Чтобы увидеть звезду, нужно открыть глаза

Честно говоря, Крис очень надеялся, что вот он поспит и наступит завтра — и всё решится. Всё кончится, снова станет хорошо, но… но никак не рассчитывал, что поспать этой ночью ему не удастся в принципе. У Феликса началась лихорадка. Не просыпаясь до конца — Крис сначала вообще не понял, что происходит — тот принялся ворочаться, снова постанывать, причём снова в ну совершенно не сексуальной манере, попытался свернуться в комок, но не хватило места даже с учётом того, что перепуганный Крис с кровати уже встал и убежал в ванную за мокрым полотенцем. Когда он вернулся, то Феликс обнаружился прямо на полу, поверх скомканного одеяла, жалобно скулящий и вообще никак не реагирующий на присутствие или отсутствие Криса как такового рядом в принципе. Полотенце на лбу ему не понравилось: сбросив его, Феликс для гарантии ещё и откинул подальше — куда-то под бывшую кровать Минхо. За следующие несколько часов Крис пережил, вывел и запомнил для себя следующее: — пусть его собственное присутствие на Феликса никак не влияло, действия же — напротив. Феликсу нравилось, когда Крис растирал ему спину, гладил по голове и вообще делал что-то утешающее: тогда Феликс затихал и переставал скулить, но, стоило Крису хотя бы на несколько секунд перестать, всё начиналось по-новой; — Феликсу нравился запах Криса, но сам Крис для этого был вовсе не обязателен, по крайней мере, когда Крис уходил за водой на кухню, то оставил ему свою майку в какой-то момент — и, вернувшись, он обнаружил, что Феликс затих и полуспит, уткнувшись в неё носом; — Минхо, которого Крис в какой-то момент встретил на кухне — тот запивал таблетки от головной боли — тоже встревожился, нашёл ему изотоник и потащился следом, проверять сам, как Феликс себя чувствует. Услышав чужие шаги, Феликс поднял голову… и вдруг зашипел, даром что до прихода Криса вообще от него не отлипал. Минхо пришлось уйти, но предварительно тот почти силком вырвал у Криса обещание позвонить, если всё будет ещё хуже; — консультанта — а Крис позвонил снова, разумеется, — предложившего Феликсу ради проверки, не течка ли это, подрочить, Крис прямым текстом послал ебать пятнистых какаду в джунглях Вьетнама и бросил трубку; — пить и есть Феликс отказывался и соглашался, только если Крис рявкал и сопровождал приказ волной феромонов. Получилось всего один раз и вообще попахивало, в переносном смысле, конечно, чем-то нездоровым — но зато Феликс попил; — когда Крис догадался померить ему температуру, оказалось, что нужно снова давать жаропонижающее — и поить, разумеется, и тут ему самому пришлось попотеть, потому что Феликс, прикрыв глаза, выворачивался и сопротивлялся, а потом ещё и пытался сплюнуть таблетку. В конце концов, вспомнив опыт с собакой дома, Крис двумя пальцами сунул ему таблетку чуть ли не в самое горло и зажал рот, заставляя проглотить; — к утру он сам уже валился с ног. Все по очереди, включая снова Минхо, но исключая Хёнджина, приходили на жалобные звуки — и на всех Феликс шипел; — сам Феликс то засыпал, то не то что просыпался, но пребывал временами в каком-то непонятном полусне, а временами начинал моргать слишком медленно — уставал, и Крис держался уже только на силе воли и кофе, который Чанбин оставил ему под дверью. В конце концов, когда он в очередной уже раз затащил Феликса на колени и принялся покачивать — прямо как плачущего ребёнка, хотя тот и не плакал, а издавал какие-то совершенно невнятные, чуть ли не животные звуки, словно забыв, что умеет говорить, — Феликс вдруг сунулся носом ему в шею и издал встревоженный писк. Только в этот момент Крис осознал, что опять каким-то непонятным образом упустил контроль над запахом; вместо бергамота на первый план выступил перец, да и вообще любому, кто оказался бы в этот момент в комнате стало бы нечем дышать от всей усталости, раздражения, нервов тревоги — всего того, в общем, что