На прицеле

— Твою мать… — шипит Элайджо, потирая ноющие виски, что, кажется, болят куда сильнее, чем раны на груди. На краю кровати сидит крайне недовольный Линч, тщательно перевязывает его травмы, тихо бурча, в компьютерном кресле напротив чахнет Лэмбтон. — Я просто не понимаю, взрослые люди, ведете себя хуже детей, — он отрывает бинт, закрепляет его, наконец откладывает в сторону, позволяя рыжему коснуться своей щеки. — Едва не поубивать друг друга из-за какой-то книги… Уму непостижимо.       Журналист косится на Генри, что просто смотрит в одну точку, явно даже не слышит их. Мужчина дернул его из дома Джона два дня назад, как раз когда они уговаривали Дейла поехать с ними на дачу. Только старик начал потихоньку идти на контакт, раздался звонок, и поездку в очередной раз пришлось отложить. Их ведь нельзя оставить одних… — Да ладно тебе, Герой, я в порядке, — расплывается в оптимистичной улыбке Элайджо, тыкает пальцем в Лэмбтона, который наконец поворачивает к ним голову. — Этот вообще легким испугом отделался. Все хорошо, видишь? Ну поругались немного, бывает. — Он. тебя. чуть. не. убил. — буквально по словам проговаривает пораженный парень, взмахивая рукой.       Безумец, кажется, только сейчас начинает понимать, как же сильно они на самом деле его напугали. Ведь его действительно чуть не убили. — Мне жаль, что так вышло, — телефон Генри вибрирует, он поднимается, слегка кланяется брюнету. — Я должен идти. Прошу прощения. За все…       Он уходит, не дожидаясь ответа, оставляя парочку наедине. Линч молча смотрит ему в след, чувствует, как постепенно начинает злиться. Ну конечно, от проблем проще уйти, прикрывшись работой. Как и всегда… — Ты бы не злился, — Элайджо слегка приобнимает его, прижимаясь подбородком к плечу. — Он как лучше хочет и очень старается, — брюнет удивленно отстраняется, не понимая, с чего вдруг он защищает Генри. — Мммм, расскажи лучше, как твои дела? Куда пропал на два дня? — Помогал Джону собирать вещи для поездки на дачу, — выдыхает Егор, наклоняя голову, поддаваясь на поцелуи безумца, что нежно ведет языком по искусанной шее. — Все никак не можем свозить Лукаса на рыбалку. Да и тролля покормить надо бы… — Тролля? — Элайджо останавливается, аккуратно поглаживает пальцами его ладони. — Вот сколько за тобой наблюдаю, не перестаю удивляться…       Мужчина заглядывает в зеленые глаза и хмурится, замечая, что зрачки журналиста сильно расширены. В голове мелькает пугающая догадка. Неужели он продолжает пить таблетки? Но ведь рыжий лично избавился от них. — Линч, твои глаза… — безумец хочет было напрямую спросить, но решает, что не стоит давить на него. Егор на секунду замирает, словно боясь, что рыжий обо всем догадался. — Они прекрасны…       Прежде, чем парень успевает что-то ответить, Элайджо утягивает его в поцелуй, опрокидывая на кровать. Переплетает их пальцы, неожиданно под рукавами темно-синей кофты натыкаясь на бинты. Отстраняется, ничего не понимая. Ему не хочется верить, что Линч настолько отчаялся, что начал причинять боль самому себе. — Прости, — рыжий садится, запуская руку в волосы, не зная, как поступить. Поговорить с ним? Но зная Линча, он просто отмахнется или начнет все отрицать, скажет, что это его не касается. — Раны все еще болят… — Давай я сделаю тебе чай? — тихий голос, вынуждает вздрогнуть. Брюнет тянется к нему рукой, но Элайджо дергает плечом, первый раз не позволяя к себе прикоснуться.       Внутри него словно что-то обрывается, руки дрожат от осознания, что как бы он не старался, уберечь своего героя он не сможет. Устало вздохнув, Егор, хромая, уходит. Только на кухне щелкает электрическая плита, рыжий поднимается. Забрав с тумбочки чужой телефон, как можно тише выходит в коридор. Удачно пройдя мимо копающегося в холодильнике журналиста, он запускает руку в карман плаща, висящего в прихожей. Ничего. Только он хочет выдохнуть, как в другом кармане пальцы натыкаются на небольшой пакетик со знакомыми таблетками внутри. Поморщившись, безумец все так же тихо выходит из дома. Без проблем миновав забор и выбравшись к дороге, Элайджо идет вдоль нее в сторону города, ища в телефоне номер Лэмбтона. Он бы и сам справился, но… Мужчина берет трубку сразу, искренне удивляясь, услышав голос Элайджо, который говорит только то, что это важно и ему стоит вернуться.       