На прицеле

      Линч, лежа на кровати, касается щеки Элайджо, который, сидя на полу, ведет языком по его члену. Он целует внутренние стороны бедер, нежно поглаживает их пальцами. Журналист не сдерживает стона, прикрывает покрасневшее лицо локтем, когда мужчина берет орган в рот, двигает головой, посасывая его, параллельно убирая выпавшие на лицо пряди из собранных в хвостик волос. Егор сильнее давит пальцами на его затылок, вынуждая безумца брать больше, быстрее двигать языком. Неожиданно Линч поддается вперед, толкается глубже в горло Элайджо, что выпускает его член, закашливается, слегка подавившись слюной. — Прости… — тихо выдыхает брюнет, заглядывая в карие глаза, в которых ожидает увидеть недовольство, но в них нет ничего, кроме азарта и желания. — Все в порядке, — отмахивается рыжий, не переставая двигать рукой, целует головку, снова берет подрагивающий от легкого холода орган в рот, и Линч захлебывается стоном.       Когда они, решив ото всех абстрагироваться, сняли номер в отеле, Егор подумать не мог, что простые поцелуи зайдут так далеко. Да, он рассчитывал на бессонную, полную чувств и любви ночь, но не на то, что безумец решит ему отсосать. Журналист впивается пальцами в его плечо, чувствуя приближение оргазма, снова толкается в такое гостеприимное горло. Без труда все поняв, Элайджо начинает двигаться быстрее, парень натягивает его волосы, пытаясь остановить, но вдруг мужчина аккуратно вводит в него два пальца, слегка давит на простату, вбирая член брюнета практически полностью. Сдавленно вскрикнув от нахлынувших ощущений, Линч изливается в горло безумца, что замирает на пару секунд, а после наконец отстраняется, напоследок еще раз проходится языком по всей длине члена, слизывая остатки вязкой жидкости. Рыжий приподнимается, утягивает парня в поцелуй, не давая перевести дух, касается холодными руками его груди, вынуждая вздрогнуть. Егор отмечает, что это довольно странно, чувствовать во рту собственный, вкус, но куда страннее, что ему это нравится. — Все хорошо? — спрашивает Элайджо, покрывая его шею и плечи поцелуями, слегка прикусывает нежную кожу, обновляет старые метки. — Д-да, — Линч реагирует немного заторможено, пальцами сжимает простынь, когда рыжий сжимает в ладони его грудь. — Мх… Прошу…       Мужчина легонько прикусывает затвердевший сосок, играет с ним языком, и Егор тихо стонет. Безумец подтягивает брюнета ближе к себе, разводит его ноги, размещаясь меж них, осторожно входит в журналиста, что тихо стонет ему в поцелуй, начинает медленно двигаться. Парень обвивает руками шею рыжего, царапает его спину ногтями, поддаваясь бедрами навстречу. Мужчина мягко касается его живота, и Линч неосознано втягивает его, что дает безумцу возможность почувствовать пальцами движение внутри. Он с нежной улыбкой целует брюнета в щеку, набирает темп, агрессивно втрахивая Егора в кровать, которая начинает скрипеть, грозясь сломаться к чертям. Но это их не волнует, они слишком объяты чувствами и эмоциями друг друга, не желая думать о чем-то еще. Элайджо переплетает их пальцы, сильнее прижимает Линча к себе, замедляется, уткнувшись носом ему в висок. Рыжий выходит спустя пару минут, отдышавшись, приподнимается, желая заглянуть в зеленые глаза, но, к его удивлению, они закрыты. — Герой? Ты чего… — мужчина касается щек журналиста, легонько хлопает, но Егор не реагирует, лежит тяжело дыша. — Да ладно, снова вырубился…       Вздохнув, Элайджо укладывает его на подушку, укрывает одеялом. Это уже не первый раз, когда парень так отключается, как рыжий понял, это происходит из-за быстрой усталости и сильного переизбытка эмоций. Но он не понимает, почему Линч не сказал, что чувствует себя плохо. Неужели он настолько хочет ему угодить? Но у них ведь был уговор. Мужчина ложится рядом, ласково гладит его по волосам, долго лежит рассматривая на пальце кольцо, а после прижимает Егора к себе, наконец прикрывая глаза.       Проснувшись ближе к обеду, Линч первый раз за время их совместной жизни, обнаруживает себя в объятиях Элайджо. Обычно он встает рано утром, уходит принять душ и приготовить завтрак, так что брюнет чаще всего просыпается один. Парень как можно аккуратнее берет с тумбочки телефон, удивленно смотрит на время и множество пропущенных звонков от Джона и всего одно сообщение от Генри. Откладывает устройство обратно, обреченно вздохнув, утыкается в шею мужчины, не желая никуда вставать. Сами разберутся. — Уже проснулся? — тихо спрашивает Элайджо, нежно поглаживает его плечо, прижимая сильнее к себе.       