Чтобы увидеть звезду, нужно открыть глаза

С порога его оглушило волной запахов. Пах и Минхо — каким чудом Крис его чувствовал, он даже понять не мог, но пах же, вонял своим матча чуть ли не сильнее Феликса, как будто метил его всё это время, и сам Феликс на весь зал фонил своим давно скисшим кокосом. Крису даже показалось, что в первую их встречу, когда он в отеле заставлял того снять пластырь, тот пах не так плохо. Никаких дополнительных слоёв запаха не было. Никакой возбуждённой сладости, никакой ванили, как сегодня утром или тогда, в том же отеле — ничего похожего. Запах чистого страдания и никаких признаков течки. В ответ на какие-то там не ощутимые обычным носом феромоны внутри у Криса тоже плеснуло — эмоциями, адреналином, вспыхнуло бергамотом и разом перебило все запахи вообще, показалось даже, что у него нос забился. И разом повело обоих: и Минхо, и Феликса: оба подняли на него головы и уставились затуманенным взглядом. Минхо, правда, как более опытный и вообще старший, взял себя под контроль почти сразу, моргнул раз, другой — и скорчил рожу «меня от тебя тошнит, но из-за Феликса я потерплю». Даже здесь не мог не показушничать — но эту мысль Крис не додумал, потому что Феликс всхлипнул и вытянул навстречу руки. И по его виду тоже не казалось, что у него течка — заплаканный, с искажённым от боли лицом, тот трясся так, словно вокруг Сибирь была, а не привычные корейские двадцать, причём Цельсия, причём выше нуля. И тело блестело — от пота? Пластырь весь промок и темнел сейчас пятном на шее. Крис проверил взглядом — на руках тоже. Внизу, на шортах, сквозь тёмную ткань, ничего заметно не было, но он не сомневался в том, что и там, проверь он, дело обстояло бы не лучше. Феликса… он даже не знал, как это описать. Феликсу было плохо. Гигиенические пакеты кучкой у стены ясно показывали, что одной тошнотой дело не обошлось — Минхо даже в мусорку ничего отнести явно не мог, видимо, Феликс не отпускал его совсем. И, может, глаза Минхо помутнели так вовсе не из-за Криса, а из-за того, что он омежьего запаха надышался? Если уж на Криса так повлияло, то и на него могло? Может, Минхо скрытым альфой был? Или должен был оказаться? Подхватывая Феликса, Крис уже готовился к любой возможной реакции, включая новый приступ рвоты прямо на него — консультант всё-таки сумел его напугать — но никак не к тому, что тот сразу же сунется обжигающе-горячим носом к нему в шею и облегчённо вздохнёт. Вообще весь Феликс казался нездорово горячим, и то, что сначала Крису показалось реакцией на его феромоны альфы, возможно, могло бы быть реакцией организма на высокую температуру. По крайней мере, Крис готов был поклясться, что градусник показал бы не менее 39. Да какое, сорок точно было. Точно. И дрожь наверняка по факту являлась ознобом. Феликс снова всхлипнул ему в шею и забормотал что-то неразборчивое, жалобное, скулящее. Крис сразу Берри вспомнил — та жаловалась на что-то точно так же, один в один, даром что вообще-то собакой была, а Феликс — человеком. В голове мелькнуло и тут же исчезло воспоминание о продюсерах, которые Криса вообще-то отпускали ненадолго и наверняка уже злились из-за его отсутствия; но Феликс снова издал тихий просительный звук, и всё, Крис выбросил из головы все лишние мысли. Ещё бы понимать, вздохнул он, чего Феликс хочет, что ему нужно? И он всё ещё пах не возбуждением, а болью. Всё ещё казался Крису обжигающим на ощупь — и вроде как интернет про такое не говорил. Ну про повышение температуры в целом, да, но не про лихорадку же! Не в буквальном смысле! — Хён, — позвал его абсолютно забытый им Минхо, который всё это время, оказывается — хотя Крис вообще не знал, сколько прошло, две минуты или сто — все ещё находился рядом. — Врач сейчас придёт. Ты не хочешь, ну, выпустить его? Дать сесть нормально? Феликс, скорчившийся на коленях Криса — Крис только сейчас обратил внимание — принял какую-то совершенно неестественную позу, изогнувшись чуть ли не буквой «зю», и, когда Крис напоказ для Минхо убрал руки, ничего вообще не изменилось. Разве что хватка на нём стала сильнее да нос вжался глубже, чуть ли не в самую железу, ловя