Ближе

Когда Игорю сказали, что они едут на дачу «просто жарить шашлыки и отдыхать от городской суеты», он, разумеется, не поверил. Потому что надо быть полным болваном, чтобы поверить в две главные байки его жизни: первая — батя сегодня отдыхает, проведет с тобой весь день, и вы без всякой там работы поиграете в шахматы; и второе — к Прокопенко на дачу они едут «просто жарить шашлык, честное слово, Игорек». Ага, как же. В такие моменты нельзя было верить даже тете Лене. Особенно тете Лене, ведь это именно она зачастую была инициатором «просто шашлыков», потому что приходило время пропалывать именно ее многочисленные грядки и работать в именно ее огороде. И дома его одного не оставляли, мол восемнадцати нет — мелкий еще. То-то ему спички не доверяют. Шашлыки, чтоб их… Да в жопу такие шашлыки! Лучше бы он дальше с Игнатом шлялся по Питеру, а не вот это вот все. У них было столько дел, которые они планировали, а тут такая засада, так еще и на всё лето. Дурдом, ей богу. — Давай не спи, — и вот кому в этой жизни можно довериться, если даже самые близкие люди тебя нае… обманывают? Да еще и так громко: шашлык, видите ли. Чтоб он еще раз купился на такое. Вот через пол года будет восемнадцать, и он съедет к чёрту, лишь бы не было таких шашлыков. Костя дает ему легкий подзатыльник — чтобы не бездельничал, пока другие работают. — Не будет тебе шашлыков, Игорек, пока все не сделаем, так что подъем и ноги в руки, — у Игоря дергается глаз. Они, блин, прикалываются. Еще и в полиции работают. Борцы за справедливость, чтоб их. Вообще он не против помогать. Только ключевое слово здесь «помогать», а не «пахать, как лошадь до потери сил и смысла жизни». Да даже если работать — ну не этот же забор! Они переделывают его каждый год. Каждый! Что с ним должно происходить за зиму, чтобы к следующему лету он был таким, словно его разобрали десять раз, а после еще и нагадили. Нет, конечно, были подозрения, что так происходит из-за того, КАК именно ремонтировался этот забор. Но это называлось у них не «отлыниванием от работы», а «перекуром». И вообще — они сюда отдыхать приехали, а не работать в поте лица, что ты взвился, Игорь, сходи вон борщевик выдерни. Цирк какой-то… Еле вырвался от них и убрел подальше от дома, идя куда глаза глядят. Ноги привели его на местный заброшенный котлован. Там было тихо, и воздух был намного чище. Игорь сел с одного края и свесил ноги — еще пара сантиметров и он коснулся бы ногами воды. Оказалось, что тут и ветер так приятно обдувает — Гром даже подумал, что ему повезло и он наконец-то один, его все оставили в покое. Но не тут-то было: краем глаза он заметил нечто белобрысое сбоку от себя. Парень развернулся и заметил юношу примерно своего возраста, в очках и с каким-то блокнотом в руках. Первая мысль — ищет что. Мало ли, вдруг он отупел и все координаты забывает. Что необычного в нариках? Вон, в городе их сколько. А потом вспоминает, что место это тихое с тремя стариками и одной чумой. Откуда здесь лупоглазикам взяться? Навряд ли соседская баба Люба решила поразвлечься и попробовать что-то новое. Не, он не утверждает, там всякое может быть — она малость сумасшедшая и уже гоняла его какой-то тряпкой от своей малины, но все же возраст берет свое. Так что малец точно не Людоныш. Да и в курсе, наверное, все, что здесь ментовская дача. Так что было бы просто идиотским решением искать закладку в этой деревушке. Да и Грому казалось, что он видел кого-то очень похожего на этого парня, вот только то точно была девушка. Белобрысый что-то чиркал у себя в блокноте, практически уткнувшись в него носом. Им что ли и рисует? В голове тут же появляется картинка человека с карандашом вместо носа. Интересно, это может сделать? Игорю чисто на стену повесить. Надо приехать домой и нарисовать. Он все же касается ногами воды — холодно, но в такую жару приятно. Тот парень, чуть поодаль, склоняется еще ниже, прикусывая от усердия язык. Что там? — Венера Боттичелли, или как там ее? Игоря водили классом в музей, так что он вроде как теперь просвещенный. Видно что старается сильно над чем-то.