Егор хочет было поцеловать безумца, но тот, даже будучи сонным, легко уворачивается. — Что-то не так? — с легким волнением журналист касается его щеки, и Элайджо накрывает его ладонь своей. — Я очень зол на тебя, Герой, — открыв глаза, недовольно проговаривает рыжий. — Почему ты в очередной раз скрыл от меня, что плохо себя чувствуешь? — Я не… — Линч отводит зеленые глаза, когда вдруг его хватают за руку, притягивают к себе так, что брюнет оказывается сидящим на животе мужчины. — Я хорошо себя чувствовал… — Отрицаешь значит? — Именно.       Элайджо молчит сложив руки на груди, смотрит снизу вверх, явно о чем-то размышляя. Резко притягивает журналиста к себе, впиваясь в его губы. Линч сжимает его плечо, ерзая бедрами, когда чувствует пальцами что-то тёплое и липкое. Отстранившись, его лицо искажает ужас, парень в панике начинает отползать от Элайджо, с лица которого в некоторых местах слезла кожа, оголив бледно-фиолетовое мясо, грудная клетка раскрыта, и в ней виднеются ряды острых зубов. Он приподнимается, тянется к брюнету щупальцами с которых капает бледно-фиолетовая, почти прозрачная слизь, и к горлу журналиста подбирается тошнота. — Посмотри, что ты сделал! — рычит монстр, по щекам Егора начинают течь слёзы, нет, только не так, этого не может быть. — Они все будут страдать из-за тебя! — Это неправда… — он резко отталкивает Элайджо от себя, впивается ногтями в собственную руку, раздирая кожу в кровь. — Линч… — родной голос вынуждает распахнуть глаза. Видение снова пропало, будто его и не было вовсе. Мужчина крайне обеспокоенно перехватывает его ладони, а после прижимает перепуганного парня к себе, ласково целует в щеку, пытаясь успокоить. — Все хорошо, я здесь… Все хорошо…       Егор утыкается ему в шею, задыхаясь от слез, не в силах больше переживать этот кошмар раз за разом. А в голове вертится лишь один вопрос: зачем они спасали его?       Все оставшееся утро безумец ни на шаг не отходит от Линча, буквально не спуская с него глаз, ведь таблеток в машине не оказывается, и мужчина всерьез опасается, что приступ может повторится. По возвращении в дом они никого не обнаруживают, только записку от Джона на столе. Элайджо, зло выругавшись, на то, что Лэмбтон все-таки забрал Девятого, принимается разогревать завтрак. Линч изо всех сил старается делать вид, что все в порядке, при этом дергаясь едва не от каждого движения мужчины. Легкое чувство страха и мысли о том, что ничего не меняется, порождают желание забиться в угол. Только бы больше никогда не видеть кошмаров. Только бы трагичное будущее никогда не случилось. — Линч? — брюнет вздрагивает от прикосновения безумца к своему плечу, отрывает взгляд от тарелки с недоеденной яичницей. — С тобой все хорошо? — Все в полном порядке, просто… — он замолкает, отодвигая еду в сторону, поднимается из-за стола. — Я не голоден. Спасибо…       Парень запускает пальцы в черно-синие волосы, хромая, уходит, не говоря больше ничего. Неожиданно его обнимают со спины, нежно целуют в плечо. Егор осторожно касается щеки Элайджо, от которого разит беспокойством и страхом, страхом потерять любимого человека навсегда. Они нечасто могут позволить себе находиться в объятиях друг друга, просто наслаждаться теплом, несмотря на то, что рыжий достаточно часто касается его. — Прошу, не уходи далеко, ладно? — тихо просит он, сильнее прижимаясь к его ладони, нежно оглаживает пальцами ребра. — Я позвоню Генри и попрошу привезти твои таблетки. Думаю, он не будет сильно злиться. — Хорошо… — с трудом отвечает Линч, когда его наконец выпускают, медленно направляется в спальню.       Чего они все так за него волнуются, все равно уже ничего не изменить. Рано или поздно ему суждено исчезнуть из их жизни навсегда. Он падает на кровать, прячет лицо в ладони, едва не дергаясь от осознания, что с каждым днем ему все хуже, что галлюцинации берут над ним верх, изъедая рассудок, что таблетки лишь отсрочивают неизбежное. — Ничтожество… — презрительно шипит парень, когда его взгляд цепляется за лежащий на тумбочке телефон, экран которого светится, оповещая о новом сообщении. Резко брюнет хватает его, замахивается, готовый выкинуть устройство к чертям, но внутри все сжимается от мысли, что это подарок Генри, и он не имеет права этого делать. — Да что б тебя…       Журналист откладывает телефон в строну, прикрывает глаза, понимая, что выбора нет, и он должен рассказать Лэмбтону о портале. Возможно, тогда они смогут исправить все до того, как он сойдет с ума окончательно. Возможно, тогда у них будет шанс... Только вот правильно ли он поступит в таком случае?       