феромоны прямо на выходе. Если бы Феликс и правда, как сказал Минхо, звал альфу, то Крис всё-таки решил бы, что это течка. Но нет же, нет, тот просто дышал с поскуливанием, совершенно не менявшимся вне зависимости от того, где бы ни лежали и где бы ни гладили руки Криса — руки, спину, затылок, бедра, Феликс просто невинно жался к нему и продолжал издавать эти разбивающие Крису сердце звуки. Приход врача Крис встретил с облегчением. Он буквально не знал, что ему ещё делать — понюхать себя он дал, а что ещё он мог? Тошнить Феликса больше не тошнило вроде, так бы он ещё пакет подержал, да и всё. Только и оставалось, что служить диванчиком с подогревом, да бормотать что-то невнятно-утешающее в тёмную макушку. — Что тут у нас? О, Ёнбок-сси, рад вас видеть! — врач, пожилой мужчина, заметив Феликса, отчего-то проигнорировал и Минхо, и даже Криса, хотя вот последнее было чисто с технической точки зрения куда как сложнее. — Как мы себя чувствуем, мы можем сказать? Ага, молчим? Давайте-ка я вас осмотрю. Помогите мне, молодой человек… Посмотрим, что за последние три месяца изменилось… Теория Криса — выстроенная так, наугад — что врач просто знает всех их по именам, потому что у него и личные дела их есть, обязаны быть, рассыпалась в прах, когда тот назвал Криса «молодым человеком». А вот Феликса — по имени, причём по корейскому, что точно значило, что они уже виделись раньше. С одной стороны, это утешало — значит, Феликс уже обращался к врачу по поводу здоровья, — с другой же огорчало и заставляло страшно завидовать. Как будто врач был виноват в том, что знал, что с Феликсом, и в том, что Крис просто не мог заставить себя поговорить нормально, тоже. Идиотизм, в общем. Врач посветил жмурящемуся и пытающемуся закрыться ладошками Феликсу в глаза фонариком, наклонившись и не дотрагиваясь, аккуратно втянул носом запах и взял мазок одной из капель, стекающих с железы. Бесконтактный термометр показал результат — Крис оказался почти прав: тридцать девять и девять. Лихорадка. Сильная. На дрожь внимание врач обратил тоже. Взял пробу крови прямо так, достав одноразовый шприц, спиртовую одноразовую же салфетку и пробирку с резиновой крышкой, обработал рану — и ввёл иглу. Заставляя Феликса не смотреть, чтобы в таком состоянии не пугаться лишний раз, Крис снова удивился той готовности, с которой Феликс спрятал лицо в его футболке и засопел носом. На этот раз молча — и вообще молча, как будто врача стеснялся. И всё-таки Крис не выдержал. — Это течка? — тихо спросил он. Прошла секунда тишины, другая… врач медленно выдавил кровь в пробирку, сложил шприц и использованные салфетки в отдельный пакет и уставился на Криса уверенным, давящим взглядом. С неимоверным удивлением — не в последнюю очередь по тому, как захотелось поклониться, извиниться перед тем, кто знает лучше, кому нужно было вместо этого служить — Крис осознал, что разговаривает с альфой, причём альфой куда взрослее, опытнее и сильнее, чем он сам. И ощущения эти, казавшиеся навязанными, чужими, он смог перебороть, только уткнувшись носом Феликсу в макушку. Словно фильтр между собой и врачом ставил. — Даже не вздумай его сейчас завязывать, — предупредил его врач, по-прежнему глядя очень пристально и серьёзно. — Рядом будь, лекарства давай, но держи свой узел при себе. Вообще-то это был не ответ на вопрос Криса. Более того, это звучало так, как будто в принципе трахаться с Феликсом ему разрешили. С человеком — омегой — в горячечной лихорадке, не соображающим ничего. Серьёзно? Вот правда, серьёзно? Больше Крис не задал ни единого вопроса, а потом уже, стоило врачу уйти, не обращая внимания на встревоженный взгляд Минхо, он тут же позвонил консультанту снова и пересказал всё, что понял, заметил, увидел и почувствовал. Звучало это, правда, по-идиотски отрывочно, прерывисто, с перерывами на «Тш-ш, Ликс, всё хорошо, я рядом» и на «Потерпи, милый, ещё немного, хорошо?». Врач сделал ему какой-то укол — жаропонижающее вроде бы, что-то ещё прозвучало мимоходом про аллергию на анальгетики. Вроде. И Крис, в общем, просто ждал, что спадёт температура, а пока ждал — рассказывал. Точно так же, как