You Are My Life

«В мире, полном ненависти, нужно уметь надеяться. В мире полном зла, нужно уметь прощать. В мире, полном отчаяния, нужно уметь мечтать. В мире, полном сомнений, нужно уметь верить.» Майкл Джексон

1993г. Москва.  Вы когда-нибудь бывали на концертах? Нет, не в маленьких, душных клубах, где-нибудь в подворотне небольшой улочки, где выступают мало кому известные исполнители под мутный музыкальный "минус" или небольшой аккомпанемент, состоящий из гитариста да ударника, иногда ещё в сопровождении клавишных, где присутствует максимум человек пятьдесят.  Нет, я сейчас об огромных стадионных выступлениях, площадках, вместимостью пятьдесят, семьдесят или даже девяносто тысяч человек. Для того, чтобы собрать столько народа, необходимо быть мега популярным артистом. И, конечно, бесконечно талантливым. Хотя… последнее, как показывает практика, уже не обязательное условие. Сейчас скорее важно иметь совершенную, отлаженную пиар-компанию, которая займётся организацией такого тяжкого по сложности выступления на более-менее достойном уровне и прокачает рекламу так, что билеты в огромный зал будут выкуплены буквально за несколько дней… Да, пожалуй, это поважнее таланта будет.  В связи с этим фактом и ещё парочкой жизненных довесков, лично я перестала бывать на таких огромных концертах. На моей памяти их уже было столько, что воротит от одного вида этого моря людских тел в разной степени адекватности. И лишь одно мероприятие, без ложной скромности, практически государственного масштаба, заставило меня вылезти из своей скорлупы и купить билеты в столичный Олимпийский Комплекс "Лужники". Мне дико повезло урвать билеты, потому что как только открылись продажи, их смели буквально за несколько часов. А ведь это случилось ещё почти за год до самого события! Так что выбора у меня особого не было, что система предложила - то или бери, или будь свободен. Поэтому в этот знаменательный сентябрьский день я, как и огромная толпа людей вместе со мной, была в эпицентре фактически исторического события для нашей страны. Сама арена, как я считаю, отлично сделана: я взяла места на трибуне, и наверху видимость открывалась прекрасная, а огромные экраны делали происходящее на сцене близким. Никаких неприятных перегородок или стоек поблизости – в целом, отличный обзор и видимость с любого места. Огромным плюсом было ещё одно весомое в нашем случае дополнение – крыша. Дождь в Москве лил так, что, казалось, специально готовился обрушить на город несколько месячных норм осадков за раз и именно сегодня. Сидя в относительной сухости и комфорте, я искренне сочувствовала людям на танцполе, что мокли за оцепленными милицией кордонами под ливнем, ожидая начала. А ведь многие из них стояли под стенами стадиона чуть ли не за неделю, чтобы попасть в первые ряды. Я поморщилась. Память услужливо подкинула картинки из прошлого. Перед глазами замелькали несчетное количество раз виденные мною бездыханные тела, которые охрана и медики вытаскивали из толпы за ограждения перед сценой и оперативно утаскивали куда-то в темноту мира закулисья… Не самое приятное зрелище, поверьте. Особенно, когда ты – молодая впечатлительная девушка, сочувствующая всему миру. - Мам, а когда уже начнётся? – Погрузиться в пучину воспоминаний мне не дал сын, ради которого, собственно, я и затеяла этот поход. Он попросил. Иначе я ни за что и никогда бы не пошла на такое. - Скоро, милый, уже скоро, - ласково ответила я, погладив его по кудрявой голове. – Видишь, уже техники ушли за кулисы, - я указала на один из огромных экранов, на который транслировалось то, что происходило на сцене. Сейчас там на самом деле было пусто. – Это значит, что чек завершён и отладка закончена. Теперь только нужна отмашка о готовности от самого артиста, - я улыбнулась, - и тогда начнётся. - Правда? - Правда. Потерпи ещё немного. Малыш, тебе не холодно? – Уточнила я, с