! Рецепты в ваших учебниках по зельям это: «нарежьте», «перетрите», «подожгите». Это что вообще?! Вместо того, чтобы посвящать время пониманию свойств ингредиентов, ученики тратят его на то, чтобы допереть, что им нужны не ломти, а сок, не труха, а порошок, не подожжённый ингредиент, а его пепел! А их профессор не то чтобы что-то с этим делает, бывает, переписывает рецепт на доску и молчит! Вот кто подрывает образовательный процесс! И он первым побежит к Волдеморту, помяните моё слово!       Сириэль всю трясло. С каждым вздохом паника смешивалась с яростью.       — Вам такое соответствие статусу нужно? Мне на профессора Снейпа равняться? — рявкнула на бледную МакГонагалл. Хотела, чтобы она вспомнила их чайный разговор. Вспомнила, что Сириэль сказала о Снейпе и с кем сравнила.       МакГонагалл вся подобралась. Взгляд строже, чем когда-либо. Сириэль непроизвольно сжалась внутри.       — Вы не смеете оскорблять честь профессора Снейпа. Он пожертвовал…       — Смею, — тихо выплюнула Сириэль через боль, резким уколом связавшую челюсти. — Да и было бы что оскорблять. — Мышцу вдоль позвоночника дёрнуло, и тело вздрогнуло. Пару пальцев на правой руке свело судорогой.       МакГонагалл с внимательным недоумением проследила, как Сириэль завела эту руку за спину.       — Минерва, оставь это мне, — поднялся из-за стола Дамблдор и с заботой обратился к коллеге: — Отправляйся отдыхать, день был сложный, и ещё столько их предстоит…       Без возражений она быстро вышла из кабинета с гордо поднятой головой.       Дождавшись, когда дверь закроется, директор обошёл стол и, заведя обе руки за спину, шагнул к Сириэль. Неясный страх помутил зрение до черноты.       В следующее мгновение она смотрела на него, прижавшись спиной к полке с вещицами и книгами. Дамблдор смотрел на неё, как на поющего авгурея — с сожалением и состраданием к его нелепости.       — Не волнуйтесь. Мы просто совершим небольшой променад, — приглашающим жестом указал на дверь.       Отлипнув от полок, Сириэль нырнула в прохладу коридоров.       Почти десять вечера, за окном поднималась практически полная луна, заставляя нервничать ещё и о том, что где-то там в Румынии сейчас отец в одиночку отбивал какую-нибудь затерянную деревеньку от обезумевших оборотней. А она здесь… занималась ссорами с людьми, которые ей не по зубам. Даже долг не может нормально отработать.       — Вы напоминаете мне одного человека.       Сириэль дёрнулась от неожиданности, хотя Дамблдор заговорил мягко. Место неподходящее — дорога вывела их к основному коридору, перпендикулярному Большому залу. Здесь и в предкомендантский час достаточно людей.       — Кого? — буркнула Сириэль, нервно оглянувшись на пару старшекурсников Слизерина, пронёсшихся мимо.       — Это не так важно, — с усмешкой подмигнул Дамблдор, заманивая в коридор без окон. До Большого зала не дошли. — Важно, что вам нужно то же, что и ему.       — Ахринеть, — раздражённо прогудела под нос.       — Людям часто нужно одно и то же, — пространно рассуждал он, не обращая внимания на грубости. — Лишь… форма чуть разнится. Но у вас один в один, — повернувшись к ней, с весельем в прищуре объявил будто бы хорошую новость.       — Обрадовали. — Взглянула на кручёную лестницу, уводящую на крышу астрономической башни.       — Вам важно обладать преданным человеком, — констатировал, ступив на первую ступень.       Для Игоря жизнь без преданных ему людей и правда была трудна. Что сказать? Она бы хотела оправдать звание преданного человека. А иначе какой во всём этом смысл?       Взбираться по ступеням стало тяжелей. Витражи цветными осколками перетягивали внимание, лунные зайчики переливались радужной шкуркой, скакали по ступеням, укачивая мерные шаги.       — Но как сложно бывает найти друг друга среди сотен событий и криков. Наш мир такой шумный. Много слов, много людей и уголков, которые нам нужно посетить. А то порой и кажется, что нужно. Не стыдно запутаться, — продолжал он баюкать ласковым голосом сказочника.       Сириэль вообще не понимала, о чём шла речь. Ловила в ладонь красные отблики да разглядывала витражные портреты, а они — её.       — Кажется, вы немного заскучали, — с тихим смешком отметил Дамблдор, едва коснувшись плеча. — Ничего, скоро я подойду к сути. Дайте старику ещё крупицу времени, чтобы поделиться размышлениями.       Сириэль кивнула, испытав глубокую признательность за то, что не стали ругать и стыдить за невнимательность.       — Так вот, — он вновь взялся за поручень, помогая себе совершать подъём, — преданность бывает разной. Людям, идеям, целям, принципам. Всё это видится мне негибким и неглубоким. Принципы меняются, идеи теряют актуальность, целей можно достичь, а люди смертны. И в конечном счёте остаёшься ты один. И что тогда?       — Конечность чего-либо не определяет цену. — Сириэль с трудом улавливала нить разговора. — Пусть человек умрёт, но это же не значит, что в течение жизни у меня есть право на предательство. Это ж вообще жить невозможно.       — Что вы, конечно, нет, — с огненной похвалой в глазах улыбнулся Дамблдор и взмахом руки открыл скрипучую дверь. — Я хотел сказать, что главная преданность — она здесь, — приложил ладонь к груди.       С сомнением посмотрев на этот жест, Сириэль прошла вперёд.       По узкой лесенке с освещением из люмосов они выбрались на смотровую площадку. По вороному небу, как пена волн по мировому океану, плыли густые облака, лишь в редких пробоинах блестели холодные искры. Дыхание спёрло от ненасытного чувства одиночества, кусающего северным ветром и дежавю. Там, за тёмной полосой горного горизонта, дышала и смеялась семья, теснилась у камина с парным молоком в кружках.       Через дрожь вздоха она обхватила себя за плечи.       — Следовать за собой — первостепенная задача каждого, кто хочет назвать себя сильным.       Сириэль раздражённо фыркнула на слова Дамблдора и их всезнающую снисходительность архаичности.       — Ох уж эта сильная миссис МакГонагалл, которая, видимо, следует своему сердцу, терроризируя меня.       — О, вы отлично меня поняли! — обрадовался Дамблдор, отвлекаясь от волн леса. — Спорить с вами ей очень тяжело, но она старается на благо учеников. Потому что так велит её доброе сердце. Или совестливость, если изволите.       — Снейп тоже старается на благо учеников, не давая им информации?       Дамблдор с сочувствием улыбнулся.       — На его долю выпало испытание тяжелее, чем многим из нас, — со скорбью сказал он, и Сириэль чуть в лицо ему не харкнула с реакцией ламы.       Снейпу, оказывается, тяжело. Какая вообще разница как ему? Блатному любимчику, природному гению, оправданному шпиону, признанному со всех сторон полукровке выпало одно сложное испытание — уму непостижимо, какая трагедия!       — Но он следует велению сердца. А оно велит ему учить детей критическому мышлению, самостоятельным исследованиям и радости маленьким открытиям.       — Открытиям того, что другие выучили в десять лет? — снова затрясло. Но не от пронзительного ветра, путавшего волосы. — А могли бы шагать дальше и быстрее.       — Тот шагает быстрей, кто шагает один. Северус отлично это понял. Хоть он и не из тех людей, которым легко прочесть уроки, что преподносит жизнь.       Не выдержав его логики, Сириэль вскрикнула внутрь себя. Колени на мгновение подогнулись от усталости. Крепко зажмурилась и простояла так несколько десятков секунд, представляя различные расправы над Дамблдором.       — Ладно, хорошо, — сдалась на выдохе. — Это ваши бездари десятками полягут на первой же войне.       — Жертвы — неотъемлемая часть любой войны. — Он увёл взгляд к горам, когда Сириэль вновь выплеснула непонимание в непроизвольный крик.       Нервно заходила из стороны в сторону, перечисляя в голове всё, что хотела сказать. И про то, что с такой позицией можно вообще никого не учить и лапки к небу возвести. И снова хотела упомянуть про сомнительные методы Снейпа на фоне возрождения Реддла. И что количество жертв важно сводить к минимуму и уж точно нельзя жертвовать детьми. Подрастающее поколение — что, как не оно, потом популяцию будет возрождать и содержать стариков. Это основа общества! Как можно без детей жить?!       — Вам их не жаль?!       Взгляд Дамблдора потускнел.       — Мне жаль всех. И я плачý за это.       Стушевалась Сириэль ненадолго, нужно было говорить по существу:       — Так по какой причине я здесь? Знаю, что мой отец вам задолжал, но не могу понять даже масштаб долга. Двух лет отработки здесь хватит? А то со всеми этими беседами у меня ощущение, что вы меня втянете в более длительный контракт.       — Втяну? — вскинул брови он, взглянув ярко-голубыми глазами в душу, что очень быстро отыскал под копотью всего напускного. — Что вы… Совсем нет. Вы сами примите решение. Сами взвесите свою долю ответственности и, я надеюсь, будете достаточно сильны, чтобы последовать за сердцем.       И после этого не иначе как приговора Игорь посмел ещё час третировать её бреднями о страхах перед грядущим и требовать того, чего уставшая Сириэль уже была не в состоянии постичь. Заткнула его сумасбродность своим голодом, изнывающим по человеческому теплу. Сумасшествие — черпать из пустого колодца, но разве был выбор?       Понедельник пролетел с быстротой Молнии, на которой Сириэль продолжала учиться летать под руководством Флинта. Никто из учеников и профессоров на неё не косился, а значит, все (от того же Флинта до МакГонагалл) умолчали обо всём, о чём требовалось умолчать.       За исключением неодобрительного взгляда самой МакГонагалл на завтрак, обед и вот теперь на ужин, Сириэль не напоролась на трудности, посещая Чарли Уизли в Запретном лесу. Юноша с радостью сообщил, что стадион для первого испытания уже почти достроен, но, даже несмотря на взятку в виде стаканчика чая, он ничего не показал, только объяснил, что в лесу установят палатку с порталом, который сразу будет переносить к месту испытания.       Сириэль обратилась с просьбой к Долохову. Он моргнул, безмолвно подал руку и аппарировал их к скалам, где над глубоким каньоном одним боком свисало огромное деревянное гнездо из трибун. Оно было немного меньше поля для квиддича. Но как-то волшебники не подрасчитали точность расположения арены. Потоки сильного ветра гоняли над пропастью остатки трав и обтёсывали скалы, сгоняя с них каменную крошку, блестящую на редких лучах солнца.       — Там палатки чемпионов, — указал Антонин куда-то внутрь скалы, но Сириэль догадалась, что, вероятнее всего, он имел в виду равнину на горном хребте. Вчера с астрономической башни видела её. Но не постройку. Её, наверное, скрыли магическим куполом, чтобы вот так случайно не подсмотрели.       Приценившись к месту для незаметного подлёта на метле, Сириэль прикинула расстояние до замка.       — Вы с командой Чарли будете завтра наблюдать?       — Да.       — Откуда? Где твой пост?       Антонин на секунду чуть прищурился, глядя на неё. Но уже в следующее мгновение указал на край арены, который сильнее всего нависал над пропастью.       Кивнув, протянула ему руку, и они вернулись обратно.       Чарли, конечно, расстроился. Но несильно. Столкновение с реальной сущностью людей его будто не напрягало совершенно.       — Игорь знает? — уже уходя, спросила Сириэль у Антонина, оставшегося стоять там, где они приземлились при аппарации.       — Он больше не приходил.       — Оу, — пара секунд на жалость к его одиночеству. — Ты писал Арне?       — Да.       — И что он?       Антонин сунул руку во внутренний карман всё того же пиджака и, достав письмо с взломанной печатью в виде раскрытой пасти волка, герба её семьи, протянул.       Сириэль прочитала короткую записку. «Здравствуй, Антонин. Посмотрим, как ты это докажешь. P.S. Привет, Сири»       Можно подумать, она ему не пишет каждую неделю. Но, моргнув, сообразила, что послание было буквальным приветствием, и рассмеялась. Брови Антонина чуть приподнялись.       — На сколько вы здесь?       Подняв взгляд к небу, Антонин задумался на несколько секунд.       — Отбываем в пятницу, если драконам не понадобится дополнительное лечение.       Сириэль кивнула и ушла, забрав письмо.       По пути в комнату к Игорю её перехватил Аластор и порадовал тем, что намекнул Поттеру об «Акцио». Сириэль получила дополнительный мешочек золотых за шаг в ту же сторону. С насмешкой пофыркал на её прогресс в полётах на метле, но похвалил за разведку территории. Кажется, он не одобрял Флинта, но всё равно смеялся с её рассказа о смущённом слизеринце, будто находил в этом личное прошлое.       Уже в спальне Игорь подпортил настроение, швырнув в лицо газету со статьёй Скитер. Сириэль только мельком глянула на колдографию, где запечатлели то, как Игорь придавил локтем её рукав и, напирая всем весом, строил Снейпу оскал. Подпись большими буквами гласила: «О чём шепчутся за преподовательским столом Хогвартса? Узнайте на странице…»       Отшвырнув газету, Сириэль рухнула на кровать. Сквозь шум в ушах доносилось брюзжание Игоря.       — …грёбаная тараканша, лезет в мои дела… министерская шлюха… я ей напомню, где проходит граница моего терпения…       Сириэль уже даже не было интересно, знал он Скитер или просто так выражался. Думала о предстоящем полёте, и сердце сжималось. Последняя порция зелья ускоренного обучения должна была помочь завтра преодолеть ветра каньона.       — …А ты могла бы и сама заняться ею! По-женски — ножом в печень. Или как там у вас это происходит? А может, это нормально, что тебя под двух мужиков разом подкладывают, м?       Сириэль вяло промямлила бессвязицу, даже толком мысли не подсобрав.       — Говори внятно! — рявкнул он, поставив колено на кровать и нависая.       — Сходи к Долохову.       — Зачем? — нахмурился он с такой злостью, будто она ему верёвку и мыло всучила.       — Он странно разговаривает. Будто слова платные.       — Это у тебя язык без костей. Не все обязаны быть такими, — расслабленно проговорил он, присаживаясь рядом. — Минерва мне столько претензий высказала. Будто я тебя до нервных тиков довожу тем, что мозги пудрю. Было б что пудрить, — он положил руку ей на ляжку.       Захотелось скинуть её, но сил шевелиться не было.       — А он всегда таким был? — поинтересовалась, желая переспорить. На приёме у Малфоя Антонин казался более живым, пусть тоже не сильно многословнее.       — Нет, — настроение его стремительно летело от возбуждения к угнетению. — Видимо, поумнел.       Небольшая пауза с тонким ощущением поиска вопроса. И выдохнул:       — Он писал Арне. Ты в курсе, что именно?       Сириэль почувствовала, как он повернулся к ней, но, кроме потолка, всё ещё ничего не видела. Свечи давно не горели, свет последнее время раздражал Игоря. А окна он зашторивал сразу после появления Скитер в Хогвартсе. Теперь Сириэль соотнесла эти события.       Паранойя Игоря всё меньше и меньше казалась безосновательной. Блистать голой задницей даже в жёлтой прессе желания не было.       — Откуда ты знаешь, что он вообще ему писал?       — Пил вчера в пабе и видел его в совятне Хогсмида. Он сказал имя, отправляя сову. Так ты в курсе?       — Он писал извинения.       — Кто? — резко обернулся Игорь. — Антонин? Для Арне? С чего вдруг? И что твой отец ответил?       Вытащив записку, Сириэль протянула ему. Игорь вырвал, пошуршал, помолчал. И отшвырнул её куда-то.       — Prokleta govna, mamu im jebem.       Сербского Сириэль не понимала, но экспрессивность всё перевела: Игорь отматерился, прежде чем вновь вернуться на румынский:       — Вот нужно тебе всеми командовать! Он ни в жизнь без приказа не стал бы с извинениями падать ниц.       Сириэль ожидала вспышки гнева. Полезла же к его другу с «приказами». Даже не стала оправдываться, будто не приказывала, а лишь советовала.       Игорь тихо хмыкнул. И обрушился поцелуем на её губы. Невыносимая усталость жгущей нервы истомой накрыла тело его весом.       К обеду следующего дня в голове вместо мыслей гуляло только погорелое перекати-поле.       Сириэль вяло возила порезанные куски стейка по томатной подливке, пока Снейп нашёптывал итоги их утренней работы. Иногда бросал комментарии о глупости всего этого приближающегося шоу и один раз вылил помои о вчерашней статье Скитер. Кажется, журналистка выдумала, что они втроём строили заговор, а по ночам проводили тёмномагические ритуалы, которые «возможно, не заканчиваются ничем приемлемым в достойном обществе». Трактуй в меру своей испорченности.       И Снейп трактовал: «Меня тошнит только от мысли, как это выглядит для глупых школьников». Сириэль было откровенно плевать, как это выглядело, тем более для школьников.       Только для того, чтоб отвлечься, она с удовольствием натравила бы на него Игоря, но тот не явился на обед — ушёл со своим чемпионом пораньше. Потому, когда МакГонагалл вывела из зала Поттера, Сириэль тоже поднялась из-за стола. Пора приступать.       Молнию вынесла из своей комнаты в уменьшенном виде. Добравшись до окраины леса, дождалась, когда последние будущие зрители скроются на проторенной тропинке. Выпила зелье, натянула перчатки, накинула согревающие чары и села на метлу.       Поднялась как Флинт учил — максимально медленно — иначе она просто переворачивалась. С ужасом представила, как её отколбасит в каньонных ветрах.       Облетев лес стороной, пожалела, что не накинула на себя дополнительный слой согревающих чар. Конец ноября теплом не радовал.       Вылетела к реке и ускорилась, наклонившись вперёд и поднимая черенок вверх, чтобы компенсировать. Всё прокручивала в голове, как это делал Флинт. Голос МакГонагалл противно напомнил о непристойности постоянного размышления о подростке. Заткнуть её было тяжело. «Кошмар, а не женщина», — ругала её про себя Сириэль, ускоряясь.       Наличие воды далеко под ногами придавало уверенности. Но чем выше поднимались скалистые стены каньона, тем выше приходилось держать древко и сильнее клониться вперёд.       Паника подкидывала из памяти картинки того, как летали игроки квиддича. С какой скоростью и ловкостью. Они выглядели пригнувшимися к земле лисами с пушистыми хвостами мётел.       Уже глаза слезились от холода, ветра и страха. Какой кошмар! Что Аластор выдумал?! Почему она согласилась?!       Всего лишь чёртова палка с прутьями, почему она такая быстрая?!       Сириэль отчаянно ловила потоки ветра, вспоминая, как делала это на пегасе. Но пегас сам резал воздух, и он плотным воронковидным вакуумом обтекал наездника. А тут… уже и ноги скользили, Сириэль практически вертикально поднималась к нависающему углу арены, чтобы сверху и издалека её не заметили на подлёте.       Воздуха в лёгких уже почти не осталось, давление било в висках навязчивой мыслью посмотреть вниз. Но Флинт запретил смотреть вниз.       Оставалось совсем немного, и Сириэль резко затормозила с разворотом, как репетировали. Тело помнило, как ловить равновесие и тянуться за инерцией, но чёртов ветер. Без скорости он ударил в спину. Не сказать, что помогло, но в задницу теперь не упиралось кольцо, держащее прутья хвоста. Она, оказывается, сильно съехала во время полёта. Вот Флинт поржал бы…       Над головой, через древесину арены доносились гул толпы и рёв дракона. А под ногами пропасть. Скорее всего. Сириэль не смотрела. Только фантомное ощущение, которое появлялось на высоте, поддувало пустотой под диафрагмой.       Молясь о том, чтобы Поттер не пошёл первым, направила метлу к скалам. Вылетела из-под тени арены и отыскала взглядом небольшой уступ, который выбрала вчера.       Увидев пологую ступень с проросшей на краю маленькой сосной, искривлённой эволюцией и ветрами, свернула к ней. Медленно, насколько возможно и спиной к ветру, чтобы тот не накренил её сбоку.       До каменной площадки осталось всего метров пять.       Гром голосов в едином унисоне. С перепуга Сириэль качнулась вперёд. Пальцы правой руки свело судорогой. Прикусив губу, вся склонилась вперёд, поняв неотвратимость столкновения с деревом.       Ветви проскребли по лбу, метла выскользнула из-под задницы, Сириэль механически замахала руками, пытаясь ухватиться за что-нибудь. Метла отлетела к скале и поползла вниз, шкрябая подставками для ног по камню.       Перекувыркнувшись через ветку, копчиком больно приземлилась на выпирающую дугу корня. По позвоночнику прокатилась дрожь, отдавшаяся аж в челюсть.       Метла подбиралась к краю скалы. Сириэль своим одеревеневшим телом метнулась к ней. Кувырком через бок и ухватилась за толстое древко. Перехватила левой рукой, которая лучше сжималась, и медленно подтянула к себе. Прижала к груди и упала на спину, одной пяткой упираясь в скрипучую сосну.       Ветер тормошил волосы. По голубому небу плыли невыразительные облачка.       Сириэль выдохнула.       Одиночество здесь не казалось таким болезненным, как на астрономической башне. Лёгкость в груди раздувала лёгкие освежающей свободой. Давно она не чувствовала такого приятного расслабления.       Хорошо, что ведьмачья седина окрасит быстрее, чем сегодняшняя.       Нехотя села. До уступа, на котором разлеглась арена, с десяток метров, и там, на верхушке строения, виднелась одна человеческая фигура, на месте, которое указывал Долохов. Солнце блекло светило из-за ряби облаков, разглядеть отличительные черты фигуры было невозможно.       Перестав щуриться, Сириэль осмотрела свой уступ. Здесь она планировала оставить метлу. Вот только мест, чтобы зацепить так, чтобы та не слетела в каньон и не сдул ветер, а ещё чтобы Поттер мог без препятствий призвать, она приметить не могла.       Чертыхнувшись, палочкой призвала верёвку, повязала ту вокруг ножек метлы и повесила на спину, как дорожную сумку. И полезла по мелким выступам шатких камней. Хотя бы это не впервой.       Быстро добралась до сети опорных балок, налепленных так и сяк, воплощая собой идею «больше — лучше». Впервые Сириэль не оценило это рвение. Зная закулисье, ей теперь меньше хотелось подниматься на этот помост смерти и наслаждаться шоу, как подростки умирают под лапами мамочек-драконов.       Фыркнув, Сириэль сняла с себя метлу, испарила колдовскую верёвку и оставила худшее средство передвижения на вытоптанной земле в безветрии. Вряд ли Поттер и с такого расстояния притянет её, если только вчера выучил заклинание. Но так у него хоть какой-то шанс был.       Сосредоточенно подышав немного, Сириэль аппарационным прыжком очутилась на знакомой ей поляне леса, недалеко от места, где накануне в клетках держали драконов.       Перед глазами после прыжка плыло, но Сириэль обратила внимание, что брови как-то тяжело двигались. Пощупав их, глянула на испачканные в бордовой крошке пальцы — кровь. Наверное, ветки обчесали лоб.       Призвала палочку, направила на себя и, легко взмахнув, призвала слабый всплеск Агуаменти. Смыла кровь и пот. Просушившись, наложила дезиллюминационные чары на царапины и двинулась к палатке с порталом.       — Чарли? — удивилась, увидев его в оранжевом свете тканей, укрывавших стол-портал в центре палатки.       — Опаздываешь, — улыбнулся он, отвлекаясь от книги в драконьей коже. Стоял поодаль от стола, чуть кренясь, как от вольготной лени.       — Не следишь за своими любимчиками?       — Не моя смена, — с разочарованным принятием развёл он руками. — Я бы хотел увидеть в действии всех, но мы разбились на группы по очерёдности драконов. На первом и последнем я буду тут.       — Это самые простые или…       — Сложные. К сожалению, моя магия не так сильна, как знания, — насмехаясь над собой же, постучал указательным пальцем по виску. — Так что? Отправляешься?       Кивнув, подошла к столу, к которому услужливо приглашал Чарли. И, коснувшись деревянной поверхности, заметила, что он из дома Хагрида.       Смесь цветов в урагане перемещения, и перед глазами уже был вход на арену, а в ушах — шум триумфа.       — Превосходно! — прорывался сквозь всё голос Бэгмена, усиленный магией. — Молодец! А сейчас оценки судей!       Пройдя мимо охраны из тех, кто ранее в лесу удерживал драконов в бессознательном состоянии, Сириэль осмотрела трибуны. Заметила одну отдельную, где сидели судьи: директора школ, Крауч и Бэгмен.       Каркаров наверняка будет занижать всем, кроме Виктора. Сириэль насмешливо фыркнула и двинулась к ближайшей, самой нижней скамье. Людей там не так много из-за опасности.       — Мисс Матей! Мэм! — послышался знакомый голос. У края, но повыше на несколько рядов, сидел Флинт вместе со своими дружками Люцианом Боулом и Дереком Перегрином. Они же ходили с ним на БЛЕСК. Иначе не сказать, потому что особо рвения на уроках она от них не получала.       Тяжело вздохнув, Сириэль поднялась к месту, которое, подвинув всех остальных, освободил для неё Флинт. Всё же чувствовала признательность перед ним.       — Благодарю, — сухо выказала уважение.       — Вы пропустили Диггори. Он был неплох, — быстро проговорил он.       — Для Пуффендуйца, — цокнул Боул, и Перегрин рассмеялся в крепко стиснутый кулак.       Сириэль подумала, что снятие баллов, возможно, не такая уж и лажа. Но показывать к работоспособному Диггори дополнительной расположенности не стала.       Следующим на арену вывели валлийского зелёного дракона. Самка ринулась к кладке яиц по центру неровной каменистой площадки. Среди обычных яиц одно золотое и крупное. Теперь задача ясна.       Сириэль постаралась расслабиться на деревянной скамье, разминая пальцы правой руки. Кончики покалывало, будто затёкшие конечности наконец отпустило.       Вышла Флёр Делакур. Мальчишки закричали с особым рвением. Флинт поддерживал друзей, подаваясь ближе к ним и что-то с гоготом обсуждая.       Это подтолкнуло к переоценке некоторых фраз. Из-за каких слухов Флинт посчитал, что Сириэль решила отдалиться? Не на основании ли них МакГонагалл требовала отдалиться от слизеринца? И о чём сегодня трепался Снейп? Кажется, что-то о «и так паршивой репутации». Её репутации.       Устало развалившись на лавке, легла затылком на невысокую спинку.       Делакур цветочным лепестком прыгала с камня на камень, спеша проскочить под введённым в транс драконом к золотому призу. Но, понятное дело, нужно иметь опыт сражений более лет пятидесяти, чтобы подобные трюки работали. Дракон пыхнул пламенем, подпалив юбку девчонке. С перепугу она посшибала настоящие яйца и, скребнув ногтями по золотому, кубарем скатилась вместе с ним под ноги просыпающемуся дракону.       Драконоборцы, под командованием Чарли, тут же кинулись усыплять зеленохвостую красавицу.       Сириэль шлёпнула себя ладонью по лицу и тут же зажмурилась, задев рану, но зато, вспомнив о них, обновила, прежде чем слизеринцы сбоку, заметив её реакцию, расхохотались ещё сильнее. И прицепились к ней с расспросами и предположениями о том, как справилась бы она, Каркаров, Снейп или…       — Вы же к чему-то ведёте, — прервав их, скептично протянула Сириэль, наблюдая, как уводили дракона с площадки, — так давайте конкретнее.       — Вчерашняя статья Скитер, — конкретней некуда ворвался Перегрин с улыбкой наголо.       — Она существует, — раздражённо цыкнула Сириэль и с ещё большей ленью выдала: — Я не читала.       — Там говорилось о тёмномагических ритуалах в наших подвальных лабораториях, — со сдержанной надменностью начал пояснять Флинт. — Скитер запечатлела на колдографии вас, профессора Снейпа и профессора Каркарова, беседующих за профессорским столом. И на основании этого строила предположения о роде ваших совместных занятий.       — Смелые предположения строила, ага, — скаля клыки, усмехнулся Перегрин, Боул хмуро ткнул его локтем, но улыбка прорезалась и у него.       — И? — подначивала их на дерзость Сириэль, найдя для себя небольшое развлечение на время перестановки сил на арене.       — Хотим подтверждения или опровержения, — опередил Боул открывшего рот Перегрина.       — Подтверждения чего? — с нарочитой отстранённостью потешалась Сириэль, параллельно рассматривая нового дракона — красная чешуя отливала свежей кровью под пожарищем пламенной шерсти загривка. — Того, что я в компании двух бывших Пожирателей смерти устраиваю в подвале оргии, обмазываясь кровью умных детишек? Не беспокойтесь, вам такая расправа не грозит, — вальяжно отмахнулась от них, как от назойливых докси, испортивших всю прелесть таинства тёмномагических ритуалов.       Перегрин зарделся, Боул выкатил глаза, Флинт шлёпнул себя по лицу, со всей тяжестью уронив голову на ладонь.       — Мэм, — почти синхронно каркнули двое младших слизеринцев, вразнобой извинились и приковали взгляды к вышедшему на арену Краму. Флинт молча отвернулся вместе с ними.       Виктор стоил того, чтобы оставить любые разговоры — с похвальной расторопностью он перемешался от укрытия к укрытию, всё ближе подходя к змееподобному дракону, извивающемуся алой рекой. Метким рикошетом попал дракону в глаз заклятием Коньюктивитуса. Ослеплённый затоптался по гнезду, но это не помешало Виктору ловко проскочить мимо опасных когтей и выхватить золотое яйцо.       Сириэль подалась вперёд, засипев сквозь зубы от азарта. Двое её соседей только раздражённо насупились, Флинт тихо посмеивался.       Наконец последний чемпион вышел за сменившимся драконом. Сириэль посмотрела на пост Долохова. Он стоял, кажется, в том же месте, где она и оставила его взглядом ещё там, снаружи арены. Не шевелился. Не отвлекался от бледного Поттера, взмахивающего волшебной палочкой в призыве метлы.       И когда та под взрыв аплодисментов и криков восхищения легла в его руку, взгляд Антонина прямой наводкой, без поисков, пересёк площадку поперёк траектории полёта ребёнка. И вонзился в душу дальнобойной стрелой.       Сириэль выдержала всего пару секунд, но и он задерживаться не стал.       Странное чувство. Присутствие, которого не было ни в момент первого разговора, когда Игорь отправил её прочь. Ни когда Сириэль поговорила с ним сама. Даже об отце. Даже когда он подал руку для аппарации или передал письмо.       Один этот взгляд с осуждением и пониманием, почему Гарри сейчас летал на метле над головами сотен зрителей и раздразнивал драконицу, будто бессмертный.       Сириэль стало стыдно. Она не должна была вмешиваться в путь Поттера на чемпионате. Сострадание к нему… это не то, чего она должна была придерживаться. Это чужой ребёнок, Сириуса, это он должен из кожи вон лезть. Не то чтобы у него была возможность, но это ведь даже не её мир, чужой, а она здесь временно. Дамблдор ведь что-то говорил про следование пути сердца. А её сердце в Румынии, дома.       — Салазар… — поражённо протянул Флинт, и Сириэль глянула на то, как Поттер кружил над безумствующей от восторга толпой и лицо его от счастья сияло ярче золотобокой добычи в руках.       Пухлый и чёрно-жёлтый, как шмель, Бэгмен ликовал, называя Поттера самым юным и самым скорым на расправу с заданием чемпионом.       Сириэль похлопала.       Поттер и Крам разделили первое место, несмотря на заниженные оценки Каркарова. Диггори занял второе место, а Делакур — третье, все шли с небольшим отрывом в пару баллов.       Народ стал возвращаться к временному порталу, Бэгмен увёл чемпионов в их украшенную флажками факультетов и школ палатку. В кислотном пиджачке Скитер кузнечиком скакала вокруг да около — Игорь, видимо, ещё не провёл с ней воспитательную беседу. Из-за усталости Сириэль заставила Флинта аппарировать их в Запретный лес — Снейп не станет давать поблажек только потому, что она опоздала бы из-за «глупого шоу».       Снейп прибыл на несколько минут позже, и Сириэль отстранилась от стены напротив входа в лабораторию. Пальцы на правой руке до сих пор чувствовали лёгкое онемение, но сгибались нормально. А вот чары со лба нарочно сняла. Но Снейп сделал вид, что нет.       До самого ужина ничего интересного вроде оргий и кровопускания в лаборатории не произошло. В честь удачно пройденного первого этапа Дамблдор наколдовал в Большом зале беззвучный праздничный салют. Звёздами искры падали к столам и разлетались, подобно семенам с одуванчика, не долетая до голов перевозбуждённых детей.       Игоря не было. Как и Скитер, хотя атмосфера подходила под запечатление в новостной колонке. Мадам Максим так принарядилась, что воротник из павлиньих перьев щекотал нос Дамблдора, отчего директор время от времени еле заметно фыркал и подчихивал. Что за чудесная статья бы вышла: «Директора щекочут друг друга прямо на глазах у миллионов невинных детей! Читайте, читайте!»       Поначалу Сириэль усиленно набивала скрутившийся от голода желудок, но, когда Снейп начал бурчать, замедлилась и перешла к вину.       — Безвкусный фарс, — шикнул он на салюты, — было бы чему радоваться — четыре ротозея остались живы.       Проглотив вино с половину кубка, Сириэль прикусила язык, чтобы не кинуться на Снейпа с обвинениями в преданности Реддлу. Поганый лицемер.       Незаметно дёрнула средним и безымянным пальцами, тёмной магией вытянув из кости руки волшебную палочку. Опустила её вдоль стула и прикрыла рот кулаком.       — Sufoca-asă, — пробормотала на румынском, едва шевеля губами. Иногда, в редких случаях удачи, оно могло стать смертельным. Маленькая случайность, что может быть невиннее?       Снейп закашлялся, Сириэль повернулась к нему с озадаченным выражением лица. Смотрела с заботой, на которую была способна с ликующим в груди злорадством. Она откачала бы его в случае удачи. Конечно.       — Похлопать? — вежливо спросила она, посматривая на зал — мало кто обратил внимание.       Снейп отрицательно помотал головой, прикрывая рот. Задержав дыхание, отпил воды. Справился сам.       Заправив себя ещё одним глотком вина, Сириэль покинула празднование. От большого количества аппараций разболелась голова.       Уже на выходе из зала её нагнал Флинт.       — Мэм, у вас не найдётся время для зельеварения? — по-солдатски выпрямился, набивая цену. Хотя взгляд живо зацепился за почти зажившие после обработки мазями бледные царапинки.       — Для зельеварения всегда найдётся, — задумчиво протянула она, оглядываясь на сгорбленного над тарелкой Снейпа. Она тоже чувствовала усталость. — Не больше часа.       Снейп пришёл в лабораторию через двадцать минут. Покачивая мыском одной ноги, закинутой на другую, Сириэль следила за тем, как Флинт со свитком в руках определял по запаху и цвету зелья, выставленные в длинный ряд на столе. Слизеринец мгновенно замер под пристальным взглядом профессора.       — Кто позволил вам тратить ингредиенты? — молнией метнул он скоплённое за день раздражение в Сириэль. Видимо, его ввело в заблуждение кипящее варево в котле.       — Никто. Потому и не тратим, — сухо пояснила Сириэль. — Это наш с вами завтрашний план. Мистер Флинт занят лишь анализом того, что я нашла на полках.       — Анализом, — прошипел Снейп, двинувшись к своему столу в другом углу комнаты. Шлёпнул библиотечной книгой так, что склянки звякнули и Флинт шумно сглотнул.       — Ну, — подогнала его Сириэль, отворачиваясь от ворчащего себе под нос профессора.       — Э, да, — промямлил слизеринец, пытаясь собраться, но всё поглядывал на сгорбленную спину. — Это, — ткнул в колбу с чёрным зельем, — доксицид. Цвет и зловонный запах.       — Зловонный, — раздражённо донеслось со стороны Снейпа.       — Что последним добавляют в это зелье? — игнорируя его, спросила Сириэль у нервничающего дитя. Детина замялся.       — Из чего состоит зелье? — повела его мысль дальше.       — Слизь бундимуна, печень дракона, ракушки глизня, экстракт цикуты и болиголова, настойка калган-травы, — отлетело от зубов.       — Ну и? — подначивала без эмоций. — Что проще всего вступает в реакцию?       Тишина в пару секунд.       — Травы… Цикута, болиголов, калган-трава, — размышляя, сократил список.       — А среди трав — что? — заглянула в свой котёл, где начали лопаться пузыри.       — Ядовитые сложнее… Значит, калган-трава будет последней в изготовлении доксицида.       — Браво! — резко обернулся Снейп. — Зелье третьего курса осилено.       Флинт пристыженно опустил взгляд.       — Дело не в курсах, а в понимании принципов, — со вздохом поднялась Сириэль и склонилась над котлом.       — В зельеварении нет ни одного устойчивого принципа, где не было бы исключений! — подлетел к ним Снейп и надменно ткнул указательным пальцем в стол. — Чему вы его учите?       Флинт побледнел, а Сириэль отмахнулась, откупоривая банку с медовой водой.       — Исключения, которые по некоторым системам изучения даже спорны, будут потом. Вы его девятый год учите, дайте и мне попробовать. Хуже уже не станет.       — Вы намекаете на то, что это, — ткнул Снейп в сторону Флинта, — ошибка моего преподавания?       В лоб на такое она, конечно, не намекнула бы. Но подсознание само выдало в неудачном построении ответа. Отсчитывая пипеткой капли медовой воды, давала себе время на обмысление отступления.       — Я сделал новые расчёты, — торопливо добавил Снейп, сходил к своему столу и вернулся со свитком, сунул под нос.       Сириэль пробежалась взглядом по формулам.       — Короче.       — Пять с половиной капель, — указал на пипетку, в которой было пять.       Ещё раз уткнувшись в свиток, Сириэль пересмотрела уравнения и мелкие приписки по краям.       — Меньше огонь. Пипетку, плоскую чашку, — махнула Флинту, не поднимая головы, стараясь вникнуть в текст как можно быстрее.       Оставив свиток на столе, он засуетился. Взмахом палочки медленно уменьшил огонь и открыл ящик стола под внимательным взглядом профессора.       Рывком выдернув из его руки пипетку, Сириэль передала полную Снейпу и, пока он добавлял уже отмеренное, вытянула из банки ещё одну каплю. Перенесла на подвинутую Флинтом чашку Петри и, перехватив в левую руку, аккуратно отделила половину капли. Снейп закончил, и она добавила последнее.       Несколько секунд они не двигались и не дышали, уставившись в котёл. Флинт переминался с ноги на ногу.       — Мы не умерли, — констатировал Снейп, взглянув на Сириэль.       Она сначала не поняла, о чём он, ведь зелье не было настолько опасным. Но услышав, как Флинт прервал взволнованный вздох, поддержала забаву.       — Значит, салюты были в нашу честь, — дёрнула бровью.       Снейп закатил глаза, но, отворачиваясь, сжевал губами улыбку. Вернулся к своему столу, а Сириэль обернулась к Флинту, не отводящему взгляд от котла, бурлящего новым цветом.       — Особое приглашение нужно? — кивнула на ряд зелий, призывая продолжить.       Помучив его вопросами ещё полчаса, наконец отпустила, задав домашнее задание. Снейп ничего поверх уже сказанного добавлять не стал, слишком погрузившись в проверку стандартных домашних работ. Кабинет Сириэль покинула беспрепятственно, но наткнулась на препятствие сразу за его дверьми.       Поттер протянул её нож в чёрном кожаном чехле.       — Не понадобилось, но… мне было спокойнее с ним. Спасибо.       Зелёные глаза сияли летней травой после дождя, свежо и ободрённо.       — А вы смельчак, мистер Поттер, — забирая нож, похвалила она. — Уверена, мистер Блэк гордился бы вами. Заслуженное первое место достойно восхищения. Напишите об этом крёстному?       Поттер удивлённо дёрнул бровями.       — Да! Прямо сейчас и хотел с друзьями. Они ждут меня наверху. Я, кстати, могу передать ему «привет» от вас. Хотите?       — Лишним не будет, — вскользь обдумала она предосторожность — лучше не ссориться с таким, как Блэк. — Но не подписывайте писем, завуалируйте мысли и имена да возьмите сову понеприметнее, — на автомате выдала советы. Блэк наверняка ещё в бегах. — И не болтайте со Скитер.       — Я так и делаю, мэм, — удивившись чему-то ещё сильнее, подхватил Поттер скорость её шага. — Мэм, можно спросить?       — М?       — Зачем вам была нужна моя метла?       — Хотела собрать кое-какие камни для зелий на потолочном своде пещеры. Тут неподалёку было. Они входили в некоторые эликсиры для восстановления драконов. — Полуврала, ибо Чарли просил о чём-то таком, но она за бесплатно не стала брать заказ. — Не могла же я сказать до первого этапа, это дало бы подсказку.       — Да мне и так её дали… — вздохнул он разочарованно. — Все были в курсе. Кроме Седрика, так что я решил сказать ему. Про драконов. Чтобы было честно.       — Честно? — фыркнула Сириэль, поднимаясь за ним по лестнице в коридор нулевого этажа, где уже царила ночь. — Какое честно, мистер Поттер? Вам четырнадцать, а остальным по семнадцать.       Они вышли в освещённое теплом факелов пространство, где перешёптывались Грейнджер и младший Уизли. Сириэль коротко им кивнула, не отвлекаясь от Поттера.       — Вы, позвольте заметить, первые свои годы прожили у магглов, а остальные участники чистокровные. Ничего честного. И тем значимей ваше первенство.       — А ещё Каркаров баллы зажал! — выкрикнул рыжий.       — Можно подумать, Дамблдор образец справедливости, — закатила глаза Сириэль и, в последний раз зацепившись за зелень улыбающихся глаз, повернула в сторону спален.       Когда пришла к Игорю, он испортил всё настроение. Похвастался подробным описанием того, как провёл вечер в компании Скитер. Сопроводил её в «Три метлы» под предлогом «познакомиться поближе в формате личного интервью». Меж его ресниц, как в засаде, сидело хищное выжидание реакции. Но Сириэль ничего не чувствовала. И он продолжал, сгущая краски. Суть заключалась в том, что он подлил Скитер сыворотку правды и стряс с неё самой такие грязные секреты, что «она не посмеет даже взгляда на нас теперь поднять».       — А также я сходил к Антонину, — вкрадчиво проговорил он с укором, приближаясь к кровати, где сидела Сириэль. — И знаешь, что он сказал?       Догадывалась, но молчала, глядя на него исподлобья снизу вверх. Его ноги упёрлись в её колени.       — Что ты опоздала.       — Снейп задержал, — сухо, как старая кость. А внутри ядрёная смесь удивления — Долохов не сказал, из-за чего она опоздала. Почему?       Пóтом прошиб факт того, что Долохов в принципе не умел врать. Но умел молчать.       Игорь наклонился и схватил за подбородок.       — Ты врёшь, — непрощающим взглядом расчертил её заживающий под слоем мази шрам на лбу.       — Подлей и мне сыворотку правды. Может, хоть так сможешь вытянуть из меня грязные секреты. — Убийственная ухмылка подманила его ближе к концу допроса. Ближе к губам.       — Разве я не единственный твой грязный секрет? — с насмешкой над собственной обидой.       Не дыша, как над экспериментальным зельем, расчёты к которому менялись так быстро, что невозможно предугадать реакцию, Сириэль скользнула рукой по его азкабанской татуировке на шее. Кажется, люди получали её не просто так. Даже если были оболганы… Насколько же опасен Блэк? Было странно случайно коснуться его через Гарри. Коснуться связи, что даже не была построена, но уже ощущалась крепче, чем её собственная.       Игорь позволил пальцам прочертить руны, и вопрос уже затерялся в ворохе простыней. Сириэль впервые была не с ним.       

***

             С подсказкой для второго этапа турнира Сириэль безрезультатно провозилась целую неделю. Не могла узнать крик, который Игорь разрешил послушать с великим одолжением, после которого она всю эту жуткую неделю слушала ещё и его брюзжание о том, что она плохо работала, плохо думала, плохо выглядела, очень много плохо. Из хорошего — отвлекали обучение Флинта и работа со Снейпом.       И, может, разгадка принадлежности крика далась бы проще, если бы Игорь не лез ей под руку и юбку.       От скуки сразу после расправы над Скитер он устроил для Сириэль настоящую игру на выживание до ночи. Напал среди бела дня, юркнув за ней в кабинет ЗОТИ.       — Не думаю, что Аластор будет рад твоему визиту, — заметила Сириэль, подходя к клетке, накрытой покрывалом. Аластор прислал записку с просьбой постеречь усыплённого красного колпака от малолеток. И, в частности, от близнецов Уизли.       Игорь плавной походкой растоптал расстояние между ним.       — Скорее всего, — не отрицал он, на секунду остановившись в двух метрах от Сириэль, наблюдая за её реакцией.       Она продолжала молча смотреть на него и, хотя держала у груди скрещенные руки, выглядела довольно спокойной.       Ещё несколько шагов — уже меньше метра, она всё не двигалась, а глаза следили за его лицом.       Он навис над ней, потянул руку. Не отбила. Но отклонилась. За завтраком он нагрубил, назвав худшей пародией на ведьмака.       — Неподходящее место, — вяло заметила она, скептично дёрнув бровью.       — Да, неподходящее, — продолжил соглашаться Игорь. Рука от виска несуществующим касанием скользнула к шее. Сириэль чувствовала жар ладони.       Дёрнулась. Сама не знала куда — от него или к нему. Игорь сам всё решил — схватил за шею и неостановимым оползнем двинулся на неё. Вжал в стену.       Пуговицы предательски повыпрыгивали из петель рубашки, открывая соблазнительный вид на бордовые метки. Те, что Сириэль уже перестала сводить ввиду их нахождения под одеждой.       Прикрыв глаза в предвкушении, Игорь нырнул к ней в свою собственную тень. Расслабленные губы, ленивое сопротивление, и Сириэль впустила его ухмылку в рот, забыв хотя бы промямлить чисто символическое «нет». Только жалкие стоны, вырываемые поцелуями через истерзанную кожу шеи, скользнули ему под воротник. Игорь самозабвенно оставлял мокрые следы на её податливом теле.       Высоко задранная юбка не помогала бороться с настойчивыми ласками.       Сириэль уже и сама проникла рукой за тяжёлый край длинного кафтана и нашла тугой бугор под ремнём брюк. Не вздрогнув и не остановившись, будто так и надо, Игорь подхватил её под ягодицами и, когда ноги обхватили талию, на новый манер прижал к стене.       Акупунктурой пальцев — вдоль позвоночника. Пьянящим выдохом — в рот. Толчок бёдер навстречу. Имитировал что-то. Всё.       