Нулевой пациент

      «Какой нахал! Давно я таких не видела. Значит, слухи не врали? Убежусь на практике, но не того быка ты взял за рога…»       Ава усмехнулась. Рассмеялась, прикоснулась к его плечу, чуть погладила и вдохнула аромат одеколона, до чертиков кружащего голову и дурманящего. Облизнула пересохшие губы, коротко вздохнула, а после отошла на шаг. Она не маленького роста, плюсом каблуки добавляли сантиметры, но этот мужчина явно служил антенной для прохожих. Стоило только взглянуть на Мегуми, что доходил Годжо до шеи.       — Наглость — не выход в медицине, доктор, — ядовито протянула Ава, ещё раз взглянув на бейджик.       Сатору Годжо, нейрохирург. Интересно, а был ли он главой хирургического отделения? Что-то ей подсказывало, будто нет. При первой встрече он оставил весьма яркое представление о своей не менее блестящей персоне. Такие мужчины её раздражали, выводили из себя, но веселее было отвечать их же методами, чтобы после подловить. Но действовать нужно аккуратно: по должности он находился значительно выше, а также — это взрослый состоявшийся в жизни мужчина, который уже пересёк границу юношеского возраста — ему явно за тридцать, но выглядел он весьма молодо.       Лицо пестрело красками, а небесные глаза завораживали, точно заклинания ведьм из фэнтези-книг. Такие она любила, а ещё любила тишину, кофе с сахаром и взбитым молоком, лёгких горячих мужчин в постели и рок-музыку.       — Итак, мы ждём ещё двоих и начинаем работу. Сегодня пока у вас ознакомительный день. В больницах разные правила, но в течение дня я озвучу здешние. Выспались хоть или, дайте угадаю, провели бессонную ночь, чтобы отметить принятие на практику? — затараторил Годжо-сенсей, похлопывая в ладоши. Со стороны он показался даже большим ребёнком, который получил игрушку на Рождество.       — Да-да, всё в порядке. Зря спрашиваете — ответ один.       — Не остри, Мегуми-чан, нам нужно с тобой очень хорошо постараться в этом году, чтобы ты мог спокойно работать. От меня зависит ваша оценка в дипломе.       — Да ладно, вы пятёрки рисуете за красивые глазки и сиськи, — фыркнул Мегуми, на что получил возмущённый вдох и шокированные глазки. Да-да, именно глазки, настолько у Сатору они казались кукольными.       Ему бы любая женщина позавидовала: мало того, что разрез походил на миндалевидный, — который уже несколько лет считался эталоном красоты — так ещё и ресницы похожи на крылья бабочек. Порхали, отбрасывали красивые тени, а ещё длинные-длинные.       «Что за несправедливость? Мои — прямые и тонкие — приходится закручивать каждое утро, а ему даже краситься не надо! За что?!»       — О, а вот и они! Эй, ребятки, топайте сюда! Мегуми-чан… Прости, как тебя зовут, дорогая? Авалон?       — Аварон, — поправила учтиво Хиросэ, продолжая мило улыбаться. — Можно просто Ава, чтобы вам не путаться.       — Ава… Ава… Ава у меня в Инстраграме, можешь глянуть, я там вышел очень даже ничего, — хихикнул Годжо-сенсей, но успел отойти от негодующей Авы подальше. Хорошо сделал, потому что ещё чуть-чуть — и получил бы по голове туфлей.       — Засранец, — обронила она, минуя непонимающего Мегуми.       — Кто-кто? Говори громче, я же не вижу.       — У вас дурацкие шутки, Годжо-сенсей, — закатил глаза Мегуми.       — Через шутки можно передать многое, а смех продлевает жизнь. Будь проще, а то нервов не останется, — прерывисто выдохнул Годжо-сенсей, поправляя белоснежный халат. Также подвернул рукава, обнажая спрятанную под медицинской формой чёрную рубашку. На правой руке она увидела весьма дорогие на вид умные часы, а ещё — сеточку вен на бледной коже.       Она видела много мужских рук, видела также грибки на ногтях; точечные шрамы от игл; порезы на внутренней стороне возле вен; пухлые, толстые, тонкие и длинные пальцы — какие угодно. Она видела ладони, с агрессией сжимающие тонкую женскую шею в припадке, но таких рук, как у этого человека, она ещё не встречала.       И её уже начинал бесить идеально вычерченный абрис его платиновых волос, кукольных глаз и женственного лица с глубокими синяками от недосыпа. Начинало бесить то, что Мегуми, так мило беседовавший с куратором, не сказал о нём ровным счетом ничего, не спрашивал Аву ни о чём… Аву раздражало, что она ощущала себя третьей лишней, что в больнице так много людей, толкающие её из стороны в сторону, ворчавшие без причин.       Голова гудела от напряжения, сердце снова гулко пропускало удары, сигналом шедшие из коры больших полушарий. Она стояла посреди коридора, держась рукой за лоб, взлохматила чёлку и старалась дышать ровнее, но людей становилось всё больше и больше. Годжо-сенсей и Мегуми будто отдалялись, а она словно парила в воздухе, пока дыхание рваными потоками срывалось сквозь стиснутые зубы.       — Ава!       Но звонкий голос сенсея вернул её обратно на землю, и две пары уставились на неё, выискивая причины странного поведения. Ава тяжело дышала, держась за корни волос, старалась сморгнуть слёзы, но присутствие огромного количества людей сомнительно повлияло на её состояние. Обычно такого не происходило, так с чего же сейчас? Ей ни в коем случае нельзя показывать слабину перед Годжо. Он настроен не враждебно, но явно наблюдал за ней, как ястреб, и искал повода вышвырнуть её отсюда. Он уже успел предупредить, а со встречи прошло от силы минут двадцать.       От него зависела её карьера — от неё зависел его результат работы как наставника.       А возле Мегуми стояли ещё двое парней. Ростом почти одинаковые, но вот внешне каждый был… интересным. Самый общительный, на первый взгляд, и настолько простой, что желудок сводило от его приветливости, сейчас уже скакал возле Годжо с глазами-монетами, глядя на крутого нейрохирурга. У Сатору Годжо есть фанаты? Ава этому факту сильно удивлена.       