На прицеле

      Элайджо тихо входит в спальню с кружкой воды и пластинкой таблеток в руках. Садится на край кровати, протягивает лекарства Егору, которому посреди ночи неожиданно стало плохо. Парень с трудом запивает таблетки водой, вновь падает на подушку весь в поту, тяжело дышит. Мужчина осторожно касается его лба тыльной стороной ладони, встревоженно качает головой. — Сейчас таблетки подействуют, станет получше, — непривычно ласково для самого себя шепчет рыжий, осторожно целует брюнета в висок. — Я сейчас еще порошок разведу, подожди пару минут.       Элайджо уходит на кухню, устало высыпает лекарство в кружку, разводит теплой водой. Бедный Линч… Скорее всего это, из-за того, что на днях ему довелось полежать на холодной земле под дождем. Стоило сразу забрать его в дом, но нет, мужчина помедлил, решил, что брюнет сам должен выбираться из этого состояния, а теперь вот. Вздохнув, он возвращается к журналисту, который лежит, обреченно глядя на него. — Вот, выпей, — только Егор делает глоток, он тут же с трудом поднимается, едва стоя на ногах, быстро направляется в ванную комнату, опускаясь на пол перед унитазом. Его рвет, хотя, казалось бы, чем? Ведь он уже второй день ничего толком не ест. — Ну ты что…       Рыжий ставит кружку на раковину, аккуратно придерживает его волосы, что очень лезут в лицо. Немного подумав, снимает с запястья черную резинку, собирает их, чтобы не мешались совсем. — Т-таблетки… — едва слышно выдавливает из себя Линч, пытается указать в сторону спальни рукой, но не в состоянии даже толком поднять ее. — В т-тумбочке…       Таблетки? Его снова рвет желчью, и Элайджо сочувственно кривится. Он с некоторым подозрением оставляет брюнета, возвращается в спальню. Мужчина залазит в прикроватную тумбочку, копается в ящике. Зарядка, блокноты, какие-то записи, батарейки? Наконец он находит небольшой пакетик с таблетками, внимательно рассматривает их с минуту, а после карие глаза расширяются. Да быть не может. Безумец быстро возвращается в ванную, слегка тянет Линча на себя, прижимая к стене, смывает находку в унитаз. Только он хочет начать требовать объяснений, парень, едва не отключаясь, из последних сил поднимает на него непонимающий взгляд. — Ты знаешь, что это за таблетки? — смягчается Элайджо, но журналист настолько тихо произносит ответ, что рыжему приходится склониться к его губам, чтобы разобрать одно единственное слово, которое ему удается произнести: «успокоительные».       Мужчина вздыхает, понимая, что сейчас ему больше ничего не удастся узнать. Осторожно взяв отключившегося Егора на руки, он относит его обратно в спальню, укладывает на кровать, укрывает пледом. Рыжий нежно гладит его по голове, пытаясь понять, откуда у Линча наркотики и почему, он назвал их успокоительными.       Утро проходит куда лучшее, чем ночь. Элайджо до самого утра ни на шаг не отходил от Егора, боясь, что ему станет только хуже. Но, к счастью, его потихоньку стало отпускать. Когда парень смог хоть немного собраться с мыслями, мужчине удалось узнать, что эти «успокоительные» он купил через знакомого, ведь без рецепта их просто так никто не продаст. Думал, что тошнота и легкое чувство эйфории просто побочки. А принял он их из-за очередного кошмара, чтобы хоть немного поспать. Сейчас же рыжий наливает в тарелку куриный бульон с вермишелью, относит его в комнату, в надежде, что журналисту все же удастся поесть. Линч сидит на кровати, устало глядя в сторону окна, вздрагивает, когда его плеча мягко касаются. — Как ты себя чувствуешь? — спрашивает Элайджо, опускаясь рядом с ним на кровать. — Неделю… — парень нервно царапает пальцы у основания роста ногтей, так что потихоньку начинает выступать кровь. — Я неделю употреблял… это… — Не кори себя, Герой, — мужчина протягивает ему тарелку, но, заметив исцарапанные руки, качает головой. — Ты не знал об этом… Сейчас тебе нужно поесть.       