Жалость

Чёрные коридоры. Облезлые обои, некогда бывшие роскошно-золотыми, а теперь облупившиеся и открывающие неприглядные слои бурой краски под собой. Безвкусные ковры и выцветшая мебель на каждом углу, такие же усталые и пыльные, как и всё здесь. Лица слуг, призраками слоняющихся по замку - почти мёртвые, но всё ещё фанатично преданные невидимой твари, скрывающейся за пределами поля моего зрения. Это место лучше залитых солнцем улиц лишь тем, что в его тени я остаюсь в живых. Но боги, будь у меня выбор, я бы оказался где угодно, только не здесь. - Гадкий мальчишка. Битым стеклом разрывается фраза в ушах. Пригнуться, скользить, ускорить шаг, обшаривая стены в поисках двери. Ты не достанешь меня, подонок, не сегодня! - Я заботился о тебе две сотни лет и это твоя благодарность? Тень из углов обращается в густой бездонно-чёрный кисель, заполняя всё вокруг. Словно я в одно мгновение ослеп. Спотыкаясь через шаг, уже не различая коридора, продолжаю бежать вперёд и бессильно царапать пальцами пыльные стены в поисках малейшего намёка на щель, намёка на выход. - Ты будешь расплачиваться за каждый миг побега, щенок. Пространство вокруг сужается, выбивая из лёгких воздух, клаустрофобным каменным мешком сжимаясь на плечах. Некуда бежать, некуда идти, ногти безвольно скребутся о каменные плиты, пальцы бесполезно бьются о стены в агонии, сдирая кожу в мясо. - Ты мой навеки. И внезапно - всё кончилось. - Эй. Да что с тобой? Только не говори, что наконец свихнулся и собрался меня сожрать. Иной, тёплый и настороженный голос выхватил воющее от ужаса сознание из западни. Вернул меня в реальность. Я открыл глаза и резко сел на кровати, судорожно, жадно втягивая сквозь зубы воздух - лишь чтобы ощутить запах дерева, влажных от холода простыней и соснового дыма. Запах моего дома, запах, который я никогда не ощущал там. Обшарил ничего не видящим взглядом помещение вокруг, испытав невероятное облегчение от его размеров, от открытой двери и высокого потолка над головой, безопасного и полностью контролируемого мной пространства. И ещё большее облегчение от того, что здесь, рядом со мной, лежал живой человек. Враг, убийца, охотник, но - живой, разумный и своенравный, а не подвижная кукла Касадора, не очередной несчастный, которого я привёл в тот проклятый замок. Медленно возвращаясь к себе и миру вокруг, понемногу приходя в чувство, я вдруг понял, что умудрился в трансе сдвинуть Клинка чуть ли не к самому краю общего ложа. Так вот почему Уилл опять недоволен. Ох, мне бы его проблемы... - Извини. Постаравшись сохранить беспристрастность в тоне и движениях, я встал с кровати и сделал несколько шагов в сторону соседней комнаты. Влажный глухой скрип половиц, темнота - живая, просочившаяся с улицы вместе с отдалённым волчьим воем, да даже духота закрытой холодной спальни казались мне высшим проявлением прекрасного. Я как бы невзначай краем глаза глянул на лицо мальчишки. Тот чуть раздражённо, но в целом вполне безразлично провожал меня взглядом - ну и славно. Не нужны мне сейчас ни его возмущения, ни жалость, когда угодно, только не сейчас. Закрыть дверь за собой, войти на кухню, закрыть вторую. Отбросить половик с крышки подвала и на негнущихся ногах спуститься по визгливым деревянным ступеням вниз. Нашарить непослушными пальцами в темноте стеклянную банку, сорвать печать, осушить несколькими глотками, даже не замечая вкуса. Холодная склизкая кровь стекла в горло, провалилась комом металлического желе в желудок. Свиная дрянь, несвежая и воняющая хлевом. От неё на языке проступил привычный мерзенький привкус домашней браги - зато руки понемногу перестали трястись, а мышцы спины ослабили напряжение. Я не в опасности. Я могу есть когда хочу. Я жив. И я не вернусь туда, ни-ког-да. Я опустил баночку на пол, с каким-то странным облегчением отмечая, как сладко звякнула она о другие, такие же пустые склянки. Грязные тары из-под крови - единственный бардак, который я позволил себе разводить в этом доме. Есть в них что-то успокаивающее, напоминающее, что как бы плохи мои дела нынче ни были, что бы ни случилось - голодать не приходится. Я тряхнул головой, стараясь не думать о том, что только что было, не позволять разуму возвращаться к гнилому видению. Кошмары они и есть кошмары, не стоит их подкармливать и после пробуждения. Лучше чем-нибудь занять руки. Да, занять, только этим я и озабочен сутки напролет... Подняться по лестнице наверх, открыть шторы, наполняя кухню искристым светом луны, растопить остывшую за время моего отдыха печь и поставить жидкую кашу вариться на огне. Дороговато будет вечно покупать еду для человека в тавернах, да и таскать по морозу кувшины и горшки - развлечение на любителя. Поэтому лучше потренироваться готовить дома. Так просто практичней. Я ведь не могу правда желать сделать что-нибудь приятное для охотника только из-за того, что он вовремя меня разбудил. Бред. Вздор. Мягкотелость.

