На берегу

Стид плелся по дороге, сам не зная, куда он идет и зачем. Последняя неделя выдалась тяжелой: он часто ходил гулять, бредя куда глаза глядят, только бы не оставаться в давящем своей пустотой доме. Пошел уже седьмой день, как Мэри с детьми уехала навестить ее маму, сообщив, что у той внезапно ухудшилось здоровье. Но Стид прекрасно понимал, что это только красивый предлог. Слишком уж радостной выглядела его жена, когда уезжала, да и здоровье у миссис Алламби всегда было отменным. Нет, дело было совсем не в здоровье миссис Алламби, а в том, что Стид в очередной раз не справился. Видит бог, они никогда не любили друг друга, но, возможно, у них был шанс построить лучшие отношения? Чтобы их жизнь не состояла из постоянных вежливых уколов и неловкого молчания. И чтобы они не проводили дни порознь, все равно ощущая себя запертыми в поместье, будто в клетке, мечтая сбежать оттуда. Стид даже начал подумывать о том, чтобы построить корабль и уплыть на нем куда-нибудь подальше, но Мэри успела первой. Наверное, он должен был почувствовать облегчение, и, к своему стыду, он его и почувствовал. Но кроме того, он вдруг ощутил, насколько нелепо огромен особняк, доставшийся ему от родителей. Он часами бродил по гулким холодным комнатам, как неприкаянный призрак, и пытался чем-нибудь заняться. Чтобы отвлечься от наступающей со всех сторон тишины и голоса в голове — очень похожего на голос его отца — который неустанно втаптывал его в грязь. «Никчемный избалованный мальчишка, не способный сдержать слово, — особенно громко шипел он по ночам. — Это ты виноват в том, что твой брак развалился. Твоя жена пыталась что-то исправить, а что сделал ты? Сидел, как обычно уткнувшись в свои книжки? Нюхал цветочки? Вместо того, чтобы решать проблемы как взрослый мужчина и глава семьи! Ты всю жизнь был ни на что не способен, Стид Боннет, таким и помрешь!» Хуже всего было то, что этот ужасный голос будто бы не затыкался ни на миг. Стид пытался читать, пытался заняться садоводством — голос только язвительно хмыкал, находя подтверждение своим словам. Пытался заняться делом и перебрать бумаги — голос шептал над ухом, что это все равно бесполезно. Разве что прогулки немного помогали. Когда он шел по берегу моря, соленый бриз будто бы выдувал все звуки из его головы, и можно было насладиться блаженной тишиной, оттененной монотонным гулом прибоя. Измученный бессонницей Стид даже уже начинал подумывать, не устроиться ли ему следующей ночью спать прямо на пляже, как вдруг его взгляд зацепился за что-то, выбивающиеся из привычной картины. Какая-то деталь здесь была не на своем месте, а может попросту лишней? Он прищурил глаза — солнце как раз садилось в море, и смотреть в ту сторону было тяжело — и смог увидеть у кромки воды какой-то крупный черный предмет, похожий на… человека?! — Эй, вам нужна помощь?! — крикнул Стид прежде чем сам осознал свою глупость: разве будет человек у которого все в порядке одетым лежать в полосе прибоя? Может, он вообще уже мертв? Земля осыпалась под ногами, когда Стид начал спускаться на пляж прямо с того места, где стоял. Возможно, стоило дойти до ближайшей ведущей вниз тропинки, но в тот момент он был слишком взволнован, чтобы о ней вспомнить. Сейчас ему казалось почти жизненно важным успеть помочь этому человеку. Ведь если к тому моменту, когда Стид до него доберется, тот умрет, он никогда не узнает — умер он еще до его появления на пляже или потому, что Стид в очередной раз оказался никчемным, нерасторопным и трусливым. Повинуясь тому же чувству, он раз за разом окликал лежавшего, несмотря на то, что тот, видимо, не мог ответить. Это и правда был человек. Мужчина в черной, промокшей насквозь одежде лежал на спине, раскинув руки, и пустым взглядом смотрел в небо. Выглядел он как самый натуральнейший пират, сошедший с картинки одной из Стидовых книжек: борода, длинные спутанные волосы, загорелая кожа, татуировки — образ настолько типичный, что почти отдавал театром. Вода, натекшая рядом с ним, отсвечивала бледно-розовым — и явно не только из-за закатных лучей. Стид в панике бросился искать пульс у него на шее — слишком уж мужчина был похож на мертвого — и тот неожиданно вздрогнул под его пальцами и, тяжело сглотнув, посмотрел прямо в лицо Стида. Глаза у него оказались темными, почти черными, и неожиданно внимательными. Стид застыл. Странный человек старательно рассматривал его