Звали его Юджи Итадори, самый младший среди ординаторов. Мегуми и Ава поступили уже на второй год ординатуры, а вот парень, стоящий чуть поодаль от всех, уже на третьем, как объявил об этом сенсей. На вид казался очень серьёзным, внешне — отдалённо похожим на Мегуми. Серые огромные глаза с синяками, почти как у всех врачей и ординаторов, и тёмные, переливающиеся ониксом волосы, лежали идеально, а передние пряди зачесаны на правую сторону. Высокий и худощавый, а на бейдже написано имя.       Оккоцу Юта.       По одному взгляду можно понять, что работал он уже достаточно давно и знал прекрасно, как нужно держаться среди опытных врачей. В отличие от Юджи, этот самый Юта даже не сразу представился: пока Годжо-сенсей не позвал его, он бы также молчал в тряпочку. Или витал в облаках.       — Юта, познакомься с твоими компаньонами: будете вчетвером работать под моим руководством, — весело пробасил сенсей, активно жестикулируя. Ава уже сомневалась в правильности выбора клиники.       — Добро пожаловать в Токио Саксэйкай, здесь вы познаете все тонкости врачебной деятельности и поймёте, правильную ли специальности выбрали. — Внешность обманчива, и Юта тому замечательный пример: отстранённое лицо и нелюдимое поведение маскировали добрый и отзывчивый голосок, который на тон был выше, в отличие от того же Мегуми. Если по ёжику можно сразу понять, что палец в рот не клади, а то сразу можно получить пару ласковых в ответ за приставания, то Юта казался сплошной загадкой.       Ава склонила голову, изучая коллег по цеху, но улыбнулась, считая, что с ними следовало выстроить хорошие взаимоотношения. Возможно, даже извлечь выгоду.       — Привет, — улыбнулась, помахала рукой, а Мегуми пожал ей ладонь. Итадори вдруг встал возле Авы и взглянул на её пальцы, которые всегда привлекали внимание.       — А что у тебя с руками? Они какие-то покрасневшие и сухие, — Юджи даже склонился, рассматривая крохотные ранки на кончиках и пятна в зоне костяшек.       — А, эм-м-м… да так, обожгла руку, — уклончиво ответила Ава, отводя взгляд в сторону, но краем глаза увидела снисходительную улыбку Годжо и вздёрнутую бровь. Будто бы подловил на лжи, и Ава разозлилась от чего-то. По-настоящему разозлилась. Её раздражало излишнее внимание к собственным рукам, но ничего поделать не могла: спасибо болезни, с которой она с самого рождения.       — Ава, дорогая, врать не стоит. Если Юджи ещё не в курсе твоего состояния здоровья, то Юта осведомлён об этом. — Похлопал Годжо её по плечу, а после приобнял. — Ты же у нас с проблемными пальчиками, за тобой нужен глаз да глаз, а то вдруг согнёшься от паралича обеих рук.       — У меня руки не парализует, не вешайте своим же ординаторам лапшу на уши, хорошо, доктор? — едко ответила Ава, с силой оттолкнув куратора. — И соблюдайте субординацию, мы не друзья, чтобы вы так меня обнимали.       — Я не переходил даже черту, а ты уже вспыхнула как спичка. Будь спокойнее, пациенты порой требуют очень много эмпатии по отношению к себе и не позволят вам кричать на них.       — Вы гад редкостный!.. — Стоило ему перевести взгляд на неё и уставиться льдисто-голубыми глазами, прищурив их, Ава тут же захлопнула рот. Страх сковал внутренности, словно подобного лица она не видела никогда. Годжо повернулся к ней, чуть нависнув. Она тут же почувствовала себя маленькой девочкой, которая разбила шар на Новый год.       — А тут тебе стоит держать язык за зубами, или я уволю тебя прямо сейчас. Я не потерплю такого отношения к себе и с вашей стороны ожидаю того же. Думаю, мне не стоит объяснять, к чему приводят конфликты с наставниками во время практики? — взгляд Годжо потемнел, а лицо приобрело мрачноватый оттенок, действительно напугавший её. Ава даже язык проглотила: не ожидала такого заявления, но одновременно понимала, что перешла черту.       Сейчас она находилась в самой нише, даже медсестры и медбратья могли командовать ординаторами как вздумается, когда на деле будущие доктора на работе стояли гораздо выше во врачебной иерархии. Просто кто-то имел слишком много наглости и позволял себе нечто большее, чем выполнение указаний врачей любой специальности. Этот красавчик был явно важной шишкой, раз мог спокойно выстроить деловые отношения к членами комиссии, так и с ординаторами. Ставил себя выше других, не позволял хамства и ругательств в свою сторону, знал себе цену и ожидал от других того же — Аве в какой-то степени это нравилось.       Она решила наблюдать за ним, чтобы точно понять, что это за личность такая — Сатору Годжо. Она восхищалась врачами с такой выдержкой и хотела сама быть похожей на них. Но вместо восхищения она ощущала волну раздражения. Задёргалось веко, а губы сжались в тонкую линию. Прочистила горло, бегая взглядом по сверкающему холлу с обилием света и панорамных окон. Банкетки в зале ожидания казались очень удобными и симпатичными, а регистратура разрослась до огромных размеров, позволяя за ней спокойно работать и ставить печати на справках. Администраторы вовсю беседовали с прибывшими пациентами и передавали запросы на осмотр врачам, которые тут же зазывали к себе в кабинет.       Ава мечтала вскоре так работать: обсуждать с пациентами жалобы, разрабатывать методы лечения, проводить операции и прочее. Мечта, граничащая с фантазией, потому что реальность жестока — если болезнь будет прогрессировать, от пальцев рук и ног останутся лишь воспоминания. Ава сглотнула ком в горле, прикрыла глаза, собираясь с мыслями. Она не слышала, как сенсей разговаривал с мальчиками, которые задавали насущные вопросы.       Она устала, но хотела работать; она устала от болезни, но мечта стать лучшим нейрохирургом в стране двигала её вперёд, невзирая ни на что. Она вспомнила, какие лекарства сегодня принимала, и хотела кое-что сказать: дать предупреждение. Но боялась, что Годжо мог воспользоваться этим для того, чтобы выгнать её отсюда с рекомендацией не начинать даже практику.       Но молчать было нельзя, иначе ей могло обернуться боком. Сатору должен знать о всех рисках её заболевания, но страх осуждения и цинизма с его стороны перевешивал все «за» и «против».