Почти скрывается за своим блокнотом и чуть ли не сам туда уже лезет, а потом вдруг замирает: смотрит придирчиво на свои каракули и вскидывается. Распрямляется пружиной и пялится на него — Игоря. Гром же шумно сглатывает, ловя на себе чужой взгляд, даже неловко как-то становится. Зелена там какая-то бешеная, пожирающая, как в болоте. Теперь точно так же придирчиво смотрят на Игоря, что он чувствует легкую чесотку и красноту на коже. Странный он какой-то. Белобрысый наконец понимает, что его, кажется, поймали и как-то неловко трет шею, улыбаясь уголком губ. Игорь улавливает небольшую ямочку на щеке. На цыпленка похож. Или на лабрадора. Очки эти еще дурацкие, мешают в глаза нормально посмотреть, бликуя. Хмурится, потому что не может скинуть с себя чужой взгляд: — Че тебе? — вот тетя Лена услышит, уши ему за это «че» оторвет, но она сейчас контролирует постройку нового забора, потому что ремонтировать там уже нечего, так что можно и допустить просторечия. Сейчас куда важнее этот пацан с блокнотом и его мотивы, которыми он руководствуется, так пялясь. — Да ничего, — парень расплывается в улыбке, всё ещё смущаясь того, что его поймали на таком настойчивом внимании, — у вас профиль красивый, вот я и решил нарисовать… Редко такое лицо симметричное встретишь. Извините, я не хотел показаться таким наглым. Игорь как-то пропускает, что этот чудак говорит дальше, и замирает с открытым от удивления ртом. Чего? Пришибленный он какой-то. Профиль у него красивый… Пиздец. Кому скажи — не поверят, что Грому, с его-то поцарапанным лицом и бровями кривыми, могли сказать нечто подобное. — А? Ты чего несёшь.? — А, ну профиль, это, — сразу пытается объяснить белобрысый, да вот только его грубо и резко прерывают, не давая договорить мысль. Грому было не до культуры ведения диалога. — Я в курсе, что такое в профиль и анфас, — красивый пацан, блин. Только вот, судя по всему, бессмертный. Любой другой на месте Грома уже прописал бы тому парочку хуков за такое. А Игорь не смог даже найти слов, чтобы возразить. Еще и глаза эти дурацкие, взгляд не отведешь. А ещё так приятно слышать от кого-то, что у него лицо красивое. Даже если это абсолютно рандомный незнакомый пацан. — Ладно, хрен с ним. Я Игорь, а ты, недоразумение, кто? Дима лишь недовольно фыркнул на это дурацкое обращение и, дорисовав несколько линий, протянул Игорю блокнот, показывая его портрет. Кажется, не законченный, но выглядит красиво. Игорь по крайней мере так не умел, а вот у пацана то ли талант, то ли времени много. — Я Дима Дубин, а не недоразумение. Ещё раз я не хотел показаться наглым, просто в секунду пришло вдохновение, и я не смог пройти мимо, — парень сел рядом и забрал обратно свой скетчбук. Диме было приятно познакомиться хоть с кем-то. На даче он не любил находиться именно потому что знакомых здесь не было, приспичило ведь родителям купить дачу не под Москвой, а под Петербургом. Воздух тут чище, черт его побери. В Питере то и воздух. А тут вроде его и не особо отталкивают. — И я бы не стал сидеть так близко… Игорь отмахивается от него, когда новый знакомый только начинает говорить. Вот еще — будут ему тут говорить, где сидеть, а где нет. Нашелся цыпленок, блин. А потом вдруг Гром чувствует, как земля под задницей начинает вдруг потихоньку ссыпаться. Он хватается за высокую траву, упираясь ногами в скользкое дно и недовольно смотрит на Диму. — Ну и че ты каркаешь?! — Но ведь правда может обвалиться. — А ты не каркай, и не буде- С громким всплеском Игорь вместе с пластом земли оказывается в еще холодной воде, падая жопой в илистое дно. Иностранцы с фруктами теперь за своего примут — черножопого. Ему только бананов и арбузов не хватает. Дубин удивленно таращится то на него, то на то место, где он сидел буквально секунду назад, на пару мгновений зависая, а после начинает смеяться, стараясь закрывать рот, чтобы было не так громко и явно, но не вышло — все равно чересчур заливисто. Смех так и рвался из него.