материнским подозрением глядя на распахнутый ворот куртки моего мальчика. - Нет! – Сын отмахнулся, во все глаза следя за происходящим внизу и даже не повернувшись ко мне. Ладно. Понимаю, ему не до меня сейчас. Внизу стояла тишина. Ну, как тишина. Относительная для стадиона, полного народа, конечно. Все мокли под дождём, мёрзли и терпеливо ждали. Сцена была залита водой. По ней периодически ползали люди с полотенцами, но это не помогало. Да, чувствую, концерт будет тот ещё. Стоять под ливнем удовольствие сомнительное, но ещё хуже в такую погоду выступать. Поскользнуться на влажной поверхности проще простого. И прости-прощай пара конечностей, рёбра или ещё чего похуже. А то и репутация. Навернуться на глазах у тысяч людей чревато долгими обсуждениями в СМИ, которые горазды перевирать ситуацию так, что сам готов поверить, что так всё и было. И вдруг… Это грянуло. Если бы я не была уже к такому готова, я б тоже не поняла, как и остальные зрители, как он оказался на сцене. Но как только его рассмотрели, народ моментально повскакивал с мест, а кто-то понёсся вниз, к ограждающим ярус трибун от танцпола железным перилам. "Лужники" взорвались приветственным рёвом так, что даже стены содрогнулись. - Мам! Мам, это он? – Сын тоже вскочил и теперь подпрыгивал на месте от восторга, который его переполнял. – Мама! Это Майкл Джексон! - Глаза ребёнка горели таким диким восторгом, что я, невольно, сама начала чувствовать, что сердце ускоряет темп. По нашему телевидению особенно про Джексона не рассказывали, а видеомагнитофоны были у единиц, так что увидеть живую звезду было крайне волнительно для всех, кто сегодня пришёл на концерт. - Да, малыш, это Майкл Джексон, - еле слышно прошептала я, стараясь унять дрожь в руках. Мой ответ всё равно б не был услышан, такой гул голосов стоял кругом. Как и все вокруг, я впилась взглядом в происходящее на сцене, для верности всё же схватив сына за капюшон курточки. Мало ли. Он хоть и отличался послушанием, но толпа есть толпа. На сцене Майкл пытался танцевать, но всё было залито водой, и он явно берёгся, дабы не упасть. Его подтанцовка вообще практически не появлялась, а если и выходила, то очень несмело и, в основном, поближе к задникам, где воды было не так много. Вокруг постоянно ползали всё те же люди с полотенцами, тщетно пытаясь убрать влагу. Потом музыканту подстелили какую-то тряпочку, на которой он танцевал и пытался изобразить свою знаменитую лунную походку. В итоге, он, похоже, совсем махнул на это рукой, и просто стал разбегаться и прокатываться на коленях по воде, вызывая этим ничуть не меньший восторг у зрителей, чем своими танцами. Изо рта у него валил пар, который был виден даже на экранах, когда он пел в микрофон. Всё в этой стране было против него, но он добросовестно отпахал всю концертную программу, несмотря на чудовищные условия и возможность что-то себе сломать или тупо простудиться под дождём. Никто из наших эстрадников ни за что и ни за какой гонорар бы не пошёл на сцену в таких условиях. А Майкл всё одно – зрители ждут, значит, нужно выйти к ним во что бы то ни стало. Мой ребёнок был, конечно, в диком восторге. Он беспрерывно подпрыгивал, подпевал Майклу те песни, которые знал (да, да, магнитофон у нас дома имелся, как и моя "трофейная" кассета с альбомом "Bad", который был заслушан сыном до дыр), пытался повторять его движения, махал руками и улыбался так, словно хотел своим счастьем осветить весь стадион и мир заодно. У меня сердце защемило от нежности. Такой юный, и такой искренний. Совсем как отец. Смотреть на это мне всегда было странно и удивительно. Ну, всё, теперь эмоций у ребёнка на год вперёд и разговоры дома будут только про Джексона. Не то, чтобы меня это сильно беспокоило, но… всё же беспокоило. Меня вообще одолевали противоречивые эмоции. С одной стороны, я была безмерно счастлива быть здесь, на выступлении Майкла Джексона. Ведь