***

      — Ты не должна вести себя так рядом с ним.       Она сбежала в столовую, когда их наставник объявил об обеденном перерыве. Вместе с ординаторами врач успел осмотреть одного больного, у которого сегодня вечером запланирована операция. Ава хотела побыть одна, прийти в себя после насыщенного утра, но идиллию испортил старший ординатор, Юта Оккоцу. Парень без проблем присел напротив, поставил поднос и сложил руки в замок. Ава тяжело выдохнула, стараясь унять раздражение. Её бесило, что она легко заводилась, но ничего поделать не могла: последствия транквилизаторов.       — Скажи, ты принимаешь что-то для лечения своей болезни? — спросил аккуратно Юта, отпив глоток крепкого чёрного чая. Аромат бергамота приятно ласкал носовые рецепторы.       — Ну да, прописали мне некоторые препараты.       — Анксиолитики туда входят? — легко догадался тот. Всё-таки не зря Годжо его нахваливал буквально час назад:       «Юта — один из лучших ординаторов в нашей больнице и уже спокойно проводит самостоятельно операции, поэтому он является старшим. Советую вам поладить с ним. Может, получите расположение и со стороны главврача, и меня в том числе.»       — Да, я тоже их пью.       — Что конкретно?       — Диазепам.       — Какая дозировка?       — По пять миллиграмм в сутки вечером, перед сном.       — Значит, не так критично. Для чего тебе их прописали?       — Против тревожности.       — Сколько ты их пьешь?       — Четыре недели, эта последняя. И вообще, к чему эти расспросы? Ты не мой психотерапевт.       Ей стало неуютно после таких откровенных вопросах. Аву будто бы выбросило на прошлую встречу с врачом, когда обсуждали эффективность выписанного препарата. Юта — ординатор, и учился он на нейрохирурга. Разве это его профиль? Она понимала прекрасно, что во время учёбы студенты проходили практику в психиатрических учреждениях и изучали фармакологическое действие психотропных веществ, но к чему эти расспросы?       — Я должен уточнять всё, что касается ординаторов, особенно новеньких. На прошлом месте, возможно, к тебе были лояльны, но тут так не работает. Тебе придётся постараться заслужить уважение врачей в этой клинике и показать себя, чтобы тебе доверяли операции. Иначе ты практику не закончишь и отсюда вылетишь как шёлковая.       — Ты копия Годжо что ли? — мрачно спросила она, покачивая вилкой в руках. Её цепляющие руки на виду, и Юта смотрел прямо на них. После приступа прошло несколько часов, и при восстановлении кровотока в конечности обоих уровней пальцы опухали и краснели, будто были обожжены. Единственный комплекс, который преследовал её по сей день. Захотелось тут же надеть перчатки, чтобы скрыть это уродство…       — Сегодня нас ожидает собрание с главврачом, а также пациенты. Будь добра, приготовься и не капризничай, — коротко изрёк Юта, доев свой обед из мисо-супа и риса с тушеным мясом.       Он убежал быстро и даже не попрощался. Впрочем, Юта её даже не приветствовал. Ава ощущала себя очень странно после не менее интересного диалога об её таблетках. Она подозревала, что многие могли расспрашивать о ней и болезни, но чтобы было такое огромное количество недоверия… Чёрт, она же не аутист, в конце концов!       Раздражение накатило новой волной, и Ава не заметила, как место напротив снова оказалось занятым. Только в этот раз она была рада видеть нарушившего её личный покой. Мегуми переоделся в форму хирурга, состоящую из рубашки с короткими рукавами, на которую нацеплен бейдж с именем. Тёмно-синий цвет очень хорошо сочетался с его глазами, в которых бы утонул кто угодно.       — Здравствуйте, доктор Фушигуро.       — Ещё пока не доктор, но… — неопределенно ответил Мегуми, и Ава хихикнула в кулак. — За мной увязался кое-кто. Не будешь против, если он тоже…       — Извини, ты убежал так быстро, что я просто офигел! — громкость голоса ординатора Итадори больно ударила по ушам, но Ава постаралась сохранить лицо приветливым. Этот парень производил впечатление весьма приятное, поэтому злиться на него не было смысла. Он такой… добрый на первый взгляд. И хотя она надеялась, что всё-таки ошибалась и в нём крылась присущая виду Homo sapiens чертовщинка.       — Как дела у вас, ребят? Как вам наставник? Вы же второй год уже? Вот повезло! Я только-только поступил и совсем ещё не практиковался по-настоящему!       — Чувак, в универах точно так же идёт практика в больницах, — душно заговорил Мегуми, и Ава предпочла прервать лучшего друга, чтобы не смутить бедного паренька.       — Не слушай его, когда ты студент медицинского факультета, практика там совсем не такая, как в ординатуре. Тут тебе придётся работать самостоятельно, принимать ответственные решения и общаться с пациентами. А это работа не для тех, у кого часто садится социальная батарейка. Верно, Мегуми? — с намёком сказала Ава, посмотрев на угрюмого Фушигуро. Тот уставился в ответ, будто бы не понимая, о чём она говорила.       — Спасибо, что сказала, я немного боюсь, поэтому могу лепетать всё подряд, вот и… эх, блин, всё-таки медицина — интересная штука, — Итадори явно нервничал, и Аве это показалось настолько очаровательным, что захотелось с ним пообщаться ещё сильнее.       «Он явно обладает какой-то магией, что даже я, которая не сразу находит общий язык со всеми, хочу поболтать… Он кажется искренним. Мне хочется думать, что в нём есть что-то не очень хорошее, как у всех людей, я тогда не буду считать его простаком или идиотом. Но в то же время так хочется искренности и добра в этом мире, и он будто лучик… Наверное, у меня давно не было таких знакомых…»       — Почему ты вообще решил в медицину идти? Ведь это крайне непростая профессия, и тебе придётся учиться ещё очень-очень-очень и очень долго, чтобы начать зарабатывать как следует?       Метод первый: узнать, что думает человек о своей профессии. С её помощью Ава узнавала об истинных целях и желаниях человека, чтобы сделать в своём сознании определённый портрет.       — Хм, дай подумать. — Юджи облокотился на спинку стула, качнулся назад и едва не грохнулся, когда пластик под его задницей подогнулся. — Блин, ну ты предатель, тьфу! Короче, я решил пойти, потому что… потому что хочу спасать жизни.       — Капитан очевидность, — фыркнул Мегуми, и Ава незаметно, но ощутимо его ущипнула, призывая заткнуться. Продолжила улыбаться, призывая Юджи закончить мысль.       — Так, очень интересно. Но ты… ты в этом уверен? Это большая ответственность и…       — Прости, не хочу грубить, но не надо меня за идиота держать. Даже если я только поступил в ординатуру и окончил медицинский вуз, это не значит, что моё решение было принято наобум, — лицо Итадори вмиг стало серьёзным и приобрело темноватый оттенок, отчего Ава почувствовала себя слегка виноватой. Она не хотела выставлять его в невыгодном свете при другом человеке, но опыт работы с врачами, которые потом срывались на всех и вся и бросали всё на полпути, давал о себе знать в виде таких нетактичных вопросов.       — Ой, прости, я правда не хотела, просто… — голос Авы задрожал, будто она действительно нервничала, но это было не так. Эмоции выходили из-под контроля…       — Да ладно, я привык, многие уходят из медицины, потому что устают от нагрузки, но я сильный и многое выдержу, — заулыбался Юджи, выставив руки будто бодибилдер. — Я просто… хочу показать свою ценность. Хочу помогать людям просто так, потому что кто ещё это сделает? Многие умирают от рака или сердечной недостаточности, а также инсультов или других болезней, которые выявляются слишком поздно. Кто это сделает, как не врач?       — Хоть в Японии самый высокий уровень развития медицины, это весьма благородное дело, — с одобрением сказал Мегуми. Ему не хватало только показать «лайк» для полноценной картины.       Но вставить ещё слово никто не успел: у Мегуми зазвонил телефон, из-за которого он сильно вздрогнул. Оглушительная вибрация в пластиковый стул привлекла внимание посетителей столовой.       — Думаю, нам надо обкашлять вопросик касаемо времени на ваш грёбаный обед, где вы сидите уже больше часа. Чтобы через пять минут были возле лифтов! Живо!       Звонкий голос Годжо-сенсея ясно дал понять, что их уже ожидали. Предстоял разговор, прежде всего, с главврачом, поэтому опаздывать нельзя было никому. Помимо них, ординаторов в больнице достаточно, и каждый учился на своём направлении, но всем заправлял глава хирургии. Вот с ним и, соответственно, главврачом — или президентом — предстояло встретиться только поступившим ординаторам. И остальным в том числе в честь нового начала.

