Чтобы увидеть звезду, нужно открыть глаза

И всё-таки вселенная наградила его воистину безжалостным омегой. Стоило только Феликсу отлепиться от Минхо, уступив место Чонину, как он сразу же схватился за Криса. Восторженный взгляд, глаза, горящие огнём — Крис тут же вспомнил свои мысли про гнездо в стразики и испугался заново. Здесь благо стразиков точно не было и он ничего такого не покупал, но мало ли что могло Феликсу в голову вообще прийти? Заговаривать про это первым он, разумеется, боялся, чтобы не сглазить — а вдруг тот действительно просто забыл, а Крис еще и сам напомнил бы? Поэтому в спальню под удивлёнными взглядами остальных тащился под напором схватившего его за запястье Феликса он исключительно молча. Но рисковать не хотелось, и говорить вообще в принципе о чем угодно — тоже. Крис, честно говоря, несколько трусил. Опасался. Но не того, что могло казаться причиной на первый взгляд — не остепениться, навсегда, навечно, и не всего того остального, что обычно подразумевалось под укусом. Не то чтобы это «навечно» в голове Криса как-то дольше семи лет длилось, дальше он попросту не заглядывал ещё. А на эти семь лет планы у Криса были более чем конкретные: контракт обязывал. Так что добавление к ним омеги, с которым он бы и так эти семь лет провёл, как-то… ну, не меняло ничего. Чёрт его знает вообще, что ему не так было. Как с первым сексом: вроде мир оставался бы тем же, а ноги всё равно тряслись. Хотя нет, ладно, что-то это, конечно, меняло: рекламу группы, отношение к ним в лейбле, отношение к ним фанатов, но… Но. Из всего этого Криса только, может, Дохён волновал, да и то не слишком. Вряд ли бы того уволили, а уж ещё что-то — ну, заслужил, ему казалось. Особенно тем, в самом начале ещё сказанным «есть омега, который готов на всё ради дебюта». Хотел бы Дохён вникнуть в его проблемы тогда — вник бы, Крису больше рассказал, а не выставлял всё настолько через жопу, что Крис от Феликса чуть ли не шарахался и уж чуть ли не трахал отводя глаза! Нет уж. Хватит. Больше ему за себя Крис решать давать не собирался, будь тот альфой, омегой или бетой-извращенцем — плевать. А остальное… фанаты их и не видели ещё даже, чтобы разлюбить, первые трейлеры только заканчивали монтировать профессионалы, и только начинали ходить слухи о новой группе. Лейбл же — ну, лейбл мог идти нахер. Они сами дали ему Феликса. Его омегу. Здесь Крис уступать намерен не был. И окончательности некой, которую нёс в себе укус, Крис не боялся тоже. Но руки всё равно тоже дрожали, причём так заметно, что Феликс, закрывший за ними дверь спальни, увидел — и удивился. Большими глазами глянул Крису в лицо — проверил — а потом шагнул ближе и сгрёб ручищи Криса в свои цыплячьи лапки. Сжал: — Крисси?.. Чего ты трясёшься? Если не хочешь — давай не будем? И это у него получилось настолько мягко, настолько нежно — без какого-либо признака обиды, недовольства, открыто и ласково — что Крис не смог ему не улыбнуться, чувствуя, как начинает постепенно отпускать. Может быть, он просто чувствовал себя уязвимым. На самом деле как перед первым сексом, перед первым разом, когда приходится раздеваться под изучающим взглядом другого человека — только Крис собирался «раздеваться» морально. Признать, что то, что он чувствует — больше не секрет, выставить это напоказ. Хотя, конечно, вёл он себя так, что об этом и без того знали буквально все вокруг — но с укусом узнали бы совсем всё, увидели бы с первого взгляда, и Крис не знал, готов ли он на такое. Минхо… Минхо пару месяцев назад — ночью, когда обоим не спалось — рассказывал ему про то, как относится к некоторым вещам, и вот этот Крисов страх открытости и откровенности явно больше подходил Минхо. Однако Минхо как раз не смущался ни мгновения, вышел с укусом гордо, а вот Крис переживал. Парадокс. — Я хочу, — сказал он Феликсу, потому что не мог не сказать, потому что