исходило сейчас от Криса. Даже Феликс в этом своём невнятном состоянии понял и вопросительно чирикнул, затыкался носом и губами в шею, в запаховую железу, не целуя, но будто не осознавая вообще, что делает и что нужно делать. Что нужно делать — Крис, правда, не знал тоже, но становилось легче, когда Феликс старательно дышал его запахом и щебетал-мявчил что-то непонятное, точно утешить пытался. Легче и, наверное, спокойнее: Феликс цеплялся за него, нюхал, и становился всё тише и тише; Крис не сразу сообразил, что тот попросту надышался его феромонами. То ли Феликса оглушило, то ли ещё что, но моргал он и правда всё медленнее, а потом вдруг уркнул, свернулся на нём чуть ли не в клубок и тихо-тихо засопел. Как Крис будет спать в такой позе, его, кажется, не волновало вовсе — Крис поклясться был готов, что слишком сложные мысли были сейчас Феликсу недоступны в принципе. Пришлось, кое-как, ворочаясь и пытаясь его не разбудить, укладываться набок и пытаться выдернуть из-под собственной задницы одеяло, а потом укрыть им сразу обоих. Вырубило Криса мгновенно, как только он осознал, что Феликс в кои-то веки спит спокойно и не вздрагивает каждые несколько секунд из-за непонятной тревоги. Хотел бы он сказать, что утром всё закончилось — но нет, даже и близко не было. Разбудило его уже знакомое шипение, спустя миг вдруг переросшее в полноценное рычание. Торопливо пытаясь проморгаться, Крис вскинул голову и успел увидеть только уже захлопывающуюся дверь. Кто заглядывал, он не понял, но зато заметил, что этот кто-то принёс — поднос с едой и изотоником. Следовало, наверное, выбраться из хватки Феликса и принести всё это, да и в туалет уже хотелось, честно говоря… …И Феликс отказался его отпускать. Даже до двери Крис дошёл, буквально чуть ли не на руках его держа, и замер у подноса, пытаясь разобраться с логистикой. Что, куда, почему, — и Феликс снова жалобно заскулил, стоило попытаться Крису его отстранить. Кое-как они разобрались, и в этот раз Феликс даже поел с видимым удовольствием, но — не слезая с колен Криса. И в туалет напросился с ним; зато Крис сумел заставить его умыться, но, правда, не сходить в душ. Уже в комнате Феликс снова угомонился на какой-то срок, снова вцепившись в Криса так, как будто ему в этой жизни вообще ничего больше не надо было. Это, правда, совершенно не значило, что ничего больше не происходило: время от времени Феликс начинал жалобно ныть и снова пытался его нюхать, а иногда — плакал и пытался свернуться в комок, словно новорожденный ребенок. Температура снова зашкаливала, но спадала после жаропонижающих на градус-полтора, не больше. Запах его скакал… непередаваемо. В один миг Крис готов был поклясться, что чувствует ваниль — возбуждение — а в другой Феликс вдруг вовсю шпарил прокисшим кокосом и снова скулил, подлезал под руку и прятал лицо в груди. Из странностей в его поведении Крис для себя отметил одну-единственную попытку лизнуть подмышку — но Феликсу показалось невкусно и он сразу же передумал это делать, сморщив нос, — и продолжительное шипение на нейтрализатор феромонов в коридоре. Последнее, конечно, было скорее смешно, чем странно, но тем не менее. Нейтрализатор повесил менеджер, наслушавшись их комментариев по поводу слишком очевидной эмоциональности Криса. Сам Крис голосовал только «за» с учётом того, что запах сдавал его с головой, чем он занимался в душе, дрочил ли в этот раз или нет — и делал это куда очевиднее, чем в случае гораздо слабее пахнущих бет. Минхо опять показался им в коридоре, пока Феликс не видел, одними губами спросил, всё ли в порядке, и исчез снова. Взволнованно принюхавшись ему вслед, Феликс помотал головой и снова уткнулся в Криса. Остаток дня они провели точно так же в обнимку; не имея возможности работать, Крис сначала пытался смотреть мануалы по кубейсу, но не мог нормально сосредоточиться — Феликс отвлекал. В конце концов, включив какой-то