Линч лишь отворачивается, не желая ничего, и рыжий вздыхает. — Пожалуйста, не заставляй кормить тебя насильно, — Элайджо кивает на суп, и Егор, поморщившись, забирает тарелку, размазывая по ней кровь. Он берет дрожащей рукой ложку, принимается медленно есть через силу.       Рыжий уходит ванную, вытаскивает из-под раковины аптечку. По возвращении ожидаемо видит, что суп уже одиноко стоит на тумбочке. Он с осторожностью принимается заклеивать пластырем изодранные пальцы, закончив, невесомо касается губами костяшек, прижимая к себе дорожащее тело. Элайджо кажется, что Линч просто ищет, за кого уцепиться, что на самом деле у него нет чувств ни к нему, ни к Лэмбтону. Он просто боится остаться один. Кажется, что на подсознательном уровне брюнет понимал, что принимает наркотики, но убедил себя, что это побочные эффекты успокоительного, потому что они на время глушили изъедающую тоску. Мужчина нежно целует Егора за ухом, утыкаясь в его шею. Значит ли это, что он тоже придумал свои чувства к нему? Что на самом деле он стал для журналиста опорой, исходя из эгоистичных побуждений удержать его рядом с собой. — Не тревожься, Герой, — рыжий прикрывает глаза, чувствуя, как парень касается его щеки дрожащими пальцами. — Я тебя не оставлю… Не позволю сломаться окончательно…       Все это так странно. Ведь еще месяц назад Элайджо даже подумать не мог, что встретит Линча в психушке, сможет вытащить их обоих, что будет вот так вот сидеть, прижимая брюнета к себе, боясь, что он исчезнет из его рук. — Я… Я могу тебе верить?.. — тихо спрашивает Егор, и мужчина поднимает голову. Хочет было в шутку возмутиться, но замечает, что журналист слишком напряжен, раздумывая об этом так, словно собирается доверить ему самое сокровенное. — Конечно, — Элайджо осторожно перехватывает его руки, не давая царапать кожу. — Мы с Джоном были в будущем… — признается парень, и брови безумца сводятся к переносице.       Он слушает, не перебивая и не задавая вопросов, лишь немного поглаживая пальцами ладони журналиста, когда он начинает тревожиться. Егор рассказывает обо всем, что накопилось: о фиолетовой земле, мутантах, галлюцинациях, Лэмбтоне, о будущем, которое обречено и, в конце концов, замолкает, стиснув зубы, пытаясь удержать катящиеся по щекам слезы. Кажется, Элайджо первый раз не знает, что сказать. Все это звучит как сюжет какого-то фантастического фильма с весьма трагичным исходом. Выходит, через три года миру настанет конец. Кто бы мог подумать… — Линч… — рыжий выпускает журналиста из своих рук, тщательно подбирая слова. — Мы все исправим.       Линч поворачивается к нему, не веря в услышанное. Элайджо расплывается в теплой улыбке, ясно давая понять, что даже если все рухнет, он останется рядом. — Что ты делаешь? — Егор уворачивается, когда безумец наклоняется к нему, чтобы поцеловать. — Меня ведь тошнило недавно… — Да плевать мне, — мужчина мягко хватает парня за щеки, не позволяя отвернуться, целует, проникая в рот языком, тут же чувствуя слабый вкус желчи.       В итоге журналист сдается, отвечает на поцелуй, не имея другого выбора. Только когда воздух у обоих заканчивается, Элайджо довольно отстраняется. — Могу я попросить тебя… — тихо просит Линч, слегка сжимая его руку. — Можешь сделать мне чай? — Для тебя, Герой, что угодно. Но… — мужчина поднимается, легко подхватывает брюнета на руки. — ты пойдешь со мной.       Он несет его на кухню, садит на диван, ставит чайник. Вытащив кружку, рыжий заваривает зеленый чай, добавляя туда одну ложку сахара, чтобы он был не сильно сладкий, разбавляет холодной водой. — Держи, — он протягивает кружку Егору, целует его в лоб, садясь рядом. Журналист пьет, слегка кривится, но заметив на себе пристальный взгляд, натянуто приподнимает уголки губ, снова делает пару глотков и снова кривится. Элайджо закатывает глаза. — Не мучай себя, раз не нравится, ну. — Н-нет, очень не плохо, сахара, правда, маловато, — вздохнув, он залпом выпивает все содержимое кружки, отставляет ее на журнальный столик. — Спасибо тебе… — Линч… — парень перемещается к мужчине на колени, забирается одной рукой под серую футболку, осторожно ведет языком его шее, целует бледную кожу. — Я люблю тебя.       