***

      — Какого чёрта вы в столовой торчали столько времени?! Вам меня совсем не жалко?! Мне уже по шее надавали раз тридцать, пока я вас прикрывал, малышня, — возмущённый сенсей не менее возмущался на кнопку лифта, что на этот раз не хотела работать исправно.       Ава вместе с Юджи и Мегуми выстроились вдоль стены точно по струнке, сложив руки за спинами. Каждый делал что-то своё: Итадори насвистывал песенку, Мегуми скучающе смотрел на двери, а Ава старалась разминать пальцы, как ей рекомендовал врач.       — Кстати, Ава, ревматолог попросил потом заглянуть к нему на осмотр твоих пальчиков. Будь добра, изобрази хотя бы чуть более здоровый вид, чтобы точно меня не подставлять.       «У него голос буквально пропитан ядом… Чем же я так ему не нравлюсь? Ничего не сделала, начался первый день, а я уже в чёрном списке…»       — Годжо-сенсей, можно вопрос? — спохватился вдруг Юджи, едва не прыгая на месте. Годжо одобрительно улыбнулся в ожидании. — Эм-м-м, а… мы вообще что будем делать именно сегодня? И до скольких мы тут?       Сенсей замер, склонил голову на бок, а улыбка приобрела… слегка безумный оттенок. Веко поднялось сильнее, чем на другом глазу, создавая иллюзию нервного тика.       — Запомни, Юджи: никогда не задавай таких глупых вопросов. На них никогда нет ответа, — доктор прищурился, сделал шаг вперёд, хватая Юджи в тиски. — Ты можешь провести здесь от силы четыре часа, а можешь застрять на целые сутки. Можешь точно так же сидеть над пациентом в ожидании спада давления или действия антибиотиков, как и сообщить семье о смерти их близкого человека, который погиб на твоём же операционном столе. — Массивная ладонь с хлопком ударилась об стену возле головы Итадори, что уже сжался, с непониманием глядя на Годжо. Но тот продолжал напирать, загоняя его в угол. — Юджи, ты здесь в прямом смысле застрял, и это был твой выбор. Так что вбей себе в голову, что ты — часть нервной системы этой больницы.       — По... по-моему, уже достаточно, сэр. Можете дальше не продолжать... тем более, что… — Ава уже направилась вперёд, интуитивно выставив ладонь перед Юджи, будто защищая, но Годжо-сенсей несколько раз цокнул языком, качая пальчиком, словно учил её чему-то.       — Ава-чан, вы должны знать правду: это местечко — сродни аду, вы тут погрязнете надолго. Минус нервные клетки, минус башка из-за долбанутых пациентов, которые будут выносить вам мозг по поводу собственных анализов, не веря в их результат. Я хочу, чтобы вы были готовы ко всему, иначе пойдёте ко дну, не справляясь со стрессом.       Хлёсткие слова сенсея били прямо в цель, заставляя сердце разгонять кровь по всему организму. Он говорил правду, и Ава это точно знала. Она на пару с Мегуми прошла огонь и воду в прошлом году, когда на них едва не подали в суд за смерть одного мужчины на операционном столе. Они работали с весьма опытным нейрохирургом, который не справился с операцией по удалению карциномы. Результат был предрешён, но врач всё равно взялся за операцию. Карциному полноценно вылечить почти невозможно, но им попался слишком несносный пациент, не менее упрямый нейрохирург и очень сложная операция для первого года ординатуры.       Видимо, тень печали промелькнула на лице Авы, потому что Годжо склонил с интересом голову, словно без слов спрашивая. Она тяжело выдохнула, почесала кожу под глазом и глянула на Мегуми. Тот понял сразу же и выдохнул, морщась от неприятных воспоминаний.       — Был у нас пациент в прошлом году. Мы тогда знатно потрудились, операция шла почти двенадцать часов, а нейрохирург и наш наставник по совместительству всё равно упрямо продолжал оперировать. У мужчины была карцинома, неоперабельная. Он скончался на операционном столе от нейрогенного шока.       Юджи от удивления присвистнул и неловко почесал затылок. Отвёл взгляд в сторону, стараясь не смотреть на коллег. Ава его полностью понимала: на первом курсе она ощущала себя точно так же, когда разговаривала с опытными ординаторами. Лифт тем временем, наконец, дополз до седьмого этажа, — самого верхнего — и двери раскрылись, выпуская людей.       — Ничего, Юджи, и ты тоже подобное переживёшь, — со смешком сказал Годжо-сенсей. — А вы, ребятки, соберитесь и приготовьтесь. Вас ждёт весёлый год.