какое-то время, затем пробормотал что-то бессвязное и потерял сознание. Но он был все еще жив: пальцы Стида продолжали чувствовать слабые редкие толчки пульса. Теперь точно нужно было торопиться. Потому что, если этот человек все-таки умрет, то именно из-за его медлительности, а укоризненный взгляд черных глаз будет являться ему до конца жизни. Как еще одно напоминание вины Стида. Вскочив на ноги, Стид попытался приподнять мужчину за плечи, но тот оказался слишком тяжелым, а медленно тащить неизвестно где и как раненного человека волоком было, наверное, не лучшей идеей. Стид почти уже в панике закрутился на месте, пытаясь придумать какой-то выход из положения, и наконец вспомнил, что буквально каких-то полмили не дошел до небольшой рыбацкой деревушки. Беспомощно оглянувшись на человека в черном, которого совершенно не хотелось оставлять без присмотра — а вдруг он умрет, пока Стид там ходит? Хотя чем он может ему помочь, сидя рядом? — он со всех ног бросился в нужную сторону. Так быстро он не бегал, наверное, никогда в жизни. Когда он наконец добрался до дверей первой хижины, воздух уже с трудом проталкивался в легкие, а ноги горели от напряжения. Проигнорировав все эти ощущения, он забарабанил кулаком в дверь. Через некоторое время за дверью послышались шорохи, грохот и мат, затем грубый мужской голос проорал: — А, чтоб вас всех черти драли! Кто там колотит, когда приличные люди уже спят?! Чаво надо? — дверь распахнулась, и на Стида зло уставился устрашающе крупный краснолицый мужчина. Впрочем, его злость быстро превратилась в растерянность с примесью страха. Простые работяги обычно предпочитали не ссориться с влиятельными семьями острова — мало ли что. Вот так скажешь аристократу что-нибудь не то, а потом нищим окажешься. Или вообще в тюрьме. Обычно Стид считал такое положение вещей несправедливым, но сейчас оно было ему на руку. — Простите, господин Боннет, — пробормотал рыбак, опуская глаза. — Случилось чего? — Прошу прощения за такой поздний визит, — Стид всегда старался быть вежливым, даже если над ним за это смеялись. — Но мне срочно нужны пара человек с чем-то вроде носилок и чтобы кто-нибудь шустрый сбегал за доктором Дэвисом и прислал его ко мне в поместье. — Господи боже! — Рыбак перекрестился, но его глаза загорелись скорее не сочувствием, а любопытством. — Что-то с вашей женой? Или не дай бог с детками? — Нет-нет, все в порядке… — пробормотал Стид, от такого напора совершенно забывший, что в общем-то и не обязан отвечать на вопросы какого-то рыбака. Вместо этого он лихорадочно соображал, как же ему объяснить свою заботу о странном человеке довольно разбойничьей наружности, чтобы не вызвать кривотолков. — Там на берегу… понимаете я шел и случайно… Он неловко кашлянул и тут его наконец посетило вдохновение. — Мой родственник из Англии — моряк — пару месяцев как пропал. В море, да… А сегодня иду и вижу… Лежит на берегу еле живой. Представляете какая случайность? — Стид даже сам бы себе не поверил, но рыбака такое объяснение, видимо, устроило. — Ох тыж, страсти то какие! Так а что же мы стоим?! Эй, Джо, ну-ка просыпайся и беги в город! А ты, Сэм, со мной, тащи шесты из сарая! Дальше все закрутилось очень быстро. Мужчину — который оказался невероятно живучим и все еще упорно, хоть и тяжело, дышал — погрузили на самодельные носилки и доставили в поместье. Стид обогнал рыбаков и самолично растолкал прислугу, заставив приготовить гостевую комнату. Затем принялся мерить шагами холл, не в силах справиться со своей нервозностью. Он даже не замечал столпившихся тут же слуг и так никуда и не ушедших рыбаков, которые живо пересказывали вранье Стида, щедро добавляя в него подробностей. Когда доктор Дэвис, наконец, прибыл, на него с интересом уставились семь пар глаз. — Ну наконец-то! — воскликнул Стид, подбегая к нему. — Пойдемте же скорее! Увидев своего пациента, доктор на миг удивленно поднял бровь, но, вместо того, чтобы задавать вопросы, поставил сумку на прикроватную тумбочку и сварливо сказал: — Позовите слугу покрупнее. Для осмотра его нужно раздеть, а мне уже давно не двадцать лет, чтобы ворочить такую тушу. Стид сбегал за негром, который работал у него на конюшне и действительно был самым крупным из слуг в поместье. Заодно по пути вежливо выставил из дома рыбаков, вручив им по монете в знак благодарности. А затем снова поднялся в ту самую спальню и застыл на пороге. Он