Спасибо, что хоть не глубоко. Одно дело штаны мокрые и в грязи, а другое, когда весь. Где он свинарник себе нашел, не объяснил бы тёте Лене. И так отхватит за штаны, особенно если ещё и порвал. Дима всё же пришел в себя и, осторожно спустившись в карьер, помог Грому встать и вытащил из ямы. — Давай провожу домой? А то упадешь ещё где-нибудь, — Парень улыбнулся, еле как успокоив свою истерику, и поправил свои штаны, которые все же заляпал в грязи, когда спускался вниз. Игорь хотел отмахнуться, но понял, что с его то удачей, действительно мог упасть ещё в какую-нибудь лужу, поэтому просто кивнул. К тому же знакомых у него здесь все равно не было и нужно же как-то заводить их. Пусть и таких вот, странных, белобрысых и в очках. По дороге к дому они практически не разговаривали, лишь перекинулись парочкой дежурных фраз о состоянии Грома. Игорь не считал необходимостью заводить конструктивный диалог, а Диме просто было неловко, да и он не знал, чтобы такого спросить у нового приятеля (они же теперь приятели да?). У парня было миллион и один вопрос, но когда они подошли к даче Прокопенко их стало несколько больше. — Ты здесь живёшь? — он резко остановился и посмотрел на Игоря, словно впервые увидел. Гром, уйдя на пару шагов вперёд, обернулся, окидывая это недоразумение взглядом. — Да, здесь, а что? Какие-то проблемы? — он нахмурился и посмотрел на свое место пребывания. Да вроде нормальный дом, чего этот птенец так удивляется? У самого поди дача ещё хуже. И вообще, какие-то отношения с их дачей у него? — Нет, все хорошо, просто… Просто я живу в соседнем доме, — Дубин нагнал парня, сделав эти два шага, и показал на соседний новенький домик. Как с иголочки, твою мать. Особенно по сравнению с дачей Прокопенычей. Прям замок среди убогих рухлядей. Богатые что-ли дофига? Даже как-то неловко стало после этого при взгляде на их раздолбанный, ещё не собранный до конца, заборчик. У Дубиных-то он железный и высокий, чтобы не залез кто-то. — Это точно у вас дача? Выглядит как нормальный дом, в котором даже зимой жить можно. — А разве на даче нельзя жить зимой? — уточнил Дима. Для него это было через чур странным утверждением. — Мы всегда на зимние каникулы уезжали на дачу, просто раньше она у нас была ближе к дому, в Подмосковье. — Ты московский что-ли? А чего вы тут забыли? Далеко же ехать, — Игорь удивленно посмотрел на пацанёнка. Реально богатенький походу. — Маме больше Питер нравится, поэтому решили продать ту дачу и купить здесь. К тому же мы на все лето, так что можно пережить дорогу, — Дима вновь неловко потёр шею, понимая реакцию Игоря. Он не слепой, видел, что дома сильно отличаются. Свою семью Дубин не считал какой-то богатой, но понимал, что очевидно для Петербурга она именно таковой и являлась (к тому же накануне мама смотрела зарплаты и выяснилось, что в Санкт-Петербурге они в полтора раза меньше и они вчетвером не смогут спокойно жить на такую сумму). Игорь лишь хмыкнул. Ему такие замашки не понятны. Но хер этих богатых разберёшь. Не нравится им, видите ли Подмосковье. Игорь бы не отказался от дачи там. Но денег у бати лишних нет, так что глупо это всё. Повисло неловкое молчание и Дубин впервые почувствовал себя неуютно от того, что у них в семье все было хорошо с доходом. Он конечно знал, что многие семьи в 90-е лишились дохода и до сих пор живут от зарплаты, до зарплаты, но он всегда как-то сохранял нейтралитет. Он же не виноват, что у них все хорошо. Родители же не украли эти деньги, а заработали. А тут такое… Такая глупость, ей богу, стыдиться такого. — Игорь! — он непроизвольно