Феликс должен был знать о нём это, знать как дважды два четыре, как-то, что вертится Земля и они оба родом из Австралии, и живут в этой странной, страшной Корее, которую Крис лично уже успел за прошедшие годы полюбить, как родную. Сводить бы Феликса в свободные дни погулять. Не на свидание — или да, даже если и да, но показать ему город. Подняться на Намсан, навернуть тысячу кругов по Лотте ворлд, прошвырнуться по ночным рынкам, посмеяться над Аиин’с ворлд, в конце концов, обойти пешком Хондэ. Побыть вместе, поговорить не о работе, не об одногруппниках — а просто о них. Не об альфе с омегой, хотя и об этом тоже, но просто о людях. О том, как эти люди столкнулись с огромными изменениями в жизни и справились с ними. С Феликсом хотелось этого и ещё многого. С Феликсом хотелось всего. — Я хочу, — ещё раз улыбнулся ему Крис — руки уже дрожали попросту от волнения. — Как ты хочешь это сделать? Вот тут Феликс заметно растерялся; Крис с трудом удержался от хихиканья. Взволнованно и возмущённо всплеснув руками, Феликс уставился на него с открытым ртом и даже брови сдвинул, из-за чего на его лбу образовались совершенно очаровательные — Крис даже засмотрелся ненадолго — морщинки: — Я думал, ты мне скажешь! — Почему я? — удивился Крис. Штамп про то, что омеги планировали укус, в его голове всё это время успешно существовал и за последнее время только укрепился, несмотря на то, что Минхо, например, тем ещё планировщиком оказался. — Ты же омега? — А ты альфа! — очень логично возразил Феликс, и они обречённо уставились друг на друга, понимая, что зашли в тупик. — Да что, просто кусать, что ли? — в конце концов осведомился у него Крис. — Или что? Дёрнув бровью, Феликс открыл уже рот, чтобы выразить что-то… но тут же чуть ли не со щелчком захлопнул и резко, густо покраснел. Это было… интересно. — Что? — с ухмылкой подтолкнул его Крис. — То есть варианты всё-таки есть? По вновь по контрасту выступившим веснушкам уже сразу понятно было, что речь о чём-то, что Феликсу казалось смущающим или даже вовсе неприличным; в принципе, у Криса даже имелись кое-какие догадки, но слишком уж ему хотелось услышать это вслух. Не гадать и не предполагать, а действительно, на самом деле, знать, чего Феликс хочет. — Ликс, — подтолкнул он, не в силах всё ещё перестать счастливо ухмыляться, — давай. Расскажи мне. — Не торопи меня! — фыркнул на него Феликс и сам же первый рассмеялся: — Не видишь, я не могу? Как это вообще такое можно сказать? Ну точно, речь шла о сексе. Оставался только вопрос, о каком именно. Точнее, о позе… или обстановке. С видами-то в контексте укуса явно было негусто. Ещё поулыбавшись с десяток секунд, Феликс глубоко вдохнул-выдохнул и, наконец посерьёзнев, вскинул на него лучистые, отчего-то вновь жалобные глаза: — Можно укус не в шею? Крис аж закашлялся. Вот уж чего-чего, а услышать такое, когда готовился шутить про секс… На это он точно готов не был. — В смысле? — выдавил он. — А куда? Нет, что можно было кусать не только за шею, Крис знал, поэтому вопрос был скорее риторический. Так-то списке находились и запястья, и бёдра — там, где железы располагались, там и кусали. Просто в районе шеи и исторически всегда проще оказывалось — показывать, что занят, что принадлежит альфе и так далее, — да и с медицинской точки зрения заживало лучше. Как мочка уха и хеликс, типа того. Так что вариантов ответа у Феликса оставалось всего два, да и Криса больше интересовало, какого хера, чем всё-таки конкретное место. Судя по выражению лица, Феликсу отчаянно хотелось ляпнуть что-то этакое, вроде «за жопу, что, непонятно, что ли», но явственным усилием воли тот сдержался и просто сжал губы в тонкую, недовольную ниточку. — Ладно, — переформулировал Крис, — почему? Вот тут Феликсу всё же пришлось ответить. Но тоже, конечно, тот замялся и не сразу подобрал слова. Всё потребовавшееся ему время Крис