Жалость

Что делать вампирскому отродью, по воле случая награждённому славной способностью ходить под солнцем и забыть про запреты хозяина? Бежать, разумеется! Как можно дальше от цивилизации, от крупных городов, где могут прятаться шпионы скотины Касадора, в леса, в деревни о которых никто никогда не слышал. И всё это в хрупкой надежде, что когда сказка кончится - а она кончится непременно, я в этом не сомневался - и солнце снова начнёт обращать мою кожу в пепел, хотя бы здесь до меня не достанут цепкие щупальца прежнего мастера. Первые несколько недель я слышал Голос. Голос что-то бормотал про то, что меня "не было в плане", что я "неучтенный фактор", но стоило отдалиться от Врат на сотню миль - затих, оставив мне на память лишь волну странного, чужого облегчения. Кто бы или что бы ни дало мне силу снова почувствовать себя живым, оно явно сделало это не намеренно и было радо, что я удрал от мира в глушь. Пришлось учиться выживать здесь, в скромном (чтобы не сказать захолустном) поселении на самой границе с Амном. Грабить только приезжих, мило улыбаться местным, не размыкая губ, и обходить стороной любых вооружённых наёмников. Я даже обзавёлся домиком. Небольшое деревянное строение в лесу - когда-то явно принадлежавшее местной травнице или колдунье, но давно заброшенное - оказалось вполне уютным местечком на три комнаты не считая подвала. Заткнуть щели в брёвнах паклей, вымести сор, постелить в комнатах снятые со "случайно" свалившегося в овраг торгового воза ковры, на окна повесить плотные шторы и жить можно. Селвек - городок до жути спокойный. Маленький, тихий, без сильного классового разделения (ибо и классов-то считай почти нет), от деревни его отличает разве что каменная кладка защитной стены и жадность мелких чиновников, гордо гуляющих по замызганным улочкам. Типичное торговое местечко на тракте, где почти все жители - селяне да корчмари, кормящиеся от этих же селян и путешественников из Амна. Такие тихие омуты живут весь год в заботах об урожае лишь чтобы осенью закатить шумную ярмарку, на которую слетятся все торгаши в радиусе двух десятков миль, а как только с прилавка исчезнет последнее спелое яблочко - тут же слиться с вереницей обычных деревень и впасть в спячку до нового торгового сезона. Собственно, сейчас и было это затишье: с первым снегом с улочек пропали приблудные кобальды и дварфы - любители навесить запредельные цены на изделия из металлов, коими почва в округе была не богата; местные люди и полуэльфы свернули овощные палатки, оставив на виду лишь пару навесов с морозостойкими тыквами и зерном; трактирщики лениво принялись заносить столы внутрь своих забегаловок, зная, что в наступающие холода никто не захочет проводить вечер под хлёсткими ударами метели. Тяжёлое межсезонье для скромного вора. Путешественники грязной ранней зимой забредают редко, приходится надеяться лишь на то, что срезанных в толпе осенней ярмарки кошельков мне хватит, чтобы протянуть до весны. Заплатить полуорку Вейду за дрова, прикупить куртку потеплее, пополнить запас свиной крови в подвале. Губы невольно пересыхают от мысли о пище. Конечно мне бы куда больше хотелось выпить горластую торговку кровяными колбасами, чем её товар, но приказы мастера - такая цепкая мерзость... Два года как пришлось вернуться к вынужденной диете из лесных тварей и домашнего скота. Как только в один из тёплых летних вечеров, месяца через три после побега, я вдруг почувствовал, что моя голова снова принадлежит лишь мне одному - в ней сразу колокольным звоном раздался давно знакомый запрет жрать разумных. И в тот же миг мне пришлось спешно прятаться под спасительной тенью пустого зала "Гогота Гноллов" - самой приличной из паршивых забегаловок этого местечка - где, на моё счастье, в тот день не оказалось клиентов. Потому что, как я и предполагал, сказка кончилась и закатное солнышко снова вознамерилось спалить меня до тла. Грейт, - владелец "Гогота Гноллов" - старый скальный гном с хитрым прищуром и наглой усмешкой - был единственным, кто увидел меня тогда. Этот засранец ещё в первый день моего приезда начал что-то подозревать, к губам приглядывался, как бы невзначай амулеты от нежити рядом клал, хотя я тогда мог свободно гулять среди белого дня. Ну а когда я, запыхаясь и дымясь, вдруг ворвался в его трактир и испуганно прижался к стене, чтобы не попасть под ядовитый луч солнца, стало ясно - скрываться больше не выйдет. Честно говоря, в тот день я решил, что мне конец. Что придётся убить случайного свидетеля, а после, под покровом ночи, бежать из города и молить всех богов, чтобы стража не нашла труп слишком быстро и мне хватило времени унести ноги. Но судьба, в лице Грейта, рассудила иначе. Он смерил меня - всё ещё слабо тлеющего от недавнего контакта с недружелюбным дневным светилом - взглядом, покачал головой, прошёлся по таверне задёргивая шторы, пробурчал наигранно "ох незадача какая, как же дымом с улицы воняет", вернулся за свою стойку и насмешливо спросил, что подать к столу. Ни одного вопроса больше не задал, ни тогда, ни после. Но в тот день я неожиданно обрёл союзника и очень ценный источник информации. Ничего прямо Грейт не говорит, зато частенько пытается подсунуть мне под видом деревенских сплетен крайне полезные сведения. Один раз зашёл к нему после неудачной охоты, потребовал эля чтобы хоть алкоголем заглушить резь в желудке. Ничего про свою неудачу не сказал, а он снова смерил меня взглядом своим колдовским и вдруг весело так, с хитрой улыбочкой говорит: "В роще к югу стадо оленей каждый год пробегает, крупное. Они не боязливые, часто по одиночке ходят, ух, как мне бы хотелось окорочок того оленя завялить..." И правда ведь олени там оказались. Молодые, сильные, зато редкостные идиоты, сами в руки шли. Притащил конечно трактирщику мясо, с такими долгами лучше расплачиваться сразу. Так начался наш странный симбиоз. Я - молчу, что в принципе для меня непривычно, пью его экспериментальную брагу и внимательно слушаю трескотню. А он никогда не берет с меня плату, зато весьма непрозрачно намекает на то, чего его забегаловке не хватает. И обычно выходит так, что наши интересы к золотишку особо заносчивых приезжих и плоти лесных тварей пересекаются с наилучшим для всех результатом. Вот и сегодня Грейт начал в своей излюбленной легкомысленной манере, неспешно потирая пивную кружку. - Поговаривают новый наемничек в город приехал. Сам рогатый как исчадие ада, но не тифлинг. Без хвоста, а глаза злющие, прямо алым горят! У всех подряд про нежить разную спрашивает, не находил ли кто трупы с дырками на горле... - Ого? - делано-равнодушно мычу я, делая небольшой глоток кислого яблочного вина. Дрянь ужасная, но выплюнуть предложенное Грейтом пойло равносильно смертному оскорблению, ибо он обидчив как старый некромант: даже родного сына за критику неудачного алкоголя на мороз выставить может, а меня и подавно. - У него такой славный кинжальчик за поясом торчал, залюбуешься. Я б такой на стенку себе повесил, да. - Мечтательно прищурился гном, глядя куда-то в потолок, а я, воспользовавшись моментом, незаметно слил остатки вина в цветочный горшок и растянул губы в понимающей улыбке. Ясно всё с ним. Человечью жизнь на цацки променять готов... Чем больше с ним общаюсь, тем больше начинаю уважать.

