Вопрос сторон

Сикурс — воен., устар. военная помощь, поддержка, подкрепление.

      На неделе после учительского собрания Сириэль поделила с мадам Трюк заботу об инвентаре по факультетам. По рекомендации же Трюк Сириэль взяла на себя Пуффендуй и Слизерин, до которых было бы проще достучаться через давление на Диггори и Флинта.       Отлов мальчишек прошёл удачно только к вечеру, на выходе из Большого зала. Она поручила им списки с инвентарём и велела донести до всех игроков в квиддич с их факультетов, что необходимо вернуть школьное имущество, какое они смогут у себя найти. Последовательно объяснила цели и задала срок до четверга, чтобы в пятницу уже можно было сделать заказ, если чего-то будет недоставать, а за выходные всё это было доставлено и подготовлено.       — Подготовлено для чего? Квиддич отменили, — фыркнул Флинт.       — Возможность тренироваться осталась, — куда жизнерадостней откликнулся Диггори. — Мисс Матей, мы всё сделаем.       — Говори за себя, лохматый, — тихо буркнул слизеринец, и Сириэль пригвоздила его взглядом. Но в мальчишке проснулось упрямство: — Толку-то с этого? Лишняя морока.       — А на следующий год Хогвартс опустеет, по-вашему? Не хотите выполнять элементарное поручение, так я сама спущусь к вам в подвалы и перерою комнаты. А вы до секунды компенсируете всё моё потраченное на это время отработкой в лаборатории профессора Снейпа. Будете выпаривать гниль бубонтюберов, и я ещё подумаю, давать ли вам перчатки. Это вам моё последнее предупреждение, мистер Флинт, — пригрозила она, едва удержавшись от того, чтобы схватить за воротник.       Уже собиравшийся отойти Диггори замер, взволнованно перекинул взгляд с Флинта на Сириэль.       — Маркус, наверное, стоит сделать. Делов-то на пять минут, ребята сами справятся. Через пару дней просто переспроси, отнесли они инвентарь мадам Трюк или нет. Если нет, то можно уже и над душой у каждого постоять. Ну и напоминать время от времени можно, хотя ты же дружишь с большинством игроков…       — Пять баллов Пуффендую, — сверкнула Сириэль глазами, не отрываясь от Флинта.       Он фыркнул, но вдруг показался более… не таким растерянным. Будто план Диггори сделал задачу яснее, и он опустил плечи, присмотревшись ещё раз к списку.       — Ладно, пускай, — буркнул Флинт, отвернувшись и уходя. — Сделаю.       Вдвоём они взглядом проводили его какое-то время.       — Мисс Матей, не злитесь на него слишком сильно, — мягко попросил Диггори, аккуратно сворачивая листок. — На прошедших выходных у него были похороны бабушки. Наверное, из-за этого он на взводе.       — А вам это откуда известно?       Диггори, извиняясь, улыбнулся.       — Ну, Хогвартс… тут много болтают о том о сём. Как-то так и получилось. Доброго вам вечера, — вежливо кивнув, он быстро ушёл.       Притопывая, Сириэль так и глядела слизеринцу вслед, пока не почувствовала взгляд уже на себе. Обернулась, но за спиной целый зал детей и преподавателей. Угадывать нереально.       Но из-за её внимания со своего места поднялась МакГонагалл, легко вскинув руку, — просила задержаться. Сириэль заметила, что за деканшей так же пристально следил и Игорь. Следил, даже когда та дошла до Сириэль и начала говорить. Понятно.       — Мисс Матей, я была вынуждена повторно обратиться к нашему директору, и он принял решение оказать услугу прибывшим гостям. Доношу до вашего сведения настоятельную рекомендацию оставлять всё холодное оружие в пределах вашей комнаты. Пока что это не запрет, вы свободно можете носить его на ваш урок и в экспедиции, но в стенах школы многие находят его неуместным.       Несложно смекнуть, что Дамблдор после поддержки во время собрания пошёл на компромисс уже МакГонагалл. Рекомендация — не приказ, но, если Сириэль продолжит упрямствовать, за этим последует вызов на разъяснительную беседу к самому директору. Общаться с ним, конечно, не хотелось.       Скользнув языком по зубам, Сириэль цокнула — Игорь смотрел на неё, как капитан на непокорного матроса. «Услуга прибывшим гостям». Да как же… С мадам Максим у неё не возникло никаких трений, они просто не пересекались для этого. Игорь, конечно, не умел так.       Надо было пугать его металлом быстрее, а теперь, похоже, придётся оставлять ещё один рычаг давления, ещё и за бесплатно. Отворачиваясь от зала, она бросила МакГонагалл уже через плечо:       — Завтра будет исполнено.       Завтра же, когда дурмстранговцы разделяли урок зельеварения с ребятами Хогвартса, Сириэль якобы ненарочно продемонстрировала неповиновение. Перемещаясь между кладовой в кабинете и полками рядом с партами, она занималась инвентаризацией. В один момент сняла с себя длинный жилет. Ничего особенного под ним не было — рубашка да штаны. За исключением ножа, перекочевавшего из ботинка на ремень. Под жилетом на нескольких пуговицах его было не заметить, а так…       Вечером к ней подошёл Михай.       — Здравствуй, Сириэль. Я буду краток. Выполнение просьб вышестоящих чинов — неотъемлемая обязанность…       — Неинтересно, — отбрехалась, не разгибая спины над книгами на библиотечном столе. — Просьба, мистер Мокан, — больше не подходите ко мне с приказами Игоря.       Как пришёл, так и ушёл — незаметно. А ощущение такое, будто все иглы вздыбил.       Донёс или нет, но за ужином взору предстала лишь спина Игоря. А после Сириэль едва успела со стула подняться, как подскочил Грюм. И довольно лихо для культи вывел её из зала под предлогом «что там с румынским авроратом? Ты не дорассказала».       Краткие коридорные разговоры в Хогвартсе в памяти особо ни у кого не оставались, как и ценовой значимости не имели. Этими пятиминутками общались все. Но предлог есть предлог. Тем более что Грюм частенько делал для неё подобные исключения — помнил и продолжал диалог. Сириэль ненавидела невразумительные пятиминутки.       До дверей класса ЗОТИ она охотно вернулась к обсуждению особенностей системы безопасности для магических граждан Румынии. Вместе со спиртным они провели около часа, рассуждая, откуда можно достать информацию об испытаниях Турнира. Попеременно перекидывались воспоминаниями о том, где и при каких обстоятельствах каждому удалось заиметь полезный контакт.       Сошлись на необходимости отправки парочки писем с ненавязчивыми просьбами — скромно поспрашивать знакомых пусть даже и сплетни близ кругов, организовавших Турнир.       На том разошлись.       А среди недели он поймал её ещё раз.       Ковыляя по пустым коридорам, когда звонок на урок прозвенел уже минут пятнадцать как, Грюм вцепился в руку. Сириэль попыталась было объяснить, что ей нужно в лабораторию снимать показания опыта, но её впихнули в кабинет ЗОТИ со словами:       — Развлеки их, у меня срочное дело. — Посмотрел на детей из-за двери, а затем снова на Сириэль и уже тише буркнул, но из-за его голоса задние парты всё равно наверняка услышали. — Отплачу.       Хлопнул дверью, и в коридоре послышались удаляющиеся шаги.       Сириэль одёрнула длинный кожаный жилет, больше нервно, чем чтобы выглядеть презентабельнее. Уже несколько раз МакГонагалл делала ей замечания по поводу «неподобающего для преподавателя вида», но это удавалось игнорировать. По крайне мере пока.       Повернулась и зашагала к зеленеющему полю доски.       — Хорошо хоть ЗОТИ, а не трансфигурация, — подтрунила над собой, чтобы расположить детей.       На некоторых лицах расцвели улыбки понимания, остальные продолжили наблюдать с интересном, подозрением или скукой. Гриффиндор с Когтевраном.       Подойдя к преподавательскому столу, не особо удивилась, обнаружив на нём идеальный порядок — пустоту. Обычно можно наблюдать личное имущество, которое хоть немного, но раскрывало преподавателя, или вещи, наталкивающие на тему следующей лекции, конспекты, план урока в конце концов. Но стол Аластора был пуст. Сириэль потёрла лоб.       — Что профессор Грюм вам обычно рассказывал?       — На прошлом занятии было Адское пламя, — произнесла Грейнджер, одновременно подняв руку.       Уже наблюдая в прошлом году, как проходило ЗОТИ, Сириэль не удивлялась отсутствию дисциплины и уж тем более выкриков выскочки-Грейнджер, о которой Снейп порядочно жаловался. Но с ней тишина незнания, наверное, никогда не зависала над классом. Удивительным Сириэль показалось другое.       — Мне казалось, в Хогвартсе не обучают тёмной магии.       