Жалость

Грейт и правда смог заморозить реку. Я наблюдал за этим в тонкую щель смотрового окошка и всё равно невольно отшатнулся. Волны вздыбились двумя гребнями скал, каждая размером с двухэтажный дом, открыли влажное речное дно, сплошь покрытое мелкой галькой и илом. И замерли, замёрзнув, замерев во времени огромными, сияющими в солнечных лучах, вратами на райский план. Крупные булыжники оказались вморожены в толстый слой льда, обратившего открывшийся путь в подобие прозрачного катка. Не знаю, как в тот момент лошади не понесли. Даже мне - в первый миг, конечно - захотелось удрать, а этим кусачим засранцам хоть бы хны: поржали, пофыркали и спокойно пошли, перестукивая копытами по хрустальному льду, будто каждый день такое видят. Ужасающие твари. К слову, кроме красоты самого мгновения, никаких иных спецэффектов не последовало. Ни выкриков древних заклятий, ни ветра, ни грома, ни молний. Просто один гном развёл руки в стороны и река замерла, рухнув назад лишь за нашими спинами - с грохотом, шумом и плеском. Только в то мгновение я и поверил, что наша затея не так уж обречена на провал.

***

Мы остановились лишь глубокой ночью. И всё ради того, чтобы впервые за поход добраться до деревеньки с принимающей постояльцев на ночлег таверной. - За нежить вдвое больше платите. И ежели он кого здесь схарчит - сами разбираться будете, я от скорбящих родственников с факелами двери закрывать не стану. Буркнул хмурый хозяин, вручая нам ключи от комнат. Всё-таки, хреново я шифруюсь, если даже всякие малограмотные шкафы полуорочьей наружности в меня с порога пальцем тычут. "Схарчит", видите ли! Да даже если б мог - больно много чести для этих аборигенов, мне в меню попасть. Но как бы я ни злился и ножками ни топал, ступая на верхние этажи под смешки гурцев - деньги за ночлег отвалил без торга, лишь чтобы побыстрее занять тёплую комнатку. Нашу с Уиллом. Общую. Хорошо-то как жить... Особенно радовала, конечно, не перспектива ночевать в обнимку на свежем белье, - пусть это тоже было прекрасно - а огороженный закуток с тёмной купелью и огромной бочкой воды, заполненной доверху. Вот они, главные блага цивилизации: склянки с пенным ароматным мылом, хорошая мочалка и горячая вода. Хм. Кстати, и правда горячая. От прикосновения к дереву бочки пальцы слегка кольнуло теплом чар. Пусть я сам и не маг - всё же, чуять такие вещи могу, спасибо ушастым родителям. Хитрющий всё-таки народ эти трактирщики, даже в таком богами забытом местечке умудряются добыть тару с магическим подогревом. Уилл полез купаться первым. На моё ехидное предложение сэкономить хапуге-хозяину немного водички и поплескаться вместе - покраснел так, что чуть пар из ушей не пошёл. Шторочку задёрнул, забормотал себе под нос нечто нечленораздельное про гадких упырят, не знающих, что для них будет лучше. Я с него только смеялся. Носится со мной как с тухлым яйцом, бережёт, лелеет. Хочет, а не лезет. Милый.