***

Умный мальчик этот наёмник, однако. - Нежить! Настал твой смертный час! Ну или наоборот, редкий идиот. Толкнул его на улице, улыбнулся ослепительно во всю пасть и пошел себе дальше - за городские ворота, в лесок неподалёку. Встал у сосенки возле оврага, засёк время. И трёх минут ждать не пришлось. - Хоть представься, дорогуша. Предпочитаю знать названия блюд, которые получаю на ужин. Хищно усмехнулся я, плавно обходя парнишку по широкой дуге. Знакомая рожа, понять только не могу откуда. Тёмная кожа, короткие кудри, зачесанные назад, один глаз - алый, будто правда инфернальный, а другой белый, явно искуственный. И рожки. Симпатичные такие, драматизма образу изничтожителя чудищ добавляют. - Уилл Рейвенгард. - кратко ответил он, покрепче сжимая в ладони клинок. А сколько пафоса, сколько благородства в этом голосе, в этой наглой усмешке высокородного защитника обиженных, с ума сойти можно! - Ого. - присвистнул я - И сколько нынче стоит купить настоящего героя? Или Клинок Фронтира по доброте душевной решил мирного вампира убить? Ещё пара шагов, он не отводит от меня настороженного взгляда. Как бы незаметно достать ножик... - Не заговаривай мне зубы, тварь! Внезапный прыжок, взмах рапиры, ух, чуть рубашку мне не порвал! Приходится мгновенно забыть о первоначальном плане, подстроиться под его темп, перекатившись по влажной траве и, не замедляясь ни на миг, выхватить из ножен короткий меч. Да, с оружием тут туго, не чета моя грубая железяка его изящному клинку. Выставить вперёд, звон стали, искры, мои ноги на дюйм утопают в склизкой жиже от силы столкновения. Ух, какой ты прыткий! Я так долго не протяну. Рапира скрипнула о мой поганый ржавый меч, рука невольно дрогнула. Да откуда в этой тщедушной туше столько силы?! Одной я его точно не удержу. Резко хватаюсь второй ладонью за лезвие оружия и толкаю, заставляя мальчишку отшатнуться. Всего мгновение форы, но его хватает чтобы подпрыгнуть, с чавканьем вырывая обувку из припорошенной снегом осенней грязи и ухватиться за толстый сук над головой. Раскачаться и - бамц! Сапогом по нахальной роже. Мальчишка отлетает к оврагу позади себя, едва не свалившись за его край, в воздухе растекается сладковатый запах крови. Нет времени думать. Бросить меч, отпустить сук, кинуться вперёд и изо всех сил пнуть знаменитого героя в живот прежде, чем он поднимет свой клинок. Полёт, хруст внизу и - тишина. Я тяжело покачнулся и присел на край обрыва, глядя на тело распростертое в нескольких метрах подо мной. Одна нога неестественно вывернута, запястье, всё ещё сжимающее оружие - тоже. Всё-таки идиот. Кто же на нежить идёт без подготовки и разведки местности? Мир явно не потеряет много от его смерти. И всё-таки... Вздохнул, глядя на слабо постанывающее тело. Со злорадным удовольствием отметил чёткий след своей подошвы на благородной харе... Эх. И всё-таки придётся его вытаскивать. Если добью сейчас или брошу подыхать одного - кто знает, а не придёт ли завтра второй? Третий? Пятый? Два года спокойствия. Два года без единой новости из Врат, но главное - без единого намёка на вмешательство Касадора в мою жизнь. А теперь это. Бросить едва обжитое место, на которое ушло столько сил, только из-за параноидальных подозрений? Нет уж, увольте. Мне нужно точно знать, кто подослал сюда этого мальчишку. - Я очень надеюсь, что ты сам на меня решил открыть охоту, Клинок. - тихо пробормотал я себе под нос. И полез вытаскивать его из грязной снежной каши на дне оврага.