Рыжий сидит на переднем сидении черного хаммера, что стоит на обочине у въезда в город. Рядом сидит Лэмбтон, растерянно рассматривая таблетки, не в силах поверить в рассказ Элайджо, который еще не закончил. — Он также начал причинять себе боль: царапать пальцы, резать руки, расчесывать кожу, — он качает головой, сжимает в руке телефон едва не до треска. — Я беспокоюсь и не знаю, что делать. Я знаю, что ты можешь помочь мне пробить «друга», который продает ему таблетки. Может, если мы… — Нет, — резко обрывает его мужчина, взмахивая рукой, закидывает таблетки в бардачок. — Никаких «мы» не будет. Я займусь этим, как только освобожусь, а ты вернешься обратно и будешь следить за состоянием Линча и попробуешь с ним поговорить.       Элайджо упрямо складывает руки на груди, ясно давая понять, что никуда возвращаться не собирается. Лучше сейчас оставить Линча одного и дать ему ото всех передохнуть. К тому же таблетки у него изъяли так же, как и телефон. — Нет, я останусь с тобой, мы вместе выясним и найдём ублюдка, который продает Герою эту дрянь, — недовольно ворчит он, потирая ноющие на груди раны. В голове мелькает лишь одна мысль — «спасти». Неважно, каким образом, он должен вытащить его из этой ямы. — Можешь даже не спорить со мной.       Кажется, терпение Лэмбтона вот-вот иссякнет, он нервно потирает лицо, явно необрадованный такой компании. Элайджо позволяет себе мягко коснуться его плеча, но мужчина резко отшатывается от него. — Не трожь меня, — как-то напряженно рычит Генри, бесцеремонно скидывая его руку, и пальцы рыжего обжигает легким холодом. Он только сейчас замечает, что руки Лэмбтона всегда белые и очень холодные. Словно у мертвеца. — Не любишь, когда тебя трогают, понял, — он расплывается в уже знакомой мужчине доброжелательной улыбке. — И все же, я из-за тебя два дня в отключке провалялся, за тобой должок, Седовласка. — Да с чего бы я… — закончить едкое высказывание Лэмбтону не дают, прижимая указательный палец к его губам. Вернее, почти, рука Элайджо замирает в сантиметре от них, не касаясь. — Я уже устал повторять, что вражда — это глупо. Давай просто займемся делом, чем быстрее, тем лучше, — безумец выглядит все таким же уставшим, но таким непривычно нежным и осторожным, искренне боясь как-то навредить или переступить грани их и без того натянутых отношений. — Просто долговременное сотрудничество, если тебе так будет проще.       Лэмбтон молчит, глядя в карие глаза, а после, обреченно вздохнув, заводит машину. — И где мы? — интересуется Элайджо, когда мужчина паркуется в одном из дворов. Он все так же молча выходит из машины. — Лэмбтон?       Закрыв хаммер, Генри, по-прежнему ничего не объясняя, идет в сторону одного из подъездов, открывает металлическую дверь, придерживает ее, терпеливо ожидая безумца, который то и дело крутит головой в разные стороны, словно сова, не понимая, что они забыли в самом обычном дворе. Обычном в прямом смысле, ведь недалеко на площадке играют дети, а на лавочке перед подъездом сидят бабушки, что-то увлеченно обсуждая. Вокруг так спокойно… — Ты идешь? — знакомый голос вынуждает поторопиться. У подъезда он останавливается, неуверенно смотрит на Лэмбтона, который, кажется, начинает понимать в чем дело. — Пойдем.       На удивление, мужчина сам протягивает ему руку, и Элайджо осторожно берет ее, совершенно не сжимая ладонь. Они поднимаются на второй этаж. Генри открывает одну из квартир, пропуская рыжего внутрь. — Можешь не разуваться, — предупреждает мужчина, когда безумец хочет снять ботинки.       Даже не смотря на его слова, все равно снимает их, проходит по коридору, ничего не понимая. Все вокруг такое обычное и неприметное, обычная квартира в одном из старых дворов. — Ты тут живёшь? — наконец спрашивает Элайджо, удивленно глядя на мужчину, что вешает пиджак и, кивнув, проходит в кухню. — Дай угадаю, ты представлял себе особняк, похожий на белый дом или что-то такое? — натянуто усмехается он, приоткрывая окно. Ставит чайник. — Не знаю, успел ли Линч подсадить тебя на чай, но у меня только кофе. Будешь? — Д-да, спасибо, — рыжий садится за стол. Да, безусловно, вещи, что его окружают выглядят довольно дорого, но с первого взгляда так и не скажешь. Словно в этих стенах он пытается избавиться от своего статуса. — Что тебя гнетет?..       