послушно ждал, ощущая, что уже не нервничает, а почти опять раздражается — только себе придумал и намечтал, привык и почти даже смирился, а тут ещё что-то. В конце концов Феликс остро взглянул на него: — Тут две причины, — всё ещё сердито сказал он. — Моя личная и нормальная. Какую ты хочешь? — Обе?.. — вопросительно вскинул брови Крис. — И твоя не нормальная, что ли? — Моя — это моя! Она… всякая, вот! Нормальная — в том, что можно спрятать укус. Я посмотрел, где у Минхо — и он достаточно низко, чтобы, если просто майки не носить — то нормально будет, ворот закроет. И ничего, будем группой бет по-прежнему! — А течки ты тоже предлагаешь как бета переживать? — с некоторой долей яда — сам от себя не ожидал — осведомился Крис. — Гоны? — Ну по графику же… более-менее, — пожал плечами Феликс. — Никто не мешает нам «болеть», да? В крайнем случае, у тебя ещё и подавители есть, если совсем уж припрёт. — А ты, значит, будешь терпеть так? — Зато не в реанимации, — тряхнул головой Феликс и уверенно уставился Крису в лицо: — Крисси, рассказать всем всегда можно, это дело двух минут. Если нам не понравится скрывать — можно будет в любой момент передумать! Ну вот в последнем, конечно, Феликс был прав. Но, вероятно, только и исключительно в последнем. — А мне тоже предложишь без укуса на шее ходить? — уточнил Крис на всякий случай. — Я вообще-то хотел бы не доказывать всем подряд до старости, что ты действительно мой омега, раздеваясь на каждом углу. — Ну так смысл же прятаться тогда теряется, — как маленькому, объяснил ему Феликс. — Если ты один в группе будешь с укусом напоказ. Да и… можно же потом, когда понадобится, укус обновить? Так бывает, мне рассказывали! По стечению обстоятельств — гуглил много — Крис об этом явно снова знал больше него. Знал, что под «обновить» подразумевается сложный этап отказа друг от друга на неопределённый срок, пока организм не решит, что партнёр окончательно потерян и укус не зарастёт. Только потом можно было бы укусить снова в другом месте — и, блядь, рисковать с большой долей вероятности аллергической реакцией. Что-то там связано было с выработкой антител во время отказа от феромонов партнёра, но Крис в подробностях не вчитывался, пролистал тогда подробное описание мимо, поскольку в медицине не шарил. А уж учитывая, что Феликс сам по себе был тем ещё аллергиком… В общем, сразу по куче причин Крис этот вариант не рассматривал вовсе. — Никаких «обновить», — торопливо отрезал он. — Ты же при новом укусе скопытишься! — Да с чего бы? — тут же возмутился Феликс. — Аллергия же! У тебя обязательно появится, и ты там даже до укуса можешь не дожить, в тяжёлых случаях ты даже моим запахом дышать не сможешь! Однако тот просто так сдаваться явно не собирался: — Ну тогда просто второй поставим, если что! Будет два! — Зарастёт, — возразил Крис. Уже, правда, менее уверенно, поскольку о таком варианте он как раз не читал и даже нигде не слышал. Но, будь такое возможным, точно бы где-то про это да написали? Уже собиравшийся что-то сказать Феликс вновь глянул ему в лицо и вдруг сморщился: — Ладно, я понял, никакого укуса за бедро. Как скажешь… альфа. В воздухе вмиг пахнуло кислым кокосом — и только тут вообще Крис обратил внимание, что до этого пахло… ну, как-то… нормально, что ли? Без привычных уже ноток боли и расстройства, просто кокосом, просто эмоциональным Феликсом, так, как пахло им обычно только сразу после душа или после ухода за железами, который устраивал Крис и который периодически кончался чуть ли не сексом. Вот сейчас кислота в запахе вернулась — и с отвычки он её и заметил. А это значило, что вот теперь Феликс действительно или очень, очень расстроен, или ему ещё и больно. Причем, судя по интонациям, первое казалось куда вероятнее. И это «альфа», пророненное напоследок… Феликс точно обиделся, раз даже про второй пол вспомнил — причем в этом