Вся наша ненависть

Когда Шухуа вошла в кабинет истории, её сразу окутала та знакомая лёгкость, которая успокаивала даже самые тревожные мысли. В атмосфере кабинета было что-то умиротворяющее, как если бы весь этот уголок был создан специально для того, чтобы забыть о внешнем мире и погрузиться в спокойствие. Шухуа села на своё место, опустив сумку на стол и мягко положив локти. Она могла бы начать день с размышлений о Минджи, но зачем? Ей не нужно было нагружать себя этим. Прошлое должно оставаться в прошлом, а не перекрывать её настоящее. Когда-то она не понимала, как можно просто забыть человека, с которым ты был связан так глубоко. Но теперь ей стало ясно: память не должна держать её, особенно если это мешает двигаться вперёд. В 08:12, как по волшебству, в этот момент она осознала, что пришёл час, чтобы отпустить. Минджи была частью её жизни, частью её истории, и теперь эта часть должна быть оставлена позади. Все нити, что связывали её с этим человеком, были давно оборваны, и ничего не могло вернуть того, что было. Шухуа тихо, почти незаметно для самой себя, приняла решение: её нужно забыть. Все воспоминания, которые когда-то наполняли её сердце, теперь должны исчезнуть. Всё, что связывало её с этим человеком, должно уйти. Она больше не должна застревать в этом моменте. С каждым вдохом Шухуа чувствовала, как лёгкость наполняет её. Она понимала, что впереди её ждёт что-то новое. Новые отношения, новые чувства, новые возможности. И для этого ей нужно было наконец закрыть дверь прошлого. Будущее стояло перед ней открытое и светлое, и теперь, впервые за долгое время, она могла с уверенностью сказать себе: это только начало. – Привет, – знакомый голос раздался рядом, прерывая момент истины. Суджин неожиданно появилась из-за угла, и, похоже, не осознав, что прервала важный момент, продолжала двигаться в её сторону. Шухуа не почувствовала раздражения. Наоборот, ей было приятно. – Привет, – ответила она, подходя к их столу. – Как дела? – неожиданно для себя сама спросила Шухуа. В последнее время она изредка интересовалась делами бывшего врага, да и то что бы заполнить пустоту в разговорах. – Не припоминаю, чтобы ты когда-нибудь интересовалась моими делами, – Суджин улыбнулась, доставая рюкзак. – Что-то случилось? – Просто хорошее настроение, – ответила Шухуа, улыбаясь как ангел. – Могу стать злой, если хочешь. – Нет, спасибо, мне и так хватило, – с улыбкой ответила Суджин, откладывая рюкзак. Обе немного посмеялись, и атмосфера снова стала лёгкой и непринуждённой. Шухуа почувствовала, как её настроение продолжает улучшаться. Суджин, как всегда, умела разрядить обстановку. – Ты уверена, что ты в хорошем настроении? – с любопытством спросила Суджин, оглядывая её. – Да, на самом деле, я просто поняла, что нужно отпускать лишнее, – ответила Шухуа, взгляд её стал серьёзным, но внутри по-прежнему горел светлый огонёк. – Иногда всё меняется, и ты понимаешь, что время тратить на старые мысли не стоит. – Ого, ты что, реально научилась это делать? – Суджин подняла брови, немного удивлённо. – Ну и как это тебе даётся? Шухуа немного задумалась, а затем ответила с лёгкой улыбкой: – Не скажу, что сразу всё получилось. Но иногда нужно отпустить, чтобы двигаться вперёд. Суджин молчала немного, а потом, с искренним интересом, сказала: – Не помню что бы у тебя в жизни было что-то такое , что нужно отпускать. – хмыкнула Со. – Тебе то все расскажи – с шуточным сарказмом ответила Шухуа, и Суджин невольно рассмеялась.

