Вся наша ненависть

Соён была в шоке. В полном, всепоглощающем шоке. Она не могла найти слов, чтобы выразить то, что сейчас творилось внутри неё. Юци, её дорогая Юци, человек, которого она любила всей душой, наконец раскрылась перед ней. Но то, что она увидела, заставило её сердце сжаться так сильно, что боль отразилась во всем теле. Она чувствовала, как её дыхание перехватывает, словно кто-то резко вытащил воздух из комнаты. Эти порезы на руках, такие яркие, такие кричащие... Они были как немое свидетельство страданий, которые Юци носила в себе всё это время. Соён вглядывалась в них, не в силах отвести взгляд, словно надеялась, что это всего лишь сон, кошмар, который скоро закончится. Но это была реальность, холодная и беспощадная. Каждая линия на коже была как крик о помощи, который Юци не решалась озвучить. Её разум замер на мгновение, а в груди что-то предательски взорвалось. Она чувствовала, как тёмное облако окутывает её сознание. Вопросы вихрем проносились в голове: как Юци могла так себя изувечить? Как могла носить эту боль в себе и никому не рассказать? Как она умудрялась улыбаться, смеяться, держать её за руку, притворяясь, что всё в порядке? Соён осознавала, что её любимая девушка носила эту тьму в себе слишком долго, и никто, даже она, не смог этого заметить. Это было самое страшное осознание в жизни Соён. Она хотела обнять Юци, крепко, так крепко, чтобы никогда не отпускать. Ей хотелось поцеловать каждую рану, стереть эту боль, закрыть её своим теплом и любовью. Она хотела раз и навсегда вырвать из Юци всё, что причиняет ей страдания, чтобы та больше никогда не думала о том, чтобы сделать себе больно. Но внутри неё билось отчаяние, что одной любви может быть недостаточно, чтобы спасти её. Но почему? Почему Юци скрывала это? Они встречаются, они любят друг друга. Разве любовь не значит доверие? Разве они не должны делиться всем — радостями, страхами, сомнениями? Соён пыталась понять, в какой момент она упустила эту возможность, в какой момент Юци решила, что её боль нужно носить в одиночку. Соён знала, что Юци всё ещё боится. Её страх был осязаем, как стена между ними. Юци боялась быть уязвимой, боялась показать свою слабость. Она пряталась, словно пытаясь отгородиться от этого разговора, от этой темы, от самого факта, что она нуждается в помощи. И всё же, Соён видела в её глазах проблеск надежды, что она больше не одна, что её тайна, наконец, раскрыта. Но Соён не собиралась сдаваться. Она видела, как тяжело Юци, и знала, что та, возможно, ещё долго будет отталкивать её, скрываясь за стенами своего страха. Но Соён была готова бороться. Она сделает всё, чтобы Юци поняла: она не одна. Она всегда рядом. Она будет её поддерживать, любить, оберегать. Даже если это потребует времени. Даже если это будет сложно. Потому что любовь — это не только о счастье, но и о том, чтобы оставаться рядом в моменты боли. Юци, в свою очередь, всегда считала себя ненормальной. Она до дрожи боялась раскрыться, боялась показать свои слабости, своё внутреннее «я». Где-то глубоко внутри неё сидело иррациональное убеждение: если Соён когда-то узнает о её боли, о том, как она борется с самой собой, она непременно уйдёт. Бросит её, как что-то ненужное, сломанное. Но Соён не ушла. Они стояли в тесных объятиях посреди школьного туалета, где время будто замерло. Юци не знала, как реагировать. Она всё ещё боялась оттолкнуть её, словно одно неверное движение могло разрушить этот хрупкий момент близости. Соён тоже боялась — боялась, что любое её действие заставит Юци замкнуться ещё больше. Вместо этого она просто обнимала её, крепко, но бережно, словно обнимая осколки разбитого стекла. – Тебе нужно было сказать мне раньше, – наконец тихо произнесла Соён, её голос дрожал, но она старалась говорить спокойно, чтобы не напугать Юци ещё больше. – Я бы… я бы никогда не осудила тебя. Я люблю тебя. Люблю несмотря ни на что. Эти слова разбили что-то внутри Юци. Она хотела ответить, но её голос предательски ломался. Наконец, едва слышно, она прошептала: – И я… люблю тебя… – её слова прозвучали как признание, одновременно робкое и наполненное эмоциями. Несмотря на их слова, Юци всё ещё чувствовала себя неспособной полностью открыться. Она понимала, как много Соён для неё значит, как сильно она любит её, но ей казалось, что её собственная боль слишком велика, чтобы стать частью этих отношений. Юци боялась серьёзности, которая шла рука об руку с доверием. Она хотела лёгкости, хотела чего-то, где не нужно копаться в своих ранах и признаваться в том, что она не в порядке. Соён же видела всё иначе. Её любовь к Юци была глубокой, основанной не только на чувствах, но и на желании быть для неё опорой. Соён хотела, чтобы Юци знала: она не одна, её боль не её собственное бремя. Но эта разница в их подходах к отношениям всё ещё висела над ними, словно невидимая преграда. Тем не менее, в тот момент, в этих объятиях, они обе чувствовали, что делают первый шаг навстречу друг другу. Соён знала, что этот путь будет долгим и непростым, но была готова идти по нему ради Юци. А Юци, несмотря на страх и сомнения, впервые позволила себе надеяться, что её могут любить даже с её болью.