***

Понятия не имею, как я тут оказался. - И как ты умудряешься без зеркала делать со своей головой такое? Он просто спросил, можно ли расчесать мои волосы после умывания и я, не задумываясь, согласился. И вот мы тут, сидим на тёплом матрасе: я спереди, с вином в ладонях; он сзади, вместо сна занимается этим безобразием. - Практика, дорогой мой. Только практика. Я сделал символический глоток из кубка, задумавшись. А правда, кто меня этому учил? Не помню уже. Слишком давно это было. Давно же и вошло в привычку, стало машинальным, рутинным занятием, на которое я внимания почти не обращал, как бы парадоксально это ни звучало. Один и тот же набор жестов, одно и то же отточенное движение ладоней над головой. Отрепетированное. Как и многое другое, что я делал инстинктивно. Уилл провёл по моему затылку гребнем с мелкими зубчиками, вытащил маленький листик, невесть как пропущенный во время плескания. Покрутил им у моего носа. Что любопытно: этот принц почти никогда не язвит, зато так выразительно умеет молчать, что мне вечно хочется оправдываться. - Учитывая, сколько мы шляемся по лесам - не удивлюсь, если однажды ты там найдёшь белку. Криво усмехнулся я, созерцая пожухлый символ давно ушедшей осени. На таких же опавших рыжих листьях он когда-то пытался отрубить мне голову. Месяц, два ли, ох, да, пожалуй, целую вечность назад. Как быстро летит время... Клинок хмыкнул и продолжил своё дело, одну за одной медленно разбирая пряди на моём затылке, проводя нежными пальцами по коже, массируя тёплыми ладонями жадные до чужих прикосновений точки за ушами так, что я невольно прикрыл глаза. Приятно, чёрт побери. - Ты похож на того, кто отчаянно жаждет одновременно одиночества и хорошего круга друзей, но не способен дать самому себе ни то, ни другое в полной мере. - внезапно выдал мальчик с убийственной спокойностью бывалого монаха. Я аж поперхнулся вином. Уилл продолжил проводить расчёской по моим волосам, будто не замечая, как нервно я стал вытирать потёкшие по подбородку капельки. - А ещё у тебя странные отношения с доверием. Вроде, никому ничего говорить о себе не хочешь, но стоит прямой вопрос задать - тут же рассыпаешься. Как хорошо, что он лица моего сзади не видит. Такое удивление на мордашке куда трудней замаскировать под веселье, чем в голосе. - Мои волосы нашёптывают тебе что-то, милый? Не верь им, врут и не краснеют. Он - паршивец этакий, телепат что ли? - выглянул из-за моей спины и положил подбородок на плечо, усмехаясь как самый довольный из весенних котов. Задумчиво накрутил влажный локон с моего лба на палец, создавая аккуратный завиток. - Да ладно, я просто шучу. Но у тебя и правда многое на лице написано. Иногда так и хочется обнять и плакать пару дней без перерыва. Я ехидно фыркнул в кубок, чувствуя нарастающую внутри неловкость. Пусть прошлой ночью мне и лезли в голову всякие романтичные нелепости о честности, но не до такой же степени их доводить! - Вот ещё глупости! Ты с этими розовыми соплями завязывай. А то ка-ак покусаю... И чего он пялится с такой широкой улыбкой? Я что, ещё и краснеть способен? Ой, надеюсь, что нет. Нужны мне эти проблемы, как, по Грейтовскому выражению, гадюке третий... - Не покусаешь. Прости, но про это тоже знаю. Что вам запрещено. Я замер. Уилл понял, что именно ляпнул и перестал улыбаться. Сник сразу, посмотрел на меня серьёзно и как-то сочувственно. А я не был в силах даже заставить себя повернуться к нему лицом, только косился на плечо одним глазом и понять не мог: - Откуда? Собственный голос прозвучал чуть испуганно и хрипловато. Позорище. Мальчик виновато отвёл глаза. - До тебя Ульма поймала одну... Ну, из оставшихся в городе отродий. Далирия её вроде зовут. Под ложечкой неприятно засосало, к голове волной мигрени прилила кровь. Так, дышим. Дышим. Сейчас важно узнать только одно. - Она ещё жива? Уилл медленно, но не слишком уверенно кивнул. - Да, по крайней мере от гурцев точно успела сбежать. Но кое-что разболтала, пока валялась связанная. - Клинок прикусил губу, нахмурившись. - Слушай... Это правда, что он вас?.. Одной интонации мне хватило, чтобы понять о чём речь. - Он много "что". И это не твоё, знаешь ли, собачье дело. Рявкнул. Зря. - Извини. - Замяли. Пауза. - И всё же? Зубы скрипнули. Я глубоко вдохнул, заставляя себя успокоиться. Тише, тише, зверюга. Не кричать. Не бить посуды. Не срываться на него. Он не специально действует тебе на нервы, просто слишком любопытный. - Что бы она ни сказала - да. Честно, я даже не знаю есть ли что-то, что он не делал. Кажется, за двести лет было вообще всё. Коротко ответил и опрокинул в глотку остатки вина. Стало чуть легче. Уж не знаю, от алкоголя ли, или того, что сильные пальцы сочувственно опустились на мои плечи - но стало. И это главное. - Мне жаль. - прошептал Уилл. В последний раз сделать вдох и выдох, бесполезные для тела, но такие безумно важные для души. Натянуть привычную улыбку, быть старше, быть умнее. Повернуться к нему лицом и подмигнуть. - Спасибо. Но давай не будем больше об этом. Зачем портить вечер, м? Он так и не заплакал. Хотя по тому, как резко и сильно сжал меня в объятиях, как судорожно втянул воздух сквозь зубы, было ясно - очень хотел.