***

- Ты так и не сказал. Проворчал недовольно Уилл, когда я поставил горячую тарелку на тумбочку рядом с ним. - Не понимаю о чём ты. Я со вполне искренним равнодушием пожал плечами, открыв единственное окно в комнате. Внутрь змейкой скользнул ручеёк прохладного лесного воздуха. - Не строй из себя идиота, Астарион. Ты не ответил, почему пытаешься мне помогать. Он закатил глаза, а я невольно улыбнулся краешком губ, отворачиваясь к комоду и делая вид, будто убираю пыль. Называет меня по имени. Ядовито и с такой интонацией, будто ругательства хуже нет, но и это уже прогресс. - Как я и говорил - ты жутко неаппетитный, бледный и вялый, вот я и... - Астарион. На сей раз моё грешное имечко прозвучало устало и укоризненно. Вот это да, охотник научился вычленять в моей речи сарказм! А он быстро адаптируется к новым ситуациям, я погляжу. - Кашу ешь. Насмешливо сказал я, поворачиваясь к парню лицом и скрещивая руки на груди. И тут же почувствовал себя мамочкой невоспитанного подростка. - Не буду, пока не расскажешь. Мой "подросток" приподнялся в кровати, насколько позволяла сломанная рука, и вперился в меня взглядом упёртого парнокопытного. Ну-ну. Во мне тоже упрямства полно, могу поделиться с сирыми и убогими. - Не расскажу, пока не поешь. Лёгкий ветерок расплескал по комнате запах прелой влаги, озона и назревающего скандала. - А потом? Уилл прищурился, не позволяя мне ускользнуть от ответа. И вот кто его научил так к словам цепляться? Неужели всего пары дней общения со мной хватило? - А потом суп с ко... Курицей. И картошкой. - я закатил глаза и облокотился на комод, раздражённо покачивая кончиком домашней туфли - Вот почему тебе так трудно поверить, что я могу что-то сделать просто так? Только потому что я вампир? - Именно. Форточка резко захлопнулась от нового порыва ветра, заставив меня невольно вздрогнуть. Уилл даже глазом не моргнул. Для него что звук, что моё поспешное движение к окну с целью закрыть его и избежать дальнейших хлопков - всё было единым фоновым шумом, на который охотник не обращал внимания. - Ну так почему? Я призадумался, задёргивая шторку. Надо ведь что-то ответить - моё молчание становится слишком подозрительным. Но что? Жаль, не умею я в лицо врать... Выдавать желаемое за действительное, преувеличивать, недоговаривать, жонглировать словами - всегда пожалуйста, но моё прямое враньё слишком легко раскусить. Даже вчерашнее выступление было сродни прогулке по очень тонкому льду и Уилл это тоже почувствовал. И что остаётся делать, когда юлить не выходит, а правду говорить нельзя? Нести чушь, конечно! Врать - вдохновенно, яростно и с такой самоотдачей, чтобы ни у кого не осталось сомнений в твоей нечестности! - Знаешь... Всё что мне нужно, так это позволить природной наглости взять верх. - Ты прав. Во всём совершенно прав, я - жадная до чужой плоти и крови тварь без малейшего намека на моральные принципы. Отпустить тормоза, позволяя широченной плотоядной усмешке выползти на лицо, медленно повернуться, нарочито растягивая слова с весёлой интонацией куртизанки в комедийном спектакле. - Но кто сказал, что у моих мотивов обязательно должен быть практический характер? Мягкий шаг, дразнящая улыбка на губах, кокетливое движение ладонью сквозь волосы, оправляющее и без того идеальную прическу в совершенно сногсшибательное изваяние чистого совершенства. - Может, мне просто приглянулось твоё лицо? Твои тонкие пальцы, мягкие губы и чувственные острые рожки... Присесть на кровать, наклониться вперёд, нагло сверкая клыками у самого носа застывшей в шоке жертвы, опустить голос до отполированного годами практики манящего бархата. - Я опознаю произведение искусства, когда его вижу. И позволить тебе умереть было бы совершенно непростительно. Уилл закашлялся, отпрянул, выпучил глаза и возмущённым, неожиданно высоким голосом вскрикнул: - Издеваешься?! Я не смог ничего с собой поделать и прыснул со смеху. Какой он невыносимый зануда, я сейчас лопну от восторга! - Немного. - признал я сквозь хохот, обезоружено поднимая руки в воздух. - Но согласись, ты почти повёлся. Он, красный до корней волос - то ли от гнева, то ли от смущения - глотал воздух и беззвучно открывал рот, как рыба выброшенная на берег, сверля меня взглядом от которого невоспитанной нежити полагалось гореть священным пламенем. Но я не горел. Напротив, нахально провёл кончиками пальцев по широкой груди Уилла, ловко увернулся от его затрещины (отличная скорость реакции у мальчишки, надо отдать ему должное) и перекатился, вскакивая с кровати на ноги. - Знаешь, а в тебе и правда что-то есть. Особенно когда ты спишь и не испытываешь моё терпение, золотко. - Я послал герою издевательский воздушный поцелуй - Да я тебя!... На миг мне показалось, что парня сейчас удар хватит, так он побагровел. - Да-да, слышал. Убьёшь, закопаешь, выжжешь и дальше по списку. - я выразительно зевнул и снова осклабился - Ну признай, радость моя, тебе ведь понравилось, м? Я слышу как быстро бьётся твоё сердце, как сладко замирает воздух в лёгких, как... Мне в лицо прилетела подушка.