Тихий вопрос, кажется, застает Лэмбтона врасплох, он молчит, глядя в сторону, а после качает головой, не собираясь изливать ему душу. — Есть вещи, которые должны оставаться втайне, — от него отчетливо веет тоской и печалью, и Элайджо морщится, пытаясь отогнать от себя эти чувства. Он поднимается, подходит чуть ближе к мужчине, аккуратно тянется к нему рукой, безмолвно спрашивая разрешение, и ему позволяют. Безумец нежно касается его щек, поглаживает их большими пальцами, заглядывая в черно-серые глаза. — Чего ты хочешь? — Понять тебя, — рыжий зарывается пальцами в белоснежные волосы, другой рукой аккуратно спускаясь к шее, подключая всю свою эмпатию. — Почувствовать. — Вот как…       Карие глаза расширяются, когда неожиданно Лэмбтон притягивает его к себе, целует, слабо сжимая чужую руку. Элайджо хочет отстраниться, но вопреки себе отвечает на поцелуй. Мужчина наощупь выключает чайник, напирая на безумца, что под натиском упирается поясницей в стол. Он совершенно забывает о Линче, до такой степени сосредотачиваясь на чувствах Генри, что даже не замечает, как с него стягивают футболку, припадают к шее губами. Ведомый интересом, он решает позволить Лэмбтону взять себя под контроль. — Прошу, только постарайся не оставить отметин, — выдыхает Элайджо, без каких либо проблем расстегивая молнию на черных штанах. Слабо кивнув, он подхватывает его под бедра, садит на стол, размещаясь меж ног безумца. — Не боишься, что сломаем? — Куплю новый, — шепчет Лэмбтон ему в ухо, легким движением руки вынуждает рыжего лечь, нависает над ним, подтягивая ближе к себе.       Элайджо не издает ни звука, когда мужчина осторожно вводит в него два пальца, начинает что-то чувствовать, только когда Лэмбтон принимается растягивать его, слегка морщится. Безумец приподнимается, утягивает Генри в поцелуй, вдруг чувствует легкую боль, от неожиданности немного прикусывает его губу. — Черт, это куда неприятнее, чем я себе представлял… — шипит рыжий, сжимая чужой бок, даже так прекрасно помня о травмах мужчины, старается рассчитывать силу. — Чего завис? — Уверен? — Лэмбтон пожимает плечами, толкается глубже, и глаза Элайджо закатываются, с уст срывается едва слышный стон.       Он даже толком не успевает привыкнуть, как мужчина начинает двигаться быстрее, агрессивно втрахивая мускулистое тело в деревянную поверхность стола, что немного прогибается, потрескивая при каждом толчке. Рыжему практически нет дела до собственных ощущений, ни до удовольствия, ни до боли, он по-прежнему пытается уловить в чувствах Генри что-то помимо тоски, и ему удается почувствовать слабое тепло и спокойствие. Наконец Элайджо все понимает. С уходом Линча Лэмбтон совсем потерял контроль над ситуацией, понимая, что безумец превосходит его практически во всем. Сейчас, благодаря созданной иллюзии контроля, он кажется более нежным и чуть более сосредоточенным. Рыжий касается его шрама, сожалея, что не может передать мужчине свои чувства, то, каким он видит его. Безумец выдыхает, когда Лэмбтон вжимает его в стол, входит до упора, уткнувшись носом в чужое плечо, тихо рычит. Элайджо приобнимает его, мягко целует в щеку, зарываясь пальцами в белые волосы, что слегка растрепались и прилипли ко лбу. — Все хорошо?.. — вопрос безумца звучит скорее как попытка успокоить. Мужчина кивает, отстраняется, позволяя рыжему приподняться. — Знаешь, я многое понял. — Неужели, — он натягивает белый гольф, и Элайджо усмехается, но усмешка быстро сползает с его лица. — Тоже скажешь, что я использовал тебя? — Ты что несешь? — резко накидывается на него безумец, взмахивая рукой, замечает, как Лэмбтон слегка приоткрывает ящик со столовыми приборами, в котором блестят ножи. Он делает шаг назад, глубоко вдохнув возвращает прежнее спокойствие. — Я, в отличие от Линча, отлично осознаю свои действия. Я вижу, что ты стараешься быть лучше ради него, но не понимаешь, что он сделал свой выбор. Он беспокоится за тебя как за очень близкого друга, любит так же, как любит Джона, так почему бы тебе не попытаться стать для него тем, кого он так хочет в тебе видеть? Я не имею против тебя ничего, даже больше, я в любой момент готов поддержать тебя. Но тебе стоит перестать винить себя во всех бедах и… все же купить новый стол.       Генри игнорирует шутку, глядя куда-то сквозь него, слегка наклоняет голову набок. Элайджо касается его шрама, подходит чуть ближе, прижимает мужчину к себе, нежно целует за ухом. — Ты не один, — рыжий сохранит все произошедшее между ними в секрете, не столько для сохранности своих отношений, сколько для сохранности отношений Линча и Генри, ведь вместе они и правда могут многого достичь, может, и мир им все-таки удастся спасти. — Просто помни об этом, когда станет совсем тоскливо.       Ответов у Элайджо нет, но он определенно рад, что смог узнать Лэмбтона чуть ближе.