***

      Ординаторов оказалось не так много, как Ава представляла: врачей-наставников было всего три, и у каждого по четыре ученика. Группки теснились друг с другом в достаточно просторном для врача в кабинете с панорамными окнами, но недостаточно — для них. Солнечный свет лился сквозь толстые стекла, отбрасывая деток-зайчиков на тёмные стены и огромный стеллаж за спинами. Ава слегка огляделась вокруг себя, мысленно одобрив выбранный стиль: модерн, смешанный с минимализмом. Всё подстать современным технологиям и вкусам. Даже не создавалось впечатление, что она находилась в кабинете врача.       Годжо-сенсей стоял за спинами ординаторов, возвышаясь, пока Масамичи Яга объявлял о начале программы ординатуры. Объяснял все нюансы и тонкости работы, каким оборудованием владела клиника, сколько часов нужно работать в неделю; по поводу графика, насчёт которого нужно договариваться с кураторами, а также некоторые правила, о которых, видимо, забыл рассказать сам Сатору.       Ава нетерпеливо закатила глаза, когда речь зашла про «крутость» и «офигенность» их наставника. Каждого представляли по отдельности, и Сатору Годжо выделялся среди всех, однако… Пока что он казался ей несносным засранцем. Его тёплое «приветствие» отпечаталось в сознании получше первого секса, словно Сатору оскорбил её хрупкое эго. Но она же не мужчина, в конце концов, которых можно было задеть похлеще, чем женщин.       — Прошу вас, дорогие ординаторы, относитесь к своей работе со всей серьёзностью. Главная политика нашей больницы — жизнь пациента превыше всего. Чтобы было как можно меньше смертей и больше выписок, ясно?       — А если что-то пошло не так? — шёпотом заговорила девушка с высоким хвостиком. Она поправила очки на глазах и чуть обернулась к Юте, что стоял рядом с Авой. — Мы никогда не сможем предугадать, когда опухоль будет злокачественной или же смысла проводить операцию нет, так как состояние пациента оставлять желать лучшего. Почему же все так зациклены на этом?       — Когда ты проведёшь свою первую операцию, Маки, поймёшь, что иногда лучше приврать, чем сказать правду, — устало выдохнул Юта на девушку. Высокая, стройная, а взгляд злобный-злобный, будто Юта сказал чушь собачью.       — Ты так сказал, будто я совсем зелёная! Я тут уже год работаю, напоминаю!       — А чего вопросы тогда задаёшь? И я не говорил ничего подобного, — пожал плечами Юта, и из-за спины Маки выглянул коренастый парень, фигурой напоминающий панду: пухлый, очень высокий, с мягкими чертами лица и добродушной улыбкой. Он словно… Панда. Маленькие серые глаза искрились весельем, и он злорадно хихикал, поглядывая на Юту и ту самую Маки.       Аву вмиг осенило: это же Маки Зенин, двоюродная сестра Мегуми и племянница Тоджи. Она удивилась, насколько Зенин похорошела и стала ещё более красивой. Уверенная, резкая и целеустремленная, а ещё — справедливая. Семейка Мегуми оставляла желать лучшего, и Ава не влезала в дела его родственников, но, судя по коротким данным и разговорам о каких-либо ситуациях, Маки не жаловали в семье, в отличие от её сестры. В чём причина — Ава не знала, но было ощущение, что всему виной личная неприязнь к девушке. Просто так. Копать надо глубже, но Ава слишком устала по жизни, чтобы париться из-за проблем других. Для неё важен лишь Мегуми, чей отец отошёл от семейных дел и сепарировал от родителей раз и навсегда. Даже внука не знакомил, это получилось случайно.       Мысли продолжать развивать она не могла, и её прервал басистый голос пухлого паренька:       — Когда же вы встречаться начнёте? Между вами такие искры мелькают! Мне даже интересно, какие дети у вас родятся!       — Панда! Урою гада! — крикнула Маки, и их наставник, Сугуру Гето, тут же уставился них. Названный «Панда» злорадно захихикал, глазками-пуговками стреляя искорки в сторону парочки, которую он, по-видимому, сводил.       — Закрыли рты, оба! — шикнул Гето-сан, дав в воздухе «подзатыльник» тому самому «Панде». Парень с обидой уставился на наставника, но послушно смолк.       — Вообще-то я против насилия! — буркнул тот, и остальные его коллеги с агрессией шикнули. Главврач продолжал монотонную беседу, даже не прерываясь, словно на фоне не происходили никакие шумы. Однако он в один момент прервался:       — Если вам это неинтересно, вы можете быть свободны. Наставники позволят вам провести операцию, а там дальше посмотрим, накосячите вы или нет. Раз такие разговорчивые, я могу вас отправлять?       — Вы так в нас не верите, Яга-сан? — печально произнёс «Панда», сжимая большие кулаки на груди. — Я оскорблён.       — Масаши, чёрт тебя дери! — выругался Сугуру, и «Панда» мирно поднял руки, капитулируя.       «Будет весело…»       Рядом раздался лёгкий смешок. Такой… красивый, бархатистый, ласкающий слух и вызывающий мурашки. Хрипловатый и знакомый. Ава скосила глаза на сенсея, что стоял, прикрыв пальцами рот, и… смеялся. Убрал ладонь и показал свою улыбку, и она заметила ямочку на щеке.       «О господи, это не мужчина, это беда…»       И не она одна услышала красивый смех Сатору Годжо. Девчонка, стоящая рядом «Пандой», высунула голову из-за его плеча. В её глазах плескалось обожание и восхищение, а на пухлых щёчках выступил румянец. Она сама улыбалась, едва ли не прыгая на месте, но тут же собралась, словно боялась быть пойманной.       И Ава поняла, что почти все женщины этой больницы так или иначе заглядывались на красавчика-нейрохирурга. Она обвинять их не могла, — Сатору Годжо поистине был хорош собой, даже слишком — но в открытую это показывать… Ей стало мерзко от мысли, что её наставник мог спать с девочками-ученицами. Она с отвращением отмела эти мысли, приказывая бурной фантазии прекратить.       — …Вам всё ясно?       — Да! — синхронно ответили все, а Ава даже не поняла, что им должно быть ясно. Она была так поглощена своими мыслями, что не заметила, как президент уже перестал рассказывать все нюансы работы докторов в этой клинике. Мысленно хлопнула себя по лбу и прокляла этот день, который уже начался хреново.       — Ава, пошли? У нас первый пациент, да? — шёпотом спросил Мегуми, потрепав Аву за плечо. Она рассеянно моргнула и сдержанно кивнула, еле передвигая ногами, что очень ныли после долгой ходьбы в туфлях. Ростом она была с Мегуми на каблуках, но даже такое преимущество не давало возможности свободно щеголять по больнице в этой проклятой обуви, страсть к которой Ава не поборола даже в свои двадцать пять. А всему виной университет, на который она потратила целых шесть лет… Переезд в столицу на практику, поиск квартиры, отец, проблемы на личном и чёртова болезнь…       — Ава-а-а-а, — протянул Мегуми с неимоверной усталостью, но она также находилась где-то далеко за пределами Вселенной. Ей хотелось ослепнуть от яркости ламп. Но пелена с глаз слетела в тот момент, когда в её спину врезались при выходе из кабинета главврача. Девушка пошатнулась, схватилась за первое попавшееся нечто и едва не приземлилась на колени. Ногти сжали белый халат, а это оказался Юджи, который ловко подхватил её под локти, рывком ставя на ноги. От силы его рук Ава едва не поперхнулась воздухом, настолько удивилась.       — Прости, пожалуйста, меня просто…       — С дороги, бездари, — кто-то очень хамоватый решил потешить собственное эго, и даже крепкого Итадори с силой отпихнул от себя. Ординатор или же врач, Ава не знала, но она уже провожала незнакомца гневным взглядом. И не сдержалась от комментария:       — Поаккуратнее можно, нет? Вы тут не одни между прочим.       Незнакомец обернулся, и Ава наконец-то рассмотрела высокомерное выражение лица. Врач, нейрохирург. Имя — Наоя Зенин. На ушах несколько проколов, ядовитая улыбочка, острые лисьи глаза, высокомерно поднятые брови. Ками-сами всемогущий…       — Я думал, ты давно похоронил себя, — фыркнул Мегуми, пройдя мимо Зенин, и точно также толкнул его плечом.       — Крошка Мегуми, и ты сюда пришёл? — протянул Наоя, нагнав убегающего Фушигуро. Оба перегородили выход, и остальные врачи начали галдеть на них за помеху. — Не ожидал, что сын бастарда сюда заявиться.       — Иди нахер, свинья, — Ава не слышала никогда, чтобы Мегуми откровенно ругался на кого-то, но тон его голоса буквально крестом отмечал, что Фушигуро явно не настроен на разговор.       — Не оскорбляй того, кто стоит выше по званию, окей? Мне потом ещё тебя наставлять, — Наоя хрипло засмеялся, похлопывая Мегуми по плечу. — Мне же нужно заботиться о своём маленьком племяннике, — последнее слово он протянул так слащаво и противно, что в животе закрутился узел. Даже провёл костяшками пальцев по гладкой щеке парня, но тот дёрнулся, будто от удара током. Мимо Авы пробежала Маки, будто шаровой таран, пробивающий здание, с агрессией развернула Наою и оттолкнула от Мегуми.       — Отвали, пошли, Мегуми, хватит обращать внимание на кусок дерьма, который просто визжит где-то снизу. Совсем ты бесхребетный, — фыркнула Маки, схватив его за руку, и зыркнула за спину. — Пошли, малышня, нас иначе прижучат нахрен.       — Простите, коллеги, мои родственники — весьма своеобразные люди, уж потерпите, — опять протянул Наоя, взглянув на врачей коллег за спиной. — Если они натворят делов, передавайте тут же мне, я с ними разберусь.       — Разберись сначала с собой, Наоя. На выход, дети.       «У меня сейчас голова взорвётся… Что с этими людьми не так… И почему я не слышала о так называемом дяде Мегуми?! Кошмар какой, ну и говнюк… Чую, что много нам помех создаст…»       — Ава, подожди! — её окликнули за спиной, и Ава интуитивно обернулась. Среди потока людей она увидела массивную фигуру врача с пучком на голове. Сугуру Гето, кажется, — наставник Маки. — За мной в кабинет пошли. Пока есть время, я тебя быстро осмотрю. Сатору, я забрал Аварон, через пятнадцать минут верну!       Годжо-сенсей уже собрал ординаторов возле себя и задрал голову на призыв. Мельком Ава увидела, как он драматично закатил глаза, но махнул рукой, позволив манипулировать Авой как вздумается.       — Эй, а мы?! — крикнула Маки откуда-то из-за спины.       — С Годжо пока побудете!       В итоге ординаторы коллективно застонали, пока Сатору Годжо возмущался на такую негативную реакцию. Ну конечно, они же должны радоваться, что рядом с ними теперь будет кукарекать шпала размером два на два.