это действительно Событие! Именно так, с большой буквы. Майкл первый и единственный американский, да и вообще иностранный артист, который не побоялся приехать неизведанный Советский Союз. Правда, Союза то по факту уже никакого не было, но это не так важно сейчас. Важно внимание, а Джексон дарил его всем, вне зависимости от расы, национальности, пола и других отличий. Русские фанаты певца были в обмороке, когда узнали о предстоящем концерте. Они и надеяться не могли на такой подарок судьбы, ведь очень многие артисты просто боялись приезжать в нашу огромную, хмурую страну. Майкл не боялся. Взял и приехал. Думая об этом, я всегда улыбаюсь. Его можно называть кем угодно, хоть мальчиком в мужском теле, хоть Питером Пэном, хоть слабоумным, но чего у него не отнять, так это бесконечной доброты ко всему живому, отчаянной храбрости и настойчивости там, где он считал, он сможет помочь и сделать мир лучше. Этот человек феноменально сочетал в себе совершенно противоречивые качества, но при этом обладал огромным добрым сердцем и верой в красоту и любовь. Он удивлял. Не только на сцене, но и в жизни. Иногда удивлял и не в лучшую сторону. И это тоже нормально, в принципе. Человек не может быть совсем идеальным. У всех есть свои странности.  Вот поэтому я и была в некотором раздрае противоречивых чувств. И когда вся эта феерия кончилась, и люди, совершенно вымотанные, но счастливые, начали покидать стадион, я всё ещё стояла и смотрела туда, где одинокий прожектор освещал место, где буквально несколько минут назад стоял он, не в силах оторвать взгляд. - Мам, - сын подергал меня за руку, - идём? Все уходят. Я моргнула и наконец оторвала взгляд от сцены. - Да, милый, скоро пойдём, - вздохнула я. – Сейчас только чуть-чуть подождём, когда выйдут те, кто очень спешит, чтобы нас с тобой не затоптали, - я попыталась улыбнуться, глядя в пронзительные, почти жгучие карие глаза, но не смогла и попытка вышла настолько кривой, что это не укрылось от внимания ребёнка. Я смотрела в его взволнованное лицо и видела перед собой совершенно другого человека.   -Мамочка, что с тобой? – Он тут же нахмурил тёмные, красиво очерченные бровки. – Тебе не понравился концерт? - Очень понравился, родной. - Тогда почему у тебя такой вид, как будто ты сейчас заплачешь? Я тебя расстроил? - Ну, что ты, конечно, нет, моё солнышко, - тревога в его глазах была почти осязаема. Он всегда так тонко чувствовал моё настроение и искренне переживал, если что-то было не так, что мне, порой, становилось страшно за него. Такой маленький и открытый, как... Так, пора заканчивать с этим всем. Расчувствовалась, надо же. Пять лет жила же как-то, а сейчас что-то повело меня. Я ещё раз чуть слышно выдохнула и крепко взяла сына за руку. – Мне тааак сильно понравилось, - я прикрыла глаза на несколько секунд, чтобы показать степень своих чувств и заодно сдержать рвущиеся наружу, непрошенные слёзы, - что прям ух! Видишь, даже не могу удержаться, как здорово было! – Одна большая слеза всё же скатилась по щеке.  - Разве, когда сильно что-то нравится, люди плачут? - Моего сына не так-то просто провести. Он всё ещё хмурился, с сомнением глядя на меня, пока я быстро смахивала влагу с лица. – Я улыбаюсь и радуюсь, - он явно задумался над моими словами. Не по годам он у меня смышлёный. Прямо как отец… - Иногда так бывает, малыш. Когда очень-очень сильно хорошо, люди плачут, потому что их изнутри переполняют чувства. Пойдём что ли и мы с тобой уже, а то замёрзнешь ты у меня тут, на ветру, - сын кивнул, пытаясь понять и уложить в голове новую информацию. – Самому-то концерт понравился? – Я нарочно переключила его внимание. - Да! Мама, было здорово! Он такой вуух! А потом ещё так!.. – Ребёнок заёрзал на месте, пытаясь показать, к слову, довольно успешно, некоторые телодвижения Джексона, но я не выпустила его руки, потихоньку заставляя идти на выход. Талантливый