В Великобритании будто все блюли это негласное правило. Не за всю тёмную магию сажали, но грань была тонкой — Сириэль изучала этот вопрос, чтобы не загреметь в Азкабан.       — Так и есть, мисс Матей, — один из Когтеврана.       На пару секунд повисла тишина.       — А… — почти понимающе отозвалась Сириэль, задумчиво приложив указательный палец к губам.       — Профессор Грюм сказал, что мы должны знать, с чем можем столкнуться. — Грейнджер звучала недовольно, но Сириэль пояснение обрадовало.       — Хорошо, давайте тогда пойдём от противного, — подбоченилась. — Как вы будете защищать себя в ситуациях, если магия недоступна?       На несколько секунд класс снова притих.       — Как это? — удивился Поттер.       — Ну хотя бы двимеритовый порошок в вас кинут, — повела рукой Сириэль, но, прочитав в глазах учеников непонимание, приободрилась. — О, хорошая тема, сейчас объясню.       Коротенько начертала на доске рецепт и подписала «Двимеритовая бомба». По классу прокатился шепоток, послышалось чёрканье перьев о пергамент.       — Можете не записывать, это схематично, вы же не знаете реальные объёмы. Что такое пять частей селитры к двум частям катализатора? Литр? Грамм? — с лёгкой усмешкой произнесла Сириэль, обернувшись к ученикам. — А какой именно катализатор? В мою смену вы школу не взорвёте.       Некоторые обиженно погудели, кто-то захихикал.       — Но тем не менее это один из трёх вариантов, с которым некоторые из вас могут встретиться. Двимерит — редкий голубоватый металл. Клетки в Азкабане выкованы из него в сплаве с железом. Из такого же сплава делают наручники для волшебников. Для ведьмака, из-за различий природы магии, наручники делают полностью из одного лишь двимерита, потому что он пропускает ведьмачью магию сквозь себя, а не блокирует полностью, как у волшебников. Редко, но бывает, что этот металл используют при изготовлении оружия кузнецы-новички, — она недовольно нахмурилась. — Не то чтоб в этом был логический смысл. Чтобы двимерит подействовал на мага, нужен контакт с кожей, то есть нужно хотя бы оцарапать. А что такое воин против волшебника? — Вопрос, который ответа особо и не требовал.       По классу прокатились смешки.       — Зачем тогда волшебникам учиться владеть холодным оружием? — снова послышался бойкий голос Грейнджер.       — А что вы будете делать, когда в вас кинут двимеритовый порошок? — со смешком вернулась Сириэль к своему первоначальному вопросу.       Девочка покраснела под смехом класса.       — Ладно вам, — улыбаясь, примирительно махнула рукой Сириэль. — Думаю, знания с БЛЕСКа на самом деле пригодятся в основном аврорам или тёмным волшебникам, которых у вас в школе вообще не растят. Такая бомба, — указала большим пальцем на доску позади, — действует пятнадцать секунд. Сама по себе она тяжеловата, так что больше двух штук обычно никто не носит. Я вообще таких не ношу. Но бомбы — это скорее удел ведьмаков, а вот волшебники носят порошок, — многозначительно посмотрела на ребят. — Так что делать будете? Давайте, накидывайте варианты. — Сириэль присела на преподавательский стол.       — Бежать?       — Стряхнуть?       — Может, смыть водой?       Все замолчали, вопросительно посмотрев на преподавательницу.       — Не, уже всё равно коснулся — процесс пошёл, но для сокращения срока действия хороший вариант, — подмигнула Сириэль предложившему, — пять баллов Когтеврану.       Спор продолжился оживлённее.       — Надо было просто увернуться, — пожал плечами гриффиндорец.       — Задача состоит не в этом, — отбил когтевранец.       — Попросить напарника снять порошок с помощью Агуаменти?       Сириэль указала пальцем на гриффиндорца.       — Ага, хорошая идея. А если вы оба в порошке?       — А что бы вы предложили? — потерял терпение кто-то с гриффиндора.       — Да, какой верный ответ? — поддержал Поттер.       Сидя на столе, Сириэль закинула ногу на ногу и задумалась, уставившись в потолок. Стало очень тихо.       — У меня меч, — весело улыбнулась она наконец.       Половина класса недовольно загудела, вторая половина разочарованно выдохнула, развалившись на стульях. Сириэль засмеялась.       — Вообще, если подумать, профессор Грюм рассказал мне как-то, что в подземельях Гринготтса есть вода с наложенным на неё заклятием «Гибель воров», по слухам оно отменяет любые чары. Я, правда, так поняла, что речь про маскировку, поэтому могу лишь предположить, что, облейся волшебник в двимеритовом порошке ею, эффект спал бы.       Кажется, ученикам такой ответ пришёлся по душе.       — Забавно было бы ограбить банк только ради воды.       Некоторые поддержали её смешок тихим хихиканием.       — Вы знали ответ! Невозможно на ходу такое выдумать, — возмутился рыжий.       — Почему нет? Я просто уже старая, а оттого много знаю.       Снова послышались смешки, но неуверенные. Над преподавателями смеяться без последствий им явно не давали.       Выкрав с помощью Акцио у одного из школьников учебник, Сириэль раскрыла ещё пару вопросов им под возраст. Подробнее рассказала про заклинания защиты от воров, наложила при них «Кошачий вой». Вскоре решила, что, в общем, этому и можно их научить. И всем классом перешли к практике.       Когда до звонка с урока осталась пара минут, Сириэль хлопнула в ладоши, призывая бросить упражнение и прислушаться.       — Домашка: прочитайте про Экспульсо, это из раздела тёмной магии, профессор Грюм, скорее всего, задал бы вам что-то такое. Я буду в библиотеке в пять — смогу достать вам книги из Запретной секции, будет возможность прочитать под моим присмотром. Не хотите — ищите пути сами. Дурмстранговцы знают про это заклинание — обратитесь к ним. Заодно традиции Турнира сможете соблюсти, — раздав указания, она взмахнула рукой в прощальном жесте, идя на выход. — Только не трубите об этом. Но профессору вашему я скажу, что задала.       Раздался звонок, и без того шумный класс разразился градом из воодушевлённых «досвиданий», воскликов и писков предстоящему общению с Дурмстрангом.       К положенному времени Сириэль подошла к библиотеке, чтобы достать пару книг для работы со Снейпом. У дверей толпилась чуть меньше одной седьмой с утреннего урока. Пять когтевранцев и Поттер.       Гриффиндорцы вообще как-то уж очень упрямо относились ко всему тёмному. Часть, наверное, решила поотлынивать вовсе, раз уж была замена, а другой части, Сириэль верила, приглянулся повод пообщаться с иностранцами.       — Добрый вечер. Займите ближайший к Запретной секции стол.       Стайка прокралась по залу библиотеки за ней.       Открыв дверь в секцию одолженным у мадам Пинс ключом, Сириэль быстро отыскала сборник боевых заклинаний подтипа «проклятия». Даже с историческими справками.       Впихнув книгу первой попавшейся за общим столом когтевранке, отсела за соседний стол со своими книгами.       Через некоторое время, когда Сириэль уже не видела и не слышала ничего вокруг, кто-то покашлял у плеча. Оторвавшись от записей, она обнаружила мнущегося у стола Поттера. Он в этот момент оглядывался на стол когтевранцев.       — Мистер Поттер?       Мальчик обернулся.       — Я хотел сказать, что глава с «Экспульсо» давно закончилась и они там уже пошли дальше. Я могу идти?       Ещё раз посмотрев на увлечённо погрузившихся в книгу учеников, Сириэль кивнула на стул напротив себя.       — Что узнали — рассказывайте, — приказала она. Видя, что Поттер напрягся, уточнила. — Я не сниму баллы за неверный ответ, — опустила взгляд на пергамент с руническими формулами ритуалов, предназначение которых — распределение магических потоков зелья. Одно лишь начертание этих знаков отнимало силы. Сириэль потёрла глаза, Поттер гремел стулом.       — Пронос «экспу́льсо». Цвет синий. Отбрасывает, оставляет раны от взрыва, — начал выкладывать Поттер, параллельно рассматривая раскрытую книгу, лежащую к нему вверх ногами. — Движение палочкой выглядит так, — Сириэль проверила, как он нарисовал пальцем в воздухе довольно точный узор. Продолжил рассказывать про историю создания заклинания.       «Сколько они там сидели, что выучили движение?» — скептично сощурилась Сириэль. Как-то она упустила этот момент. Приподняв рукав, проверила время — больше двух часов. Упс.       Поттер замолчал, с сомнением наблюдая за тем, как Сириэль встала.       — Сидите, — бросила ему и отошла к столу своей группки.         — Чем вы заняты? — Она осмотрела обилие записок с рисунками, разборами латинских слов, размалёванные синие пятна чернил и цветных карандашей. И множество зелёных камушков оникса, которые обычно используют как обереги от тёмной энергии.       Когтевранцы не растерялись от её командного тона, наперебой начали растолковывать схемы и классификации тёмномагических заклинаний. Будто она это спрашивала или сама не знала.       За два часа общим консилиумом, не забыв при этом выделить идеи Поттера, они разобрались в том, что для воспроизведения таких заклинаний необходимо определённое внутреннее состояние, гнев на уровне перманентного настроения. Это породило множество споров о безопасном нахождении с дурмстранговцами в одном помещении и о том, что это в принципе невозможно, и подняло древние как мир споры о разрушении души от использования тёмной магии.       Подозвав к их столу Поттера, чтобы и он полезности послушал, Сириэль попыталась коротко пройтись по их основным проблемам.       — Нет, душа не настолько дохлая материя, чтобы разрушаться изнутри. Только от внешнего воздействия, типо поцелуя дементора. Даже анимагия, вампиризм, оборотничество, ведьмачество лишь изменяют душу, но не разрушают. Далее… По поводу безопасности дурмстранговцев — с ними так же безопасно, как и с любыми другими людьми.       — То есть не очень, — хмыкнул Поттер.       — Мы сами в ответе за свою безопасность, — не оборачиваясь, ответила Сириэль напутственно. — Тренируйтесь, и страх потенциальной опасности будет меньше ограничивать вас.       — Но опасность не уменьшится, — отметил Поттер.       — Мы не в ответе за действия других, — не желая вступать в споры о морали, твёрже проговорила Сириэль, наконец одарив его строгим взглядом. — Вы, кажется, хотели уйти, мистер Поттер, а теперь задерживаете себя и других. Так я могу вас освободить, — склонив голову набок, она вежливо указала рукой в сторону прохода между книжными шкафами.       — А я подумал, что не спешу, — покивал он сам себе, уверенно ответив на взгляд.       Довольно улыбнувшись его нахальству, Сириэль повернулась к когтевранцам.       — Кажется, кто-то из вас спрашивал, почему тёмную магию не изучают в Хогвартсе. Во-первых, изучают — та же Летучемышиная порча, это, ну, из названия очевидно — порча. Это даже более продвинутый уровень, чем тот же Тёмномагический сглаз. Во-вторых, изучают у вас то, что можно воспроизвести без длительной психологической подготовки, и так мы возвращаемся к первому вопросу: «Гнев должен быть фоново закреплён в настроении тёмного волшебника?». Да. Раздражительный человек более склонен к тёмной магии? Нет. Дело в том, что лежит как бы в основе отношения человека к миру. Как точка зрения, как глубокое убеждение в праве на внесение изменений в мир. Корректируется это медитациями, психологическими и физическими упражнениями боевого типа и многим другим. В идеале тёмный волшебник постоянно зол, но отлично уживается с этим, у него нет скачков. Благодаря дисциплине, здоровому отношению к себе и окружающим. Принятием. Но мало кто этим грамотно занимается, поэтому тёмные волшебники и сыскали дурную славу. Заслуженно.       — То есть, — подал голос один из когтевранцев, — если тёмный волшебник видит недалёкого человека, и он его, логично, бесит, то он не срывается и убивает его, а принимает его… ограниченность… И всё?       Сириэль подумала несколько секунд, почесав затылок.       — Да, вроде того. Это, скажем так, вопрос воспитания. Сложно одновременно вырастить в светлом волшебнике ещё и тёмного. Как и из тёмного навряд ли выйдет хороший колдомедик.       — А верно, что говорят про слизеринцев? Что они — будущие тёмные маги? — спросил один из учеников.       — Ну… — протянула Сириэль, скользнув взглядом по верхней полке книжного шкафа, чувствуя вцепившееся в себя внимание шести человек. — С теми качествами, что у них в почёте, им определённо ближе до тёмной магии, чем среднестатистическому ученику других факультетов, — послышались приглушённые шепотки, Сириэль поспешила их прервать. — Вы только не забывайте, что человека определяет не арсенал его заклинаний.       Что-то такое говорила мама.       Поттер неуверенно поправил очки, бровь выгнулась как у недоверчивого критика. Но остальные ребята понятливо закивали, уткнувшись взглядами в стол. А потом ещё одна когтевранка спросила, подняв перо.       — А можете повторить всё это? — и радостная улыбочка.       — Да щас, — фыркнув, Сириэль подхватила со стола одолженный учебник с Экспульсо и направилась в Запретную секцию. — Заканчивайте обсуждения тёмной магии, а то мне выговор сделают, а я тогда нажалуюсь Грозному Глазу, и уже вам всем кранты придёт. И приберитесь.       Выискивая полку с нужным просветом для книги, Сириэль слышала за спиной шаги.       — Вам нельзя здесь находиться, мистер Поттер, — не оборачиваясь, уведомила, зависнув напротив книг по руническому наследию древних народов. Взгляд зацепился за название «Руны могильной скорби». Будто бы сборник стихов.       — Хотел спросить про тёмную магию, — пояснил Поттер, остановившись вместе с ней. — Почему считается, что она расщепляет душу, если это не так?       Вытащив странную книгу с полки, Сириэль пробежалась взглядом по оглавлению. «Руны Алхаинты». «Кельтские руны: Эйваз, Иса, Халагаз и Перт». «Наитуз и риск для женщин». В общем, собрали все самые хоть сколько-нибудь опасные руны и запихнули в одну книгу. Ей это не нужно. Но любопытство забрало книгу с собой, и Сириэль прошествовала дальше.       — Потому что из области тёмной магии некоторые особо редкие и древние заклинания действительно на такое способны. Чаще всего они связаны с защитой. Материального плана или духовного.       — Например?       — Души, тела, удачи, предметов, областей навроде дома. — Сириэль вернула справочник с заклинаниями на положенное место и развернулась к другому шкафу, уже хорошо зная, что там хранятся книги по зельям. Пробежалась голодным взглядом по полкам. Иногда появлялось новенькое — кто-то возвращал или поступал свежак. Сама порой не знала, чего хотелось. Всего и сразу было бы отлично.       — А вы такие знаете? Ну, с расщеплением души, — не отставал Поттер. — Такие заклинания, наверное, очень трудно разрушить?       — Знаю, — кивнула, не отвлекаясь от корешков книг. — Хотя немного. Прибегать к такому не хочется. Но нет, такие заклинания не всегда самые трудноразрушимые. Это… скорее может быть сложно в плане выполнения условий. Дело в испытании, а не в суперзащите. Первостепенным становится качество. Храбрость или воля, скажем. Примерно так.       Выцепив приглянувшуюся книгу, Сириэль пролистала её, поморщилась, но оставила в новообразовавшейся стопке. А затем повернулась к хвостику.       — Откуда у ваших вопросов вообще ноги растут? — недоумённо прищурилась она, поняв, как много разболтала задаром.       — Слышал от дурмстранговцев… — замялся Поттер, потупив взгляд и приглушив голос. — Они обсуждали чемпионат по квиддичу. Вернее то, что было после… Они… боялись, что Волдеморт мог выжить с помощью чего-то такого.       — Ой фу, — она спешно подтолкнула его к выходу из секции. — Выкиньте это из головы. По рассказам моих знакомых, Реддл был не самым здравым человеком, но душу рвать… Последствия у этого удручающие. Решение за гранью даже отчаяния.       Они вышли из Запретной секции, но прежде, чем Поттер успел сбежать, Сириэль придержала его за плечо.       — Ответьте мне на ещё один вопрос, мистер Поттер.       — Я не кидал своё имя в кубок, — тут же напрягся под рукой, и Сириэль убрала её, отмахнувшись от его ответа. Похоже, он уже забыл, кому отвечал на этот вопрос, а кому нет.       — Я хотела спросить: что для вас признание?       — Не то, что обещает Турнир, — выпалил, будто и не готовился.       — Оставьте мысли о Турнире, попытайтесь ответить творчески.       Поттер нахмурился, но больше с задумчивостью, чем с раздражением.       — Это… наверное, когда те, кого ты уважаешь, уважают тебя… Когда ловишь снитч.       — В смысле как удачу за хвост? — предположила Сириэль свою неосведомлённость английских пословиц.       — Нет-нет, — замотал он головой, — я имел в виду буквально. Там, на поле для квиддича, я чувствую, что ничего лишнего нет и что мне больше ничего не надо.       Сириэль впервые видела на его щеках здоровый румянец. Довольная ответом, отпустила. Мальчишка проскользнул между шкафом и уже опустевшим столом, а Запретная секция снова оказалась под замком.