сомневался сам Крис, консультант засомневался в том, что это течка. Их обоих смутило явственное отсутствие сексуального поведения и явные признаки болевого синдрома. Где у Феликса болит — Крис так и не понял; консультант предположил, что боль общего характера, из-за лихорадки. Вешал трубку в результате Крис, уже имея на руках не только больного омегу, но и медицинское освобождение от занятий на сегодняшний день и два следующих. Консультант объяснил ему, что лучше всего омега в таком состоянии будет ощущать себя в гнезде — дома то есть, где-то, где он будет один, в безопасности, ну, или с собственным альфой. «Отель?», неуверенно спросил у него Крис. «Слишком чужое место», не согласился консультант. Минхо рядом скукурузил лицо, стоило Крису повесить трубку. — Я переезжаю к Сынмину, — заявил он сразу же, в первую же секунду. — Нужно сказать менеджеру. Скорчив рожу похлеще Минхо, Крис мрачно кивнул. Проблемы надвигались, но он собирался их доблестно игнорировать. Дали омегу — сами виноваты, что он теперь о нём заботиться начал и беспокоиться. И что, что ради его нормального самочувствия им нужно спать в одной постели? Консультант ещё и про гнездо сказал же. Чёрт. Феликс в его объятиях шевельнулся и снова издал невнятный обиженный звук, тем самым заставив Криса наконец перестать жевать жвачку и перейти к делу. — Позвонишь ему сам, ладно? — попросил его Крис, кое-как поднимаясь вместе с Феликсом на руках. — Скажешь, что с нами едешь, и про комнаты, ладно? — Но потом вернусь обратно, — недовольно наморщил нос Минхо. — Меня-то никто не отпускал. И к лучшему, в принципе, смотреть ещё на ваши нежности… Я уж лучше на Сынмина посмотрю. Минхо делал вид, что Сынмина не любил, и тот отвечал ему взаимностью. Крис их игры не понимал — особенно с учётом того, что поведение Сынмина не всегда казалось ему игрой — но оставлял право им развлекаться так, как они хотят. — Или на Джисона? — поддел его Крис. Получил в ответ злющий взгляд и расстроенно покачал головой: — Поговори с ним, правда. Расскажи всё, что чувствуешь. Спроси, что чувствует он. Вы же оба хорошие парни, вы поймёте друг друга, если постараетесь, ну же. Минхо молча поджал губы — так, как будто сдерживался, чтобы не выплюнуть что-то, чего говорить явно не хотел, — и Крис, устало вздохнув, от него попросту отвернулся. — Ты можешь идти, Ликси? — тихо уточнил он и попытался потянуть его за собой, но тут же пришлось подставлять руки и ловить. — Чёрт, чёрт… Ликс, дай, я посажу тебя, надо вызвать такси… — Я вызову, — коротко проговорил Минхо за его спиной. Это вовсе не звучало как примирение — как забота о Феликсе, куда вероятнее — но Крис всё равно, обернувшись, благодарно кивнул. В пустоту, как оказалось — Минхо уже, уткнувшись в телефон, на ощупь принялся натягивать на себя толстовку. Дорога вниз — Феликса пришлось всё-таки чуть ли не волочь волоком, то на руках, то пытаясь заставить его сделать пару шагов, то поддерживая за пояс на пару с Минхо — заняла достаточно много времени, чтобы, во-первых, такси приехало сильно раньше их выхода и водитель-индус несколько раз уже им позвонил со своей тарабарщиной, торопя и ругаясь — а, во-вторых, чтобы столкнуться с поднимающимся из спортзала Хёнджином лицом к лицу. Его взгляд, сначала заинтересованный, но почти мгновенно сменившийся на раздраженный, скользнул сначала по Крису, а затем и по Минхо с Феликсом, и он, даже не здороваясь, зло выпалил: — Ужин отменяется, да, хён? Опять из-за твоей шлюхи? Хёнджин должен был благодарить бога, что стоял так далеко, иначе бы он получил по губам — как злоязыкий ребёнок — прямо в ту же секунду. Но Крис как раз поддерживал еле стоящего и очень медленно моргающего Феликса, пытаясь не дать тому уснуть прямо в коридоре и убрать руки не мог чисто физически. Но разозлился он настолько, что из груди наружу рванулось само рычание — злое, бешеное, как на Сану тогда: не подходи. Ты чужой. Посыл считался, по-видимому, очень верно, поскольку выражение лица Хёнджина исказилось, и, плеснув в воздух пряной травой, тот развернулся и зашагал в другой конец коридора, как можно дальше от них. Честно говоря, Крис в