***

Юци не смогла справиться. Прижавшись к стенке туалета, она пыталась поймать равномерный дыхательный ритм, но волна волнения накрыла её снова. Глаза начали наполняться слезами, и она не смогла сдержать их. Всё, что она так долго держала в себе, внезапно вырвалось наружу. Она сняла перчатку с руки, и её взгляд упал на свежие порезы, которые она даже не заметила сразу. Оцепенев, она таращилась на них с ужасом, не в силах понять, как это снова произошло. Только недавно ей казалось, что она справляется. Она несколько дней не поддавалась этим темным мыслям, держалась крепко, как могла. Но теперь всё рухнуло, и ни одна из попыток не принесла облегчения. Казалось, всего несколько часов назад она была полна энергии, смеялась и делилась моментами радости, а теперь сидела в углу школьного туалета, не в силах сдержать слёзы. Юци пыталась собрать мысли, но память о вчерашнем дне была смутной, расплывчатой, как туман. Вчера паническая атака снова пришла, как невидимая волна, охватив её с головы до ног. Всё, что она успела ощутить в тот момент, были лишь обрывки воспоминаний — лица людей, слова, а затем пустота. С утра она пыталась забыться в переписке с Соён, но это было всего лишь временным утешением. Как только она снова осознала свою слабость, как только в её голове снова пронеслась мысль, что она не может справиться, всё опять пошло под откос. Жалкая. Эти слова звучали в её голове, накрывая её всё сильнее. Внутренний голос словно сжал сердце в кулак, заставив замерзнуть. Тело отказывалось двигаться, стоило лишь сделать попытку встать. Внешний мир казался отдалённым и чуждым, а внутри всё сжалось, как будто замороженное в цепких лапах страха, который не отпускал. Юци застыла, услышав голос Соён. Всё внутри напряглось, как только она услышала шаги, приближающиеся к кабинке. Она быстро вытерла слёзы кулаком, пытаясь хоть как-то скрыть своё состояние. – Юци? – голос Соён звучал мягко, почти утешительно. – Всё хорошо? Юци почувствовала, как её сердце сжалось. Если Соён увидит её так, то она сразу поймёт, насколько она слаба. Как жалка она выглядит в этот момент. Пытаясь вернуть контроль над собой, она выдавила из себя: – Да. – Я... не верю. Выйди, пожалуйста, – голос Соён стал более настойчивым, и в нём явно звучала тревога. Шаги остановились возле кабинок, а напряжение в воздухе стало ощутимым. Юци могла чувствовать, как она волнуется, как будто хочет помочь, но не знает, как. Юци стояла в полной тишине, ощущая, как её дыхание замедляется. Она не была готова к этому. Соён, как будто понимая, что ей нужно немного времени, снова заговорила, её голос стал мягким, полным заботы: – Милая, это правда важно... Если тебе плохо, ты можешь поговорить со мной. Соён прислонилась к двери, ощущая ту дистанцию, которая их разделяла. Это было так близко, так настойчиво, но одновременно так мягко. Юци почувствовала, как её сердце начинает колотиться. Она не могла продолжать прятаться. Вскинув голову, она медленно открыла дверь и вытирала слёзы с глаз, но было уже поздно — опухшие глаза сразу выдали её. Соён не могла не заметить, как сильно она была потрясена. Юци стояла перед ней, сжимая губы, пытаясь скрыть свою слабость. Соён не двинулась с места, её взгляд был полон беспокойства. В её голосе, когда она произнесла её имя, звучала тёплая, но настойчивая забота: – Юци... Юци почувствовала, как внутри всё замерло. Тот момент, когда не хочешь показывать свою уязвимость, но знаешь, что уже не можешь скрыться. Соён, сделав шаг вперёд, продолжила: – Покажи, пожалуйста, руки. Юци, будто не веря своим ушам, застыла на мгновение, не понимая, что делать. Эти слова застряли у неё в голове, не давая покоя. Почему она это спрашивает? Почему именно это? Соён не торопилась. Она всё также смотрела на неё, но теперь её голос был не просто мягким. Он был настойчивым, проникнутым такой нежностью и болью, что Юци не могла устоять: – Юци... Покажи, пожалуйста, руки. Юци почувствовала, как внутри неё всё ёкнуло. Это был момент, когда она больше не могла скрыться. Отчаяние и страх переполнили её, и она поняла, что не в силах больше прятать это от Соён. – Я... – начала она, но не могла найти слов, как будто эти порезы, её тайна, которые она так долго скрывала, тяжёлым бременем ложились на её душу. Она сдалась и, наконец, стянула с себя перчатки. Когда Соён увидела её руки, выражение её лица мгновенно изменилось. Ужас и тревога заполнили её глаза, и она немного отшатнулась, как будто сама не могла поверить в то, что видит. – Почему ты не сказала раньше? – её голос стал тихим, полным боли. Она пыталась понять, почему Юци так долго молчала. Юци опустила голову, избегая её взгляда, и выдавила из себя лишь короткий ответ: – Боялась. Молчание повисло в воздухе, но не было времени для раздумий. Соён, не говоря ни слова, аккуратно, почти бережно, прикоснулась к её рукам. Затем она наклонилась и, чувствуя всё большее беспокойство, начала целовать каждую свежую рану, мягко и заботливо. Её губы на коже были как невидимая просьба, как мольба о прощении за то, что не заметила, что переживала Юци в одиночестве. Юци ощущала, как её сердце сжимается от всего этого тепла, но, тем не менее, она не могла избавиться от чувства вины. – Юци, прошу, запишись к психологу. Это очень опасно для тебя... – голос Соён стал тише, но в нём звучала такая тревога, что Юци не могла проигнорировать эти слова. – Кто-то знает? – добавила Соён исподлобья смотря на девушку. Та отрицательно закивала головой, что в целом, было ожидаемо. – Бедная моя.. – совсем тихо добавила она. А после Соён аккуратно притянув её к себе обняла. Крепко и нежно, так как обнимают лишь самых дорогих сердцу людей. Она искала в этих объятиях шанс объяснить то что китаянка не должна таким заниматься, и что вред который она приносит себе - автоматически переходит и на её долю. Что её сердце не выдержит видеть изрезанные руки любимой, а тело будет предательски ныть в попытках заглушить эту боль.