мальчик… В фойе "Лужников" толпилось ещё довольно большое количество людей, поэтому мы продвигались буквально по стеночке, чтобы не привлекать слишком много внимания непредвиденными столкновениями. Но тут случилось кое-что мной неучтённое: сын увидел стойку с фирменной атрибутикой Майкла Джексона и, конечно, запросил яркую открыточку "на память" о первом посещении большого концерта. Я сжалилась, как-никак для ребёнка это действительно важно, и вытащила несколько бумажек из кошелька. Сын умчался к стойке, яростно отвергнув моё предложение помочь с покупкой. Что ж, тот самый возраст, когда дети уже начинают качать своё "Я сам!", при этом еле доставая носом до края стола. Я бдительно следила за успехами своего малыша, поэтому сильно дёрнулась, когда услышала английскую речь. - Я знал, что ты будешь здесь. Холодный пот прошиб меня от тембра голоса, зазвучавшего за моей спиной.  Именно этого я и боялась сегодня больше всего. Встретиться со своим прошлым. Но делать нечего, бежать уже явно поздно, тем более от этого человека. Я медленно повернулась. - Здравствуй, Билл, - почти обречённо выдохнула я по-английски в ответ, но улыбнулась чернокожему американцу, стоявшему в двух шагах и пристально изучавшему меня с ног до головы, сложив мускулистые руки на груди. Несмотря на все мои жизненные перипетии, именно ему я обрадовалась искренне, чтобы со мной ни происходило раньше. - Рад видеть тебя, девочка, - привычно обратился ко мне мужчина, улыбнувшись уголком губ. Его глаза чуть потеплели, но всё ещё сверлили меня, словно пытаясь заглянуть в душу. - Прекрасно выглядишь, - я кивнула в ответ на комплимент, медленно сдвигаясь в сторону, чтобы хоть краем глаза видеть своего ребёнка, скачущего у стойки с атрибутикой. - Уже собираешься уходить? - Отследив моё осторожное движение, лучший телохранитель Майкла Джексона нахмурился. - Вообще-то да... Собиралась ускользнуть незаметно, - виновато улыбнулась я. - Вот как, - брови Билла на секунду взлетели и снова сошлись на переносице. – Даже увидеться не хочешь? - Я молчала, как партизан на допросе. - Ясно, - снова кивнул он больше самому себе. Между нами повисла напряженная пауза. – А ведь он пытался найти тебя, - Билл понял, что сказать в своё оправдание мне совершенно нечего и перешёл в наступление. - Я знаю... - тихо прошептала я. - Нет, не знаешь, - неожиданно резко отозвался мужчина, чуть повышая голос. - Он все пять лет наводил о тебе справки. Куда только не гонял меня. И сейчас тоже. Как только приземлились, он сразу же обратился к вашим этим... - Билл пощёлкал пальцами, пытаясь вспомнить название, - кэгэбэшникам! – С трудом выговорил он. - О, нет... - я сникла. Этого я никак не ожидала. Вот только не хватало мне, чтобы потом меня затаскали по всяким инстанциям только потому, что моей личностью интересовался самый известный в мире иностранец. И так-то ко мне вопросов у нашей страны было хоть отбавляй. Спасали только нужные знакомства. Ну да, не без этого. Вертимся, как можем. - Да, девочка, да. Все пять лет. Хотел узнать хотя бы твой номер телефона и сведения о том, что ты жива, в тепле и ни в чём не нуждаешься. Просил, настаивал, требовал, - на душе стало мерзко от его слов, но Билл продолжал меня добивать: - Но я всё помню. Помню обещания. Поэтому сделал всё, как ты просила, Джулия, - моё имя, произнесённое им на американский манер, больно резануло по душе. Меня так уже давно не называли, и полузабытые раны снова начали ныть. - Ты тогда так внезапно уехала, что я решил, что так будет лучше для вас обоих. Разорвать все связи. Ведь я многое вижу и понимаю. Но я все эти годы был рядом с ним, и это заставило меня усомниться в правильности сделанного выбора. - Прости, Билл, - только и смогла выдавить я из себя, расстроившись в конец и чувствуя, как на душе скребут кошки, а призраки прошлого вновь заполняют моё сознание. - Я... Я должна