Линч томно выдыхает, когда его зажимают словно в тиски, по-звериному впиваются в губы. Он готов отдаться Элайджо прямо здесь и сейчас, но рыжий отлично понимает, что после произошедшего ночью его телу нужен отдых. Поэтому слегка подавляет желание, позволяет брюнету вжиматься в свое тело, целует ключицы. — Линч, ты дома?.. — Джон застывает в дверном проеме с пиццей и пакетом в руках, ошарашенно глядя на парочку. — Джон, я все объясню… — спохватывается Егор, хочет слезть с коленей Элайджо, но стоит парню подняться, он пошатывается на подкосившихся ногах. Мужчина тут же его подхватывает не давая упасть, видит, как писатель дергается. — Ну зачем? — рыжий укладывает журналиста на диван, осторожно касается его щеки тыльной стороной ладони. — Твое тело еще не окрепло, а ты дергаешься, — Линч снова пытается приподняться, но ему не позволяют. — Лежи, я сам все ему объясню…       Элайджо поднимается, но вдруг его сбивают с ног, с силой бьют в челюсть, разбивая губы в кровь. Мужчина легко сбрасывает с себя разъяренного шатена, оказывается на нем, схватив за плечи, прижимает к полу, но ему со всей силы дают кулаком под дых, вынуждая согнуться и ослабить хватку. Джон поднимается, бьет его в бок ногой, и безумец окончательно падает на пол. — Я убью тебя, мразь! — шипит он, вновь оказываясь сверху, бьет рыжего по лицу, ногой давит на грудь так, что незажившие раны открываются, и футболка быстро начинает пропитываться алой жидкостью.       Но стоит писателю наклониться, Элайджо с едкой ухмылкой наносит удар головой ему в нос, и только тот хватается за него, с силой бьет шатена в грудь, откидывая от себя на метр. — Джон, оставь его! — Линч отчаянно пытается удержать друга, готового бросится на раненного мужчину, что поднимается, тяжело дыша, медленными шагами подходит ближе, хватая лежащий на столе нож, с обезумевшим взглядом размазывает по щеке кровь с явным намереньем убить.       Парень, перепуганный до чертиков, отодвигает Джона в сторону, закрывая собой. Неужели все действительно закончится так… — Линч, ты рехнулся! — кричит на него писатель, когда брюнет, хромая, бросается к безумцу, прижимается к нему до того, как мужчина успевает замахнуться ножом.       Элайджо замирает, тяжело дышит, зло глядя на Джона, а после опускает взгляд на журналиста, что, зажмурившись, утыкается ему в грудь лицом. Егор вздрагивает, когда рыжий роняет нож, прижимает его сильнее к себе, зарывается носом в черно-синие волосы. — Сумасшедший… — шепчет безумец в ухо Егору, едва скрывая ужас в голосе. — Я же мог убить вас обоих… — резко Элайджо оседает на пол, заходясь в кровавом кашле, выплевывает кровь. — Прости.       Джон поднимается, недовольно рассматривает разбитые костяшки, тихо шипит. Линч как можно быстрее направляется в ванную, приносит аптечку, в которой такими темпами скоро закончатся все лекарства. Он хочет помочь мужчине подняться, но тот останавливает его, сам с трудом добирается до дивана. — Признаться честно, мне давно уже так морду не били, — признается Элайджо, расплываясь в улыбке, кивает писателю, который прижимает к носу влажное полотенце, и тот слегка удивляется. — По сравнению с тобой, даже Лэмбтон ничто. Ауч! — Извини, — Линч как можно осторожнее старается остановить кровь, идущую из его ран. — Пошел ты к черту, мудила, — презрительно сплевывает Джон, отворачиваясь. — Мне твоя похвала нахер не сдалась! А ты Линч… — он замолкает, долго глядя на друга, который слишком сосредоточен на обработке ранений, качает головой. — потом поговорим…       Элайджо устало выдыхает, слегка касается плеча журналиста. Линч аккуратно пальцами поглаживает его бока, не представляя, как будет объясняться перед другом.