вздрагивает от строго тона. В мире есть одна вещь, которую действительно стоит бояться: тетя Лена со сковородкой в руках. А она сейчас была именно со сковородкой, поэтому Игорь не уверен — прикрывает ему голову или задницу. Тут ведь и не угадаешь. Особенно, когда она выглядит такой грозной. — Ну что ты как свинья? На улице вон сухо, где только грязь нашел? На возмущения самого ужасающего человека на земле оборачиваются «отдыхающие от починки забора» (читать как: нагло курящие и халтуряшие). Отец сразу же вытягивается в лице, и Игорь уже слышит эти нескончаемые шутки и подколы, вперемешку с матом. Ну упал он. Подумаешь. С кем не бывает? С батей, наверное, и не бывает, потому что в подобном неловком положение он Игорем ещё был не замечен. Дядя Федя его бы точно стебал за такое все время. — Берег обвалился, — недовольно бурчит, открывая и калитку. Дима проскальзывает вместе с ним. Вообще со стороны это правда странно выглядит: два пацана, они почти весь в грязи, другой лишь частично, заходят на территорию как положено через дверцу, хотя тут, через пол метра, забора уже и нет. — Я говорила не лезь близко к воде, — Женщина недовольно развела руками и отложила злосчастную сковороду. Гром аж выдохнул, что теперь точно беда миновала. — Да ладно тебе, Лен, — Костя тушит сигарету в пепельнице. Ну конечно, ему же тоже нужно будет потом посмеяться, а так сейчас теть Лена отчитает, и уже не интересно. — Какие «ладно»? Вот это все твое. Один в один. Скажи, Федь. В молодости тоже постоянно как из канавы вылез. Федор Иванович хмыкает, что он от туда то и вылез. Это у Громов, наверное, семейное. Тетя Лена все же выдыхает и вроде как уже не так сильно злится на Игоря. Она вообще была отходчивая. Она поправляет свой многострадальный фартук, после сообщая довольно презабавную новость: — У нас, оказывается, новые соседи. Из Москвы, представляешь, Игорёшь? Мы их позвали, они сейчас придут, познакомимся хоть. Не чужие ведь, всё лето бок о бок будем, — теперь то ясно откуда ноги растут у сковородки: готовят. Странно, что батя с дядей Федей не шашлыки жарят, но да черт с ним. Сегодня и без него все как-то не по тому месту. — Знаю я, что они с Москвы. Вот, этот, — Игорь кивнул на тихо стоящего рядом Диму, —белобрысый, это их. На котловане меня выловил из воды. Дубин лишь тихо фыркнул и поздоровался, вспоминая, что это ещё не сделал. Ему вообще было очень неловко стоять тут, его вроде не приглашали во двор (даже если всю его семью позвали на знакомство). Тетя Лена решила, что четыре руки в хозяйстве всегда лучше, чем две, поэтому отправила парней в сарай, чтобы те дрова накололи. Гром-младший пошутил, что Дима, с его то ручками, явно топор ни разу не держал, но тот, закатив глаза, забрал несчастный топор в свои руки и стал колоть дрова. Причем наколол много, пока Прокопенко не заметила, что Игорь отлынивает и не дала ему лёгкий подзатыльник. Вот тогда за дело взялся уже и Константинович, а то огребать ещё раз не хотелось. Дубины пришли ближе к восьми вечера, когда дрова уже были наколоты, стол накрыт и даже баня затоплена. Игорь, увидев Веру Дубину, аж глаза протер, а потом посмотрел на Диму и обратно. Одно лицо, твою мать. Даже очки одинаковые. Разве что, у девушки волосы были длинные и в хвост собранные. — Вера — моя сестра близнец. Поэтому мы с ней похожи немного, — Пояснил Дима на удивленный взгляд Грома и легко пожал плечами. Их часто путали в детстве, так что он прекрасно знал, что они похожи. Даже более того, действительно одинаковые на лицо. Садясь за стол, Игорь сел рядом с Дубиным, напротив остального семейства. Они, оказывается, переехали в Москву, чтобы дети выучились, всё-таки те уже в 10 классе, а лучшие университеты только в столице. А вообще-то они сами из Питера, всю жизнь здесь прожили. Дубины-старшие очень быстро находят общий язык с Прокопенычами и Громом. Оказывается, что даже