многосерийный мультик из посоветованных Джисоном, он опёр телефон о тумбочку и, уже почти привычно притянув отчего-то притихшего Феликса к себе, уставился в экран. *** — Крис! — затормошил его кто-то — Угу, — отозвался он и вновь провалился в сон… попытался, потому что его снова потянули за руку. — Крис! Ну выпусти меня, я хочу в туалет! — Иди, — равнодушно отозвался Крис, сжимая руки сильнее и надеясь, что после этого хоть от него отстанут. Не отстали. — Ну Крис же! Ну пожалуйста! На этот раз он даже ответить не успел — руку пронзила короткая, острая боль. С громким, возмущённым возгласом отдёрнув её, он всё-таки окончательно против своей воли пришёл в себя и растерянно заморгал, глядя, как вскакивает с постели получивший наконец свободу Феликс и исчезает за дверью. Дошло до Криса, что всё, всё кончилось, только секунд, наверное, через десять, и он с со стоном облегчения повалился обратно на подушку. Сегодня весь остаток выходного он от всей души собирался спать. Спать, спать и ещё раз спать. Без ежесекундного присмотра за всякими там больными омегами. Всякие там больные омеги, впрочем, забыть о себе не давали буквально ни на минуту. Только-только Крис расслабился и закрыл глаза, как из коридора послышался возмущенный голос Минхо. Ещё несколькими секундами спустя — Крис успел лишь ноги спустить и нашарить тапки — Феликс ворвался обратно и, захлопнув за собой дверь, испуганно прижался к ней спиной. — Почему ты мне не сказал, что я теперь там больше не живу?! — возмущённо выговорил Крису он и, словно не в силах был полноценно выразить эмоции, хлопнул по двери раскрытой ладонью. — У-у-у-у, Крис, он же там голый ходит! — Да когда бы я успел, — фыркнул Крис и снова вспомнил про «гнездо». Сейчас, при свете дня, то безобразие, которое он изобразил на соседней кровати, выглядело ещё хуже. Ничего похожего на гнездо. И даже занавесочки Минхо снял и утащил с собой. Ой, черт, Минхо. — Теперь ты на него не рычишь? — вскинул Крис брови. — А я рычал? — поразился Феликс. Оторвавшись наконец от двери, он пересёк комнату и закопошился в своем чемодане, в который Крис свалил все те вещи, которые не знал, куда девать и которые не поместились на тумбочку. — Ты… Тут таблетки были, ты не видел? — На всех шипел, — пояснил Крис и изучающе сощурился. — На нижней полке посмотри. Как ты себя чувствуешь? Феликс присел перед тумбочкой — и так и замер спиной, не поворачиваясь. То ли задумался, то ли колебался, отвечать или нет. — Устал, — в конце концов тихо пожаловался он. — Как будто не спал, а рис сажал всю ночь. И правда, даже со спины Феликс выглядел измученным. Слишком большая, по колено, футболка, которую в какой-то момент почти насильно нацепил на него Крис, чтобы не выводить в ванную голышом, измялась и пропахла ночным потом; запах кокоса, казалось, останется в этой комнате навечно, даже когда они съедут. Свой бергамот он не чувствовал, но это ещё ни о чем не говорило — свой запах все и всегда ощущали хуже, слабее, изначально принюхавшись. Феликс упрямо не поворачивался к нему лицом: шуршал таблетками, перебирал и переставлял вещи в тумбочке, а потом из ниоткуда внезапно выудил пластырь и завис с ним в руках, будто колеблясь. — Не надо, — в спину ему сказал Крис, даже не рассчитывая, что тот послушается. И попытался объяснить: — Сегодня всё ещё больничный, тебе никуда не нужно, а здесь ты можешь его не использовать. — Больничный? — нахмурившись, Феликс оглянулся на него через плечо. — Зачем? Я хорошо себя чувствую, простуда прошла… «Простуда»? Крис даже рассмеялся, Феликс его настолько за дурака держал? В какой-то там очередной раз, пытаясь не звучать со своим смехом настолько уж издевательски, он для себя убедился в том, что актер из Феликса был никакой. — Ликс, — успокоившись, позвал он. — А? — Тот снова отвернулся к чемодану и, низко опустив голову, кажется, принялся заново складывать одежду. Нет бы достал