Вопрос сторон

      Пару первых недель июля Сириэль провела в лихорадке после эликсиров, сквозь ворох мучений мутируя во что-то более ведьмовское.       Большая же часть лета была посвящена наконец настоящим походам, настоящей ведьмачьей работе! Бес, леший, двурог, вынтоа́се, полуденница и её родственница полуночница, эндриага и её выводок, — это из самых интересных жертв их с отцом охотничьих вылазок. Было также и множество гулей, призраков и утопцев — Сириэль сбилась со счёта, убивая их. Подобное занятие вдруг превратилось в рутину.       Едешь по лесу, слышишь знакомый гул, скрежет гниющей пасти или вонь — будь добр спешиться с пегаса и очистить лесную опушку от нечисти.       Июльская поездка в Албанию немного разбавила рутину. По старому знакомству Нотт старший направил туда отца Сириэль. В чаще, близ одного из придорожных хостелов, принадлежащих знакомому Нотта, обнаружили всплеск тёмной магии.       И Арне с Сириэль пробрался в опутанную мощным проклятием тёмной магии лесную поляну с выжженной травой и кустарником. Лишь наполовину обращённая в ведьмака Сириэль с недостроенной ментальной защитой не смогла там долго находиться. Всё, что рассмотрела, — растасканные дикими зверьми чьи-то останки.       Позднее в меру встревоженный отец рассказал, что это была волшебница, судя по пошиву одежды. Того, что от неё осталось…       Вероятнее всего тёмный волшебник стал причиной появления волков в этом месте, а те — причиной её гибели. Кроме следов зубов зверей, которые сами не сунулись бы в такое пекло тёмной ауры, распознать что-то не удалось. Точнее обстоятельства умерщвления определить без специализированного образования мракоборцев не представлялось возможным.       С весточкой, отлетевшей филином к Нотту, задание было завершено, и они вернулись в Румынию.       В августе у Сириэль состоялась крайне неудачная встреча с големом. Ведьмачка со средним весом и пока без знаков никак не могла справиться с ним лишь мечом. Магические знаки ведьмаков, представляющие собой простые стихийные заклинания, станут доступны ей только через год, то есть ещё через два Испытания Травами — два приёма ведьмачьих зелий.       В сражении с големом Сириэль всё время оказывалась оглушённая на земле, а обычную магию отец использовать запрещал, аргументируя тем, что нужно полагаться на физическую силу и реакцию. Магии в виде волшебной палочки легко лишиться, а с прытью и изворотливостью враг уже так просто не совладает, кем бы он ни был.       А сам всё стоял в стороне, давая дочери как следует промучиться. «Остудить пыл», — как он ещё говорил. Каркаров о чём-то подобном раньше говорил: «Сбить спесь».       В итоге разобралась с големом запрещённым образом — подорвала, броском скомбинировав пару зелий. Сириэль взорвалась вместе с монстром, но лишь смесью стыда, злости и облегчения.       Настроение поднялось, только когда отец впервые взял её с собой на общую у вольных ведьмаков охоту.       Без заказа каждое лето ведьмаки, не принадлежавшие к какой-либо ведьмачьей школе, а иначе называясь вольными, отправлялись на охоту за василисками. Компания, в большей степени состоящая из мужчин молодого и среднего возраста, задорно игнорировала авторитет и заветы Арне по остужению пыла ещё неразумного «волчонка», всячески потакая Сириэль, чем она совершенно бессовестно пользовалась.       Один, ещё молодой, шутливый, настолько впечатлился её непосредственной самоуверенностью, что завоевал-таки ночь страсти, на утро пытаясь удержать букетом полевых цветов и бутылкой огневиски Блишена. Но Сириэль уже вела другая страсть — охота на королевскую виверну. Вместе с парой особо азартных ведьмаков разворошила гнездо несчастной наседки, чтобы встретиться лицом к лицу с максимально разозлённой особью.       Арне не приветствовал ни провокаций, ни вандализма, ни любовников, но оглушённую вольными ветрами Сириэль подстёгивал самый раскованный дуэт ведьмаков. Их наняли Пожиратели смерти, и она завидовала их дорогим контрактам.       С ними она чувствовала себя уместной и в полётах на лапах гарпий, и в постановлении рекорда по убийству утопцев, и в перекрикивании банши, и в танцах на грани смерти с полуночницами…       Под треск костра и плеск браги они горланили древние баллады о соломонарах, седлавших когда-то балауров, и вместо молитв слушали клёкот хищных птиц, пирующих на звере, убитом звоном ведьмовских клинков ещё во цвете дня.       Солнце выжгло волосы и несколько мелких веснушек, а воспоминания прошедшего года утекли сквозь пальцы ледяной водой горных ручьёв. Утренний туман умывал, ночной дождь очищал, лесные озёра поили илистым вкусом пьянящего покоя. Шелест травы предлагал утешение свежей прохладой, скрип древесных столпов обнадёживал вековой непокорностью.       И невозможно было придумать жизнь лучше этой.       Но лето уходило в закат, а отец всё твердил про собранность, контроль и холодность разума. Теперь же Сириэль не была готова внимать всё это так просто. В прошлые походы с ним часто чувствовала себя слишком неправильной, неуместной и разросшейся, а тут появился ещё с десяток образчиков вольного стиля. Затмило глаза даже то, что опыт и сноровка этих ведьмаков с лихвой перекрывали отсутствие эрудиции равной её собственной.       Школьные годы в рядах отличников и фаворитов некоторых учителей, ещё и лично директора, не позволяли чувству собственного превосходства Сириэль опуститься ниже завышенных представлений о себе. Оттого уроки умеренно мыслящего отца казались тяжело и бестолково сковывающими рамками.       Дома на этой почве тоже шла война — дед чувство уверенности Сириэль одобрял и поддерживал с криками и скандалами. Сам грешил тем же пороком, его также когда-то поддерживал названый отец. А Арне пытался приструнить двух упёртых баранов, по несчастью являющихся ему близкими и, конечно, любимыми родственниками.       Тридцать первого августа Сириэль (или скорее её отцу) был выдан почётный выходной. Только спокойно подсобрать кожей летний загар она не смогла — с раннего утра отправилась на охоту в придомовый горный лес, насыщенный жаром еловых смол.       Не встретив до самых сумерек ничего криминальнее лося, Сириэль заняла ноги походом в ближайший паб, чтобы ночью крепче и горче спалось перед отправкой в Хогвартс. Голову уже наполнило ожидание предстоящей скованности подле Снейпа. Пара деловых писем за лето — более они не общались. Может, ему не понравились письма на бересте? Но ничего другого в походе и не было.       Мысль за мыслью, и она вспомнила об уже, кажется, устаревшем за охотой обещании. Попытка не пытка, простенький и говорящий адрес помнила благодаря крайне скудному запасу в её голове вообще каких-либо адресов.