Рубашка смялась комом, волосы собрали каменную пыль с шершавой стены. Сириэль уже изворачивалась нетерпеливой кошкой. Она вообще не знала, как губы Игоря оказались на её груди. Даже не давал вспомнить, как она могла позволить так сильно распахнуть рубашку и куда делась майка.       Пульсация члена плотно упиралась в мокрую ткань белья прямо сквозь штаны. С неконтролируемым вожделением Сириэль подставляла шею уже не под поцелуи, а под жадные укусы. Саднило кожу и с ней — всё тело от голода.       Когда память совсем оставила Сириэль, а под руками скользнула холодная пряжка брюк, Игорь вдруг резко отстранился. На бессильных ногах она осела на пол в иступлённом неудовлетворении.       — Место неподходящее, — улыбнувшись одним уголком губ, ответил Игорь на непонимающий взгляд.       Плотнее запахнув кафтан, он поспешил к выходу из кабинета.         Руки путались в одежде. Подрывали операцию по приведению себя в порядок.       Хлопок двери — и проблема решилась в тот же миг солдатской выучкой.       Сердце билось громко, как приближающиеся удары деревянного протеза об пол. Последние секунды перед неизбежным вопросом. Или сразу осуждением.       Сириэль замерла в позе строевого. Так не видно в толпе. Так можно не выделяться.       — Чо он? Снова звал в Дурмстранг? — спросил Аластор, подойдя ближе.       — Вроде того, — не в силах соврать сейчас убедительнее, пролепетала Сириэль, растерянно пытаясь поправить то, по чему пробежался взгляд Аластора. Но волосы приглажены, губы насухо вытерты, а подол полностью застёгнутой рубашки уже под юбкой.       Нормально.       Нормально, но не понятно, когда она успела так дотошно вернуть всё в исходную точку. Последние минуты отпечатались в памяти россыпью дырявых монет. Ценно, но инородно.       Поздно делать вид, будто ничего не произошло.             Кошмар. Снова Игорь будто испытывал терпение Аластора, проверяя того на толерантное отношение к будто бы только её сомнительным выходкам.       Да гори оно синим пламенем.       Сириэль хмуро посмотрела на Аластора. А он отвернулся к столу и принялся шарить по ящикам, громыхая дверцами и проржавевшими колёсиками.       — Тебе налить? — спросил он, замерев над одной из открытых секций.       Сириэль приподняла плечи так, что это было больше похоже на «да».       На столе появилась бутылочка виски.         Невозможный день. Несвершившийся ужин. И чужая постель. И очередной спор, смысл которого она не могла постигнуть.       — Ты до сих пор живёшь с родителями? — с лисьим ехидством пророкотал Игорь, выпустив её влажное тело из объятий.       — А где должна, по-твоему? — посмотрела на него Сириэль с подозрением.       — В сепарации.       Хоть наедине они и говорили на румынском, но порой из рта Игоря вылетало что-то совершенно непонятное.       — Одна. Самостоятельно, — прищурился Игорь. Это он так злиться начинал.       — Мне не нужно быть одинокой, чтобы проявлять самостоятельность. Второй год вот живу вдали от семьи в незнакомой стране. И ничего.       — Конечно, — размяк его голос. Плохой знак. — А ко мне ты в кровать кинулась не потому ли, что я единственный знакомый тебе человек.       — По такому принципу я бы скорее к Михаю в кровать кинулась. Но, если заметил, я трачу время на тебя. — Щит в груди затрещал под градом стрел. — И на эту блестящую херню, — кивнула в сторону золотого яйца на рабочем столе.       Когда пришла, предположила, что крик не связан ни с кем из полётных тварей — все они более певучие. Хотя на гарпию похоже. Но Игорь сбил рассуждения и теперь, не расплавляя оледенелое бесчувствие в глазах, ласково улыбнулся.       — Тебе одиноко без родителей, признай.       — А что? Не должно? — огрызнулась Сириэль, испытывая яростное желание прикрыть тело. Будто специально обнажал её во всех смыслах, чтобы потом резануть. — Твои проблемы, что вся твоя семья мертва, а новую ты не смог построить. Я же умею не только ломать.       — Если б умела, — вальяжно улёгся он на бок, — ты бы уже была замужем.       — Как только, так сразу! — Дёрнула на себя одеяло, ногой грубо пихнув Игоря в бедро, чтоб отодвинулся. — Щас полукровка практически с бесплодием собралась и вышла замуж! Так легко же. Это тебе легко! А я второй год среди детей и практически полностью в престарелом коллективе. Трахаться не с кем, не то что замуж выходить. И за кого прикажешь? За Снейпа? У которого и фляга, и кошелёк свистят?       Сириэль резко прикусила язык, поняв, что разболталась. Это он её завёл.       Талию обняла рука, и не успела Сириэль обернуться, как её опрокинули на кровать. Игорь навалился сверху. Заглушил протест очередной погоней за яростным наслаждением.       Дни скакали наперегонки с нервотрёпкой, ночи порхали огненными бабочками споров и секса. Непонятно, что выматывало больше.       Под конец недели Сириэль полдня не посещала Большого зала, перенеся завтрак и обед на кухню к эльфам. На полчаса Игоря стало меньше.       Среди маленьких прислужников заметила одного в новых одёжках странного сочетания и цветов. Не знала, жил он тут раньше или прибыл недавно, на морды она их не различала. Просто держалась от него подальше — странный.       Уже после торжественного объявления о Святочном бале Игорь возместил эти полчаса — выжег замок в её коморку и повалил прямо на рабочий стол. Сириэль смутно помнила этот раз.       Батшеда не помнила вовсе. Бедняжка застукала их, как обычно заглянув к Сириэль после ужина спросить о прогулке до Хогсмида.       Игорь стёр ей память.       Хагриду не стёр только потому, что тот застал лишь, как Игорь убирал руку с взмокшей талии Сириэль. Она пришла помогать лесничему копать могилы для соплохвостов, убитых своими же собратьями. Чем-то напоминало Дурмстранг.       Не здороваясь, Игорь ушёл в замок. Странно даже, что в грязи не вывалял.       — Чо он это… — мялся Хагрид у могилы, с которой она работала. — Вы того..?       — Того этого, — не думая, буркнула Сириэль. Увлеклась фантазиями о том, как бы на дне ямы валялся Игорь. С омерзительным видом соплохвоста напрягаться особо не приходилось, а дело шло быстрее. — Не обращай внимания.       — Да будет тебе, — отмахнулся Хагрид беззаботно. И вздохнул, глядя на почившего питомца. — Как там подружка твоя?       — Батшеда? — с особым рвением швырнула лопатой горсть земли в яму с уже двумя воображаемыми трупами. — Да нормально.       За эти дни Батшеда своим постоянным присутствием во благо спокойствия МакГонагалл больше мешала. Ещё и болтать стала какую-то бессвязицу. Начала с музыкальной группы «Ведуньи», показала все карточки из-под шоколадных лягушек с портретами привлекательных участников. По велению вкусов брата Сириэль слышала их песни.       Батшеда смущённо расцвела.       Потом перешла на тему магазинов, тканей и покроев. В этом Сириэль уже ничего не смыслила и половину прослушивала, занавешиваясь волосами и глубже склоняясь над книгой. Пока МакГонагалл не цеплялась (лишь раз сухо напомнила о платье для бала), она соглашалась на непонятные беседы.       Пока дело не дошло до одного вопроса.       — Профессор Каркаров уже пригласил тебя… на бал? — с красным кончиком любопытного носа подалась к ней Батшеда через столик в «Трёх мётлах».       Пригласил. Ещё как. Нарочно подобрал момент на пике её усталости.       Вчера работа со Снейпом впервые дала осечку. Но он даже едкого замечания не сделал, только скосил взгляд на её подрагивающие пальцы правой руки.       К ужину этого дня у неё даже сил не хватало на еду. Тогда Дамблдор произносил речь перед учениками и гостями. Слушать тоже сил не было.       — Не доставит ли моя бывшая выпускница удовольствия составить мне пару на балу? — вкрадчиво, вежливо, проникновенно и тихо.       — Какой бал? — не поняла Сириэль, утомлённо прикрыв глаза.       — Святочный бал, традиция турнира Трёх волшебников, — с ускользающим терпением пояснил Игорь. — Ты не слушала?       Сириэль за эти дни уши заложило одним лишь его недовольством. А сейчас ей ещё и начало казаться, будто среди этого раздражения спряталось беспокойство. Оно незаметно поглядывало на неё, как вор в подполье. Это смущало и вгоняло в чувство вины, будто от неё ждали истерики. Предвкушали срыв.       — Нет, — призналась она. Плечо само дёрнулось. Будто пыталось сбросить свинцовую руку, которой даже не было.       — Так пойдёшь? — настойчивее спросил Игорь, проигнорировав её невербальную просьбу отодвинуться.       — На бал? Ну, видимо, да, раз это традиция, — вилка скребнула по ободку полной тарелки. Под мерзким скрипом скрылся очень тихий смешок Снейпа. От него тянуло злорадным торжеством.       Игорь склонился ближе, что можно было истолковать уже не слишком однозначно, но Скитер больше ни разу не упоминала в статьях ни Сириэль, ни директора Дурмстранга.       — Со мной пойдёшь? Как пара, — снова зашептал он, вкладывая чары в произносимое, чтобы только она могла его услышать.       Сириэль медленно подняла взгляд на него. Начало приходить понимание, она еле остановила свою реакцию в виде поползших на лоб бровей.       Зачем он спрашивал? Разве для него это нерешённый вопрос? Играл, наверное.       — Да, — медленно ответила она, сомневаясь, не будет ли это выглядеть «слишком» со стороны. Если по статусу знакомства она ещё с натяжкой подходила, то по возрасту… Чёртов Снейп был прав — её юность рядом с премудростью Игоря была не иначе как фривольной.       Поймав напоследок его довольный взгляд, она снова задумчиво уставилась в тарелку.       И вот вчера, после ужина, после приглашения на бал, Батшеда и нарвалась на их неистовство на горизонтали рабочего стола.       А потом как ни в чём не бывало пригласила Сириэль в Хогсмид во второй раз. И в первый раз для себя. Так что да, с ней всё было нормально. Это у Сириэль что-то с памятью уже не то, всё как-то смешалось в единую беспросветную кучу, муторную и вязкую, как все бесконечные дни рядом с Игорем.       — Почему ты спросил? — притоптав холм могилы соплохвоста, Сириэль повернулась к Хагриду.       — Да вот Гарри сегодня утром… после уроков уж то бишь, сказал, что она вычудила на уроке, получается… — Хагрид почесал густую бороду, Сириэль оперлась на ручку лопаты, воткнутую в мёрзлую землю. — Сказал, мол, что она сказала, что сегодня, вчера, то есть в понедельник.       — А щас уже вторник, что ли? — прищурилась, поняв, что окончательно запуталась в днях.       — Ага, — твёрдо кивнул Хагрид, и Сириэль с досадой простонала, отстраняясь от лопаты.       — Я забыла про зелья для Помфри…       — Так ты ж Маркусу это задание далась, — повеселел Хагрид.       — Кому? А, Флинт… — Сириэль смутно припомнила, что вчера (как оказалось) она вся в мыле от работы со Снейпом, которая уже вся набекрень шла, поймала слизеринца посреди коридора и, всучив ему свиток, направила в медицинское крыло. Надо думать, он сам отнёс список необходимых Помфри зелий Снейпу, потому что сегодня ей от него по шапке не прилетало.       — А ты откуда знаешь, что я эту работу Флинту дала? — решила закрыть последнюю несостыковку.       — Сириэль, ты как вообще? — с беспокойством подошёл Хагрид и едва не положил руку на плечо, но вовремя одумался. Почесал затылок. — Чайкý, мож? Ты бледненькая совсем.       Сириэль кивнула и двинулась за его размашистым жестом, приглашающим в дом.       — Зелёный твой… — ставя на плиту чайник, заговорил он, — сам вчера приходил ко мне. Просил когти Клыка. Снейп его отправил. По твоему-то заданию.       Развалившись на покачивающемся и хлипком, как её сознание, стуле, Сириэль вытянула ноги к тлеющим углям в камине. Уставилась в мерно побулькивающий гуляш, разносивший по лачужке аромат тушёной говядины в густом соусе из паприки и лука.       — Супчику? — указал на большой котёл.       В задумчивости переместив взгляд с супа на Хагрида, а затем медленно обратно, Сириэль кивнула.       Каждый шаг полувеликана, как падение дерева — глухой широкий удар. Поставил на стол корзинку, снял с неё полотенце в подсолнухах — ржаной хлеб. Из-за стеклянной дверцы буфета вытащил красивую чашечку, похожую на тот набор, что был у МакГонагалл. В комоде, возле которого лежал Клык, пуская слюни на пол, Хагрид нашёл половинку шоколада. Без фирменной обёртки, но в серебряной фольге. Развернул, придвинул Сириэль.       Знакомые тонкие плитки чуть покрылись сединой.       — Это ничо ведь, да? — спросил он, скребя ногтем налёт.       — Ничего. Сахар или какао-масло, — едва оторвав взгляд от котла в камине, пояснила Сириэль, с потрёпанной тоской вспоминая Ремуса. Как же просто было в прошлом году. Всего лишь оборотень, это такая мелочь в мире монстров. А она не ценила.       — Ну тогда угощайся. — Похлопал Хагрид по своим крутым бокам и пошёл к зазывно свистящему чайнику.       Полотенцем с хлеба принёс его к столу вместе с двумя коробочками чайных сборов, что обычно пила у него Сириэль. Поставил перед ней и снова ушёл в кухонное пространство.       Сириэль уставилась на старые жестяные коробочки. Скруглённые углы. Потёртый рисунок цветов на одном и облаков на другом. Голубое небо и овечьи бочка облаков. Мягкие и пушистые. Слегка пропускают лучи, и сильный ветер гонит их над каньоном. Волосы с сединой трепещут перед глазами, а в груди пусто и легко.       — С шиповником? — ткнув толстым пальцем в коробку, спросил Хагрид, склонившись над столом.       Сириэль даже не заметила, как взяла коробку с облаками. Отдала ему.       — С листом малины смешал? — учуяла она, когда коробка осталась без крышки и Хагрид расшерудил смесь ложкой.       — А то! — хвастливо хохотнул он. — Помона подсказала. — Насыпал в её чашку из подарочного набора и свою большую железную. — Спрашивала с день-два назад, отчего ты к ней не захаживаешь.       — А что? У неё снова сорняки разбежались? — хмыкнула Сириэль, подпирая подбородок кулаком.       — Да ну, может, и так просто спросила, — засмущался Хагрид и подвинул чашку ближе к деревянной плошке с щедрой порцией гуляша. — Уж не чужая. Поглотив две таких и вытерев плошку несколькими ломтями хлеба, доев остатки шоколада, три яблока и столько же чашек чая, Сириэль решила остановиться, потому что чувство сытости не приходило.       Поблагодарив довольного её аппетитом Хагрида и получив от него вдогонку два куска тыквенного пирога, Сириэль вернулась в Хогвартс.       Снейп сидел в лаборатории, но головы не поднял — проверял контрольные. Надо думать, уже узнавал её шаг.       Не став беспокоить угощениями, от которых он сто процентов отказался бы, Сириэль двинулась к своему столу. За ним, в углу комнаты на низкой табуретке, сидел Флинт и раскладывал по двум коробкам мяту, отделяя водную от луговой.       — Я это задавала? — спросила, встав напротив.       Вздрогнув, Флинт подскочил было с табуретки, но колени не разогнулись так быстро, и он шлёпнулся обратно.       — Профессор задал, — указал взглядом.       — И давно вы здесь?       — Как уроки кончились.       Глянув на треснувший с последнего занятия по БЛЕСКу циферблат, отсчитала почти два часа. И сунула слизеринцу в руки тёплый свёрток.       — Помойте руки и поешьте, — с приказом отвернулась к столу, закатывая рукава и собирая волосы в пучок.       — В пятницу собрание, — из-за своего стола напомнил Снейп.       К ужину желудок уже сводило обжигающими волнами голода, но идти в Большой зал её уговаривал слизеринский дуэт. Уговоры строились на основании того, чтобы она «не растеряла свои последние мозговые клетки». Очень убедительно. Сириэль скривила лицо, недовольная таким вторжением в её рацион, но услужливо последовала за ними.       К счастью, в тот вечер Игорь был ещё благосклонен и не измывался чересчур жестоко. Лишь сжимал её коленку под столом до одуревши скачущих мурашек по спине. Обычно Сириэль задыхалась от его ловких пальцев, массирующих бедро. На этот раз — лишь сводящие с ума мурашки.       Закончили есть они практически одновременно, что позволило выйти из зала вместе без подозрений. И хотя у невнимательной сегодня Сириэль не возникло в полупустой голове ни одной задней мысли на этот счёт, Игорь весь вечер выверял свою скорость поглощения пищи. Не мог понять, когда ей наскучит бессмысленно вертеть вилкой.       — Не хочешь зайти ко мне? — почти проурчал он ей на ухо, закинув руку на плечо, отгораживая от чёрных теней длинного коридора.       — Я чувствую себя выжатой, — без удовольствия отказала она.       — Ты сможешь отдохнуть, — пообещал тупым ударом губами в висок. Как будто битой для квиддича, что-то Флинт там говорил, что это больно. Оно и было. Но безразличие приняло предложение.       Войдя в комнату, Игорь отошёл к рабочему столу под окном, а Сириэль, сняв с себя жилет с меховым воротником, швырнула в сторону «своей» стороны кровати. На тумбочку полетела юбка, у подножья кровати завалились сапоги, и из одного с грохотом вывалился нож.       Босыми ногами прошлёпала до ванной.       Немного постояв под горячими струями, вдыхая успокаивающий аромат травяного мыла, еле заставила себя переступить порог ванны. Разморенная завернулась в белый махровый халат и вышла. Быстро проскакав по холодному полу, запрыгнула на кровать, заставив Игоря обернуться.       Халат не по размеру Сириэль придерживала на груди, высоко подняв ворот. Холодная комната тоже всё-таки была не по размеру.       На Игоря она обратила внимание, только когда тот встал напротив. Он задрал рукав и по-хитрому щёлкнул пальцами. Узнаваемый жест — так наиболее одарённые мальчики с факультета Гласиас пытались впечатлить будущих избранниц.       Над раскрытой ладонью, в центре которой старой печатью алел разветвлённый шрам от ожога, вспыхнуло пламя. Оно не обжигало кожу и не поджигало предметы, только грело. Игорь протянул его, и Сириэль с готовностью протянулась к нему, уже зная о свойствах и правилах обращения.       И поняла, что зря так выдала себя — Игорь поджал губы в обиде на это знание. Опять она сделала всё не так. Опять он будет злиться.       На его поджатые губы всё её тело тоже сжалось. Но придумывать отговорки поздно. С Игорем всегда так — один неверный жест, и уже поздно.       — Ты их научил?       — Только одного, — импульсом выгнал слова.       Это мучение.       В ту же секунду, стряхнув пламя с ладони, она ухватилась за его. Получилось рукопожатие. По спине пробежали взволнованные мурашки — никогда в жизни они не жали друг другу руки. Игорь вообще никому, кроме Долохова, руку не жал, брезгуя. И Сириэль не жала...       — Не уходи, — вырвалось само собой. Вообще-то она хотела, чтобы он сходил на Кудыкину гору.       — Ты, кажется, говорила, что устала, — на его лице оскорблённое недовольство.       Порой… а последнее время всё чаще, Сириэль ненавидела себя рядом с Игорем. Казалась маленькой и беспомощной, а такой быть не хотелось. Опасно. Он же первым её прихлопнет. Но а куда идти?       — Ты просил внимания, получай. — Старалась, она правда старалась, хотя даже не хотела, не понимала зачем. Никакого душевного порыва.       Но не так ведь плохо порой чувствовать себя слабой? Иногда ведь можно? Не рядом с ним, конечно. Но какой выбор, если слабость уже во всём теле?       — Премного благодарен за навязанное тобой чувство обузы, — злясь, сказал он, рыща взглядом по её лицу. — Но мне всё ещё нужно отправить пару писем.       Полностью раздражённая собой Сириэль отпустила его. Подняла ворот выше и повалилась на кровать, закрывая глаза.       Пару секунд тишины.       — Залезь под одеяло, если мёрзнешь, — надавил голосом, словно непоседливому ребёнку, и шаги отошли к столу.       То ли он обиделся, то ли такое собственничество по отношению к себе не пришлось ему по вкусу, или он делал вид, что не понимал, пытаясь заставить её чётче излагать мысли. Чтобы она выдала что-то провокационное, за что потом можно будет цеплять крючки и дёргать для собственного веселья. Сириэль и так чувствовала себя рыбой, угодившей в заросли колючих снастей.       Разнообразие вариантов произошедшего удушливой тревогой подавляло уверенность. Довод рассудка предлагал вариант с повышенной важностью писем. Игорь любил письма. Сириэль не смогла вспомнить, чтобы хоть раз ему писала.       Скрепя зубами, залезла под одеяло. Нашла на тумбочке под своей одеждой книгу, которую недавно передал ей Аластор. О подводных полуразумных тварях.       Множество загнутых уголков, что оставлял за собой Игорь, набычили на неё рожки. Хоть бы раз обсудил прочитанное с ней! Сириэль хотелось бы услышать его мысли. Что он думал о природе, о человеческих качествах, о чувствах? Хотя, может, не его конкретно, а хоть чьи-то ещё. Но нет, все слишком тонкие и абстрактно философские мысли Игорь оставлял под языком. А Сириэль доставались измышления об экономике, политике, стратегии, заклинаниях, рунах. Реальность. Факты. Данность. Ничего личного, никакого прошлого.         Не отследила, сколько времени потратила на чтение, лишь отсчитала почти сто страниц, когда почувствовала, как кровать скрипнула. Над головой уже левитировал люмос, а фитили свечей молчали.       Справа мелькнула голая спина. Сириэль повела носом — терпкие травы. Он после душа.       Игнорируя, наверное, он лёг к ней спиной. Сириэль отложила книгу, взмахом руки развеяла шар света и стащила с себя халат, оставшись нагой.        — Игорь, — тихо позвала она, спустившись под одеяло.       — Что, пташка? — спокойно отозвался он.       От сердца отлегло, но предлог для своего «призыва» не продумала, а потому теперь неловко молчать.       Игорь обернулся, вглядываясь в тёмный потолок.       — Что случилось?       — Ничего, — выдавила она, не зная, что сказать на его странные эмоции в голосе. Он беспокоился? Почему? Она узнала его секрет, и сама не поняла и не заметила, а он теперь нервничает, что она его заденет?       И странно, что они собрались просто спать. Такого в этой спальне ещё не было. И как-то она этого не понимала. Какой-то бесцельный бред. Это попытка доказать, что ему нужен не только секс? А что ещё? Сон рядом с ней, пока она читает в темноте? Она что-то типо стражи на привале?       Мозг почти взорвался от невозможности сложившейся картины. Никогда бы она не пошла в поход с ним.       Игорь повернулся к ней лицом. Сириэль восславила существование ночи, скрывавшей лишние морщины и эмоции. Свет большой, но идущей на убыль луны оставлял некоторое пространство для фантазии формы, но не цвета.       — Ну, — подтолкнул он её к мысли с самовлюблённой улыбкой.       — Странно, всё это странно, — выпалила честность.       — Что? Что я тебя не трогаю? — голос его всё ещё был спокоен, но брошенный вызов уже различим. И будто это она бросала вызов, а он лишь защищался. Странное ощущение иллюзии опоры в зыбучем песке.       — И это тоже. — Не буквально то, о чём думала, но очень близко. Не могла нащупать ту нужную грань, в многоугольнике которого застряла.       — А ты хотела бы?       От этого вопроса внутри всё вспыхнуло адским пламенем стыда и желания. «Неопределившаяся жадина», — шикнула на неё засыпающая совесть. Сил не было. Но это было знакомо, в этом был смысл.