***

- Астарион? Слабо позвал меня Уилл. Он всё ещё прижимал к губам мою согнутую в локте руку, не желая спать совсем без контакта даже на такой широкой кровати. - М? Я с неохотой повернул к нему голову. Бесполезный жест, конечно, в такой темноте мальчик вряд ли видит моё лицо. Зато я его вижу. Кучерявый, неловко глядящий в уголок собственной подушки. И упрямый. До ужаса упрямый. - Я убью его. Клянусь. Я слабо улыбнуться. Протянул к принцу вторую руку. Провёл тыльной стороной пальцев по щеке, заставив эту невыносимо упёртую рожицу расплыться в тёплой улыбке. И тут же звонко щёлкнул его по носу. - Только если я не сделаю это первым. Ух, как его прорвало! Мальчишка мгновенно вцепился в обе мои руки, испуганно придвинулся, нашаривая во тьме мои глаза, затараторил. - С ума сошёл?! Даже я знаю, что приказы истинного вампира... Я тихо хихикал, глядя, как он перепуганно, то и дело сбиваясь с мысли, пытался втолковать мне, насколько это плохая идея. А в груди всё теплело. И правда за меня волнуется. Не знаю что на меня нашло. Но я придвинулся к нему ближе, коснулся лбом лба, поцеловал кончик чуть вздёрнутого носика. Просто пожелал вдруг украсть из его копилки телячьих нежностей эти жесты. И украл. Кто ж мне запретит? - Да знаю я. Просто пошутил. Спасай меня сколько влезет, господин рыцарь без страха и упрёка. И одного этого ехидного замечания хватило, чтобы он успокоился, облегчённо выдохнул. Нервно передразнил меня, прикрывая глаза. - Нельзя так пугать своих молодых товарищей, дяденька кровосос. Мне ничего не осталось, кроме как покаянно склонить голову. Опустить лицо пониже, пониже... Поближе к шейке. И медленно так, с оттяжкой провести по пульсирующей жилке вены языком, вызвав в теле юного любовничка волну мурашек. Назидательно шепнуть на ушко. - Всё-таки я тебя покусаю. Не из кровожадности, а просто так, чтоб обзывался меньше. Он вдруг хрипловато усмехнулся - Это обещание? Не ожидая такого ответа, я сперва даже растерялся. А после... - Только если ты хочешь, чтобы оно было таковым. Поцелуй - глубокий, влажный, полный страсти, нежности и желания - был мне лучшим ответом. Никогда не думал, что проиграв одному мальчишке дважды на своём же поле, я буду так счастлив. Но в ту ночь кошмары мне не снились вовсе. Лишь благодаря тому, что рядом спал как убитый - пусть даже и неудовлетворённый, красный, измотанный исключительно собственными принципами и моралью - мой прекрасный принц.