этот момент даже не чувствовал своей вины в его обиде — да и вообще ему домой нужно было срочно, тем более что мобильник Минхо вновь издал музыкальную трель, и Минхо, только глянув на экран, снова взвыл. — Давай я помогу, — взмолился он. — Быстрее будет, я же не выдержу снова его слушать, хён! И обречённо приложил к уху трубку; Крис согласно кивнул и дальше, к лифту и от лифта наружу они уже вели наполовину бессознательного Феликса вдвоём. Минхо Крис почему-то доверял, а вот предложи Хёнджин — Крис бы, наверное, зарычал на него и безо всяких там оскорблений. К тому же — теперь он все больше был в этом отчего-то беспричинно уверен — не имевших ничего общего с действительностью. *** Вещи Феликса Крис собрал сам, очень быстро, потому что собирать оказалось всего ничего. Феликса он оставил с Минхо в своей комнате, в своей постели — и Феликс, нывший всю дорогу, только нырнув в постель Криса, спрятал нос под найденный всё-таки плед и, кажется, отрубился с концами — сопел в две дырочки, а в остальном не шевелился, словно мёртвый. По дороге они заехали в аптеку, и Крис набрал целый пакет выписанных ему лекарств — по местной классике, в одноразовых кульках в точно отмеренном количестве доз, — про себя отметив, что никаких обезболивающих действительно в списке не оказалось. Не требовалось — или у Феликса и правда аллергия была? Но, если да, почему врач о ней не сказал? Вдруг бы Крис ему какую-нибудь таблетку просто от души сунул? Из собственных запасов? Сгрузив всё — и Феликса — в своей комнате, он сразу ушёл собирать его вещи. Шкура — конечно, без вариантов — вся постель туда же, две лишь наполовину забитые полки в шкафу, несколько пар трусов, какие-то мелочи с книжных полок и подоконника, и всё. На этом список имевшихся у его собственного омеги вещей подошёл к концу, так что в чемодан — чтобы в руках не тащить — Крис укладывал всё с некоторым стыдом и обещанием самому себе баловать, насколько хватит сил и денег. Хотя бы сил, в конце-то концов. Дождавшись его возвращения, Минхо — уже собравший всё своё сам в куда более внушительную кучу прямо на кровати, окончательно испортив то, в чём Крис упрямо старался не видеть снова гнездо (его так и не было, но Крис не смотрел настолько старательно, помня, что ночью спал там сам, что опять глючить начало), — сдал ему пост и, свернув со всеми вещами постель, потащил огромный ком в соседнюю комнату. По дороге, конечно, чуть не застрял, и пришлось его пропихивать почти силком. Когда Крис разбирал вещи обратно, то в куче чистой одежды нашлись небольшие белые картонные упаковки с таблетками внутри, одна начатая — не хватало около пятнадцати таблеток — остальные закрытые. Крис погуглил: успокоительные. Только по рецепту. Пометка аптекаря на каждой коробке была — корейская, классическая, чтобы не перепродали, об отпуске в конкретные руки конкретного заказа. То есть Феликс, получалось, по рекомендации врача успокоительные пил? Зачем? Может, поэтому он Крису актёром тогда казался ещё, из-за своего странного спокойствия? Быстро подсчитав, Крис убедился: по таблетке на каждый день здесь, исключая дни его гона. С первого дня пил, получается. И мёрз. И аллергия на обезболивающие. И крепкий сон в его постели. Пока всё равно ничего не складывалось; давая себе отвлечься, Крис окончательно разложил вещи и взялся за самое сложное — за кровать. У омег должно было быть гнездо, так? Но то, что Крис забрал с кровати, точно не являлось гнездом, настолько беспорядочно навалено всё было поверх шкуры: и оба одеяла, и какие-то ношеные футболки, и всё жутким комом, как будто Феликс с утра пытался что-то сделать, не смог и разозлился, перекрутил всё в ком и оставил как есть. Может, так и было? Может, Крис угадал? Кое-как он попытался разложить всё на новой постели в меру своего понимания — всё равно уже все испортил. Вниз простыню, потом шкуру, одно одеяло в качестве стенки, одно — для укрытия, вещи — тоже для стенок, свою собственную футболку под подушку. Потом, подумав, он забрал обратно своё одеяло и, стараясь действовать аккуратно, медленно, заменил на него плед, а из пледа сделал бортик в недогнезде. В конце