***

      Ещё. Ещё немного! Дёрнув Сириэль за локти к себе, Игорь обхватил и прижал её к груди, упёрся ногами в кровать. Серию резких и быстрых толчков озвучили сдавленные девичьи стоны.       На несколько долгих секунд удалось полностью оставить разум. Не сдерживая подвываний, Сириэль вцепилась зубами в плечо Игоря. Глушила ревущий и рвущий голод, что он в ней провоцировал.       Ещё несколько сильных глубоких толчков, и он кончил. Следом обмякла и Сириэль. Мозг пульсировал наслаждением вместе с пахом.       Почему это так чертовски хорошо? Задыхаться в выжигающем иные чувства гневе, забываться в сжирающей разум страсти и упиваться кровоточащей от обиды гордостью. Уродливое наслаждение.       Это ненормально, точно ненормально.       Порой казалось, что он так отменно трахался, только чтобы вымотать их обоих. Чтобы он быстрее и крепче заснул, а она не ушла.       На горизонте тем временем маячило нечто более масштабное. По катастрофе такое же масштабное, как возрождение Реддла.              Через минуту к ней в ванну притащился взмокший Игорь. Не стучась, забрался к ней под душ. От запаха трав не осталось и следа. Но Сириэль нравилось. Так он казался живым. Так она не спала с монстром.       И снова его ужасающие ласки. И быстро наступившая волнообразная дрожь по телу. Хрипло вскрикнув, Сириэль не удержалась на ногах, рухнула, ударившись коленями об пол ванной, но совершенно сейчас этого не почувствовала.       — Больно? — голос сверху.       По телу проходили остатки разрядов удовольствия, волосы и лицо намокли под струями воды. Тяжёлое дыхание на грани опустошающего блаженства. Шею, плечи, грудь саднило от укусов. Да, ей было больно.       Снова кровать, и снова его руки оказались на ней, постукивая пальцами по рёбрам, как по кубку с вином.       — Ты помнишь, что обещала? — невесомо прошептал на ухо, зарываясь носом в мокрые спутанные волосы, хотя говорил, что они уродливы. Мол, седина больше шла Арне — в этом они оба были согласны.       — М? Сербский? — сонно вспомнила обещание, пришедшее в голову, запылённую тяжёлой пустотой. Как Игорь только умудрялся думать после секса?       Заладил устраивать ей экзамены сербского. В перерывах между чем угодно требовал отчеканивать с десяток нововызубренных слов и правил.       — Не только.       Сириэль угукнула, ничего не вспомнив и уже засыпая от облегчения, что от сербского пронесло.       — Тебе придётся убивать.       — Да ну? — не в силах изобразить и даже почувствовать интерес, на механической вежливости поддерживала беседу.       — Предстоят сложные времена, годы. Принципы Арне работать не будут. А твоя мать вообще ни на что не годится. Вальгард уже небось умер. А этот твой… Йоргун. Какой же он пропащий.       Внутренне передёрнуло.       Игорь будто втиснулся в её семью. А ведь домашние будут в полном шоке, если узнают. Младшие, конечно, ничего не поймут. Мама, как бывшая венерийка, и далеко не такая, какой была Сириэль, тоже не поймёт. Йоргуна, наверное, вырвет от стресса. Отец... может, прилюдно и попытается выдержать нейтралитет, но потом на недельку погрузится в молчаливое созерцание воображаемой точки на стене.       Сириэль с трудом могла вообразить масштабы его шока. И усилием воли отогнала мысли о дедушке — тут даже думать не хотелось, это будет убийственно. Возможно, буквально.       — Давай утром об этом. И мой дед как минимум тебя переживёт, — попыталась она завершить разговор поскорее. Чёрная бездна сна казалась сейчас лучшей перспективой. Ещё бы коньячку…       — Утром ты снова бросишь меня, — Игорь сжал чувство вины и кожу на бедре. В тех точках, где касался в кабинете ЗОТИ. Проклятье.       — Потому что иначе это нелепо, — фыркнула она, натягивая одеяло повыше и дёрнув ногой, чтобы отпихнуть. Надоело препираться. — Ладно, не уйду, — уже что угодно хотелось пообещать, лишь бы дали забыться.       Сириэль почувствовала, как её поцеловали в макушку. Почти по-отечески. Тело съёжилось вслед за душой, застрявшей на выдохе в горле.       Утром очнулась с другой стороны кровати. А жилистые руки так и прижимали к себе. Поди вырвись.       Выдумывать что-то не хватало фантазии, и Сириэль просто села, позволив его рукам и одеялу свалиться с себя. Переступив через Игоря, она не стала оглядываться на копошения, поспешила спуститься на пол.       Только потянулась к майке — руку перехватили.       — Ты обещала!       Теперь он полдня будет не в духе. Блеск. Виктор скажет «спасибо» за усиленную тренировку.       Сириэль попыталась отнять руку, но только сделала себе больно. И будто даже не только себе — у Игоря глаз дёрнулся.       — Вещай, — согласилась от безысходности, потянувшись к майке другой рукой.       Её с силой дёрнули, повалили на кровать, перехватив и вторую кисть, сцепили их над головой. Но это не опасное положение. Кажется, нет. Сириэль уже не чувствовала.       — Ты будешь слушать! — прогремел он ей в лицо.       — Что слушать?       — Что я сделаю всё, чтобы ты получала лучшее и была довольна, но лишь рядом со мной, — зло выплёвывал он слишком громкие, на взгляд Сириэль, обещания.       Что толку получить лучший стейк, если рядом с Игорем ей кусок в горло не лез? А количество лучшего вина, которое она распивала с ним теперь почти за каждым приёмом пищи, — вообще очень сомнительная награда.       Нервный смешок.       Его тёмные волнистые волосы спадали вниз, обрамляя строгое лицо, и тонкие нити седины перекликались с мастью Сириэль. Она чувствовала прогорклое несварение в душе, когда замечала сходства между ними. И внешние тоже.       — Ты всё ещё ни черта меня не понимаешь. Себя не понимаешь. Ты — воин, ты должна бороться, а не скисать, как выброшенная на берег рыбёха! — Игорь отбросил её руки. Отвернувшись, спустил ноги на холодный пол и начал собирать вещи. В смятении Сириэль повторила за ним.       Она не просто делала не так, она чувствовала себя не так?       Кое-как одевшись и прижав к груди книгу, она выскочила из комнаты и тут же влетела в Виктора. Они оба машинально отступили и растерянно уставились друг на друга.       Повисла тишина.       Утро раннее, волосы Сириэль растрёпаны, рубашка в спешке неправильно застёгнута, щеки и губы алели. Виктор, как назло, всё сопоставил правильно.       — Оу, — понимающе протянул он, вставая ровнее.       — Молчи, — сквозь зубы приказала Сириэль. — Совсем молчи.       Он кивнул. Сплетником, к счастью, не был.       — Рубашка, — указал он пальцем ей в область груди.       Сириэль опустила взгляд — одна из пуговиц осталась вне петельки. Матернулась, всунула книгу в руку Виктору, повернулась к нему боком, спеша застегнуться нормально. Виктор тоже отвернулся, пряча взгляд, крепче сжав привычную для него вещь, которую вскоре отобрали.       Через плечо заметив, что он снова устремился к двери, Сириэль его заговорщицки окликнула.       — Виктор.       Он обернулся, уже подняв кулак к двери.       Быстро собравшись с духом, выпалила:       — Он сейчас злой, если возможно — отложи до вечера.       Виктор ещё раз бросил взгляд на дверь, удручённо вздохнул и, благодарно кивнув, прошёл мимо. Сириэль тоже поспешила уйти отсюда подальше.       Каркаров весь день продержался в раздражённой надменности, которая для большинства несильно отличалась от его обычной выдержки. Но дурмстранговцы разницу ощущали и косились на него, лишний раз тревожно оглядываясь в коридорах.       Под вечер, будто уроков и нудной лекции о поведении на балу от МакГонагалл (которая ещё зачем-то дважды спросила о самочувствии, будь она неладна) было мало, Каркаров отправил своих подопечных на неимоверно длительную пробежку вдоль Чёрного озера.       Об этом инциденте волна слухов прокатилась по школе через учеников, возвращающихся с урока Ухода за тварями. И Батшеда донесла до Сириэль общие волнения за дурмстранговских мальчиков. Потом ещё раз и ещё.       — Сириэль, уже ведь стемнело, сделай что-нибудь! — совсем возмутилась Батшеда, и Сириэль от злости вырвала всё растение мадам Стебль вместо того, чтобы отщипнуть лишь верхушку.       Работа в теплицах всегда успокаивала, но даже это Игорь отнял!       Недовольно пыхтя под нос, она заставила себя сбавить градус собственных чувств и найти директора Дурмстранга. Поговорив с Виктором, которому вместо пробежки досталось штудирование библиотеки, Сириэль нашла Игоря в последнем книжном ряду.       Он стоял у самого окна, кажется, лишь пролистывая книги с таким разочарованным раздражением, словно бы те не могли предложить ничего стоящего. Морщинки презрения в уголках глаз, изогнутый рот, на кончике бороды всё держалась кудряшка от пальца.       Сириэль нервно отбрасывала параноидальную мысль, что никто не станет внимать её словам.       Повернув голову к окну, Игорь поставил книгу на полку. Сириэль поняла — он притворяется, а на деле заметил её. Она скрестила руки на груди. Вздохнув, Игорь с выдержкой канатоходца обернулся к ней. Режущим конверты взглядом позволил приблизиться. Расстояние быстро сократилось. Оно уже неприемлемое — Игорь остановил, большой палец через рубашку лёг под ключицу. Во вчерашний укус.       — Что тебе нужно? — грубо. Как будто она приходила к нему, только когда ей что-то нужно.       — Они бегают уже больше трёх часов. Отпусти их.       Игорь поднял бровь — глупость просила.       — Это начинает пугать местных учителей, — сквозь зубы лилась нарастающая злость. — Дети шепчутся. Не ты ли учил не выносить сор из избы?       Еле слышно цыкнув, Игорь взглянул вверх и плавно перевёл взгляд на книжные полки. Всё ещё не убедила.       — Это никому не поможет…       — Мне поможет, — как отрезал. Но спорил уже так… просто ради того, чтобы колкие слова выгулять.       — Игорь, — со взрывом тихого рыка. Всё же библиотека. — Прекрати истерику.       Рука с ключицы резким перехватом обняла шею и притянула ближе. Выдох коснулся губ.       — А кто в этом виноват? — прошептал он.       Сириэль уткнулась взглядом в его губы, как в тупик. Потянулась.       — Тебе так нельзя, — быстро угадал он в её поведении себя и отклонился.       — Тебе можно, а мне нет? — выдохнула она перетёртое в пепел терпение.       Он смотрел на неё секунд пять.        — Умница, — и нежно погладил её за ухом.       «Как псинку», — ехидно заметила неостывшая гордыня, и Сириэль резко отвернулась. Спряталась от блеска замысла в глазах Игоря.       — Но у меня есть для тебя задание, — переключился он на совершенно будничный тон. — Возьми оружие. Каминной сетью Северуса доберёмся до Лютного переулка.       — А дурмстранговцы?       — Чем быстрее ты сделаешь то, что я говорю, тем быстрее они освободятся.       Не думая о том, что за задание будет в самом опасном переулке магического Лондона, что давать задания в обмен на дурмстранговцев нечестно, забыв абсолютно про торг, Сириэль побежала к себе в комнату.       Уже через десять минут, и то только от того, что Хогвартс решил покапризничать, гоняя от тупика к тупику, она в штанах, с кинжалом на бедре и мечом на поясе стояла рядом с Игорем у камина в спальне Снейпа. Профессор смотрел исключительно на Игоря, полностью игнорируя присутствие Сириэль. Можно было бы расстроиться или напрячься, но Снейп смотрел на Игоря с такой чёрной ненавистью, что Сириэль радовалась своему отсутствию на его пути.       — Лютный переулок, «Белая Виверна», — скомандовал Игорь.       Вздохнув, Сириэль взяла горсть порошка и, войдя в камин, назвала незнакомый адрес.       Быстрое перемещение в тёплых языках пламени — и её вытолкнуло в паб. Левый ботинок вляпался во что-то мерзко пахнущее. Чья-то рвота под ногами — Сириэль зажала нос и отошла от чёрного из-за сажи камина. Помещение напомнило Визжащую хижину, если бы с той немного сдули пыль. Дрянные столы и такой же пол, что ближе к выходу был замызган свежей кровью, а одну из подпирающих потолок колонн обмотали бинтом, будто то была рана у живого существа.       Хотелось скорее выйти отсюда, но Игорь, похоже, решил поссориться со Снейпом — задерживался.       — С прибытием, — голос шершавый, как кошачий язык.       Сириэль обернулась. Безухий бармен с наполовину сожжённым лицом. Вторая, впрочем, была привлекательна, как греческая скульптура без возраста и пола. Единственный зелёный глаз смотрел со скукой. Длинные волосы смоляным потоком слипались в худую косу и змеиным хвостом ложились на барной стойке, на которую мужчина опирался локтями, согнувшись. За его спиной наполовину разбитые полки и бутылки сплошь без этикеток, и их мутное от грязи стекло будто с гордостью подсвечивали жёлтые кристаллы.       — Что за дрянь? — кивнула Сириэль ему за спину.       — Как невежливо, — равнодушно ответил бармен, посмотрев на меч. — Заблудшая душа.       — Я не заблудилась, — положила руку на меч.       Отстранившись от стойки и выпрямившись, бармен поднял руки в лёгком, как ночной прилив, жесте «сдаюсь».       — Вилсон, — представился он, чуть улыбнувшись.       Сириэль кивнула. Сзади послышался шум. Из камина, убирая магией посоха с себя грязь, вышел Игорь. Осмотрелся.       — М-м, — в елейном удовольствии протянул Вилсон. — Karkarov. Mai des.       