контексте чуть ли не впервые за всё время. Ещё и переиначил происходящее так, будто Крис всё уже решил и решил за него в том числе. По логике вещей Крис теперь должен был кинуться его разуверять, что он не против, что он только за укус за бедро, но… попахивало это дешёвой манипуляцией. — Альфа, — спокойно согласился он. — А ты — омега. Ликс, я тебя зачем спрашивал, чего ты хочешь? Чтобы ты нормально объяснил, и я просто пытаюсь разобраться и учесть всё. Если ты сам в процессе объяснения успел передумать из-за того, что я чего-то не понял — то либо ты плохо объяснил, либо это действительно того не стоит. Какой вариант верный? — Первый, — надувшись, признал Феликс после недолгих колебаний. Крис вскинул брови: — Так попробуй объяснить ещё раз? — Теперь уже он здесь разговаривал как с ребёнком. — Зачем тебе это надо? Вот лично тебе, Ликс? — Хочу я, — буркнул тот и отвернулся. — Что?.. — Просто хочется, — ещё тише пробормотал Феликс — Крис еле разобрал, но всё же разобрал и удивился, потому что искренне решил, что в первый раз ослышался. — «Хочется»? — переспросил он для верности. Тихо и недовольно сопя себе под нос, по-прежнему не поворачиваясь, Феликс согласно дёрнул подбородком. Ага, то есть подробнее он рассказывать не собирался. А вот Крису теперь как раз очень хотелось послушать. И, возможно, посмотреть. И потрогать. И… укусить, да. Вот сейчас, когда Феликс сказал это… так, то идея прятать укус из концепции какого-то заведомо трусливого решения переросла вдруг в нечто соблазнительное, интересное, даже, пожалуй, вкусное и откровенно возбуждающее. Настолько, точнее, недвусмысленно возбуждающее, что Крис уже явственно ощущал, как напрягается член, начинает топорщить тонкую ткань домашних штанов. Если он опустил глаза, то точно бы увидел там тёмное, влажное пятно — но он не опускал. И вообще старался изо всех сил думать верхней головой. Думалось, правда, плохо. Зубы уже чесались, да и руки тоже — раздеть, вылизать всего, укусить… всего, пусть даже только один укус оказался бы связующим, но просто оставить по всему телу Феликса следы и потом гордо смотреть на него где-то на тренировке, зная, что прячется под этой бесформенной одеждой. — Сейчас? — хрипло спросил он. Феликс изумлённо обернулся — и непроизвольно отступил, стоило Крису сделать шаг навстречу, загоняя его в угол. В переносном смысле, конечно, потому что сзади него оказалась кровать — но, видимо, что-то такое читалось на лице Криса. Хищническое. Секунды Феликсу, правда, хватило, чтобы сообразить — и засветиться от тихой радости. — Ты… правда?.. — начал он и замолк, зато широко-широко заулыбался. — Правда, — Крис пожал плечами, — сказал бы сразу просто. Прямо сейчас, Ликс? Помедлив считанные мгновения, Феликс скорчил откровенно сожалеющую мордашку: — Нам на тренировку… — А мы быстренько, — азартно уверил его Крис и снова шагнул навстречу, окончательно припирая Феликса к гнезду. Ронять, правда, со всей дури не стоило — даже несмотря на размеры, существовал явный риск переборщить и слишком близко познакомить затылок Феликса со стеной. Поэтому Крис придержал его и помог опуститься на одеяла аккуратненько, и потом сразу решительно взялся за шорты. Можно было просто задрать штанину — но это вообще не отвечало его целям, поэтому пришлось раздевать. И трусы тоже тянуть вниз сразу, без попыток подразнить и помедлить. Пахнуло в нос мускусом, острым, солёно-сладким кокосом, вкусно — и всё ещё знакомо кисло. По сложившейся уже привычке Крис первым делом прошёлся языком по складке железы, снимая старый запах, открывая дорогу новому, знакомому и чистому. А вот дальше пришлось без пауз отстраниться, экономя время, и под возмущённый писк Феликса обхватить губами головку. Можно было бы укусить просто так, но вообще-то в сети писали, что это больно. Что возбуждение призвано повысить болевой порог, уменьшить чувствительность, и