Элайджо неуверенно мнется на пороге знакомой квартиры, не решаясь нажать на звонок. Дозвониться до Лэмбтона у него вышло только с третьей попытки. Выслушав ситуацию, мужчина хрипло сказал, что занят и отправить телохранителя он не может, поэтому рыжий поехал к нему сам. Конечно, его можно понять, ведь пострадал он достаточно сильно, но… Это только его вина. Переступив через себя, Элайджо звонит в дверь, неуверенный, что Генри вообще дома, а не где-то в больнице, перевязывает травмы. К его счастью, спустя пару минут, двери открываются, и на пороге появляется Лэмбтон. К шраму на лице которого добавился пластырь на переносице, нижняя губа немного опухла, а на скуле красуется достаточно большой синяк. При виде безумца его брови сводятся к переносице. — Здравствуй, — тихо произносит Элайджо, не чувствуя от мужчины ничего, кроме злости и холода. — Я рад, что ты в порядке, хоть и не совсем… — В порядке? — со странной интонацией спрашивает Лэмбтон, слегка наклоняя голову набок, а после на травмированном лице отражается легкая ярость. Резко безумца хватают за ворот куртки, затаскивают в квартиру, слабо прижимая к стене. — У меня сломано четыре ребра, вывихнуто плечо, и все органы будто в кашу. Это ты называешь в порядке?! — Генри, я… — резко ему дают сильную пощечину, вынуждая поднять взгляд. — Мне вот интересно, когда ты со мной трахался, тоже убить хотел? — рычит Лэмбтон, хватая растерянного Элайджо за челюсть, притягивая ближе к себе. Ситуация выходит из-под контроля. Слишком быстро. Да, он без труда сможет защитить себя, ведь сейчас мужчина не в самом лучшем состоянии, но драться с ним не кажется хорошей идеей, не сейчас, когда ему так нужны лекарства. — Как думаешь, может стоит спросить Линча, что он думает по этому поводу? — в карих глазах мелькает страх. Он ведь не сделает этого… Не сделает, ведь тогда сам тоже окажется предателем. Лэмбтон зло скалится, глядя ему в лицо. — Ты явился сюда за таблетками, так вот не получишь ты их.       Наконец рыжего выпускают, а к мужчине возвращается прежнее безразличие. Он спокойно поправляет его куртку, а после едва заметно кивает каким-то своим мыслям. — Ты не можешь так поступить, Линч загибается! — пытается вразумить его Элайджо, понимая, что все очень плохо, ведь без таблеток Егор может не то что свихнуться, он может просто умереть в конвульсиях во время очередного приступа. — Ему с каждым днем хуже, ты же сам… — Это больше меня не касается, — хмыкнув, отрезает Лэмбтон, грубо выталкивает рыжего обратно в подъезд так, что тот едва не оступается со ступеньки, в последний момент успевая ухватиться за перила. — Я не собираюсь больше ставить под угрозу свою жизнь и репутацию. Мне наскучила эта игра… И знаешь, что лучше всего? — на лице Генри выступает едкая ухмылка. — Тебе нечего мне предложить, чтобы я передумал. — Прошу, я виноват перед тобой, но не он… — Генри смотрит на него пару секунд, а после качает головой и рыжий меняется в лице. — Ты не…       Но мужчина не собирается слушать, он закрывает двери прямо перед лицом Элайджо, только когда понимает, что остался один, сгибается от боли в ребрах, морщась, хватается за грудь. Безумец отчаянно пытается достучаться, но Лэмбтону уже наплевать. Он не будет больше спасать Линча, он сделал свой выбор, хватит. Он слишком долго позволял им пользоваться своей влюбленностью в журналиста, и вот, чем это обернулось. Генри с трудом доходит до кухни, вытащив из шкафчика коробочку с лекарствами, выпивает сразу три таблетки обезболивающего. На секунду взгляд черно-серых глаз задерживается на нейролептиках, которые просто так нигде не достанешь, и в голове появляется мысль о том, чтобы просто передать таблетки ему лично, но она быстро меркнет. Лэмбтон будет ждать, пока парень сам не явится за ними в полном отчаянии, и тогда мужчина напомнит им, кто он такой.