и развесил — но, видимо, Крис давил слишком сильно и ему попросту хотелось хоть чем-то занять руки. Или, может, сделать вид, что слишком занят. — Ну какая «простуда», — укоризненно покачал головой Крис. — Что это было? Феликс молчал. Футболка в его руках, кажется, складывалась по-новому уже раз пятый. Или десятый, может, Крис не считал. Со вздохом Крис дал ему поблажку. В конце концов вести такие разговоры с утра пораньше — это не то, чего ему самому хотелось, даже с учётом того, что и любопытство жгло, и руки чесались обнять обратно и не выпускать слишком далеко. Но собственнические ощущения, хотя и напоминали те, что были после гона, всё равно оказались куда менее интенсивнее, так что Крис справился с ними куда легче ожидаемого. — Ладно, — кивнул он. — Душ, завтрак, а потом разговор? — Не о чем разговаривать, — упрямо, не поворачиваясь, заявил Феликс. Крис, честно говоря, ещё час мог бы распинаться, почему это неправда — и про здоровье бы ему напомнил, попросил бы хоть сказать, что с ним делать, если ещё раз такое повторится, и в принципе все неувязки бы перечислил, и спросил бы, зачем Феликсу успокоительные, и почему Феликс шипел последние два дня на всех, кроме него, и… Но напряжённая спина Феликса замерла, и вообще тот, кажется, дышать перестал — и Крис пока отступил. Пока что. Временно. В конце концов, ему самому слишком хотелось в душ, пожрать и остальное по списку. От него воняло, кажется, хуже, чем после гона, потому что в гон они хотя бы друг друга вылизывали, да и в душ, кажется, он Феликса целый один раз затащить умудрился — а тут два дня с грелкой под боком с возможностью только в туалет сходить. Боже, Крис ещё и про остальных членов группы забыть умудрился и теперь с каким-то иррациональным ужасом изо всех сил пытался не представлять, что за эти два дня могло случиться. Кто с кем поссорился, кто кого, не дай бог, трахнул. Запах, видимо, его сдал с головой, потому что Феликс вновь встревоженно оглянулся. Будучи не в силах прямо сейчас объяснять ему, что за круговерть мыслей царит сейчас в голове, Крис резким рывком поднялся с кровати. — Я в душ, — оповестил он, сдёрнул полотенце с изголовья и, игнорируя все возможные возражения — которых, в принципе, и не последовало — вышел за дверь… …только для того, чтобы лицом к лицу столкнуться с возвращающимся в свою комнату из ванной Сынмином. Ещё мокрые волосы, вода с которых то и дело капала ему на футболку, достаточно ясно показывали, чем он только что занимался. Сынмин окинул его нечитаемым взглядом, задержался на мгновение на запаховой железе — будто проверял, не тяпнул ли его Феликс, не оставил ли брачную метку — потянул носом и вопросительно вскинул брови: — Как он там? Крис даже не думал, что удивится настолько. Он действительно думал, что Сынмин про его собственное самочувствие спросит — но вместо того равнодушный, казавшийся с самого начала не слишком заинтересованным Сынмин спросил, как дела у его омеги. — Вроде пришёл в себя, спасибо. — Крис благодарно кивнул ему. — А ты как? Не передрались тут все за эти два дня? — Ну как тебе сказать… — будто специально интригу держа, Сынмин замолк — и только по хитрому взгляду искоса Крис понял, что угадал, что так и есть. — Ну?.. — со смешком поторопил он. — Да все нормально, — усмехнулся наконец Сынмин и потащил с плеча полотенце, принялся вытирать волосы прямо в коридоре. Дальнейшие его слова звучали куда глуше: — Джисон с Минхо так и лаются, Хёнджин шипит на всех подряд, что твой омега, а Минхо спит без одежды — и, хён, пусть Феликс вернётся обратно, а? Крис, при котором Минхо вообще-то голышом никогда не спал, подозрительно изогнул брови. Впрочем, это же был Минхо, с него бы сталось это делать исключительно ради того, чтобы досадить Сынмину. — Посмотрим, — мотнул Крис головой. Не то чтобы он собирался решать за Феликса в этом отношении — но совершенно точно не собирался сообщать ему об