что во время секса гормональный профиль омеги лучше всего подготовлен к установлению связи. Учитывая проблемы Феликса, Крис собирался подстраховаться настолько, насколько это вообще было возможным в их ситуации. Ну и вообще… хотелось. Когда, спрашивается, Феликса не хотелось? Он был настолько классный, что Крис при взгляде на него ощущал себя так, словно он очнулся и стал лет на десять младше, когда его возбуждала вообще любая мысль. Вообще. Любая. Феликс и выглядел, и пах, и вообще — и вообще хотелось с ним не только трахаться, конечно, а много ещё чего, если не всё; но вот в данный конкретный момент, забирая глубже его член, Крис способен был думать только об одном. Издавая себе под нос смешанные звуки — и стоны, и какое-то сдавленное уркание — и откровенно мурлыча, Феликс выгибался ему навстречу, пытался проникнуть глубже, ускориться, но не мог — Крис попросту прижал его тощие бёдра к гнезду, не давая шевельнуться. В обычное время он растягивал минет не то что на минуты — на десяток или даже три, дразня, провоцируя и не давая кончить, но сейчас цель его заключалась в ином. Стоило интонациям Феликса стать больнее, нетерпеливее, как Крис заставил себя отстраниться — почти насильно, огромным подвигом отодвинулся, сменил губы на руку и вместо этого вернулся к основанию бёдра. Резко двинув кулаком вдоль ствола раз, другой, он прикоснулся к нежной коже, довернул запястье и одновременно укусил. Задохнувшись, Феликс излился ему на руку, и вот тут его уже действительно выгнуло дугой навстречу наслаждению. Навстречу Крису. Хлынувшая в рот — а он глубоко укусил, качественно — кровь оказалась не похожей буквально ни на что и одновременно напомнила Крису детские попытки облизать что-нибудь железное. Разве могло железо иметь вкус? Кровь, во всяком случае, могла. И отдавала кокосом, ванилью, возбуждала ещё сильнее и одновременно тревожила; альфа внутри Криса гордо поднял голову. Укус на омеге следовало зализать, чтобы все видели, какой он аккуратный, какой заботливый, какой сильный — и демонстрировать этот укус всем почаще. Но омегу демонстрировать было всё-таки нельзя. По крайней мере, такого. Без одежды. Но одежда закрыла бы укус — и всё. Никто бы не увидел. Но так бы у него могли отобрать омегу… Рефлекторно слизывая капли крови, Крис потрясённо моргал, пытаясь справиться с постигшей его моральной дилеммой. Однако Феликс — по крайней мере, на данный момент — разрешил её сам, дёрнувшись из-под его рук на свободу. Мгновение, оглядывая лихорадочно облизывающегося Криса, тот ещё медлил, будто не веря, что это происходит на самом деле, а потом вдруг толкнул его в грудь. Отстранившись, Крис вовсе не ожидал, что его толкнут снова, разворачивая спиной к гнезду. Вниз Феликс буквально соскользнул, даже не давая ему нормально устроиться, и сразу приник носом к мокрой, натянутой ткани в паху. Мельком Крис ещё успел заметить шальные, огромные глаза — ноль карего, только глубокий чёрный, прежде чем острые зубы впились уже в его собственное бедро. Разом накрыло: пронзительным светом; яркой, всепоглощающей любовью; светлой, сладкой, словно сахарная вата, нежностью; экстазом ревнивого, довольного собственничества. Заполнило сознание не собой — им; вытеснило Криса и разнесло на молекулы и атомы нестерпимым удовольствием. В это нескончаемо долгое мгновение он ощутил себя лишь частью, половиной единого целого, познал тайны вселенной, одновременно умер и ожил — только чтобы, открыв глаза, снова стать собой. Напоказ под его всё ещё несколько расфокусированным взглядом слизнув каплю спермы с губы, довольный, словно наевшийся сливок кот, Феликс лукаво сощурился. — Люблю тебя, Крисси, — шепнул он, зажигая этими простыми словами в груди Криса самый настоящий огонь. И вдруг счастливо рассмеялся, уже во весь голос: — И теперь знаю, что ты меня тоже! Поспорим, через сколько остальные заметят?