отчетливо понимал, что оставаться ему незачем, но и уйти оказалось выше его сил. Даже осознавая, что ничем не может помочь доктору, он все равно не мог заставить себя выпустить из поля зрения человека, за которого теперь считал себя ответственным. «Может хоть раз сделаешь что-нибудь полезное, — мысленно говорил он сам себе, пытаясь заглушить тот самый голос: Спасти жизнь человеку — это ведь полезное дело, правда?» Ну и кроме того, к своему стыду, он ощущал совершенно неуместное жгучее любопытство. Спасенный им человек действительно напоминал ожившую картинку из его книжки, и Стид жадно рассматривал его, одновременно стыдясь своей бестактности. Разве ему самому было бы приятно, если бы кто-то вот так разглядывал его бессознательное тело? Хотя — будем честными — кому это вообще надо… В подобном интересе ощущалось что-то неправильное, почти извращенное. Поэтому он раз за разом старался перевести взгляд хотя бы на вещи этого странного человека — например, на нож с резной рукояткой или совершенно разбойничьего вида пистолет. И раз за разом возвращался взглядом к голому телу, обвитому чернильными щупальцам татуировок. Весьма красивому телу, надо признать. — Вы понимаете, что это будет дорого стоить? — спросил вдруг доктор, вырывая его из почти медитативного разглядывания татуировки в виде раскинувшей крылья птицы: завороженному Стиду начинало казаться, что сейчас она сделает взмах-другой и с криком воспарит с ключиц к потолку. — Множественные колотые и резаные раны, некоторые надо шить. Нога, к счастью, не сломана, так что можно обойтись фиксирующей повязкой. Перевязки необходимо делать ежедневно и мне придется изготовить для вас на заказ специальную мазь. Но при всем при этом я не могу дать никаких гарантий — долгое пребывание в воде и еще черт знает где повысило риск развития инфекции, который и так не мал и… — Вы что, думаете, я способен отказаться спасать человека, потому что это слишком невыгодно?! — возмущенно перебил его Стид. От понимания, что и их семейный доктор считает его избалованным богатеньким мальчишкой, для которого жизнь человека — всего лишь прихоть, забавная, пока это не очень дорого, ему вдруг стало горько. «А это и есть прихоть, — усмехнулся голос: Малыш Стидди решил поиграть в спасителя простого народа и прочего пиратского отребья.» «Нет! Это не так! — мысленно возопил Стид: Любая жизнь ценна, а значит спасти этого человека — важный и хороший поступок. Потому что он тоже заслуживает качественного лечения. Я в это верю, понятно тебе!» Голос в ответ лишь обидно рассмеялся. — Прошу прощения, у меня не было намерения обидеть лично вас, — вдруг сказал Доктор, и Стид понял, что уже какое-то время молча пялится в одну точку. — Я был обязан спросить, готовы ли вы оплатить счет. Некоторые мои клиенты не готовы тратить такую сумму на простого моряка. Стид нахмурился. Разумеется, это подозрительно. Сейчас доктор Дэвис наверняка запомнит, как он выделился из общей массы его клиентов, еще расскажет кому-нибудь, пойдут слухи… Стид и сам не знал, что плохого в слухах о его доброте, но ему заранее было не по себе. Он не хотел, чтобы его замечали. Особенно всякие там Бэдминтоны, ему этого и в школьные годы хватило. — Понимаете, дело в том, что это мой родственник из Англии… — в очередной раз начал он излагать свое неуклюжее вранье. — Двоюродный кузен со стороны отца… Д-д… д-Джефф?.. Да! Джеффри Боннет. Пропал в море некоторое время назад, а теперь вдруг нашелся и… да… Доктор Дэвис внимательно посмотрел на него и хмыкнул: — Мистер Боннет, хочу вам сообщить, что у меня нет привычки распространяться о моих пациентах. Так что вы можете не бояться, что я кому-нибудь расскажу об этом… о вашем родственнике. — Да, конечно. Хорошо. Спасибо, — промямлил Стид и вышел из комнаты. Бог знает, что доктор подумал обо всей этой ситуации, но попадаться ему на глаза не хотелось. Поэтому Стид осмелился вернуться в гостевую спальню только когда доктор Дэвис уже ушел, забрав у экономки причитающуюся ему плату и пообещав через два часа прислать мазь с инструкцией. Спасенный мужчина беспокойно ворочался в постели, его кожа покрылась мелкими капельками пота. Стид сел на место доктора и, обмакнув тряпку в стоящий рядом таз с водой, осторожно положил ему на лоб. — Кто же ты такой?.. — прошептал он, вглядываясь в смуглое лицо, наполовину закрытое спутанной бородой. — И во что я вообще ввязался?