***

      Трапезы под боком Каркарова проходили всё с большим напряжением. Сириэль старалась занимать себя записями в ежедневнике. Но Игорь то и дело тыкал в него пальцем, указывая то на ошибку, то на кривую букву. А количество таких в почерке Сириэль было равно количеству букв в каждом известном ей алфавите.       Один раз его претензию поддержал и Снейп.       Не сдержавшись, Сириэль хлопнула его по плечу этим самым ежедневником. Игорь громко усмехнулся. Снейп, скривившись, отвернулся.       Сириэль ожидала последствий, но таковых не было. А уже на следующий приём пищи Игорь чуть ли не ластился, жался к плечу и шептал на румынском последние новости политического курса «их страны». В голове Сириэль от такого словосочетания под соусом голоса с силой потаённых знаний всё смешивалось. Порой даже отстраняться от Игоря забывала. В конце концов, он был тёплым.       Снейп разок высказал ей о неосторожности «довольно незаметного, по мнению МакГонагалл, расстояния между ними». Не задумываясь, Сириэль отправила предостережение в топку к другим сплетням — всё это додумки и не более. К тому же Батшеда сказала, что не заметила со стороны Игоря интереса к Сириэль. Сириэль это удовлетворило, а Снейп мог быть необъективен из-за её слов в первый вечер сентября.       Но после очередного ужина Сириэль засомневалась в здравом восприятии реальности. Игорь подловил её в библиотеке за чтением и, не спрашивая разрешения, присел рядом, хотя свободных мест за длинным столом было… все. Такой выбор казался странным ещё и потому, что чаще он за преподавательским столом вёл себя так, будто весь коллектив принудил его сидеть рядом с ней.       Не заговаривая, он раздвинул локти так, что задел её пишущую руку. Но не извинился. Ни слова, даже когда она на него взглянула. Игорь читал. Сириэль глянула на обложку книги в его руках — руны. Чудеса. Но замечаний делать не стала, это могло спровоцировать его острый язык. Вернулась к работе, не отлепляясь от размышлений о том, почему он сел тут, если собрался молчать.       И Игорь молчал. И час, и два. Сириэль порой даже забывала о его присутствии, проваливалась в забвенное спокойствие, пока не приходилось перекладывать книги и тыкаться локтем в его. Но Игорь молчал и на это.       В конце концов она расслабилась, но уже нужно было уходить. Начала вставать, чтобы отправиться на плановую тренировку перед сном, и тут Игорь поднялся. И ждал. Точно ждал.       — Чего ты ждёшь? — на румынском шепнула она, собрав заклинанием книги и свитки в удобную стопку.       — Тебя, — был сухой из-за вынужденности ответ на том же языке. И взгляд как на незнакомку, которая ему ещё и задолжала.       Раздражало. Сириэль не понимала его тактики.       — Зачем? — подняв сцепленную заклинанием стопку, прижала к груди и двинулась к выходу.       — Проводить. — Голос у затылка. Слишком близко.       Сириэль сдержалась, чтобы не отшатнуться, но мурашки, скатившись от шеи к спине, заставили выпрямиться. Глубоко вздохнуть.       — Куда? Я на тренировку иду, — быстро прошептала, пряча непонимание от пристального взгляда мадам Пинс. Положила пару книг ей на стойку, расписалась в журнале.       Оглянулась — Игоря не было. Перевела дух, вышла из библиотеки и уже сама впечаталась в его нарочно вынырнувшее из-за угла плечо. Некомфортная и неожиданная близость, но предъявить невозможно — вроде как сама виновата — задумалась, невнимательная.       — Ты чего прицепился? — вспылила от потери ориентиров к пониманию происходящего.       — Любопытно, когда ты наконец поймёшь, что хочешь меня, — оскал вместо улыбки, и взгляд — остриё шпаги.       — Нихуя себе, — вырвалось из Сириэль раньше, чем распознала в его словах удар наугад. Так он просто проверял… Успокоившись, вздохнула и прошла по коридору. Игорь не отставал.       О каком желании вообще могла идти речь? Это бред. Сириэль не хотела его ни в каком формате, и даже лидера предпочла бы уже другого. Но чем богаты, тем и рады. Оставалось только отшучиваться.       — Пока не перестанешь науськивать на меня МакГонагалл со всем этим полоумием про недружелюбность оружия, у меня не появится даже повода тебя хотеть.       — А причина, значит, есть? — усмехнулся Игорь, гордо вышагивая рядом.       — Причина неликвидна, — подыграла его ничего незначащему флирту. Это скука. И Сириэль это даже понимала. Ей в Хогвартсе тоже было бы скучно без работы.       — Снизь цену, и покупатель найдётся, — шаг вбок, к ней. Над талией пролетел жар, но не коснулся, исчез обманчивым воспоминанием.       Сириэль продолжала идти и смотреть вперёд, хотя уверенность, что нужный поворот остался позади, размазалась в омерзительной жажде тепла.       — Меня учили не снижать планку, — прижала книги и листы крепче к груди, ловя взглядом поворот, который, по крайней мере, подходил для пути в спальню.       Реакция Игоря, как и он сам, как и более удачный поворот, осталась позади.