росли когда-то в соседних дворах. Вера, за время посиделок, хорошо если пару слов сказала. Она была словно не здесь. Все время с Димой переглядывались и словно общались этими взглядами. Игорь подумал, что они с Игнатом тоже так умели и хорошо понимали друг друга. В процессе Вера поменялась местами с Федором Ивановичем, и села вплотную к брату, начиная шептать на ухо: — Дим, когда мы уже домой? Я все понимаю, но я не хочу здесь сидеть, поздно уже. А родители ещё в баню собрались. Мы же не пойдем? — она с некой мольбой посмотрела Дубину в глаза и сжала его запястье, заставив в ответ тихо зашипеть. Парень выдернул руку из хватки и недовольно отсел подальше, прижавшись боком к Игорю. — Вер, да ладно тебе. Не так здесь уж и плохо. Да и баня это здорово. Ну хочешь, я с тобой пойду? — девушка лишь отрицательно помотала головой, тихо прошептав «Нам же не по пять лет, чтобы вместе мыться». Игорь в этот диалог не встревал, лишь с любопытством наблюдал. У него ни сестёр, ни братьев не было. Особенно двойняшки. Он всегда слышал, что такие люди друг с другом связаны намного сильнее. Но пока он только видел, какие же они разные: Дима шумный, бесконечный оптимист, а Вера, судя по всему, интроверт и вообще людей не очень жаловала. Дима всё же смог девушку уговорить остаться, а не уходить домой. Она даже на баню согласилась, но заявила, что пойдет одна. А вот Дубина благословили идти с Игорем, чтобы в обморок не упал никто. Сказать, что Дима чувствовал себя некомфортно, ничего не сказать. Он один день знаком с Игорем, а уже должен перед ним оголяться. Даже несмотря на то, что в самой бане они будут сидеть в полотенце на бедрах, все равно, до этого же надо всё снять. Парень встал спиной и постарался максимально быстро стянуть одежду и завязать полотенце, чтобы Гром не успел обернуться раньше. Только вот Дима не рассчитал, что он сам справился намного быстрее, поэтому, когда развернулся, то увидел голый зад нового знакомого. Дубин аж пятнами пошел от неловкости, тихо пробормотал извинения и отвернулся. Стыд то какой. Так то ничего не произошло, но это же личные границы другого человека, который явно так же не хотел, чтобы его увидели полностью обнаженным. Игорь, казалось, даже не обратил внимания на эту ситуацию, просто завязал полотенце и пошел в парилку. Дима тихо проскользнул следом и сел на лавку, притянув к себе тазик. — Ты чего такой? Как девчонка, ей богу. — Я до этого в бани был максимум с Верой, не очень комфортно, знаешь ли, — фыркнул Дубин и стал наводить воду в тазу, добавляя то холодную, то горячую воду — А это нормально, что вы ну… Моетесь вместе.? Тип, вы же парень и девушка… — Игорь неловко почесал затылок. Спрашивать такое было неудобно. Но хер его знает, как у этих братьев и сестёр все устроено. — Ну мы же не всегда. Только когда в баню идём, чтобы всю жару не выпустить. Вообще, по идеи, наверное, это не очень правильно, но мы с ней привыкли. Просто встаём спиной друг к другу и всё, никаких проблем. Гром на это лишь пожал плечами. Ну если так, то наверное, все нормально. Хотя чего он ждал? Что они там разглядывают друг друга? Явно же нет, всё-таки брат с сестрой, всю жизнь вместе. Больше диалог особо не заводили, просто быстро помылись оба и вышли, вновь встав спинами, чтобы одеться. После Дубины уже засобирались домой и, попрощавшись, ушли всем семейством. Игорь ушел к себе в комнату и решил ложиться спать. Но сон не шел, а в голову лезли мысли об этом белобрысом недоразумении. Было в нем что-то такое, из-за чего хотелось познакомиться, что-ли. Неловкий, угловатый подросток, но в тоже время солнечный и ощущение, что этой энергии тепла хватит на всех, даже на Грома, которому этого тепла не хватало, ведь родной отец все время на работе. Надо познакомиться ближе. Может из этого что-нибудь дельное и выйдет. Глаза медленно закрывались, а Гром, сам того не заметив, задремал.