***

      На залитой дождём и булыжником площади Гриммо нужный дом под номером двенадцать втиснулся в кирпичную кладку однотипного строения, нашпиговавшего Лондон плотными рядами лишь с редкими мазками зелени. Город был холоден и неотзывчив, как каменный склеп с вялыми цветами похоронного венка. Странно находиться здесь, пока в ушах танцевал тёплый ветер Балкан, а в носу засел пепел с костра.       За чёрной дверью мрачный коридор встретил давящими узкими стенами, пыльными объятиями и ощущением слежки. «Призраки», — быстро заключила Сириэль, заметив засохшую эктоплазму, давным-давно стёкшую с потолка по стене и под плинтус.       Шаги медленно продвигали вперёд. Вытащив меч, Сириэль принюхалась. С последних мутаций обоняние слегка обострилось. Но разобрать состав воздуха на компоненты не успела — позади раздался вой.       Обернувшись, молниеносно разрезала серебром бестелесный дух. Его слабеющий голос утонул в глубине коридора. Теперь уже навсегда.       Ещё пару шагов к концу коридора, к лестнице и к двери по боку, и гроздям эльфийских голов, облепивших и без того вычурный узор обоев, будто бы являясь украшением. Но это ж безумие безвкусицы. Надо красавца оленя вешать или черепушку лешего…       Дверь за изгибом лестницы резко открылась, и на пороге появился высокий черноволосый мужчина. Сириэль некогда было его разглядывать, из серванта за его спиной вылетел очередной призрак, уже женщины. Видимо, пользуясь удобным положением живого щита, рассчитывала на невозможность замахнуться.       Не растерявшись, Сириэль плечом толкнула человека в грудь, и он пролетел сквозь призрачную даму, повалившись на пол. Сириэль танцевально отступила со взмахом клинка. С оглушительным визгом обжёгшись о серебро, умершая развеялась в пустоте.       — Пригласил в дом ведьмака — будь готов, что он порубит твоих мёртвых родственников, — усмехнулся Блэк, поднимаясь на ноги и отряхиваясь. — Слышала поговорку «насилие порождает насилие»?       Не успев как следует обрадоваться знакомому, Сириэль скептично цыкнула.       — А ты слышал поговорку «против лома нет приёма»? — с нарочным пафосом крутанула меч. — Как ты? — кивком приветствовала его протянутую руку. Не планировала иначе отвечать и изменять принципам с малознакомыми людьми.       Блэк неловко опустил руку, с притворством обтёр о штанину.       — Ничего, — исчерпывающий ответ нежелания говорить правду.       Сириэль с уважением приняла это.       — Я превосходно, спасибо, что спросил.       Совсем растеряв уверенность, он опустил голову и отвёл взгляд. Сириэль легко забрала бразды беседы в свои зубы.       — Позволишь побродить здесь немного? Не могу спокойно сидеть в такой… — оскорбление чужого жилища не решилось проявить себя, — некомфортной обстановке. Тем более, это вроде как моя работа. — И после румынского солнца кипела кровь.       Блэк пожал плечами и взмахом руки обвёл кухню, как пригласил, и взгляд вдруг сделался ехидным.       — Конечно, иди поубивай моих предков в моём доме. Знаешь, за двенадцать лет в Азкабане границы нормы слегка стираются.       — Ой, брось. Они тебе всё равно ни к чему. — Кто станет жалеть призраков? Звонко щёлкнула пальцами, привлекая к себе внимание стен. — Слышали? Если будете вести себя прилично, я не буду убивать всех подряд, — ткнула пальцем в Блэка. — Живое тому доказательство. — Улыбнулась на его смешок, но, оглянувшись, добавила тише. — Устроишь экскурсию?       — Если желаешь, — зовя за собой, кивнул, как от нечего делать. — Я здесь всего пару дней. Завтра планирую вновь убраться отсюда. Забрал несколько необходимых вещей пока ожидал тебя. — Они вышли с кухни, и он оглянулся. — Ты про меня забыла, верно?       — Ну, прости, что не поставила тебя во главу своей жизни.       — Прощаю, — обронил с небрежной самоуверенностью, отчего у Сириэль глаза закатились. — У меня тоже было ещё одно дельце. Думал, как бы и стоит ли связываться с Гарри…       На этот раз Сириэль воздержалась от комментариев.       Они прошли три комнаты нулевого этажа: большую столовую, рабочий кабинет и комнату для прислуги. Получив лишь тишину да горы пыли на белых платьях покрытой мебели, поднялись на первый этаж.       Пройдя на лестнице мимо пары изъеденных молью штор, Блэк саркастично пробубнил что-то под нос. Но, когда Сириэль переспросила, он с недовольной надменностью скривил лицо.       — Там за портьерами портрет моей матери. Обругала меня, едва я в дом сунулся. И одного моего гостя затем. Сумасшедшая женщина… — с параноидальным блеском в глазах он смятенно оглянулся на дырявую ткань. — Хотела, чтоб художник подчеркнул её сильные стороны, ха! — Насильно выдавленная улыбка его не украсила. Хотя в общем лицо было уже не таким скелетообразным, можно углядеть человека и куда больше эмоций. И как следствие тревога являла себя ярче, напустив на Сириэль неуютное предчувствие.       На первом этаже в большой женской спальне им повстречалась банши. Скормив ей масло против призраков, Сириэль технично её прирезала, стараясь не кричать вслед за провоцирующим и ушипробивающим криком.       Собирала пепел, оставшийся с призрака, когда Сириус хрипло произнёс:       — Кажется, это была она…       — Мать? — Наверное, надо было перестать сгребать ингредиент, но он был ценным… так что Сириэль лишь ускорилась.       Тихое на протяжном выдохе «угу» из-за спины.       — Вы не ладили? — закупорив и спрятав бутылёк в портмоне, оглянулась к бесчувственным глазам, уставившимся в серое пятно на полу.       — Она меня стыдилась… презирала. Я её ненавидел и я… я разочаровал всю семью.       — Азкабаном?       — Нет, — очнулся, просёк, что невольно попал в беседу, и вмиг похолодел, обозлился и предельно отстранился, — всё началось много раньше.       — Мать-банши, круто, — попыталась съехать Сириэль, чувствуя себя пойманной за руку.       — Да ну?! Было б круто если бы твоя мать после смерти стала банши?       — Моя мать после смерти станет не банши, — отстранённо протянула она, но не желающий ничего слышать Сириус покинул комнату.       В двух малых гостевых спальнях не было ничего уникальнее десятка крыс и мелких бундимунов. Они, быстро миновав полки и вставшие настенные часы, просочились под вычурные вензеля плинтуса и животные ножки шкафов.       — Дело в Ордене? — пресытилась Сириэль тактичным молчанием.       Встрепенувшись, как от сна, Блэк отвернулся от окна, у которого бестолково тыкался палочкой в рваную зелёную штору.       — Это тоже позже. Почему ты интересуешься? — он строго нахмурился, но Сириэль не почувствовала ничего более напускного предупреждения. Этого мало, чтоб её остановить.       — Не встречала разочаровавшего всех старшего ребёнка, — играючи качнула рукой. — Я и сама старшая.       — Не лезь мне в голову, — по-волчьи сморщил нос, направившись к двери.       — Как же ты сработался с Дамблдором? — наперерез загородила собой проход. — По-моему скромному мнению, он любит игры с разумом.       Настроение Блэка переменилось на противоположное. Брови весело взметнулись, из-под спутанных усов насмешливость вытянула уголки губ на небритые щёки.       — Не оценила его методы по удержанию полезных кадров? Можешь счесть это за комплимент. Хотя лично я не представляю, что он углядел в тебе кроме бараньего упрямства и гонора. — Ярость в глазах хотела растерзать. Да когти сгнили.       — Эти качества задолжал ему ты, — не менее колко, не отступая с прохода и не уступая в улыбке. — Во мне очевидно побольше достойного комплиментов.       Приятно впечатлило его скорое понимание сути её задержки под крылом Дамблдора… Сразу почуял подвох в найме ведьмака, пусть это и не прозвучало, Сириэль слышала звон потаённой иглы меж шумных строк.       — Стерва, — фыркнул он и толчком плеча в плечо убрал с дороги. Едва ли в слове можно было нащупать оскорбление.       Довольная перепалкой Сириэль последовала за ним.       В последней на этаже комнате, большой гостиной-библиотеке, мечом и палочками махать пришлось активнее. К высоким книжным шкафам налипли и призраки, и докси, и пикси, и боггарт выполз из-под ковра чёрной вуалью, превратившись в клацающую пасть тюремной решётки. Она так странно накренилась, будто опасность была не в нападении, а в том, что ты сам от головокружения мог упасть в её тьму.       Побледнев и так бескрасочным лицом, Блэк замешкался, и Сириэль из-за его спины выбросила Ридикулус, превратив решётку в красно-белые леденцы.       — Хах, неплохо, — нервно усмехнулся он, когда боггарт рассыпался от удара серебряным клинком. — Если б всё было так просто и сладко…       Чтобы не выдать такой же неуют при мысли о тюрьме, которая грозила ей всего год назад, Сириэль состроила заинтересованность в обстановке комнаты. Массивный камин, диваны на лапках, рояль, заросший чрезмерно большой паутиной в углу, и сотни-сотни книг в шкафах под потолок по периметру Г-образной комнаты. Ещё пара буфетов с артефактами и призами меж высоких узких окон, забитых досками.       — У богатства есть подобные преимущества… — пространно подобрала условно-нейтральную реплику.       — Да что ты? — съязвил Блэк, раздражённо резанув взглядом по растерявшему зубы роялю. — Расскажи же мне скорее.       — А я небогата. — Ленивый, но мощный Экскуро вычистил семейство бундимунов из-под кофейного столика между длинными диванами напротив завывающего полтергейстом камина. — Но знаешь, богачи частенько, сами того не замечая, пользуются благами высших мира сего. Неужто ты так предкам поперёк горла встал, что они даже потенциальным продолжателем рода пожертвовали? Не был бы ты красивым… — мельком глянув на его невразумительную личину, Сириэль уточнила, — ну, я имею в виду в те годы, то в целом ещё понятно их нежелание подкупить властей. Плоды инцеста редко выходят удачными… не буду продолжать, ты вроде образованный.       — Так я теперь ещё и урод, — Блэк пнул массивное кресло так, что оно повалилось, явив под свет свечного светильника пищащего бундимуна. Он его вычистил, но совершенно ясно — лишь для того, чтобы выплеснуть ярость. Как и с креслом.       — Не красавец, — примирительным тоном она смягчила углы и убийственным заклинанием — тело полтергейста. По каминной трубе оно слетело вниз и рухнуло в золу и с ней развеялось под очищающим волшебством.       — Будем реалистами, тебе предстоит длительное восстановление.       — А я чёрт знает, почему меня не выкупили! Мою матушку умом не понять! — всплеснул он руками, не давая ногам покоя, ходя от шкафа к роялю вдоль гобелена с искусно вышитым деревом рода. — Только психозом!       — А отца?       — А не твоё дело! — рявкнул и вылетел из комнаты.       Второй этаж расползся таким же длинным коридором с разветвлением комнат, но у лестницы он аппендиксом также заворачивал в пространство для отдыха с парой диванов, местом для гаданий, множеством пустых портретов, наградных грамот и барной стойкой у двери в дальнюю комнату.       — Так ты в итоге связался с Гарри? — отыскала Сириэль тему для разговора после слаженного сражения с ожившей охранной гаргульей, за время которого Блэк выжал излишки гнева.       — М-м, — задумчиво протянул он, отпихивая ногой камень и собирая всё Репаро, — в недавнем времени — нет. Здесь сломаны камины, а может, сеть как-то заблокирована. Пока не разобрался. — Заново наложил на статую охранные чары, но уже ориентированные на себя.       — А совой? — Когда замочная скважина, искря, не поддалась Аллохоморе, Сириэль выбила трухлявую дверь ногой под озадаченным взглядом Блэка.       — Уже использовал перед каникулами. Теперь остерегаюсь — могут перехватить. Ловцы сов ещё существуют или исчезли с концом войны?       