Вся наша ненависть

– У тебя уже получается, — сказала Суджин с мягкой улыбкой, следя за Шухуа, которая всё увереннее двигалась по льду. Шухуа не могла скрыть своей радости — кататься без рук было гораздо легче, чем она думала, а ещё важнее, что у неё всё выходило. Она чувствовала, как уверенность растёт с каждым плавным движением, и каталась, пытаясь выжать максимум из каждого момента. – Оказывается, кататься не так уж и плохо, — добавила она с улыбкой, хотя ещё совсем недавно сомневалась в своих силах. Рядом с ними проехали Юци с Соён, и Юци коротко помахала Шухуа, прежде чем снова погрузиться в взгляд своей девушки. Шухуа не могла не заметить, как Соён нежно держала её за руку, а взгляд Юци был полон влюблённости. – Влюбленные, — со вздохом произнесла Шухуа, когда они отъехали, её голос был полон лёгкой тоски. – Да ладно тебе, разве тебе никто не нравился так же? — подхватила Суджин, её тон был скорее игривым, чем осуждающим. Шухуа застыла на миг, внутренне вздохнув. Да, нравился. Даже больше, чем кто-либо. Она сама не могла понять, насколько сильно, но это чувство напоминало болезненную привязанность, которая тянет за собой, лишая сил. Это было странное и необъяснимое ощущение, от которого невозможно просто взять и избавиться. Нравился. Безумно нравился, — думала она, стараясь не озвучить это вслух. Слова казались неподъёмным грузом, застрявшим где-то в горле. Вдохнуть было тяжело, словно кто-то невидимый сжимал её грудную клетку, не позволяя отпустить этот момент. Её сердце всё ещё ощущало те воспоминания, даже если разум давно пытался их подавить. Минджи... Её образ всё равно всплывал в ночные часы, заставляя Шухуа просыпаться с глухим чувством тоски. Она больше не помнила её голос чётко, но даже смутные обрывки памяти продолжали терзать её. Когда-то эти сны приносили покой, словно обещая, что всё будет хорошо. Но теперь они не действовали. Они стали просто напоминанием о том, что она потеряла. Иногда, прогуливаясь по знакомым улицам, Шухуа мысленно возвращалась в те дни, когда они вдвоём смеялись до слёз. Она помнила их улыбки, как они держались за руки, как обнимались, убегая от дождя, как сидели на скамейке, говоря друг другу самые простые, но такие важные слова. Это были моменты, которые казались вечными, пока они длились. Если это не было любовью, то тогда Шухуа готова была признать, что она болела этим странным, огромным чувством. Но время беспощадно стирало даже самые яркие краски. Даже любовь может угаснуть, если человек далеко. Теперь гулкий звон в сердце, который когда-то согревал, стал напоминать пустое эхо. Воспоминания больше не грели, а оставляли только ощущение холода. Пустота в голове, пустота в груди — они стали её постоянными спутниками. – Нет, — резко выдохнула Шухуа, нарушив тишину. Суджин посмотрела на неё с лёгким интересом, но не произнесла ни слова. Она продолжала ехать рядом сосредоточенно глядя сперед. – Когда влюбишься, поймешь, — сказала она после паузы, её слова были мягкими, но с каким-то скрытым смыслом. Она замолчала, и воздух вокруг них снова наполнился тишиной.

***

Оказывается, Миён отлично умела лавировать между внутренним опустошением и весельем. Никто не догадывался, как много усилий ей стоило надеть эту маску беззаботности, но сейчас, рядом с Минни, ей казалось, что она действительно может расслабиться. За эти двадцать минут, проведённые вместе, всё вокруг будто стало проще. Лёд под ногами больше не казался таким скользким, а душевная боль, которую она так долго таила в себе, начала медленно таять, словно снег под весенним солнцем. Минни говорила, что жизнь — это не только потери, но и новые горизонты, которые ещё можно увидеть. "С ним или без него, она всё ещё твоя", — как-то сказала Минни, и Миён впервые согласилась с этим мысленно. Сейчас она решила попробовать. Жить. Без лишних забот, без вечной тоски. Попробовать заново, как будто это первое падение на льду, после которого обязательно встаёшь. – У тебя здорово получается! — смеётся Миён, подъезжая к бортику. Её голос звучал искренне, почти радостно. – Ты красиво катаешься! – А ты красиво смеёшься, — отзывается Минни, тепло улыбаясь. Но тут же осекается и слегка краснеет, словно понимая, что выдала больше, чем хотела. – В любом случае, я просто пытаюсь. Оказалось, это легче, чем я думала. – Фигурное катание легко даётся тем, кто катался на роликах, — подмечает Миён, с интересом наблюдая за движениями Минни. Её взгляд становился всё мягче, а на лице играла лёгкая улыбка. – О, тогда всё ясно, – чуть смеётся Минни,глядя в сторону. – Похоже, Шухуа с Суджин нашли общий язык. Её взгляд остановился на девушках, которые находились чуть дальше. Шухуа, согнувшись пополам от смеха, пыталась удержать равновесие, размахивая руками, словно стараясь поймать невидимую опору. Суджин, красная как рак, явно изо всех сил сдерживала смех, но в какой-то момент сдалась, прикрыв рот рукой. Они выглядели так, словно смех был единственным, что удерживало их на коньках, хотя катались они не плохо. Ну, или же каталась неплохо одна Суджин. – Не думала, что когда-нибудь они действительно поладят, – задумчиво и с лёгкой улыбкой произнесла Миён, внимательно наблюдая за подругами. – Они уже выпили достаточно крови друг у друга, – хмыкнула Минни, скрестив руки на груди и слегка качнувшись на коньках. – И у нас, кстати, тоже. Шухуа со своим упрямством, а Суджин с её вечным высокомерием… Иногда кажется, что они наслаждаются этим. Миён рассмеялась, наблюдая, как Шухуа, сделав очередное движение, снова чуть не упала, а Суджин успела её подхватить, при этом явно что-то сказав. Эти двое, казалось, нашли какой-то свой странный баланс: подшучивали друг над другом, спорили, но умудрялись не дать друг другу упасть в прямом и переносном смысле. – Может, им это даже пошло на пользу, – добавила Минни, отмечая, как Шухуа уже чуть увереннее сделала круг вокруг Суджин, стараясь не оступиться. – Знаешь, иногда для примирения нужно хорошенько пободаться, как они. – Или просто оказаться на катке, – с усмешкой заметила Миён. – Кто знает, может, лёд растопит даже их ледяные войны. Минни посмотрела на подругу и кивнула, её лицо смягчилось. В их компании всегда хватало ярких характеров и громких слов, но в такие моменты, как сейчас, всё это отступало куда-то на второй план.