***

      К пятнице квиддичную инвентаризацию можно было назвать успешной. Со слов Диггори и Флинта, они сделали и проконтролировали всё, что было возможно. На этот раз Флинт не был взвинченным, даже вполне спокойно пояснил, что лишь он один не сможет сдать единственной недостающей пары лётных ботинок.       — Это моя вина, я сдавал их в магазин зачарований, а там они затерялись, потому что я забыл вовремя забрать. Я компенсирую.       — Не нужно, — легко взмахнула Сириэль рукой. — Это обязанность школы, расход на потеряшки уже рассчитан. Ни у кого нет времени заново сводить цифры только из-за вашей готовности отвечать за свои поступки. Я бы вам даже пару баллов начислила, но факт потери всё это перечёркивает.       — Так-то ты и зачаровывать их не должен был, — без злобы в улыбке подцепил Диггори. — В минус по баллам можно уйти за жульничество.       Шуточки Диггори казались ей забавными, но, чтобы случайно не одобрить подстрекательство в своих рядах, не среагировала. Флинт же напряжённо уставился на Сириэль, сверяющую списки. Но она лишь вяло дёрнула кистью руку, мол, «ступайте».       Как только ушли эти двое и вокруг гудящей головы освободилось больше кислорода, на него тут же нашёлся ловец.       — Мисс Матей, почему вы его не наказали? — удивлённо спросил Виктор.       Продолжая подпирать ногой дверь в камеру хранения спортинвентаря, Сириэль подняла голову. Его друзья стояли ближе к выходу на поле.       — А должна? — устало потёрла висок.       — Он поступил не по правилам. В квиддиче это важно.       В его глазах читалось требование, с которым безвластный обращается к человеку с более весомым влиянием. Но Сириэль едва ли ощущала себя той, кем он хотел её видеть.       — Виктор, мне нет дела до нарушений, которых не произошло. Пусть бы и зачаровал их, но после он мог и передумать надевать. Что же, мне теперь наказывать за намерения? За выдумку? За желание победить?       Замялся Виктор совсем ненадолго.       — За нечестный подход.       Сириэль посмотрела на него так, будто он под оборотным зельем стоял. От кого он мог этого понабраться? Не то чтобы она толком его знала, но не мог человек, переживающий за честность соревнований, обитать подле Каркарова.       — Откуда только в тебе столько благородства? Уроки Каркарова проходят мимо?       Виктор удивился, а глаза быстро заполнились серьёзностью.       — Я не считаю, что всё, чему он учит, полезно.       — Раз так, — насильно изобразила она потерю интереса, — приходи завтра на мой урок. Может, там ты найдёшь для себя что-то полезное. Но тренироваться будешь на уровне остальных. В отличие от Каркарова, я никого не выделяю.       — Вы позволите привести друзей?       Сириэль отмахнулась — «делай что хочешь».       А на следующий день поняла, что зря. Назло или нет, но он привёл всех гостей из Дурмстранга. Когда он только успел задружиться со всеми?       Уже под конец излишне длинного урока, Сириэль с горем пополам выучила практически всех следить за ногами противника и выбирать сторону уклонения. В Дурмстранге этим выживальческим тонкостям не учили, давали только технику, и чаще лишь верхней части тела.       Только она выдала особо невнимательному Петреску последние рекомендации (после того, как обрявкала) и упрощающие понимание подсказки, на площадку выплыл Игорь. За ним тюремной шеренгой плелись Михай и Снейп с особенно недовольной миной.       Сириэль остереглась — в этот раз Игорь вряд ли уйдёт, не оставив последнее слово за собой. Но также у неё теперь была миссия Грюма. Полноценная цель — поддержать с Игорем чёртову беседу, чтобы подступиться и выведать чего.       Она заранее отошла от группы на несколько предусмотрительных для разговоров шагов.       — Какая чудная картина, — прогудел директор, — две школы занимаются вместе. А что же учениц Шармбатона не видно? Они персонального приглашения недостойны? — с приподнятой бровью посмотрел он на взмокшую Сириэль, продуваемую холодом ветров последних сентябрьских дней. Но не дрожащую.       — Я не планировала, что этот урок достигнет таких масштабов из-за незапланированного приглашения всего лишь одного человека.       — О да, Виктор редко оставляет товарищей. — Он гордо осмотрел своих учеников. — А организованность никогда не была вашей сильной стороной.       — Вынужден согласиться, — тихо произнёс Михай, и Сириэль поклялась больше его не слушать. Ни на что кроме поддакивания он всё равно, похоже, перестал быть способен. И от этого становилось горько.       — Посмотрим, чем это обернётся душе компании во время первого же испытания, — плюнула она в их сторону и заметила, как ухмыльнулся Снейп.       — Не сомневайтесь, в одиночку его эффективность не страдает, — выдавил сквозь зубы Игорь.       — В отличие от твоей, — с нарочной злобой шикнула Сириэль, молясь о том, чтобы он вышел из себя.       Каркаров медленно повернулся к ней. Посох в жёстко сомкнутой руке пропахал в мокрой земле дугу.       — Полагаю, мне стоит-таки уведомить ваших коллег о всей низостной глубине вашего неуважения субординации и некомпетентности? Мне казалось, я и так дал достаточно ясный намёк. Или даже он не дошёл до вас? — голос, конечно, демонстративно повысил.       Ученики в первых рядах, где был и Виктор, навострились. Сириэль тоже настроилась говорить громче и чётче.       — Ты мог высказать свои претензии, как только они появились, лично мне. В глаза. А не как в прошлый раз. Но ты пошёл на то, что во время учительского собрания назвали не иначе как «сплетнями». И сам профессор Дамблдор потребовал оставить этот разговор, записав сплетню в «не самое доброе расположение духа».       Зрительская оценка прошлась по хогвартским ученикам неодобрительными по отношению к Каркарову шепотками. Дурмстранговцы недовольно переглянулись.       — Подтверждаю.       Снейпу Игорь взглядом сообщил всё, что думал по поводу подыгрываний.       — Это не отменяет того, что ваши ученики путают лево и право, — качнул он головой в сторону Райли.       Сириэль раздражённо вздохнула и, отбивая тяжёлый шаг, направилась к гриффиндорцу. Воинственный вид — и группа пропустила к неудавшемуся ученику.       — Что вас запутало? Давайте повторим по порядку, — вернулась она в состояние сдержанного спокойствия. Ненавидела повторять, но ебаный Игорь смотрел в спину.       Терпеливо, шаг за шагом, она повторила с Райли необходимые тезисы, дала дополнительные ассоциации и крючки для запоминания. А затем обратилась к остальным.       — У кого-то есть такая же проблема? Если да, давайте решим её сейчас, а не будет потом болтать на каждом углу, какая я некомпетентная, что не залезла легилименцией в ваши головы, чтобы вообще узнать о наличии ваших проблем.       Несколько рук неуверенно поднялось.       Стараясь не смотреть на раздувающего ноздри Каркарова, Сириэль отвела «проблемных» в сторону и там повторила то, что говорила и Райли.       Когда она отпустила основную группу и закончила с отстающими, на площадке остался только Снейп.       — Четвёртая неделя, — ровно подвёл он черту, когда она подошла. — Занятие в четыре часа. Это рекорд. Что будет на следующей? Пять — и вы отпустите всех только к обеду?       — Надеюсь, это первый и последний такой раз, — без какой-либо шутки ответила Сириэль. Трёх официально установленных часов и так было достаточно.       — Я бы так не надеялся. Ваши с Игорем… споры, напротив, только набирают обороты. И я всё не могу понять… такой причины для его заинтересованности к растерзанию ваших и без того ненадёжных нервов.       — По крайней мере сегодня я была в этой борьбе не одна. — Бросила на него взгляд с саркастичным «спасибо», игнорируя неудобную часть изречения про её якобы несдержанность. Сдерживалась она как никогда.       Снейп начал задаваться вопросами — это понятно, но пока он не задал их ей, она и рта не раскроет.       Не изменившись в лице, он дёрнул бровью и двинулся к мосту. Но, когда заметил, что Сириэль за ним не шла, обернулся.       — Вы идёте?       — Зайду к Хагриду. Нам ведь нужны псиные когти к понедельнику.       