Комната раскрылась художественной студией. Несколько белых полотен ожили, потянув к нарушителям спокойствия холстяные руки, пуская на пол смоляно-чёрную краску. Не имея представления, что это, Сириэль призвала пламя.       — В Британии они незаконны. — Она прищурилась от жара и поиска воспоминаний. — В Румынии тоже, но спецов найти ещё можно.       Пламя быстро сожрало все проявления потусторонней активности, а Блэк торопливо затушил последствия мощным Агуаменти. Заклинанием поглотив дым и выбив окно, Сириэль потоком магического ветра заманила в комнату свежий воздух.       — Ты нарочно такая уничтожающая?! — в невнятном возмущении всплеснул руками Блэк сразу, как починил окно Репаро.       — Это моя работа, — вразвалочку шагнула к выходу из комнаты.       Но от неё не отстали.       — Ты только это умеешь? — что-то растрясало Блэка изнутри.       — Умение — не ноша за спиной, нет ничего страшного, что я свои умения применяю, — вперила она кулаки в бока. Сириус был готов взорваться, поэтому Сириэль решила умаслить. — Я была обычным ребёнком-полукровкой, бегала с соседскими детишками по грибы, слушала музыку с младшим братом и читала энциклопедии о зверушках. Так что нет, убийства — это не всё, из чего я состою. — Сощурилась на его пронизывающий взгляд, по-особенному тяжёлый. — И не смей мне говорить, что никогда не убивал. Может, гражданскую дуру ты и сможешь убедить в чистоте рук, но не меня. Мне вообще нет дела до твоих грехов.       Он дал ей обойти себя и догнал не сразу, только у новой комнаты в конце коридора, где Сириэль, боковым зрением уловила, как расслабилось его лицо.       Когда вошли в очередную спальню, которую Сириус назвал своей, в нос ударил запах гниющей плоти. Ничего не обнаружив ни в шкафу, ни в камине, под столом или кроватью, Сириэль сообразила притопнуть каблуком. Из-под половиц раздался писк и топот множества маленьких ножек к одному из углов комнаты.       — Экскуро! — вложив максимум силы, взмахнула палочкой по змееобразной дуге в беспокойный угол, оживший бундимуном-маткой. Громкий писк плавно затих. Угол и небольшая часть комнаты засияли чистотой.       — Блестяще, — схохмил Блэк.       Сириэль гордо усмехнулась. И, подумав, предложила:       — А что, если я передам письмо твоему мальчишке?       От удивления в мутно-серых глазах очнулась надежда.       — Тебя правда это не затруднит? — выдержал этикет, хотя плечи уже ободрённо распрямились.       — Я же предложила. Всё равно завтра в Хогвартс. Теперь буду преподавать, — усмешку сжала безрадостность.       — Ого, — новое удивление отличилось бóльшим одобрением. — Могу тебя поздравить? — Вероятно, выражение её лица дало повод усомниться.       — Не стоит.       Блэк переступил с ноги на ногу и вдруг засуетился — подскочил к рабочему столу, проверил ящики, затем отклонился к книжному шкафу рядом, достал листок, приткнутый меж корешками.       — Не торопись, не опаздываешь, — попыталась успокоить, но он уже трансфигурировал перо с чернилами из безделиц, живших на пыльной каминной полке, и принялся писать.       — Ладно, я проверю остальной этаж. Жду у лестницы.       В прочих комнатах было по-скучному одиноко. Богатое убранство запылилось, что смягчило мрачные тона, но многочисленные вставки в виде змей до сих пор поблёскивали и порой контрастировали с совсем пустыми углами или наоборот — заваленными хламом. Как безделицы былой роскоши соседствовали с древними артефактами, от которых тянуло проклятием обозлённого одиночества.       Блэк нагнал, когда Сириэль шла к лестнице. Переполненный внутренним светом, вручил письмо и тяжёлый мешочек с характерным звоном награды. Всё было спрятано в расширенное заклинанием портмоне.       — Спасибо, Сириэль, — улыбался Блэк, на что она лишь понимающе кивнула, не желая сильнее касаться трагедии разделения родственников.       Это понимание кололо обидой — её крёстный отец в итоге оказался хуже поттеровского. Долохов даже не пытался к ней подойти и заговорить. Даже когда такая возможность не требовала усилий больших, чем пересечение комнаты. Сириэль пришлось это делать самой. Усилия впустую.       Поднимаясь на третий, чердачный и последний, этаж вслед за торопливым от перевозбуждения хозяином дома, она решилась заговорить, чтобы смахнуть мрак с настроения. А заодно ненавязчиво напомнить о желательности соблюдения этикета джентльмена, то есть, поднимаясь по лестнице, идти позади женщины.       — Поднабрал вес. Молодец.       — Глядя на что, ты сделала такой вывод? — он обернулся и перехватил её взгляд со своих бёдер.       Сириэль не постеснялась после этого смотреть в глаза.       — Не обольщайся, я смотрела на ноги, — указала на штанину, которая теперь сидела плотнее. — На твою задницу смотреть всё ещё больно.       — То есть ты и на неё смотрела? — шутя, поймал Сириус на вранье.       — Только после того, как ты намекнул, — вернула ему ухмылку.       К тому моменту как они забрались на чердак, Сириэль насчитала семь призраков. После чердака счёт не изменился, и они спустились на кухню. Блэк спохватился делать чай.       Когда разнёс по грязной комнате ещё более неприятный запах застоявшихся и пересушенных трав, Сириэль промолчала лишь усилием воли. Но губа недовольно дёрнулась, и это не укрылось.       — Эльф не слушается, а сам я… давно чай не делал. — Увидев, что его не поняли, спросил: — Совсем дерьмово?       — Грех жаловаться, двенадцать лет — всё понятно. Просто в моей семье эльфов нет, да и в Румынии они непопулярны, — щёлкнула ногтем по фарфоровой чашечке. — А в школе прислуги не было вовсе, так в нас воспитывали самостоятельность.       Или наказывали.       — В Великобритании домовые эльфы — норма, — с неохотой начал он, присев на стул через угол от неё. — Особенно в семьях подобной моей. Для эльфов быть бесхозными — позор, как посрамить честь. Лично мне никогда не нравилось присутствие Кикимера в доме. Но надо признать, что во многом есть плюсы и минусы, — он покачал пальцем в её сторону.       Сириэль, разглядывавшая шкаф с сервизом в искусных паучьих сетях, искоса задела жест взглядом.       — К чему ты это?       — К тебе.       В созерцании сервиза больше не было ничего интересного — лицо собеседника, поднабравшее за лето красок, завладело вниманием.       — Я кое-что вызнал о деятельности ведьмаков. Это профессия для людей с этикой, далёкой от альтруистичного благородства, — констатировал, выдержав прямой взгляд. Но Сириэль быстро переключилась на чугунную люстру, не найдя причин для возражений. — Ты права, я не чист на руку, я… — постучал пальцем по месту на столе, где взглядом размазал размышления.       — Я убивал. И я… отплатил за это, — эмоции зашлись в нём яростной пятернёй через грязные патлы волос. — Попытался отплатить. Может, никогда не расплачусь. Но ты… — он поднял взгляд, глубоко-чёрный. Сириэль сжала кулаки, готовая к удару. — Не платила вовсе. Тебе даже не стыдно, не совестно. Ты жестока, потому что считаешь это правильным. — Казалось, ещё немного, и его переломит, Сириэль напряглась всем телом. — А Петтигрю… нужно было послушать тебя! — сорвавшись, в быстром движении стукнул кулаком по столу.       Вздрогнув, Сириэль со скептичным недоверием посмотрела на первого в жизни волшебника, который открыто признал её не чрезмерной.       — Жестокость — несомненно минус. Я тоже поддаюсь ей порой. А порой… — продолжил, но поджал губы, самозаткнувшись. Пережил несколько будто выкручивающих наизнанку секунд. — Бывает так, что жестокость могла бы помочь избежать жалости, которую не все заслуживают. Помогла бы… не жалеть об упущенном.       От нового взгляда Блэка Сириэль осела в позвонках. Молчание послужило ответом, хотя чесалось согласиться вслух. Внутри всё, кроме голоса отца, ликовало — оправдано желание убить ничтожество! «Главное защищать, а не убивать», — так Арне учил: «Сильные защищают. А убивают те, кем гнев управляет. Где ж тут сила?».       Потеплевшее сердце дёрнул другой его урок: «Равенство не принесёт нашей семье денег, а следственно и благополучия. Нужно оставаться на стороне силы». И он оставался с Волдемортом. С Каркаровым.       Когда Сириэль путалась, он напоминал главный ориентир: «В семье всё можно решить, всё преодолеть». В груди разгорелось так, что тоже захотелось стукнуть кулаком по столу. Отец жил в мире с собой, пока Сириэль разрывали противоречия.       — Так значит, румынка… — Сириус отвёл взгляд и тему в сторону. — У тебя ловкий английский. А обучалась ты, стало быть… в Дурмстранге?       — Так точно, — дабы успокоиться, хлебнула чай, не возлагая надежд на то, что провалялось без обновления неизвестное количество лет. Но даже отсутствия надежды оказалось недостаточно. Хотелось выплюнуть обратно.       — Получается, Каркаров был твоим директором? — неодобрение щедро прошлось по голосу.       От неожиданности вопроса Сириэль глотнула. Чай. Дрянь. Неимоверная! И как Блэк не замечал?!       — Он ведь тёмный волшебник.       А Сириэль продолжала молчать, боясь вдоха, который принесёт душок «чая» из пищевода.       — Волдеморту прислуживал. — Точно пытался вытряхнуть из неё эмоции, но Сириэль нечего было ответить на правду.       Через силу сглотнула слюну и подавилась икотой от запаха. В носу засвербело.       — Так… — шмыгнув, заставила себя говорить, чтобы отвлечься. — Каркаров пришёлся на вторую половину моего обучения. Мне было четырнадцать, когда он заступил на пост, — говорить стало трудно, но уже не из-за чая. Сморгнула воспоминания, нервно дёрнув головой.       Блэк в сомнении повёл бровями и придвинулся к столу.       — Он был… Я слышал, что Дурмстранг под его руководством переживает сложные времена.       Было понятно, куда он так осторожно вёл — к очередной жестокости, не знающей жалости. Сириэль и сама не желала вдаваться в подробности собственного обучения. Потёрла шею.       — Они сложны для слабаков, — ощетинилась, совершенно инстинктивно защищая родную школу. Но, качнув головой, смягчилась, отбившись от навязанного правила держать язык за зубами. — На самом деле мне, можно сказать, повезло, — дыхание провалилось в горечь прелых листьев. — Всем доставалось, но мне не так сильно, как могло бы. Благодаря протекции отца. Он работал на Каркарова, — Сириэль чувствовала, как начала слегка проваливалась в себя.       — То есть… — Сириус замялся, замельтешил взглядом.       Сириэль не могла понять его перемены — только что был готов накинуться с обвинениями, но уже потерялся.       — Каркаров вхож в твою семью? — спросил он с нарочной отчуждённостью.       — Нет. Он не бывает… не был у нас дома. За исключением единственного случая. — Давно оставленный и покрытый, как чайный сервис, паутиной клочок воспоминании раскрылся яркой картинкой. — Тогда я впервые и увидела его. Мне было шесть лет.       Отец приволок раненного мужчину прямо в дом.       Трёхлетний Йóргун всё ходил хвостиком за Сириэль. Сквозь щель в дверном проёме они углядели, как папа латал незнакомца, лежащего на их радостно-жёлтом диванчике. А на полу под ним столько крови… Братика это не пугало в силу возраста, а Сириэль на тот момент уже привыкла к виду крови.       Как только отец отлучился в лабораторию за зельями, дети с писком ворвались в гостиную и подскочили к нарушителю границ их дома. Маленькая Сири направляла на бледного измученного чужака кухонный нож, а братик — вилку.       Но переменчивое внимание детей привлёк странный рисунок на руке мужчины. Йоргун хотел подойти ближе, когда незнакомец задрал рукав выше.       — Вдруг это морой, — по-щенячьи оскалившись, задержала Сириэль брата у себя за спиной. Потерю крови с бледностью и синяками под глазами у неё связать не получилось.       Вернувшийся отец обнаружил детей в неположенном месте. Замахнулся на них кулаком и зло ухнул. Голыми пятками оставляя за собой кровавые следы, дети с писком вынеслись прочь. Радостный хохот, вылетевший за ними в коридор, выдавал с потрохами несерьёзность угроз ласкового отца.       «Ты их избалуешь», — журил тогда товарища Игорь.       В следующий раз увидела Каркарова уже только в четырнадцать лет, будучи на пятом курсе. Старый брюзжащий директор куда-то делся, и на его место пришёл он.       — Расскажешь?       