***

      — Итак, Ава-чан, рад тебя видеть в своём кабинете. Присаживайся на кушетку, сейчас мы тебя осмотрим.       — Вы же кардиохирург, да?       — Я ещё и ревматолог. Окончил две специальности, а моя коллега сейчас не может тебя принять, потому что у неё пациент с красной волчанкой.       Кабинет кардиолога-ревматолога напичкан картинами и схемами сосудов и сердца. Где-то в виде макета, где-то плакаты с надписями на латинском, а также — множество построений всех различных вен и артерий в организме человека. Самым привлекательным оказался манекен человека с витиеватой кровеносной системой. Она даже разглядела воротную и суральные вены.       — Интересно? Я много лет собирал коллекцию, чтобы пациенты точно знали, к кому обращаются, — самодовольно улыбнулся Гето-сан, присаживаясь за стол. Вытащил из белоснежного халата стетоскоп и повесил на шею, теперь поистине напоминая врача.       — Очень красиво и… правдоподобно, — замялась немного, но попыталась улыбнуться. Очевидно, Гето-сан не поверил и с недоумением уставился.       — Ты же проучилась в медицине шесть лет и отработала год в ординатуре. Чего ты смущаешься?       — Да нет, я просто…       — Я понимаю, что кажусь помешанным на сердцах, но я же оперирую наш моторчик, вот и любуюсь им для настроя, — как с языка снял, потому что ей показалось это в первую очередь: настолько много сердец в кабинете она ещё не видела, а когда выставленные макеты напоминали в точности моторный орган человека, на секунду становилось дурно. Она больше в мозге любила копаться — там хотя бы привлекал сероватый оттенок больших полушарий.       — Кстати, как твои пальцы? Насколько часто случаются приступы и какие лекарства назначали?       Снова по новой. У неё уже язык отсох всё досконально пересказывать, но пришлось это сделать снова. На этот раз — кардиохирургу. Врач слушал внимательно, листал её медицинскую карту и делал пометки, иногда кидая косые взгляды. Задавал наводящие вопросы и сильно удивился, когда она сказала про приём транквилизаторов. Его тонкие брови взметнулись вверх, когда Ава рассказала все нюансы своего психического состояния.       — Значит, ты скоро их закончишь? У тебя есть какие-нибудь побочные эффекты после их приема? Если да, будь добра перечислить. Я направлю тебя к нормальному психотерапевту, который уберёт эту дрянь из твоей карты.       — Что? У меня частые приступы тревоги, я начинаю буквально панические атаки ловить, и мне поставили тревожное расстройство.       — Дорогая, в твоей карте поставлен совсем иной диагноз. По-хорошему, тебе бы пройти осмотр у психиатра и невролога. У меня есть подозрение, что у тебя что-то другое, но не знаю, что конкретно. Нужно сдать биохимию, общий анализ крови, коагулограмму и анализ мочи.       Казалось, весь мир разом рухнул, а земля ушла из-под ног. Гето попросил подойти к нему на осмотр рук и назначил анализы. Отметил также наличие постоянного онемения пальцев, которое приводит к дисфункции сосудов рук.       — Хотите сказать, что психотерапевт поставил мне неверный диагноз?       — Я именно это и сказал. У тебя, судя по карте, посстравмотическое стрессовое расстройство.       «А это, к сожалению, уже правда… Всё ясно, врач зачем-то написал сразу два диагноза, а я это даже не проверила… Идиотка, как всегда действую наобум…»       Завидев резко успокоившееся лицо Авы, Гето поднял на неё взор и вздёрнул с вопросом брови.       — Значит, всё верно, и ты просто меня путаешь?       — Разве так важно? Моё психическое состояние совершенно не влияет на протекание болезни. Я это контролирую и регулирую.       — Рекомендации?       — Да, соблюдаю: стараюсь держать в тепле и поменьше нервничать, но из-за работы не всегда удается. Коллеги считают меня очень впечатлительной, — нервно улыбнулась Ава, стараясь увильнуть от напряженного разговора, но врач был настроен совершенно противоположно. Он нахмурился, внимательно осматривал покрасневшую кожу рук, проводил пальпацию и спрашивал, болит ли где или есть онемение. Пока что она ощущала лёгкое покалывание.       — Морщишься. Какие пальцы болят активнее всего при приступах?       — Безымянный и средний.       — Они и самые пострадавшие. Пока что ничего особенного я не увидел, ревматолог в твоей клинике всё хорошо и доступно описал, так что я больше не задерживаю. Мне нужно было удостовериться, что твои пальцы не принесут нам новых проблем, — лёгкая улыбка не сочеталась с тихой угрозой, сорвавшейся с губ врача, и Ава настороженно убрала руки в карман. Преодолела желание спрятать их в перчатки.       — Так не доверяете мне?       — Опасения оправданы, так что прошу прощения за мою предвзятость. Твой профиль — огромная ответственность, поэтому сейчас я буду наблюдать за тобой, чтобы в случае чего устранить проблему.       — В виде меня? — нахмурилась Ава, чувствуя, как колотилось сердце.       — Нет, в виде твоих рук. Понимаешь ли, если твоя болезнь перейдёт во вторую стадию, ты не сможешь оперировать людей. Так что предупреждаю на берегу: избегай стресса и держи руки в тепле, а также не нервируй Годжо. Он выведет тебя похуже, чем ты сама.       — Я убедилась на собственной шкуре, что доктор Годжо — крайне своеобразный человек.       — Тонко подмечено, а теперь ступай, иначе вместо ревматолога-кардиохирурга в одном флаконе Сугуру Гето останется только скелетик, который Годжо принесёт тебе лично на блюдечке. — Гето помахал вибрирующим телефон в воздухе, с раздражением улыбаясь. Казалось, у него вот-вот венка на лбу начинала биться с бешеной скоростью. — Она идёт, Сатору, хватит названивать уже.