концов, одеяло теплее было, а Феликс всё ещё прятался так, словно мёрз. На ощупь лоб оказался — ну да, Крис не выдержал, конечно, полез губами мерить, как мама когда-то делала — просто горячий, а не словно кипяток, как час назад. Вздохнув с облегчением, Крис поправил на нём одеяло — и, словно почувствовав альфу рядом, Феликс завозился, не открывая глаз, снова тихо и жалобно простонал. Конечно, правильнее бы было— ну, со всяких моральных там точек зрения — переложить Феликса или даже помочь ему перебраться самому в соседнюю постель. Но Крис даже не рассчитывал, что у него хватит на что-то такое сил — только с трудом удерживался, чтобы не лечь без спроса рядом, не согреть собственным голым телом, не… и всякое такое, в общем, мысли снова убегали в нецезурщину. И даже самому уйти не получалось: не просыпаясь, Феликс нашарил его ладонь и потянул под голову. Больше всего на совесть Крису надавило (и придушило, да) то, что с его рукой рядом, уткнувшись носом в запястье, Феликс явно снова расслабился и уснул глубже, опять перестал дёргаться и шевелиться. …С другой стороны, заставлять Феликса ложиться в гнездо, сделанное альфой — ну позор же. Стыдоба. Нет, следовало, наверное, подождать, пока Феликс не придёт в себя, предложить ему переделать, и тогда уж пусть туда уходит, Крис переживёт. И заказать одеял ещё для гнезда. Мягких. Пушистых. Держащих запах. Да, обязательно, сам с собой согласился Крис и потянулся свободной рукой за телефоном. Интересно, когда там ближайшая доставка могла получиться? Ближайшая доставка получалась послезавтра, и Крис расстроенно вздохнул. Не подходило — по крайней мере, он очень надеялся, что Феликс сейчас проспится и придёт в себя, а не проваляется все их внеплановые выходные. Понятия не имея, чего ждать, Крис всё равно уцепился за идею «проваляться два дня» и повертел мысленно её со всех сторон. А если так и случится? Нет, заказывать стоило не только одеяла. Или, может, не одеяла, а еду, воду и всякое такое. Вообще Крис даже понятия не имел, что заказывать — пока не полез искать в сети какие-нибудь питательные закуски. Но поисковая строка сама предложила закончить запрос словами «…для течки», и, конечно, он ткнул туда. Лоттемарт сразу предложил ему целый раздел наборов питания для разных вкусов — и для тех, кто любил сладкое, и для тех, кто к сладкому не прикасался. И даже набор для альф в гоне, состоящий почти исключительно из мяса и витаминов. Интересно, что сам Крис в гон ел? Он даже и не помнил. Но для Феликса он заказал тот набор, что был со сладостями и фруктами — и даже вне сезона с клубникой. Вышло по стоимости почти как целое одеяло, но почему-то Крис ни капли не жалел о потраченных деньгах. Мало ли. Или просто так Феликс съест, пусть ему будет приятно, решил он, если проснётся уже в сознании. Причмокнув губами во сне, Феликс перевернулся на другой бок и попытался потащить за собой руку Криса, словно подушку, и замычал недовольно, когда рука, разумеется, отдельно от Криса перетаскиваться не пожелала. Нет, вселенная положительно была не на его стороне, с виноватой ухмылкой решил Крис и всё-таки, мысленно скрестив пальцы, полез под одеяло тоже. Спустя всего мгновение, не больше, сбоку в него вжалось тёплое тело — и снова расслабилось, как будто Крис Феликса каким-то чудесным образом успокаивал и заставлял чувствовать себя в безопасности. От двери донеслось лёгкое покашливание, и Крис скосил глаза. Ухмыляясь и даже не скрываясь, Минхо рассматривал их двоих без какого-либо стеснения. — Минхо-я… — пробормотал Крис. Хотел недовольно — а вышло почти со смешком. — Я выключу свет, — улыбаясь, пообещал Минхо. Щёлкнул выключателем и, оставляя за собой волну подозрительно сладковатого чая, вышел в коридор. Дверь еле-еле слышно стукнула, закрываясь, о косяк. Мгновение ещё глядя ему вслед, Крис решил, что подумает об этом завтра — или послезавтра, или никогда, но не сейчас, в общем, — и снова повернулся к Феликсу. Уткнулся носом в шоколадный затылок — и потянуло в сон самого, расслабило, угомонило после дурацкого, беспокойного дня. Секунда, две — и он уже спал тоже, чуть ли не глубже самого Феликса.