Хорошо, что не увязался за ней. Грюм не очень любил обилие людей в тесных помещениях — «количество факторов риска», как он говорил, увеличивалось. А Хагрид становился не самым словоохотливым под ледяным взглядом чёрных глаз.       После обеда, который провела за разговорами об охоте на василисков, Пожирателей смерти и гиппогрифов, Сириэль покинула приятелей. Ноги подковыливали от пары кружек горячего грога, но теперь холодные ветра не беспокоили.       До вечера эффект выветрился на благо планам прогулки до Хогсмида. Ещё в середине недели Батшеда самыми вежливыми и извиняющимися выражениями уговорила Сириэль составить ей компанию в поисках нового шарфика.       Шуршанием по витринам и полкам магазинов в поисках одежды Сириэль ранее заниматься никогда не приходилось. Из-за чего Батшеда пришла в ужас.       — Я не подозревала, что вы в столь бедственном материальном положении, — пристыженно охнула она, забирая свёрток с рубашкой и шарфом у довольной продавщицы. — Ваша одежда… прошу, извините, мне правда неловко об этом говорить, и я не желаю вас задеть, слегка неухоженная. Но всё же мне всегда казалась качественной.       — Дело не в материальном положении, — со скукой оставила Сириэль ремень и дальше висеть под прилавком. — Мама всегда подбирала и заказывала мне одежду. Мне не приходилось интересоваться ни модными причёсками, ни шмотками.       Далия подбирала дочери минималистичные образы из классики: длинные юбки, строгие штаны со стрелками, свитеры и рубашки с ненавязчивыми узорами цветов или фигур. Когда предстояло обновлять гардероб, Сириэль спокойно вверяла себя в её ласковые руки, снимающие мерки. Незатейливый повод проводить время вместе. Не беспокоило и вмешательство в виде ухода за волосами, которые без помощи Далии и её шампуней превращались бы в иссушенную жёсткую гриву.       — Впрочем, у нас в семье не только я проявляю пассивность по этому вопросу. Моя мама следит за презентабельностью каждого члена нашей семьи. Всех это устраивает. Разве что боевой обмундировкой, в которой вы меня сейчас и наблюдаете, занимался мой отец. Принцип тот же — снять мерки и передать кожевнику. У него свои контакты.       — О, — изумилась Батшеда, шаркая каблуками по слякоти, размякшей в дожде. — Это звучит в какой-то мере удобно и практично. Но я бы ни за что не отказала себе в удовольствии пройтись по милым улочкам с блестящими витринами и повыбирать воочию. Пощупать, может, или приложить к лицу… Понимаете, о чём я?       — Вполне. — Повторяя за спутницей, Сириэль раскрыла над головой магический зонтик с помощью палочки. — Я бы могла так отозваться о книгах, наверное. По сути же, книжный магазин — это как библиотека? Ищешь и выбираешь.       Пожалуй, она уж и не помнила, когда была в книжных. Всегда были библиотеки: домашняя, Дурмстранговская, Хогвартская.       — Да, конечно! — развеселилась Батшеда и указала на вывеску ближе к концу улицы, галдящей в выходной детской радостью. — Не хотите ли зайти попробовать, возможно, это вас взбодрит?       — Отчего бы и нет.       Проторчав у книжных полок какое-то время, Сириэль очнулась, только когда Батшеда осторожно потормошила её за плечо.       — Сорок минут уже прошло, Сириэль, — улыбаясь, она глянула в справочник следопыта. — Вам так понравилась книга?       — Колдографии следов и чучел. Раньше такой объём информации мне приходилось держать в голове.       — Оу… Ну вот и отлично! Сможете обновить воспоминания, хотя, уверена, у вас с этим проблем не возникало.       — Да, пожалуй, да, — закрыла книгу и вытянула из-под мышки ещё одну. Тёплое жёлтое освещение разливалось от повисшей между рядами шкафов разных форм и высоты свечи на левитационных заклинаниях. — Вот ещё растения северных берегов Британии. Такой подробный…       — О, насчёт растений… — рука соскользнула с плеча Сириэль. — Профессор Стебль вчера мне сказала, что ей стыдно перед вами. Она очень извинялась и передо мной за оказанное неудобство. Но вас беспокоить слишком волнуется.       Сириэль отпрянула от удивления и уставилась на Батшеду.       — Чего это?       — Ну как же… — замялась она. — Упомянула на собрании, что вы, возможно, задели директора Дурмстранга… Я поговорила с ней потом. Она сказала, что хотела как лучше, что рассчитывала просто побыстрее найти причину его недовольства и извиниться. Помона совсем не хотела раздражать вас лишний раз. Бедная Помона хотела извиниться сразу после собрания, но вас так быстро увёл профессор Грюм… А потом, она сказала, уже всякие извинения были вроде как и не совсем ко времени.       «Лишний раз», — усмехнулась Сириэль про себя. Не думала, что о ней сложилось такое утрированное представление. Среди событий прошлого года она даже припомнить не смогла хоть один прилюдный эмоциональный всплеск.       Но уж что есть, то есть. И этим можно попользоваться.       — Я совсем не злилась на неё. Жаль, если так показалось. Просто у меня на тот момент создалось впечатление, будто я одна должна отвечать за состояние нашего гостя. Хотя характер у профессора Каркарова… будем честны — не сахар.       Батшеда смущённо кашлянула в кулак.       — Извините, мне пока так не показалось. — Она чихнула из-за книжной пыли. Вытащив из кармана платочек, аккуратно протёрла нос. Ранее Сириэль делала то же самое, но страдал её рукав. Дважды. Теперь она поморщилась от самой себя.       — Да, может, он — человек непростой, и, пожалуй, его речь чересчур сдержана… — качнула Батшеда головой отстранённо. — На мой взгляд. Мне кажется, Хогвартс — достаточно безопасное место, чтобы не чувствовать себя гладиатором на арене. Но профессор Каркаров будто именно так себя и чувствует.       А он всегда так себя и чувствовал. И всегда так вёл себя с новыми знакомыми. Строил из себя профессионала, обольстителя, интеллигента, кого угодно, лишь бы не приметили его хвост беса и кручёные рога.       Зато, не видя Сириэль с выпуска, он первым делом взялся репутацию ей подкашивать, информацию клешнями вытаскивать, беспрерывно давить и вторгаться в её личное и профессиональное пространство, манипулировать и приписывать ей чувства, которых она не испытывала.       — Меня, к слову, ваше оружие совсем не пугало. Напротив, оно придавало вам приятный колорит. Флёр свободы и приключений в дальних странах!       Сириэль с расслаблением усмехнулась. Жаль, поддержка была запоздалой и ничего полезного вне собрания дать не могла.       — Как вы относитесь к алкоголю?       — Извините, предпочитаю пить что-то полегче, — улыбнулась Батшеда, поняв намёк. — Не люблю, когда голова кружится.       — Значит, я вас даже на кружечку сливочного не уговорю…       — К сожалению, так и есть. Если у вас найдётся завтра время, можем заглянуть перед обедом к душке-Хагриду, расскажете мне немножко про Румынию, — улыбнулась уже более ободряюще. — А то, когда я поинтересовалась у профессора Каркарова, его красноречие быстро сошло на нет.       — Так и сделаем. Тогда до завтра. Увидимся в двенадцать у входа на мост.       — До завтра, Сириэль. Не застудите горло, ветер сильнее вчерашнего.       Сириэль махнула уходящей Батшеде и, найдя табуретку у окна, присела с новой книгой, оставив пару отобранных на коленях.       Молодой помощник продавца ненавязчиво подошёл к ней разок, но после отказа от помощи больше не беспокоил. Хотя потом Сириэль прикинула, что можно было бы с ним заговорить и при удачном стечении обстоятельств переспать. А то что-то последнее время томное желание стало подпекать в ненужные моменты.       Неожиданно, будто внутри головы, раздался гулкий стук. Вздрогнув, Сириэль отлипла от страниц и, ошарашенно осмотревшись, заметила высокую фигуру за окном прямо за собой. Но только она сощурилась под светом фонаря за спиной фигуры, как та развернулась и двинулась ко входу в магазин.       Разогнув спину, Сириэль потёрла затёкшую, оказывается, почти за полтора часа (судя по часам), шею. Над дверью звякнул колокольчик, и вот лицом к ней повернулся Игорь.       Отчего-то в голове промелькнуло предупреждение, что общаться с ним стоило так, будто он очень сильно раздражал, а мозг заставил глянуть на кудрявого юношу у прилавка.       — Почти девять. Что ты тут делаешь? — начал Игорь на румынском, уставившись на книги на её коленях. Спокойствие его было удивительно махровым после утренней стычки.       — Что же я делаю? — ледяная, как горный ручей, ирония. — Читаю? Выбираю, на что бы спустить свою зарплату?       Игорь оглянулся на парня, который быстро опустил голову и убежал вглубь магазина.       — Совращаешь местную шпану?       Сириэль усмехнулась и сама расстроилась, как тепло это вышло. Уставилась из-за этого в книгу.       — Сириэль, ему и двадцати нет. Пощади ребёнка. — Это даже как рекомендация не звучало. Как небольшая насмешка, быть может. От этого Сириэль ещё острее почувствовала одиночество.       — В Великобритании совершеннолетие с семнадцати, — не поднимая головы. Отчаянно не хотелось шутить рядом с ним.       На несколько секунд задержалась тишина.       — Пойдём выпьем, — как в поражении вздохнул Игорь.       Странно было бы пить с тем, из-за кого как раз и хотелось повеселить себя забавным ощущением алкогольных водоворотов в голове.       — Пойдём, — устало согласилась она, поднимаясь. — Ты платишь.       — Естественно, — закатив глаза, он потянул свободную от посоха руку к её плечу, Сириэль без слов увернулась и устремилась к кассе. Но и тут не оставил в покое. — Я же сказал…       Фыркнув, Сириэль оставила книги на кассе и, подняв руки, вышла из магазина.       От свёртка книг в руках фонило ощущением, что купили тут не только их. Каркаров шёл на пару шагов впереди. Будь у неё с собой меч, он бы не позвал.       О его делах в Хогсмиде, ещё и без вездесущей тени-Михая, она спросила уже только когда они сели в «Трёх мётлах».       — Пил. В «Кабаньей голове».       — И сейчас продолжишь? — разыграла она скептицизм приподнятой бровью, хотя внутренне напряглась от такого алко-трипа. И от равнодушного тона.       — А Мокан занимается моей почтой. Той, что я ему доверил.       «Не всей, значит», — стиснула зубы от злости за бывшего друга, который не особо продвинулся в доверии, а значит, потратил время зря. Так же сильно злило и то, что Игорь пьянствовал в то время, пока Михай работал.       — И в честь чего пьёшь? Неужели жизнь оказалась так испорчена, что репарировать её больше нечем?       — Не начинай, мы только сели. — Игорь принял две кружки с медовухой у миловидной официантки, которую Сириэль затем проводила задумчивым взглядом. — Не отвлекайся, казанова. Лучше расскажи, что ты там такого с Аластором обсуждаешь?       — Ничего такого. — Сириэль с сожалением глянула в стакан. Игорь вечно такой сладкий алкоголь пил, что у неё зубы сводило. Но кто ж про её желание пшенично-тёмного спросит? — Делимся мыслями, где бы достать информацию об испытаниях Турнира.       Выдала без зазрений совести. Это всё и так на поверхности лежало. Значит, Игорь и так это уже если не знал, то активно подозревал. Довольная кошачья ухмылка на его лице это подтверждала.       — Дело полезное. А что тебе за надобность?       — Любопытство.       — Ты не действуешь из любопытства, только читаешь, — раздражился как от неправильного ответа на простом экзаменационном вопросе. Но и остыл скоро. — Хорошо, пускай… Тут цель очевидна, раз уж ты ранее вступалась за Поттера. А что за цель может быть во вранье насчёт Блэка?       Рассерженная Сириэль откинулась на спинку стула со стоном бессилия. Опять он!       — Дело не в самом Блэке, а в том, почему ты врёшь о нём при Северусе. И для газеты соврала, я так понял. Соврала и насчёт погони за ним. Много вранья, Сириэль, слишком много для тебя.       — Архивы поднял, — констатировав для самой себя, Сириэль сделала большой глоток. — Почему ты сам не сделаешь вывод? Чего я всё должна тебе разжёвывать? На мой взгляд, вариантов немного. К тому же ты знаешь о моём твёрдом убеждении, что Блэк не пользовался тёмной магией, а соответственно, не заколдовывал мальчишку. И как следствие — мальчишка не кидал своё имя в кубок.       — Это не следствие.       — Это оно. Мальчик не жаждет славы. Признания — возможно, но не вот этой золочённой турниром славы. Если уж упрощать, то он не слизеринец, чтобы нарушать правила ради своих амбиций. Это Снейпа душит зависть.       Промолчав с минуту, на время которой Сириэль отдалась алкоголю и мыслям, Игорь заговорил.       — Про Северуса соглашусь. И даже насчёт Поттера. Не так выглядит детская амбициозность, уж я-то знаю. А насчёт Блэка… неужто вы с ним мило поболтали, всего лишь прогулявшись до Терсо?       Сириэль не стала отвечать, только медовухи отпила, уставившись в её золотое зеркало.       — Понял. Что ж… никогда с ним лично не общался, но, видимо, он убедителен. Стало быть, дело о гибели Поттеров заиграло новыми смыслами. И кто в таком случае прегрешил предательством?       — Питер Петтигрю, — шепнула Сириэль, вынужденно поддавшись к нему.       Игорь скривился от отвращения. Опёрся локтями о стол.       — И что сталось с этим убожеством?       — Он сбежал. Ты с ним знаком?       — Питер примкнул к нам где-то… уже под конец войны, в последний год. С ним я тоже не общался, лишь видел в разговоре с Долоховым. Петтигрю подольщался к нему. Антонин не понял и презрел его. Но, кажется, пользовался, — Игорь повёл рукой, мол, «типичный Антонин, неудивительно».       Сириэль такая информация смутила — больно реакция Долохова походила и на её собственную, и на блэковскую. Это отправляло на осмысление целый крейсер вариантов характеристик для них всех.       Игорь дал паузу и себе, и ей, и медовухе.       — Побег Петтигрю — это… скверно. Если он сумел подстроить смерть, скрыться на двенадцать лет и продолжает делать это поныне… А также при учёте устроенного им взрыва на оживлённой улице и обвинении человека с безупречной для Ордена Феникса репутацией…       — Я так и сказала! Боже, уж думала, с ума схожу — от меня тогда требовали какой-то справедливости… идиотизм! — загорелась Сириэль, наконец встретив поддержку. Быстро обогнув стол, мешающий лишним пространством, села на его лавку. И зашептала в иступлённом гневе, забыла даже, что их румынскую речь тут всё равно вряд ли кто разберёт.       — Важно было убить его! Но мальчишка настоял на суде. Долбанный абсурд. Я напомнила о Блэке, которого этот же суд и посадил по ложному обвинению… Но… ох, я же здесь чужая! Меня никто не послушал. — Сириэль тут же склонила голову перед пристальностью Игоря.       Душный воздух, наполненный дыханием весёлых людей, сгустился. Прохладная медовуха не спасала, а только наводнила разум бурлением мелких подсказок.       Едва ли Игорь тоже стал действовать без цели. Если его основная цель на сегодня уже была выполнена в другом пабе… А буквально в этот же вечер Игорь, в теории, должен был бы очень обидеться на неё… Зачем же тогда он пригласил её?       — А почему ты вообще начала кого-то убеждать? — прищурился Игорь, положив руку ей на спину, но не придвинувшись. — Почему не убила? Что такого в этом Блэке?       Пальцы второй руки оказались совсем близко к её сцепленным на столе ладоням, но Сириэль больше занимало пролистывание событий той сумбурной ночи. Абсолютно все были настроены против неё.       — Кажется, я просто прогнулась под большинство. — Её ведь и учили протекать внутри мнения большинства.       Вопреки ожиданию, на лице Игоря не было разочарования, и Сириэль почувствовала облегчение. Он только убрал руку и спокойно сделал несколько больших глотков и бесцельно осмотрел барную стойку.       Некоторое время они пили молча. А когда напитки почти кончились, Игорь нахмурился.       — А что там Северус говорил про твоё вынужденное пребывание здесь?       Сириэль почувствовала напряжение — Игорь не знал, что она отрабатывала некий долг Арне перед Дамблдором? Улучшало это её ситуацию или ухудшало из-за невозможности выяснить у него подробности?       — Это уже дело моей семьи. Не твоё, — равнодушно отклонила вопрос и выскользнула из-за стола. Момент для отступления подходящий. — Не засиживайся, а то вгонишь репутацию Дурмстранга в ещё большую яму. Дети и так опасаются нас.       — А ты теперь защитница детей?       Сириэль только рукой махнула, не оборачиваясь.              