***

      Ей нужно было спуститься на два этажа ниже, и стоило только выйти из лифта, как её ждал сам ангел во плоти с дьявольской кровью. Прижался довольный к стене и злорадно улыбался, засунув руки в карманы и оглядывая, словно Ава стояла без одежды. Ноги ныли после долгой ходьбы на каблуках, но она не могла иначе: если в рабочий день не планировалась операция, она спокойно носила каблука. Однако мечты о красивой походке по пестрящему коридору обломались ехидным высказыванием:       — Советую не носить такие туфельки, иначе, когда у тебя наступит смена в неотложке, нигде поспевать не будешь. Смекаешь?       — Вот как попаду в неотложку, тогда и буду щеголять в миленьких кроксах, — он, чёрт возьми, был прав, но Ава слишком гордая, чтобы признаться в собственных провалах и ошибках. И сейчас она бы всё отдала, лишь бы избавиться от этой неудобной обуви.       — Да ты еле ходишь уже. Пошли, — Годжо-сенсей снова схватил её за руку, но в этот раз более нежно и аккуратно и повёл за собой куда-то за регистратуру. Стоило пройти мимо сотрудников, как отпустил, взглядом велев следовать за ним.       Они зашли в раздевалку, и он резко завернул вправо, быстро открывая шкафчик. Начал рыться в вещах, а Ава присела на скамейку, с блаженством снимая чёрные лаковые туфли.       — Чтобы в следующий раз я тебя в этих туфлях не видел, ясно? — взгляд не предвещал ничего хорошего, но Ава покорно взяла кроксы. И чудесным образом те оказались её размера — двадцать четыре.       — Боюсь спросить, откуда у вас мой размер? — то ли спросила, то ли утвердила Хиросэ, но Годжо неопределённо повёл плечами. Она не стала дальше интересоваться: его личная жизнь не касалась Авы, и не ей что-либо ему говорить. Знакомая ситуация, когда парни оставляли у неё дома свои футболки и трусы с носками, а Мегуми потом спрашивал, откуда они.       — Я специально храню каждый размер крокс, чтобы давать всем своим девочкам-ординаторам на случай чрезвычайной ситуации, так как женщин у меня вагон и тележка. Только вот волшебным образом у меня оказался самый большой размер. И какова ирония, что он подошёл тебе, Ава-чан, — с сарказмом выдал Годжо, и она не сдержала лёгкого смешка. — Ты сколько ростом? Уж больно высокая для японки.       — Сто семьдесят пять. У меня папа… родом из Нидерландов.       Годжо-сенсей удивлённо раскрыл глаза, несколько моргнул и присвистнул.       — Да-а-а, там люди-гиганты, говорят.       «Так-то для японца вы тоже высоковаты и беловаты…»       — А вы, случаем, не альбинос? — сорвалось с языка.       — Можно считать, что да, — уклончивый ответ, который не удовлетворил Аву.       — В смысле «можно считать»?       — У меня отец с белыми волосами, мать с белыми волосами, и я родился вот такой. Семья альбиносов.       — Но это никак не портит ваш внешний вид, — честно сказала Ава, приложив руку на сердце.       — Спасибо, я и так это знаю. Мной любовались с самого детства. Я был своего рода экспонатом, а ещё главным любовным интересом среди девочек как в школе, так и в университете. Что поделать, я действительно хорош собой.       — А ещё самодовольный как петух, — фыркнула шёпотом Ава, не рассчитывая, что Годжо пропустит мимо ушей. И так оно случилось, стоило замечанию прозвучать между ними.       — Не считаю это плохим качеством, — подмигнул Сатору.       Когда со стороны входа раздался шум, он вылез из-за шкафчиков и нахмурился.       — Тихо, — шикнул Годжо, приложив палец к губам. Потом вдруг натянул улыбку, засунул руки в карманы халата и вальяжной походкой направился вперёд. — Ах, Наоя Зенин, какой приятный сюрприз!       Кожа Авы покрылась мурашками. Наоя проигнорировал приветствие коллеги и направился к шкафчикам. Его движения были настолько резкими и дёрганными, что она ни на шутку испугалась. Будто он искал что-то крайне важное и бесился.       — Я что, для тебя пустое место? Какое невежество — не сказать простое «привет» своему же коллеге. Тем более — тоже нейрохирургу.       Наоя раздражённо покосился на Годжо и ядовито ухмыльнулся. Медленно закрыл дверцу шкафчика на электронный ключ в виде браслета и приблизился к возвышающемуся Сатору. Ава осталась сторонним наблюдателем.       — Сатору Годжо… Моя вина, не заметил тебя на собрании ординаторов. Поздравляю, теперь ты снова в роли плохой училки.       — Не училки, а куратора, во-первых. А во-вторых, не заметить меня просто невозможно. Просто кое-кто очень невоспитан и не знает слов вежливости. Какая грусть-печаль, — он издевался над Зенин так по-детски, что Ава даже покачала головой. Взрослые мужчины, а вели себя как подростки в пубертатный период.       — Перевоспитывать себя специально ради тебя не собираюсь, но спасибо за намёк об отсутствии субординации. Я так и думал, что ты просто ублюдок.       — От ублюдка слышу. Знаешь, я тут хотел кое-что спросить, — Годжо сделал вид, что искренне задумался, вдруг закинул Наое на плечо руку и повернулся, вперившись глазами. Притянул за шкирку к себе ближе, да так, чтобы его голос слышал только Зенин. — Какого чёрта с Мегуми так разговариваешь, выродок? Язык бы оторвать с корнем.       — Я знал, что ты просто конченный пидорас! — нервно засмеялся Наоя, оттолкнув от себя Сатору. Его бросило в холодный пот, дрожь, а уголки губ то и дело дёргались от нестабильного психического состояния мужчины. — Знал, знал, знал! Как предпочитаешь: принимать или самому вставлять? Мерзость какая!       — Ками-сама ради, хоть я и не верующий, не переиначивай мои слова. Потаённые желания оставь при себе, пожалуйста. Однако, знаешь, я благодарен тебе за то, что ты очень хорошо меня описал: я настолько привлекателен, что мужчин завожу, как чудно! Мужчина уже, взрослый, а так хочется любви и ласки со стороны человека своего пола? Какая жалость, я тебе искренне сочувствую.       — Ну, я не брошенный сынуля, в отличие от некоторых. Понимаешь, ошибки родителей передаются по наследству, особенно если ребёнок не работает над своими травмами. Как там звали его? Сатоши? — прищуренный взгляд Наои распалял жар между ними, а бередящая улыбка Сатору свидетельствовала о том, что диалог заходил не в то русло. Аве на секунду стало страшно, когда заметила сжатые до белых костяшек кулаки.       — Хотя откуда тебе знать, что такое настоящая отцовская любовь? Хуёвый из тебя папаша, Сатору, — едко выдавил Наоя, а после выдохнул. — Хотя... это такой хороший шанс показать себя, не думаешь? Мы конкуренты вот так десять лет, ты постоянно забираешь по праву моё почётное место главного нейрохирурга страны, а я остаюсь лишь вторым. Только вот с репутацией у тебя проблемы, да? — нарочито сжалился Зенин, заметив, как с каждой секундой лицо Годжо вытягивалось все больше и больше, но улыбка продолжала блестеть. Глаза его выдавали с головой, но Ава ощущала, что не должна была становиться свидетельницей данного разговора.       — Ой, извини, я, наверное, бередящую рану задел, но мне глубоко насрать. Предупреждаю на берегу: этот год станет решающим. Я замечал очень много грешков за твоей спиной. Возможно, даже у меня компромат есть... надо глянуть, так что будь осторожен и не заигрывай с такими красавцами. Боком выйдет, а ты останешься на дне.       Фальшивая поддержка в виде похлопывания по плечу и сочувствующей улыбке добивали ещё сильнее, но Ава видела, что Годжо-сенсей держался из последних сил. Она незаметно достала телефон и нашла контакт Мегуми. Тот как раз ей минуту назад написал с вопросом об её местонахождении, и он будто почуял неладное. Она быстро напечатала:

Твой добродушный дядюшка выводит Годжо из себя. Я хочу сбежать…

      Ответ пришёл незамедлительно: Так уходи, чего уши греешь?       Но она не успела даже по сенсорным клавишам попасть, как Наоя Зенин уже сбежал. Как трус, оставив противника распалённым и злым. Годжо продолжал странно улыбаться, усиленно тереть глаза, будто переваривая услышанное.       — Это то, о чём я вас предупреждал, Ава-чан: это место — помойка, — поучительно сказал Годжо, подняв палец, но Ава прочувствовала его истинные эмоции, которые он маскировал за маской.       Она не стала расспрашивать его о всех тонкостях и вываленных скелетах, которые раскрылись по вине одного мудака, потому что не её собачье дело. Любопытство было сильнее, чем она представляла, но чувство такта и субординация не позволяли ей высказать всё, что вертелось в голове.       — Пойдём, нам пора начинать практику. Утро слишком длинное, пора продолжать день, иначе я так уничтожу всех, — раздражённо вздохнул Годжо, не обернувшись на Аву, и последовал к выходу из раздевалки.       В мыслях она поблагодарила его за кроксы, которые заменили клятые туфли на каблуках и сберегли хрупкие щиколотки. Но ещё её беспокоил визит к Гето-сану, который назначил ей анализы и исследования. Будто что-то смущало его в протекании в её состоянии. И Аварон боялась, что болезнь Рейно могла перейти во вторую стадию: синева на пальцах, наличие язв, а после, при третьей, — гангрена.