была, понимаешь? Мне было не место там. Да и виза на жительство подходила к концу... - Не оправдывайся, Джулия, не надо, - мужчина выставил одну руку перед собой, и я замолчала. - Я же сказал, что всё понимаю, - мы помолчали. Он вдруг улыбнулся. Тепло и по-дружески, совсем как когда-то давно. - Если ты не хочешь, мы, так и быть, оставим эту встречу нашей маленькой тайной, - я благодарно кивнула ему, не выдержала, сократила те два шага, что были между нами и порывисто обняла его, это строгого, хмурого, но доброго и искреннего человека. - Спасибо... - Я очень рад был увидеться, девочка, - снова тепло улыбнулся он, глядя на меня уже мягче. - Если вдруг тебе что-то понад... - Мама! Мама! Я купил открытку с Майклом Джексоном! Смотри какая красивая! - Сын затормозил возле нас, запыхавшись от радости и размахивая рукой с зажатой в ней яркой картинкой. - Посмотри, мама, он такой же как я! Ну вот и рухнуло всё к чертям собачим... Понимая, что теперь мне точно не выкрутиться, я прикрыла на секунду глаза и сделав невозмутимое лицо, повернулась к своему ребёнку со спокойной улыбкой. - Отлично, милый, я рада. Дай посмотреть, - малыш протянул мне своё новое сокровище. - Ммм, какая красивая, - деланно улыбнулась я ему. Сын обратил внимание на Билла и разом посерьёзнел. Улыбка тут же сбежала с его лица, он насупился и требовательно схватил меня за руку, прижавшись к бедру, как делал обычно, когда знакомился с новыми людьми. - Мама, кто этот дядя? - Громким шёпотом спросил он у меня. - Это мой друг, - представила я сыну своего американского знакомого на английском. Билл рассматривал нас обоих молча, с непонятным выражением на вытянувшемся лице. - Здравствуйте, - мальчик чуть расслабился, но руку мою не отпустил. - Говори по-английски, малыш, - сказала я громко, чтобы мужчина тоже слышал, - это Билл. Он из Америки. - Добрый день, сэр, - сын без труда перешёл на второй язык, которому я учила его с самого рождения. Времена нынче непростые, Бог знает, что может пригодиться, а уж английский язык практически во всех странах понимают. Лицо телохранителя было непроницаемо, но лично я могла поклясться, что внутри у мужчины сейчас бушевала буря эмоций. Тем не менее, он прекрасно справлялся. Выдержка, помноженная на года опыта. - Рад познакомиться, молодой человек, - он кивнул мальчику, но протягивать руку для приветствия не стал, за что я мысленно поблагодарила его. Сын был застенчив и не любил чужие прикосновения. Совсем как отец... - И когда Майкл должен был узнать? - Билл задал вопрос мне в лоб, не давая возможности отвертеться и сверля взглядом. - В идеале - никогда, - вздохнула я. - Но теперь, видимо, уже очень скоро. Билл кивнул, словно бы подтверждая мои слова. Он молчал и смотрел на меня. На моего сына. Снова на меня. - Мамочка, пойдём домой? - Очень тихо прошептал мальчик, немного напуганный пристальным взглядом Билла. - Он мне не нравится. Я хочу к бабушке. Эти слова, похоже, окончательно привели Билла в чувство. - Теперь я понял поспешность твоего отъезда, - он отмер, кашлянул, почесал бритый затылок, провёл ладонью по лицу. - Ох, Джулия, ну ты даёшь!.. Знал бы я раньше... - Вот поэтому ты и не знал, - тут же сказала я. - Никто не знал. Почти… - Ты же понимаешь, что теперь я тебя просто не могу отпустить? - Спросил он, с лёгкой мольбой в голосе. - Я не имею на это никакого морального права. И промолчать теперь я тоже не смогу... Он... Он просто не тот человек, с которым я могу так поступить, девочка, ты понимаешь? - Понимаю, Билл, - что ж, меня ждёт непростая встреча. И разговор. - Я просто обязан отвести вас к нему. - Не оправдывайся, я тоже всё понимаю. За это он тебя и ценит. И я тоже, - я грустно улыбнулась мужчине. - Мааам... - сын занервничал, вслушиваясь в наш разговор и смутно понимая, что-то пошло не так. И тогда Билл улыбнулся ему самой своей ласковой улыбкой, на какую только был способен. - Ну что, молодой человек, хочешь познакомиться с Майклом Джексоном? - Спросил он, наклонившись к ребёнку. - А можно? - Осторожно спросил заинтригованный мальчик.  - Конечно, можно! Мистер Джексон любит детей и будет очень рад встретиться с тобой, - вот в том, что будет рад, я, пожалуй, усомнюсь, - и лично дать тебе автограф, - Билл подмигнул ему. - Пойдём? - Прямо сейчас? - С восторженным придыханием спросил мой сын. Его карие глаза уже горели предвкушением чего-то интересного. Ребёнку же много для счастья не надо. - Да, прямо сейчас, - кивнул Билл. - Мам, можно, мы пойдём к Майклу Джексону за автографом, пожалуйста? - Тут же заныл он, не забыв, что последнее слово всё-таки за мной. Деваться мне всё равно было уже некуда. - Можно, малыш, - сын радостно заулыбался нам с Биллом. - Ура! - Пойдёмте, - и Билл повёл нас по коридорам спорткомплекса. Выставленные милицейские кордоны ни слова нам не говорили и не останавливали. Мы миновали три. Серьёзно подошли к охране мировой знаменитости. На четвёртом нас-таки досмотрели и не найдя ничего подозрительного, пропустили дальше, в кулуары. Билл привёл нас в небольшую комнатку, в которой никого не было, попросил немного подождать и ушёл, предварительно предупредив, чтобы я даже не думала о побеге. Я заверила его, что такого уже не будет. Поздновато как-то давать задний ход. Сын забрал у меня свою открытку и уселся на небольшой белый диванчик в углу, у окна. Я подошла к нему, сняла курточку, чуть пригладила рукой разметавшиеся тёмные волосы, заверила, что всё хорошо, что бояться мистера Джексона не нужно и что это самый добрый человек на свете из всех, кого я знаю. Сын кивнул и принялся рассматривать свой трофей, водя пальчиком по изображению певца. Мне же было ни до чего. Меня отделяли от встречи с Майклом какие-то несколько минут. И бездна прошлого. Сердце бешено стучало, руки заметно задрожали. Я поняла, что очень боюсь. И жду этого момента. Момента, когда посмотрю в тёмные глаза Майкла Джексона. Снова. За дверью послышались голоса, дверь чуть приоткрылась, и я услышала напевный голос, от которого мои ноги подкосились, и я схватилась за подоконник, чтобы не упасть. - Она здесь, правда? О, неужели! - О, Всемогущий Боже, помоги нам! - Отойди, Билл, я хочу её видеть сейчас же! И пусть никто не заходит, мы должны поговорить наедине. Дверь распахнулась, и в комнату буквально влетел растрёпанный и безумно красивый Майкл Джексон и остановился на входе. Билл осторожно прикрыл за ним дверь и остался снаружи. Я замерла, до боли вцепившись руками в деревянный карниз, и встретилась с ним взглядом.  Мир вокруг замер. В этот миг, для меня не существовало никого, кроме нас двоих. Кроме его таких родных чёрных глаз. - Моя Тинкер Белл, - произнёс он с придыханием, и я чудом не всхлипнула в голос от этого ласкового обращения. - Я скучал по тебе... - он сделал ко мне несколько шагов и остановился, жадно разглядывая. Неземная, искренняя улыбка радости озарила его уставшее лицо. В этот момент я почувствовала прикосновение. Когда сын оказался рядом я не заметила. Майкл перевёл на него взгляд и резко изменился в лице. - Мама, это Майкл Джексон! - Майкл ощутимо дёрнулся всем телом, разобрав своё имя в русской речи мальчика, но не смог отвести от него взгляд, поражённо вглядываясь в смуглые черты юного лица. И тут меня отпустило. Всё. Терять уже нечего. Я медленно присела на корточки возле сына, обнимая его и прижимая к себе. - Да, малыш, это Майкл Джексон. - Здравствуйте, мистер Джексон, - мой милый, застенчивый, непосредственный сын решил, что самое время быть воспитанным и открытым, поприветствовав артиста первым. - Можно ваш автограф? - Без заминки попросил он на родном языке американца, осторожно показывая купленную несколько минут назад открытку. Майкл покачнулся и схватился рукой за ворот белой футболки, словно она душила его. - Джулия... О, Господи Иисусе...