***

             Отчего-то на следующей неделе у Игоря включился режим заботливой наседки. Едва он отходил от Виктора, так тут же можно было быть уверенным в слежке. Его собственной или Михая.       Сириэль это раздражало, но и рождало понимание, что Виктор также чувствовал на себе это пристальное внимание. Взгляд Каркарова всегда был ощутим, сложно спокойно переживать зуд такого острия у себя меж лопаток.       Но при этом Игорь не торопился вытягивать Виктора из передряг, пусть даже таких незначительных, как стайка фанатеющих девчонок.       Разрываясь между тем, чтобы однажды поймать его умоляющий взгляд, и тем, чтобы внаглую выкрасть ради его же блага, Сириэль наконец нетерпеливо сорвалась на второй тактике.       — Милые леди, прошу прощения, — просочилась она в небольшую группку из парочки колец, — будьте так любезны, мистера Крама ищет его дражайший директор. Ведите себя чуть сдержаннее. — Мягко подхватила главный приз под локоть и вывела прочь с внутреннего двора школы.       В коридоре отпустила.       — Это правда?       — Нет, но ты теперь свободен, а мне пора в лабораторию.       И она нарочно оставила его, даже не удостоверившись, что в его глазах мелькнуло то, что ей было нужно.       Улов прибыл вечером, когда она спешно покидала Большой зал после ужина, на который было решено не тратить много времени ради предлога для похода в Хогсмид.       Виктор нагнал, когда она прошла уже пару коридоров по направлению к выходу из замка. Очевидно, кричать он не собирался.       — Мисс Матей, я хотел… сказать вам кое-что.       Сириэль остановилась, но скрестила руки на груди и чуть сгорбилась, имитируя закрытость, вынуждающую добиться расположения.       Виктор выглядел увереннее, чем в предыдущие разы их общения.       — Я должен поблагодарить вас. За утро. И за… то, что вы сказали про профессора Каркарова.       Тут уж Сириэль удивилась — о чём это он?       — О страхе и контроле… Каркаров… кажется, будто подчинение людей — главная часть его жизни. Я бы хотел узнать что-то кроме такого отношения.       — Несомненно, узнаешь, — почувствовав, что подобралась к слишком опасному месту преданности Виктора, Сириэль отстранилась и отвела взгляд. Важно выглядеть как можно более непричастной. — Вся жизнь впереди, и Каркаров из неё исчезнет, как только ты окончишь Дурмстранг. Вне его стен Каркаров мало что способен контролировать.       — С вами так и случилось?       — Да… Он не связывался со мной после выпуска. И это при том, что во время обучения шесть последних лет я была на твоём месте. Если б не Турнир, думаю, наши пути больше не пересеклись.       Глаза Виктора раскрылись шире, брови подпрыгнули на лбу.       — Вы… были на моём месте? Были его избранной?       — Так он теперь называет это? — фыркнула с надменным скептицизмом.       — Это? — совсем опешил Виктор. На крепко сжатых кулаках побелели костяшки.       — Ну… — Сириэль поняла, что уже перестала имитировать закрытость, ей в самом деле хотелось оставить эту затею и весь этот разговор. — Во время моего обучения таких, как ты, у Каркарова был целый набор. Только с моего курса три человека. Ещё двое со старшего, и, кажется, до этого были ещё «избранные», но я их уже не знала. Также он постоянно сменял тех, кто был младше нас на курс, никто толком не задерживался. Нашими стараниями в том числе.       — «Нашими стараниями»?..       Цыкнув на очередной вопрос, повторяющий её фразу, Сириэль уже дёрнулась, чтобы совсем отвернуться. К тому же что-то беспокоило её затылок.       — Послушай, я не думаю, что хочу говорить обо всём этом. По крайней мере не обо всём за раз.       — Но я просто хочу понять… понять, что это всё значит. Это коллекционирование…       — Так он добивается власти вне стен Дурмстранга, — чувствуя сухость лишних слов, выдавила она сквозь зубы. Жалела мальчика — слишком явственно понимала его беспокойство. Она-то постепенно постигла план Игоря, а Виктор узнал всё с нахрапа… Почему Игорь не сказал, к чему готовил его и что потом потребует? Получается, лишь курс младше её собственного был последним воспитан более-менее проинформированным. Виктор в свои семнадцать вёл себя на свой возраст. Сириэль же в семнадцать чувствовала себя лет на пять старше.       Ныне, в двадцать четыре, едва могла удержать свой возраст в голове — всё ещё чувствовала спешку в пару лет.       — Я бы хотел знать больше, — с просьбой посмотрел он. — Может… может, мы можем переговорить потом ещё раз?       — Потом, — паникующе отмахнулась Сириэль и, развернувшись, ушла.       После этого разговора ожидала, что Виктор будет искать её внимания, но он прождал до пятницы. А до этой самой пятницы ей с возмутительным постоянством попадался взгляд Снейпа. Никогда ранее не пялился так долго и так откровенно прямо.       И только тревога от догадки причины его перемены не давала спросить в лоб. Он начал бы задавать вопросы, начал бы снова ковырять острой иглой слова раны, уже покрывшиеся толстой коркой. После такого Игорю было бы куда проще заразить её своим гноем.       И в эти дни он держал язык за зубами. Удивительная сдержанность, притом, что во время общих трапез Снейп не раз пытался впутать его в беседу с Сириэль. В беседу о зельях. Сириэль эти попытки надоели к вечеру четверга.       — Да оставьте вы его в покое, — наконец решилась притормозить Снейпа.       — А разве профессору Каркарову не интересно, что написал учитель его собственной школы? Или что его выпускница даже не считает это событие достойным обсуждения, хотя, начиная работать здесь, очень хвалилась его наставничеством?       Медленно пережёвывая ужин, Игорь повернул голову и оценил провокатора, как нечто переломанное и дешёвое. Затем посмотрел на Сириэль с полувопросом.       — Флореску наконец выпустил то исследование о зелье Мопсуса, — неохотно пояснила Сириэль.       — Которое восемь лет в столе держал?       Сириэль с усмешкой покосилась на него. Ответив ей тем же, Игорь посмотрел на Снейпа до неприличия высокомерно.       — И чем я должен тут интересоваться? Это Британия тонет в секретах, а в Румынии всё прозрачно. Не лезь, пока я ем. Один твой вид перебивает аппетит.       До следующего вечера Снейп решил игнорировать обоих.       Вместо него Сириэль в пятницу после ужина пришлось терпеть Виктора. Про «избранных» больше не спрашивал, вероятно, из-за присутствия Полякова и Петреску.       Ранее Сириэль не приходилось наблюдать в Викторе умений расположить к себе и вести беседу. Хотя они, конечно, толком и не разговаривали, помимо того, что его недоверие к ней явно перевешивало все его умения.       Понятнее стало и наличие свиты рядом с Виктором — это действительно были просто его друзья, искренне сочувствовавшие и переживающие за безопасность. Поэтому они теперь с ещё большей настороженностью пялились на неё. Но диалог о квиддиче и выходцах из Дурмстранга по этой стезе поддерживали.       На этой почве Сириэль упомянула Бориса Волчанова. Все трое его вспомнили и даже хорошим словом одарили. Неудивительно, Борис располагал к себе весёлым и открытым нравом. Сириэль и сама скучала по нему, о чём даже вскользь упомянула. Это вызвало неожиданную поддержку.       — У вас, по крайней мере, есть дозволение связаться с ним, — обнадёживающе отметил Поляков. — С нами он вряд ли даже общаться станет.       — Борис никогда не отличался высокомерием. Он общителен и падок на комплименты, как и я, если уж на то пошло, — возражая, ответила Сириэль и глянула на тропинку, ведущую к Хогсмиду.       Когда это они успели на неё выйти? И куда это они вообще шли? Неужели её в какой-то момент уговорили заглянуть в «Три метлы»? А она согласилась, получается?       Вот Игорь ей потом устроит… И как это он упустил своего принца из виду?       — А Каркаров не возражает против таких ваших вылазок? — вопросительно приподняла она бровь, глядя на Полякова.       — Меньше знает — крепче спит, — хитро ответил Петреску, одним движением головы откинув длинные волосы от лица. — Это ведь забота.       — О. Ну хоть что-то не меняется, — усмехнулась она, и удивлённые ребята рассмеялись.       Наверняка и сейчас Игорь смотрел на их удаляющиеся фигуры из окна замка. И молчал бы, глядя потом им в глаза.       Пока мальчишки отвлеклись на спор, Сириэль оглянулась. Оконный свет разукрашивал кирпичного великана жёлтыми пятнами. Ясное небо одаривало блеском звёзд мокрую черепицу высоких башен, а сильный ветер срывал с их крутых скатов капли, сияющие кристальной крошкой.

***

      Каркаров не перехватил её взгляд — она не смогла бы углядеть его среди сотен жёлтых глаз. Ему и так было достаточно, сыто. Она почувствовала и оглянулась. Он даже знал её мысли — вспоминала свои школьные годы, когда вот так же сбегала на попойки с приятелями. Но теперь разница в том, что она взяла чужое — его.       Чувство в форме перекошенного сиамского близнеца проскребло когтями в груди. Одна его вещь увела другую. «Долбаный абсурд», — навязчиво отбарабанила в голове грубость так и не вырванного языка деревенщины.       — Это правда? — послышался голос за спиной. — Матей была одной из твоих любимчиков?       — Любимчики… — протянул с ленивой насмешкой Игорь, не отворачиваясь от окна к настырному Северусу. Его длинный нос уже начал надоедать. — Как ты умудрился прийти к такому выводу?       У Игоря было предположение, что это Сириэль проболталась… но она точно не назвала бы себя его любимицей. С натяжкой таковым можно было счесть Исмаила Дука-Хаджи. Остальные были в той или иной степени удобны, как бывает удобно кресло или меч.       — В живых стенах Хогвартса тайны легко разносятся на большие расстояния.       — Какое имеет значение положение мисс Матей в прошлом?       — Прошлое имеет влияние на будущее, — ответил Северус так, как ответил бы Альбус, но с такой интонацией, будто и сам это понимал, и оттого произнёс с плевком.       Едва оглянувшись, Игорь порезал его взглядом «сказанное — полная глупость».       — Так что?       — Что? — переспросил Игорь и тут же прикусил язык раздражённости. Такая игра в слова сама по себе являлась подтверждением. — Лучше подумай о том, почему Матей защищает Поттера. Кто смог уверить её в его невиновности?       Тишина была ответом. Игорь ненавидел тишину.       Заплаканное дождём окно открывало вид на безупречное ночное небо над светлячками уютной магической деревушки и прятало в отражении полупрозрачную ухмылку.