***

      Пациенткой для проведения консультации оказалась женщина восьмидесяти пяти лет. Она уже лежала в больничной койке, и к её руке подключена капельница с физраствором. С правой стороны монитор сердечного ритма — холтер. Скорее всего, ей назначили суточный мониторинг ЭКГ. И возраст добавлял ещё больше проблем.       Женщина — Хару Окава — оказалась очень добродушной, простой до дрожи в коленках и с отменным чувством юмора. Она уже успела завести насыщенный диалог о питомцах в жилых домах с Ютой. Он участливо улыбался, поддакивая на некоторые высказывания. Проверял работу канюли в носу, присосок на груди и общее состояние пациентки. Для пожилого человека она держалась очень даже хорошо.       Ава подошла как раз в тот момент, когда рентгенолог уже принёс результаты компьютерной томографии. И синхронно в палату зашёл Годжо-сенсей, которого назначили лечащим врачом Хару. Бабушка широко распахнула глаза и вытаращилась на своего врача, пока её окружали ординаторы. Мегуми делал записи всего происходящего, пока Юта, как ответственный за них, делал всё остальное.       — Добрый день, госпожа Окава! Вижу, за вами хорошо наблюдали до моего прихода, — ехидная улыбочка Сатору Годжо растопила сердце бабули. — Меня зовут Сатору Годжо, я ваш лечащий врач-нейрохирург. Не подскажите, на что жалуетесь? Мои ординаторы иногда слишком молчаливы, а с пациентом порой интереснее общаться.       — Батюшки, какой красавец! Здравствуйте, доктор! Так приятно, что даже спустя столько лет моей жизни существуют такие замечательные мужчины! — хрипло проговорила Хару, приложив руку к груди, на которой виднелись пигментные пятна. На пожилом лице раскрылась россыпь морщинок, а улыбка была такой широкой и добродушной, что сам Годжо-сенсей не сдержался от ответа. — Такой молодой, сколько же вам лет?..       — Если я скажу, все женщины этой палаты упадут в обморок, — с намёком на сарказм выдавил Годжо, нарочно отводя взгляд. На острых скулах проступил едва заметный румянец, будто его смутил этот вопрос. Неужто стеснялся этого вопроса?       Стоящий рядом Мегуми тихонько фыркнул, а Юта с сочувствием улыбнулся.       — Да ладно, мне вот восемьдесят пять, а до этого момента я жила и чувствовала себя как огурчик, пока не начались проблемы с памятью.       — Что ещё?       — Я начала терять всё, забывать события, которые были только вчера. А ещё падаю в обмороки, — поведала пациентка, подняв глаза к потолку.       — Стандартная ситуация в вашем возрасте. Вы ещё здорово держитесь! Вы были скалолазом? — учтиво проговорил Годжо-сенсей, слушая сердце — он успел надеть стетоскоп. — Ответите после того, как послушаю. Минутку. Теперь дышите ртом.       Хару послушно выполнила просьбу, и воздух со свистом начал срываться с сухих, скукожившихся губ. Обилие морщинок, но добрые-добрые глаза цвета топлёного шоколада с надеждой смотрели на врачей. Юджи, бедняга, переминался с ноги на ногу, не зная, куда себя деть, а Ава на пару с Ютой осматривала карту. Они нужны только для практики, но самым правильным оказался Мегуми, который делал в блокноте записи.       — У вас шумы в сердце, — объявил Сатору, когда дослушал. Помог Хару обратно лечь на постель, придержав за спину. — Вопрос к вам, ребята: у Хару шумы в сердце. Диагностика?       — ЭКГ, КТ грудной клетки, ангиография, ультразвуковая допплерография, дуплексное сканирование?.. — накинул варианты Итадори, почему-то краснея, на что Годжо-сенсей бархатисто рассмеялся.       Хару рядом поражённо вздохнула и посмотрела на доктора с такими искрами, словно увидела ангела.       — Я поняла, кого вы мне напомнили: моего сына, — хрипло проговорила бабуля, держа руку на груди. — Мы с ним в очень плохих отношениях, но он всегда был таким харизматичным и милым, а ещё красивым!.. Ой!       — Молодец, Итадори-кун, для диагностики подойдёт КТ сосудов с контрастом. Хорошая работа, новичок, — перевёл тему Годжо-сенсей. — Вы уж простите, что я параллельно разговариваю с коллегами. Как наставник, мне необходимо обо всём их расспрашивать. Ординаторы, что с них взять.       — Будущее врачей в ваших же руках, и благодаря таким, как вы, наша медицина в стране развита лучше всех в мире, поэтому я только восхищаюсь вами, — продолжала улыбаться Хару.       — Мне показалось, или у вас не двигается левая рука? — робко спросила Ава, заметив с самого начала отсутствие движений левой руки и ноги. Когда Годжо поднимал её для слушания сердца, Хару опиралась только на правую руку, а левая — лежала на бёдрах без намёка на движение.       — Ой, знаете, я ими двигаю крайне слабо и передвигаюсь с помощью костыля. Не могу сжимать что-то в левой руке.       — Чувствительность есть?       — Касания-то я чувствую, а вот оторвать руку от поверхности или ногу переставить — очень сложно. Дочь сажает меня в кресло, но я так не люблю вид снизу, сами понимаете, — поморщилась Хару, позволяя доктору осмотреть конечности.       — Наблюдается потеря силы в мышцах, двигательная активность нарушена существенно. Что это значит? — вопрос предназначался ординаторам. Все четверо ответили почти одновременно:       — Левосторонний гемипарез.       — У меня в этом году, походу, отличники. Мы проведем вам КТ головного мозга и посмотрим, что же там внутри творится, чтобы поставить точный диагноз. Надеемся на лучшее, но исход может быть разный, — с предупреждением объявил доктор, и Хару с понимаем кивнула.       — Я осознаю все риски, мне уже сколько лет? Хоть я выгляжу молодо, но на восемьдесят шестой год органы начинают барахлить.       — Всем бы таких понимающих пациентов, — едва слышно шепнул Юта, тяжко вздохнув, и получил тычок в бок от Авы. Та призвала его быть тише, раз пациентка слышала все разговоры.       — Я отдаю свою жизнь в ваши руки, доктор Годжо, — улыбалась бабуля, но в ответ получила только сочувствие и уверенность. Трактовать эмоции Годжо-сенсея было сложно, словно что-то было не так. Хотя это и так очевидно: выявлено уже два диагноза, но ещё непонятно, откуда у неё проблемы с памятью.       — Мы подойдём через пятнадцать минут. Мне ещё нужно согласовать всё с главным врачом и заодно обсудить все нюансы. За мной, малышня.       — Ой, они такие большие уже! Я работала с настоящими детишками, вот там пупсы были! А вы уж относитесь к своим как к будущим коллегам по цеху! — шутливо приструнила Хару, поучительно подмигивая, на что Сатору за спиной чуть закатил глаза.       — Не раздражайтесь попросту. Милая бабуля, позволяющая лечить нам как следует. Старики часто неадекватные приходят. И мы вам не дети! — шикнул Юта, идя следом за доктором.       — Вы для меня малышня, смиритесь. Я по сравнению с вами скоро дедом буду. Эх, я в этой больнице уже двенадцать лет работаю, какой кошмар, — простонал с горечью Годжо.       Ава держала язык за зубами долго, но с тех пор, как бабуля начала интересоваться возрастом доктора, её тоже не покидало любопытство. Сколько же ему лет? Он выглядел чертовски молодо, но раз он сказал о своей двенадцатилетней работе в этой больнице…       — Я прозвучу, наверно, бестактно, но всё-таки отважусь, — прочистила горло Ава, и Годжо с интересом обернулся. Парни встали кругом за спиной, внимая каждому слову. Она словно находилась на суде перед свидетелями. — Так… сколько же вам лет?       — Чёрт, я думал, ты что-то интересное спросишь, а не!.. — но Ава закрыла Мегуми рот, вперившись взглядом в наставника. Годжо усмехнулся уголком губ, и возле них проступила ямочка. Вокруг глаз вдруг появились морщинки. Горделиво расправил плечи, сделал шаг вперёд, остановился перед Хиросэ на расстоянии вытянутой руки.       Он продолжал улыбаться, будто обдумывая ответ. Тянул с ним, сохранял интригу. Ава не рассчитывала, что он сознается, но горько ошиблась, когда Сатору Годжо выдал в лоб:       — Мне сорок.