Не ожидая посторонних звуков, Сириэль вздрогнула, просыпаясь от воспоминаний, парализующих, как паучий яд.       — Сочетание ребёнка и Пожирателя смерти… — заметив перемену, но из вежливости не акцентируя внимания, Сириус продолжил. — Разве это не что-то противоположное?       Сириэль усмехнулась. Отчего бы не рассказать. Не видела в этом воспоминании ничего особенного.       — Отец принёс к нам в дом Игоря. Он был ранен. Попачкал кровью полы и мебель. Но даже в агонии боли и вампирской бледности нашёл важным похвастаться клеймом прислужника перед несмышлёными, но любопытными детишками.       — Какая прелесть, — брезгливо хмыкнул Сириус, припав губами к чашке.       Сириэль отодвинула свою, пытаясь и раздражение задвинуть глубже зудящей кожи.       — Отец прогнал нас. И я помню, как Игорь поставил ему в упрёк, что он, мол, нас избалует. Впоследствии не раз ставил в упрёк уже мне, что отец нас таки избаловал, — моргнула, силясь избавиться от колющего уголки губ сарказма. — Пожиратель смерти и ребёнок — это не противоположное, но это вечный упрёк на любое «слишком». «Тебя слишком балуют, Сириэль. Тебя слишком хвалят, защищают, любят», — раздражение вздулось пульсирующими волдырями гнили. — «А в результате ты слишком много хочешь». — Фыркнула, на пределе скопленных чувств. Единственное «слишком», которое её беспокоило — она слишком хорошо помнила множество слов. — Отчего бы не хотеть? И с этой риторикой он обучал нас тому, что для большинства неприемлемо! Тому, о чём большинство даже не слышало!       В голове всё не укладывалась его двойственность. Каждая мышца в теле испытывала натяжение при попытке влезть в шкуру Игоря.       — Ты говоришь о тёмной магии? — Также напряжённый Блэк настороженно отставил пустую чашку.       Сириэль невольно скривилась, при взгляде на неё.       — Да, само собой, — поспешно поправил он себя. — Дурмстранг — тёмная магия, — и снова задребезжало неодобрение.       Она с интересом рассмотрела хмурое лицо. Для выходца Хогвартса противостоявшего тёмными магами естественно их ненавидеть. Мадам Розмерта отзывалась о нём так, что она скорее решила бы, что человек перепил, называя Сириуса тёмномагом. Но Ремус-то верил в Сириуса-темномага.       И как это он умудрился убивать без тёмной магии? Неужто и правда анимагическими зубами?       Сгорбленный Блэк смотрел на неё исподлобья металлическим взглядом, как старый волк, прожжённый опытом и ледяными ветрами с вечной мерзлоты. Или это будет его последний прыжок, или его пасть наполнится кровью.       Сириэль сглотнула.       — Как ты и сказал, жестокие инструменты иногда необходимы.       Почти все знакомства с профессорами за предыдущий год прошли через эту тему, так что скованность искоренилась.       — Ну, конечно. Подумаешь, тёмная магия… — голос Блэка стал совсем невыносим.       Буквально заставил этим отвернуться и, подперев рукой подбородок, прижать пальцы к губам, чтоб не выпалить: «Но в результате ты попал в Азкабан, а я нет», — ехидная мысль ухмыльнулась чрезмерной вере британцев в закономерность. Но доказывать не стала. Много чести.       — А может, ты и призвала метку на чемпионате по квиддичу?       — Уж скорее ты, — ядовито подшутила над его официальным статусом беглого Пожирателя смерти.       — Меня там не было, и у меня нет метки, — огрызнулся, дёрнув плечами, как перед прыжком.       — Дважды аналогично, — закатила глаза, отклонившись. — И когда бы я могла получить метку? В одиннадцать?       Пару минут молчали.       — Может, там был Каркаров? — Блэк явно старался звучать невызывающе. Не получалось. — Ты в курсе, что в Хогвартсе в этом году будут проводить…       — Турнир Трёх Волшебников, — продолжила Сириэль с кивком. — Само собой. Дурмстранг ведь участвует, так что румынские газеты трещат об этом не меньше ваших. Но насчёт Каркарова и чемпионата по квиддичу… — были некоторые сомнения, но… Снова впутываться в то, из чего еле выбрался, Игорь посчитал бы… опасным, наверное. Хотя, конечно, за его делами Сириэль не следила, а отец контакт не поддерживал года четыре как.       — Вряд ли он стал бы в этом участвовать. Смогу сказать точнее, когда поболтаю с ним.       Не было сомнений, что это произойдёт. Как бы ни хотелось остаться в какой-нибудь тени подальше от него.       — Почему ты так считаешь? — Сириус склонил голову вбок.       — Он — трус, — высекла равнодушной верой. — Согласись, ходить в рядах людей воюющих, не важно даже за что, нужна какая-никакая смелость. Элементарно — с моим отцом Игорь связался, потому что тот был готов принимать удар на себя. Отец говорит, что защита должна быть жизненным кредо сильных людей. А сила в том, чтобы защищать.       В целом, Сириэль импонировало это кредо. Нравилось чувствовать себя причастной к силе — так жить спокойнее и стабильнее.       Сириус удивлённо изогнул брови.       — Благородная позиция.       — О, ты, должно быть, неверно меня понял, — мягко поправила Сириэль, с извинением качнув кистью. — «Связался», в смысле за деньги. — Снисходительно улыбнулась его скисшему разочарованию. — Труд должен быть оплачен.       — Так… — раздумывал он, — как ты считаешь, почему именно тебя наняли и на этот год? И что ты будешь преподавать? — посмотрел украдкой, нехотя, но чем-то привлечённый. Романтизировал ли он её долг или профессию?       — Пока не знаю, что именно. Завтра станет известно. Дамблдор не дал точной формулировки, лишь обозначил, что это будет факультатив, то есть небольшая группа и на один или два раза в неделю. А почему наняли повторно… — замялась на секунду, но быстро пришла в норму, — я думаю, ты подозреваешь верную причину. Но она касается моей семьи, поэтому обсуждать не хочу.       Сириус понимающе кивнул.       — Ты хоть рада вернуться? — скучающий взгляд прошёлся меж спиральным узором деревянного стола. Губы поджались.       — В прошлом году в общем было весело, — ответила она уклончиво. За летней передышкой плохое подтёрлось, а в основной массе остались: ловкость Люпина в науськивании детей, завлекательная практичность уроков Хагрида и красивые пассажи Снейпа, ставящие на место неучей. Это подзадоривало испытать себя в преподавании.       — Со Снейпом-то в подземельях? — его аж передёрнуло брезгливостью. — Серьёзно?       — К нему можно приноровиться, — Сириэль с примирением отнеслась к нарастающей грубости Блэка. — Подчеркни гриффиндорскую тупость, тем более, что это не так уж сложно, да помоги такому же тупому слизеринцу. Молчи, сноси, стремись к идеалу. Простой рецепт терпимости Снейпа.       Если на начало перечисления Сириус зло сморщил нос, то к завершению даже усмехнулся.       — Угодить Каркарову было в десятки раз сложнее. Я привыкла к подобным типам.       — К шизанутым? — риторический вопрос усмешкой отослал к тому, как сама же Сириэль охарактеризовала Снейпа в Визжащей хижине.       Перед искушением почувствовать себя причастной к чьей-то надменности, Сириэль не пожалела искренности для ухмылки. Хотела ухмыльнуться и над самим Блэком, но воздержалась, опасаясь нарваться на что-то потяжелее резкости.       — Хочешь что-то сказать? — с догадкой расплылся он в ещё большем высокомерии.       — Хочу, но не буду. Ты ведь не просил оценки своей личности. — Удовлетворившись его скептичной, но признательностью, Сириэль перевела тему с острия на плоскость. — А ты, значит, путешествуешь? — указала пальцем вглубь коридора, за раскрытую дверь.       — Пока да. По Европе. Испания, Италия. Ищу информацию, но с людьми не контактирую, — вяло отозвался и будто прикусил язык.       Чернота коридора смотрела мёртвой глазницей. Скорее всего, дементоры рыскали до сих пор, а потому вылазки нежелательны. Сириус упоминал гостя, наверное, Дамблдора. Директор печётся о нём? У Сириэль его визит ни с чем хорошим не ассоциировался.       — Значит, вытащить развлечься я тебя не смогу? — полувопрос, но уже подозревала отказ. Последний вечер августа обязан быть приятным, иначе её переполнят тревоги.       Сириус изумлённо выпрямился. Раз и второй почти было открывал рот, но в итоге неловко хохотнул:       — Развлечься? — зачесав волосы назад, он пошкрябал затылок. — Боюсь, я беспросветно отстал от этого понятия… Как вообще теперь молодёжь развлекается?       — Э-э, — нелепо протянула Сириэль, не ожидая вопроса и ответов, пришедших на него. — Убивает виверн? Прочих... тварей? — отшутилась летними буднями.       — Ты, значит, так развлекалась, нападая на моего друга? — с раздражением фыркнул Блэк. — Обхохочешься.       Чтобы не рассыпаться во всё равно пустых извинениях, Сириэль отвела взгляд.       — Бухло? — предложила, отстраняясь от него и своей неудачи.       Через несколько секунд Сириус вздохнул.       — С этим я бы справился. Но прогулка по Лондону без оборотного зелья — риск, — потёр подбородок с выражением беспокойной растерянности. Кажется, его пугала даже перспектива прогулки по Лондону. Возможно, из-за многолюдности, раз уж он избегал общества и в последний раз толком его видел до Азкабана.       — А тут ничего не осталось? — отважилась Сириэль предложить выпить что-то ещё, завалявшееся в доме. Крепкий алкоголь — не чай, не должен был так испортиться.       — Кстати, возможно, — поднялся из-за стола. — Проверю отцовские запасы.       — Закуска? — поднялась и Сириэль, последовав за ним до холодильного шкафа.       — Еды в доме нет. Я же здесь всего пару дней, — отпер Алохоморой дверь у шкафа в углу комнаты.       — Ну так ты же здесь пару дней… — непонимающе повторила Сириэль, уставившись в спину на фоне подсвеченной люмосом лестницы в подвал.       — Я не ел.       Еле осмыслив сказанное, Сириэль быстро развернулась к выходу, намереваясь выбраться из дома.       — Схожу за едой.       Добравшись на «Ночном рыцаре», заказала парочку блюд с закусками на вынос и несколько бутылок разливного пива. Времени на всё ушло немного, но по возвращению нашла Сириуса дремлющим за столом перед парой полных стаканов рома.       Но очнулся он, только Сириэль поставила бумажный пакет на стол.       — Ты уже напиться успел или…       — Задумался, — потирая лицо, опередил предположение Сириус. — Что добыла? — с искусственным любопытством потянул край пакета, заглядывая.       — Сэндвичи, крекеры с шоколадом, жаренный картофель и пару йоркширских пудингов со смородиной… не имею понятия, что за пудинги такие, — последовательно вытаскивая картонные коробочки из пакета, Сириэль открыла последнюю и рассмотрела нечто, похожее на корявую булочку.       — Мне они нравятся… нравились по крайней мере, — задумчиво глядя на закуску, потер клочковатую бородку. — Ты плохо знакома с английской кухней? Ты же целый год ела в Хогвартсе. Или нет?       — Ела. Но я не фанатка новых блюд. Больше по мясу и овощам, — Сириэль присела на стул рядом и притянула один стакан к себе. — А со сладким в принципе почти не экспериментирую. — Понюхала ром. Не перебродил вроде.       «Завтра будет понятно», — и с этим решением поднесла его ближе к Сириусу. Он поднял свой стакан, готовясь к тосту.       — За знакомство? — предложила Сириэль с вежливым кивком.       — За знакомство.       Они со звоном столкнули стекло.       «Сносно», — оценив выпитое, потянулась к пудингу.       — Я заночую у тебя? Не хочу торчать в пылищи «Дырявого котла».       — Здесь пыли ещё больше, — ровно проговорил он, уминая второй пудинг и пялясь в заколоченное окно.       — Она бесплатная.       Сириус хмыкнул.       — Как хочешь. Но тут даже постельного белья нет. Всё моль и пикси сожрали. Я сплю на диване.       — Подойдёт. Я всё лето спала на земле у костра.       «А трахалась в поле карпатских колокольчиков под звёздным небом», — не договорила вслух, но вспомнила со сладкой истомой в теле.       Едва заметно удивившись, Сириус повернулся к ней сильнее.       — Это из-за ведьмачества?       — Ведьмак, по сути, вахтовик. Месяц в лесу, недельку дома. Плюс-минус.       — Годик в Хогвартсе, — ухмыльнулся он.       Небрежно отмахнувшись, Сириэль выпила ещё.       — Интересно было бы ещё разок увидеть его изнутри. Ещё и глазами препода.       — Хотел стать преподавателем?       — М… Нет. Не думал об этом, во мне недостаточно терпения. С другой стороны… — он демонстративно покосился на Сириэль. Она рассмеялась с неожиданно мягкого от него укора.       — Любишь пиво? — вытащила из пакета бутылки.       — Приемлю, — открыл одну и понюхал, набив рот горячими ломтиками картофеля.       Закинув ногу на ногу, с солнечным любопытством она следила за его звериными повадками, анализируя их происхождение: анимагическое или тюремное?       — А какой алкоголь любишь? — вспоминая вкус его оборотного, надеялась на совпадение. Чисто научный интерес.       Задумавшись ненадолго, подсобрал брови в хмурую кучу.       — Почему ты спрашиваешь? — Было совершенно ясно по усталому взгляду, что ему плевать на причину, просто тянул время. Всё ещё думал.       — Хочу кое-что подтвердить или опровергнуть, — легко повела рукой, делая вид, что не замечала манипуляций.       Он ещё немного отсчитал время, постучав кривым ногтем по столу.       — Огневиски нравится. Красные вина. Сухие, наверное, больше… Остальное средне или не пробовал. Травяные горькие ликёры невыносимы.       Сириэль расхохоталась.       — Ты на вкус как перебродившее сухое вино.       Его брови высоко подпрыгнули, а рука с картофелем замерла у открытого рта.       — Чево? — выпрямился он, опустив руку.       — Я пила оборотное с твоим волосом. Ну, чтобы выманить. Худший вкус, что мне попадался. Будто ещё с горсткой пепла и неспелой черноплодки, весь рот связало.       — Уверен, ты тоже та ещё дрянь, — закатил глаза и вернулся к еде.       — Говорили, что я похожа на ягермастер с землёй, — подпёрла кулаком улыбку довольную шуткой.       — Я никогда… редко ошибаюсь в людях, — незатейливо пожал плечом, будто ничего другого не ожидал.       За своим смехом Сириэль не обратила внимания на застрявшую в глазах Сириуса усмешку.       Примерно через час кухонной болтовни об алкоголе и историях, связанных с ним, богохульно запитых элитным ромом и дешёвым пивом, они припьянённые улеглись на диваны в гостиной. Надо постараться выспаться, чтобы не опоздать завтра в Хогвартс.       — Почему ты спишь тут? — удивилась Сириэль. — Есть же собственная спальня, можно было вычистить её, — взглянула Блэка, потирающего шею.       — Да, я… может, потом… Тебе нормально? — с зевком и пустотелой вежливостью.       — Да, не беспокойся, — отозвалась Сириэль, повернувшись лицом к нему. Он выглядел странно помятым, укрытый пледом под самый подбородок.       — Ты сам как? — не сильно ей было это сейчас интересно, но выглядел уж больно сконфуженно.       — Тревожно, — глядя в потолок, признался почти через минуту.       Почувствовав себя чёрствой, Сириэль кольнула тонкая игла вины. Хотелось отшутиться, но момент точно неподходящий.       — Из-за одиночных камер Азкабана?       Сириус нервно усмехнулся.       — Вроде того… — запнулся. — Странно теперь спать с кем-то в одной комнате, — не в силах поддерживать зрительный контакт даже периферийным зрением, он отвернулся лицом к спинке дивана. — Ты шумная. Шумно дышишь. Или мне кажется…       Сириэль его переживаний не понимала. Ей как раз комфортнее спать с кем-то рядом, как было заведено в общих спальнях в школе и на охотничьих привалах. И как часто, заговорившись с братом, засыпала где-нибудь дома, в библиотеке или в общей гостиной-столовой, хотя каждый имел личную спальню. Спины утром ломило, но морально… было спокойнее.       — Может, мне лечь в другой комнате?       — Не надо. Попробую привыкнуть — полезнее будет, — пробормотал Сириус отстранённо.       — Если не сможешь заснуть, скажи — я перелягу, — тактично предупредила напоследок.       Но толком выспаться не удалось. И не только потому, что в руках отсутствовала книга, а в теле — усталость, так ещё Сириус скулил да ворочался, раздражая и без того чуткий сон.       В конце концов она встала и попыталась разбудить, но он не пришёл в себя. Как тревога не дала ему упасть в глубокий сон, так же плотно он увяз усталостью в быстрой фазе сна и просто лишился сознания, едва только открыл глаза. Сириэль зашла с другого бока проблемы — налепила ему на лоб холодный компресс, поправила сбившийся плед и погладила по взмокшим волосам, пыталась на похмельную голову убаюкать как придумывалось.       И с братом не умела оставлять подобные ситуации. Ночь создана для отдыха и любви, у Сириуса же не было ничего. Совсем иссохшим выглядел, как и залежавшиеся листья.       Сириэль колдокарточками пролистывала расследованное за год. Ярко запечатлелось отражение серых глаз поверх её души. Несмотря ни на что, он заступался за друга, двенадцать лет считавшего его предателем. Но пришлось вгрызаться в его плоть, чтобы он не ранил детей и полезшую под лапу ведьмачку.       Волосы на руках встали дыбом, а из груди вышел нервозный вздох. Неудивительно, что теперь Блэка в отместку терзали оголодавшие кошмары из сожалений. Её такие кошмары начали обгладывать уже наяву в преддверии встречи с прошлым.       В результате проспала поезд. Утро жёлтым рассветном слилось с туманом осени, опустившимся на Лондон. Сонный Сириус пытался проводить, но Сириэль утолкала его спать обратно. Не понял, конечно, с чего вдруг такая забота, но Сириэль не желала признаваться, что из-за тревог полночи провела у его дивана. Всё же он не просил о заботе, даже такой поверхностной, и мог разозлиться. Имел право. Поэтому она только коротко сжала его сухую ладонь и брякнула в торопливом прощании: «Всё обойдётся».       Сама не была уверена, что это могло для него значить. Но ей самой не помешали бы сейчас эти слова, поэтому и поделилась.       В «Ночном Рыцаре» пришлось выложить одиннадцать сиклей, чтобы добираться до Хогвартса. Поездка выдалась тяжёлой, даже немного поспать не удалось — Стэнли Шанпайк трещал про Турнир Трёх Волшебников, а серпантин вдоль железной дороги вытряс последние нервы из старо-нажитой особенности в виде укачивания. Придётся терпеть до вечера, чтобы не сбивать годами выстроенный режим.       А потом ещё целый учебный год терпеть человека, с которым когда-то даже были сносные отношения, весьма полезные к тому же. И пусть даже с тех лет ей и приходилось пить зелье от укачивания, отношения эти окупались стократно.       Но теперь… Впрочем, он сам сделал всё для того, чтобы его презирали.