Не успев как следует удивиться, Сириэль тут же скривилась, глядя на недовольно прищурившегося Игоря.       — Voi arde cealaltă jumătate pentru tine, — броском кобры среагировал он и зашагал к выходу.       Покосившись на неизменную улыбку Вилсона, Сириэль поспешила за стуком посоха.       Только догнала, как Игорь выпихнул её на улицу вперёд себя. Вокруг деревянные строения, витрины, забитые ливневые стоки, крысиная вонь и плакаты с изображениями о поиске людей за награды.       — Не пей здесь ничего, пока не станешь ведьмаком, — продолжая на румынском, буркнул Игорь, вцепившись в локоть и потянув за собой вверх по узкой улице, хромающей неровным шагом домов, заглядывающих друг другу в окна, как в глаза, заплывшие пеленой копоти — катаракты.       Быстрее переставляя ноги, чтобы позорно не тащили, Сириэль, продолжая держать руку на эфесе, вглядывалась в портреты плакатов. Несколько раз мелькнул Сириус Блэк с его безумным взглядом.       — Не глазей, — одёрнул Игорь.       Сириэль оглядела его пришибленный вид и притихший голос. И снова принялась следить за обстановкой — в городе это так непривычно. За стёклами магазинов, в глубине узких улочек-нор, и даже на скосах крыш мелькали мрачные лица со скрытыми под грязью и капюшонами чертами.       Страх вздыбил волосы на загривке. Сириэль уставилась вперёд и превратилась в слух, стараясь не быть обонянием.       Вывеска за вывеской. «У Морибанда», «У Кобба и Уэбба», «Яды и отравы Шайверетча»… Они прошли мимо кирпичной арки, держащейся на сухом плюще, и Сириэль оглянулась на последний магазин. Но вдруг врезалась в спину Игоря. Смотрел на дверь перед собой. Табличка гласила: «The Spiny Serpent».       — Колючий… змей? — с сомнением перевела Сириэль и заглянула в окно, но высокие вазы с внутренней стороны всё загораживали. — Яды? — Посмотрела на Игоря, но он уже оглядывался на противоположную сторону улицы. Задрал воротник и косился через плечо, пожирая глазами табличку «Боргин и Бёркс».       — Не можешь определиться? — дёрнула бровью.       — Место, где многое началось, — хрипло проговорил он, быстро лизнув губы. — Не ходи туда. Ни один толковый артефакт не стоит того, чтобы попадаться в поле видимости уёбка, который с одного взгляда может дать цену каждой части твоего тела.       Сириэль подняла вторую бровь. Серьёзно ли он говорил? Если да, то какого чёрта не понимал, что может и делает так же? С ней, с Виктором, со Снейпом, — со всеми, кого видел. Оценивал на полезность, как куски мяса. То есть всё же понимал, что это неприятно, опасно и… Или дело только в том, кто мог давать оценку? Он. Но не другие.       — Решайся быстрее, — дёрнула Сириэль его за локоть, заметив шевеление за аркой. В лесных тенях такие шевеления — недобрый знак.       Вздрогнув, Игорь глянул на неё, на арку и, отдав приказ ждать, быстро зашёл в «Колючего змея». Сириэль повернулась спиной к окну и вытащила меч, пытаясь представить, почему Игорь просил взять его. Палочки для сражения недостаточно?       На окне магазина напротив ещё несколько объявлений о требовании поймать людей за вознаграждение. Кроме Сириуса Блэка с турнирным вознаграждением в тысячу галлеонов, Сириэль с трудом узнала морду Фенрира Сивого. Пятьсот галлеонов — неплохая сумма для лесной псины. Пусть и самой важной, раз попал к Малфоям. Задумавшись над этим, Сириэль не сразу поняла, так хорошо вспомнила она этот запах или в самом деле услышала его.       Повела носом, глубоко вдохнув. Закашлялась, но на выдохе разделила смрад мусора, экскрементов и вонь мокрого из-за канавы оборотня.       Приняла стойку, вынеся меч в защите. И тут же сбоку на неё рванул незнакомец с клыками и когтями наголо.       Два дня после полнолуния, неполная форма. Меч рубанул полоумного наискось. Его зашатало от шока, полулапами схватился за грудь. Это не Сивый, меньше и легче. Огрызок неотёсанный.       Сириэль заняла новую позицию, защитную, но более проворную для уклонений. Огрызок, теряя кровь, бросился на неё снова.       Напряжённо выждав, Сириэль рубанула по левой лапе. Скрежет металла по кости, шипение проклятой крови о серебро.       Ушла вправо, к двери, блокируя её.       Из предплечья зверя полилась кровь. Он взревел, схватившись за руку. Из-под длинной клочковатой чёлки грязных патл на неё взглянули алые, как ручьи крови, глаза.       Но для оборотня этого было мало. Несколько секунд промедления, и всё затянется. Сириэль рванула вперёд. Рубящий удар сверху. Оборотень вильнул вбок и к магазину. Сириэль провернулась, управляя весом. Колющий прямой наводкой в спину. Насквозь. И повела тяжелеющее тело в сторону, под окно, убирая от открывшейся двери.       Туша соскользнула с лезвия, и Сириэль воткнула его снова, прямым ударом сверху точно в сердце. Навалилась весом на меч, не давая нашпигованному и шанса выжить. Придавила задницу ногой, чтобы меньше брыкался. Он в припадке хрипел и до искр драл когтями поломанные дорожные плиты.       — Сука, сдохни уже, — рычала Сириэль, проворачивая меч.       Оборотень протяжно прохрипел.       Вырвала и воткнула по-новой. Выше. В глотку. На бетонную плиту пролилась кровь, давая волю и жизнь с последним сиплым вздохом.       Сириэль вытащила меч и осмотрелась. В окне «Боргин и Бёркс» перехватила взгляд, в остальных было или пусто, или успели скрыться. Хреново.       На пороге «Колючего змея» стоял Игорь. Неотрывно смотрел на неё, как на первого в своей жизни убийцу. С шоком. Но под первым впечатлением появился грузный оттенок могущества. И вот перед ним уже не убийца, а призовой кубок, полный крови его предков.       — Ты всё? — спросила Сириэль, доставая палочку, чтобы очистить меч.       И тут он резко отмер.       — Убери! — подлетел и, сжав её руку с палочкой, спрятал между ними. Огляделся. — Не показывай тут палочку лишний раз. Выбивают только так.       Сириэль тут же убрала любимицу.       — А ещё, — взяв за руку, потащил по обратному маршруту, — тут второй месяц как стоит запрет на магию. Его, конечно, регулярно нарушают, но лучше не светиться.       Только она попыталась убрать меч в ножны, чтобы не привлекать внимания, Игорь снова одёрнул.       — А это не убирай. Пусть видят. И не вылезают из своих навозных ям.       Он отпустил её руку, когда она поравнялась с ним, ускорившись до его поспешного шага.       По пути им попалась пара волшебников, один был в капюшоне, а второй держал голову низко. Сириэль отвернулась от них, когда они склонились друг к другу, шепчась.       Взгляд наткнулся на заброшенный магазин с разбитой витриной за деревянной рамой облезлого синего. А на торчащем прозрачном шипе — плакат. Трепыхался, как рыбёшка на стреле.       На портрете мужчина с волосами по плечи. И с лицом Игоря. Сириэль встала как вкопанная. Потянула руку к плакату. Схватила.       — Не задерживайся, — дёрнул Игорь за собой.       Плакат разорвало от середины к краю, но Сириэль не выпустила его, раскрыла на ходу.

      «Разыскивается Игорь Каркаров. Просьба, владеющим информацией, обращаться в «Дистальную фалангу».

      — Какого хуя?! — Сириэль влипла в плечо разыскиваемого.       Сворачивая к небольшой площади у паба, из которого они вышли, он шлёпнул её по рукам.       — Потом. Убери эту дрянь.       В панике Сириэль быстро сложила лист и сунула под рубаху. Игорь проследил за этим жестом, но ни слова не сказал.       Двери «Белой Виверны» распахнулись от его удара. Бармен в том же положении, что и при первом её появлении — локти на стойке, пальцы в замке, спина сгорблена, как у дремлющего волка.       Моргнула, чтобы отогнать от себя образ мёртвого оборотня.       Теперь у Вилсона был собеседник. Сидел за барной стойкой, спиной к ним. Но, стоило Вилсону отвлечься от него и поднять взгляд на новых гостей, незнакомец тоже повернул голову. Взгляд линчевателя через плечо.       Мурашки побежали по спине.       Не оборачиваясь ни на кого, Игорь подгонял к камину, пихая ладонью в талию. Подведя к камину, вытащил из кармана мешочек с порошком.       Сириэль не отрывала взгляд от Вилсона и линчевателя. Они от неё. Первый чуть улыбался, будто та улыбка застряла в его тонких губах. Второй, судя по глазам, не имел эмоций в принципе. Он не был молод, мимические морщины говорили об улыбчивости и хмурости одновременно. Следам лет за сорок.       Игорь всунул мешочек с порохом ей в свободную от меча руку и шмыгнул в камин.       — Хогвартс. Покои Северуса Снейпа, — шепнул Игорь, и вспышка пламени унесла его.       — Удачная охота, — опустив взгляд на окровавленный меч, утвердил Вилсон на английском.       Сириэль глянула вниз. Алая капля слетела на пол с серебряного острия.       — Наоборот, — ровным тоном отшутилась она. Линчеватель хмыкнул.       Вытерев меч о штанину, она убрала его в ножны, чтобы освободить руку для пороха.       — Кто ты? — незнакомый голос. Как зимняя вьюга с каменистого острова.       — Сириэль Матей. — Она вошла в камин. — Пишите, если нужен ведьмак на полставки. Скидка действует до лета. — Порох полетел к ногам.       Пасть камина раскрылась комнатой Снейпа. И двумя наставленными на Сириэль оружиями. Она медленно вышла из камина и выпрямилась, отряхиваясь.       — Назови то, что знаю только я! — потребовал Игорь, крепко сжимая посох.       Снейп взвинченно не выглядел, но угрожал палочкой её голове с непоколебимой властностью.       Нервный тик тронул глаз Сириэль. Так бы кто и успел за полминуты вырубить её, взять волос, скопировать её одежду и переодеться. Ещё и каким-то образом услышав, куда нужно прыгать.       Удручённый вздох. И достала из-под рубашки согретый грудью плакат.       — Несколькими минутами ранее я спросила у тебя «Ce dracu'?», — развернув, помахала изображением перед его лицом. — Спрашиваю второй раз. Ce dracu'?!       Насмешливо хмыкнув при взгляде на портрет Игоря, Снейп перевёл палочку за спину Сириэль и заклинанием закрыл каминную сеть. Игорь же раздражённо стукнул посохом об пол.       — В «Дистальной фланге» продают скелеты, когти и мебель из костей.       — И что? Они хотят сделать из тебя письменный стол? — скептично взмахнула руками Сириэль, подозревая, что за магазином специфической мебели скрыта подпольная база Министерства магии, Волдеморта или ещё чего-то настырного и вредного.       — Пфх, — усмехнулся Снейп, отходя к шкафу с флакончиками.       — Хоть стол, хоть кресло! — заводился Игорь. — Неважно! Я не намерен переводить время на проверку кому и чем я пришёлся не по нраву.       — Потому что никогда бы не закончил, — тихо проговорил Снейп, но его все услышали.       — Может, и так! Плевать!       — Не плевать! — взъелась Сириэль, тыча в него пальцем и сжимая в кулаке плакат. — Пиздец как безопасно под твоим крылом. Потащил меня с собой как щит, даже не предупредив толком ни о чём. О палочке в последний момент сказал.       — N-am spus că e în siguranță cu mine! — взбесился Игорь и из посоха взрывом вылетел едкий дым, как от сотни прикуренных сигарет, и Сириэль, фыркнув, сморщилась и отступила.       — Ai spus că mă vrei Sub Aripa Ta, și asta înseamnă siguranță. Sau se exclud reciproc în opinia dumneavoastră?! — экспрессивно прогремела Сириэль, заразившись его бешенством. Проклятый лицемер! Зачем столько врать, когда уже и так не верят?!       — Это всё, конечно, безмерно веселит меня, — Снейп прервал их равнодушным сарказмом. — Но решайте ваши проблемы в… вашей спальне.       Подпалив его взглядами несколько секунд, Игорь и Сириэль снова уставились друг на друга.       — К чёрту, — отмахнулась она и направилась к двери. — Отпусти мальчишек с пробежки.       Игорь фыркнул.       — Почистите одежду, она вся в крови, — бросил вдогонку Снейп абсолютно без эмоций.       — Не вся! Лишь брызги. От пары капель никто не умрёт. — В прошлом году мешок с отрубленной головой волка несла, никого особо не смутило. В конце концов, скроется в тенях и отмоется в комнате уже нормально, а не заклинаниями, от которых потом всё скрипит.       И Сириэль открыла дверь. Почувствовала препятствие, но оно громко повалилось на пол. Открыв дверь шире, увидела потирающего лоб Флинта. Но едва он поднял голову, как глаза распахнулись до предела. Взгляд забегал, выцепил что-то за её спиной, и челюсть безвольно отвисла.       Сириэль повторила его осмотр, взглянула вниз. По всей одежде брызги крови. А за спиной Игорь с безумным взглядом и Снейп с каменным лицом изваяния с Острова Пасхи.       Сюда бы Скитер. И до Сириэль дошло. Она резко обернулась к Флинту.       — Это была уже кровь глупых учеников, — убедительно выразила угрозу, глядя прямо в серые глаза.       Флинт источал тишину. Моргнул. Ещё раз окинул взглядом — решал головоломку алых капель.       — Что вы хотели? — строго спросила она, прерывая небезопасное для него самого занятие.       — Отдать эссе по отработке…       Сириэль протянула руку. Флинт протянул ей свою.       — Эссе, — рассердилась она, не собираясь ставить его на ноги.       Покраснев, но выдержав на лице безразличие, Флинт встал сам. Сириэль рывком отобрала его протянутый свиток и, уклонившись от выходившего из комнаты Игоря, передала Снейпу.       Он холодно принял его, и Сириэль ушла, протолкнувшись мимо остолбеневшего Флинта.