этой возможности ещё до того, как после завтрака поймает его и допросит. Да, попахивало манипулированием… но лишь самую малость. В конце концов, предложить Феликсу вернуться обратно он собирался в любом случае, вне зависимости от того, что услышит в ответ на свои вопросы. В ещё более конце концов, Крис не собирался его допрашивать буквально. Да, задать вопросы, да, надавить словесно, но не более. Если бы Феликс вновь отказался отвечать, Крис бы смирился. Ну. Наверное. Махнув ему рукой, Сынмин удалился к свою комнату, и, опомнившись, Крис помчался занимать ванную, пока та вообще была свободна. Конечно, через какое-то время после дебюта их обещали переселить в другое общежитие, побольше и поудобнее, в котором было бы больше двух ванных на восьмерых человек — но потом, а сейчас следовало ловить момент. Теплая вода показалась ему раем. Тонкие струйки били о кожу и неведомым образом успокаивали, смывали скопившийся запах тревоги, и Крис, буквально залипнув в пустоту — в голове не было ни единой мысли, настолько он расслабился — чуть было не забыл, что хотел нормально помыться, в принципе. Очнулся он, только когда в дверь недовольно заколотил Чанбин с воплем, что он хочет ссать и ещё две минуты — и он выломает дверь либо здесь, либо в соседней ванной, «и вымоет лидер-нима лично сам», конец цитаты. Так быстро Крис ещё никогда не мылся. Сквозь смех, правда, но тем не менее. Когда он вышел наружу, правда, никто его уже не караулил — видимо, соседняя ванная освободилась раньше; комната тоже оказалась пуста. Переодевшись в чистое, Крис аккуратно расправил полотенце на спинке кровати и, стараясь не коситься на до сих пор раскрытый чемодан Феликса, завис перед зеркалом, нанося всякие лосьоны и крема строго по инструкции, оставленной ему косметологом. Интересно, что Феликс сейчас делал? Завтракал? Один? А если нет, то не попался ли ему Хёнджин? Изо всех сил держась, чтобы не бросать начатое на полпути и не ломиться со всех ног на кухню проверять и контролировать, Крис с преувеличенным вниманием снова уставился на себя в зеркало, пытаясь думать о чем-то другом, но не выходило. Против своей воли вместо этого он прислушался к происходящему к общежитии: с улицы доносился уличный шум, чирикали птицы; где-то что-то жужжало, как будто этот кто-то чистил зубы электрической зубной щеткой. Кто-то — кажется, Чонин — с кем-то разговаривал, или, может, это просто работал телевизор и Джисон опять смотрел дорамы. Даже с учётом приоткрытой двери Крис не мог понять. Голоса Феликса он так и не услышал — хотя и рациональной частью своего мозга прекрасно понимал, что шансов услышать кого-то, кто вечно молчит в общественных местах, примерно ноль целых ноль десятых, но абсолютно беспричинная тревога всё равно не давала ему расслабиться. Закончив уход за лицом куда быстрее рекомендуемого, Крис всё-таки, затаив непроизвольно дыхание, зашагал в кухню — и, только оказавшись внутри, понял, что лучше бы, наверное, ему было дышать нормально сразу, может, не так ударило бы. Феромоны раздражённого омеги, омеги в бешенстве, словно пыльным мешком ударили его, стоило ему сделать первый вдох. Замерев на пороге и всё пытаясь продышаться — и не мог, его почти трясло, Крис разглядывал открывшуюся ему картину, откровенно не соображая, что видит. Посреди кухни, взъерошенные, злые, издавая то и дело какие-то совершенно странные звуки — точно коты весной — друг против друга, неподвижно замерев, стояли Феликс и Минхо. Крис готов был поклясться, что почти наяву видит вздыбленную у них обоих на загривке шерсть. Дышать, даже когда он всё-таки смог сделать нормальный вдох снова, оказалось нечем — матча мешался с прокисшим кокосом, ваниль с чем-то сладким, он даже не понимал, с чем, и тонкие оттенки запахов вспыхивали и исчезали, даже не давая ему понять, что происходит и что чувствуют их обладатели. Злость, раздражение, боль, возбуждение… Возбуждение?!