Чтобы увидеть звезду, нужно открыть глаза

К утру Минхо чудесным образом из своей постели исчез: занавесочка, напротив, оказалась задёрнута — видимо, чтобы солнце в глаза не било. Впрочем, наверное, это было только к лучшему, потому что спустя всего через пару минут после того, как Крис вообще продрал глаза и восстал, в дверь спальни легонько постучали и, не дожидаясь ответа, заглянули внутрь. Как заглянули, впрочем, так и выглянули, точнее закрыли дверь с той стороны, потому что Крис вообще-то как раз одевался, точнее переодевался и как раз щеголял перед отражением в одних трусах. Ну и перед неожиданным зрителем, как оказалось, в том числе. Торопливо накинув футболку и натянув обратно шорты для сна, Крис распахнул дверь и только и успел увидеть, что скрывающуюся за поворотом коридора спину Феликса. — Ликс! Спина притормозила. Приблизившись, Крис замер, не решаясь его коснуться — а сам Феликс так и стоял, не поворачиваясь, будто застигнутый врасплох при побеге и ожидающий выстрела куда-то в затылок в любой момент. При взгляде на его напряжённую спину у Криса всё внутри тоже свело — и он попросту обошёл Феликса и встал лицом к лицу. — Ликс, — повторил он. — Что такое? Тот отвёл глаза в сторону. Веснушки в этот раз на его лице снова казались непривычно тёмными, и, приглядевшись, Крис понял, что всему виной возникший контраст — тёмное на покрасневшей коже выглядело ещё темнее, чем на светлой. Почему-то стало приятно, хотя и непонятно было, чем он так взволновал Феликса — они же видели уже друг друга голыми. Но всё равно внутри потеплело, и только усилием воли — каким-то непроизвольным, Крис не сумел определить, как у него вышло — он сумел сдержать волну радостного запаха и не плеснуть им на всю квартиру. — Ну Ликс, — со смешком позвал он. — Что ты хотел? Феликс пожал плечами и, по-прежнему не глядя в глаза, повторил уже знакомое и почему-то вопросительное: — Чтобы ты меня отметил запахом? Я даже пластырь пока не клеил ещё. И точно, принюхавшись, Крис наконец заметил еле заметные нотки кислого кокоса в воздухе. Словно Феликс опять мучился из-за… из-за чего бы он там ни мучился, в конце концов, раз пах так расстраивающе, и перед разговором уже знакомо протёр шею полотенцем, в точности как раньше просил — заставлял — его делать Крис. Подготовился, в общем. И наконец даже в лицо Крису посмотрел, расстроенно надул губы. Как будто Крис мог отказаться вообще. То есть мог, конечно, но не хотел совершенно. — Конечно, — улыбнулся он, на автомате протягивая ему обе руки. — Иди сюда. Неожиданно замявшись, Феликс, наоборот, отступил на шаг, и Крис, спохватившись, выпрямился и нервно сцепил пальцы. Ну да, не настолько у них близкие отношения-то были, чтобы ещё и обниматься, да и вряд ли Феликс хотел повторения той ситуации в ванной, и… — Лучше пойдём в комнату, — позвал, обрывая его терзания, Феликс. Чуть покраснел под его изумлённым взглядом, но всё равно только выпрямился ещё сильнее и, явственно стараясь казаться уверенным, повёл за собой в сторону их с Сынмином спальни. Голос Сынмина слышался откуда-то с кухни, так что свидетели снова отсутствовали. Шаг за шагом следуя по пятам, Крис пытался понять, правильно ли он воспринял то, что скрывалось под этим приглашением. Что, Феликс думал, что они снова опять будут контактировать слишком… э-э-э… близко и не хотел ошарашивать случайных зрителей? Джисус, как же Крису хотелось, чтобы так и было, он даже слов подобрать не мог, чтобы описать. Феликс остановился посреди комнаты и развернулся лицом к нему. — Закрой дверь, — твёрдо велел он. И, дождавшись, когда Крис щёлкнет собачкой и вернётся, сам, первый, взял его за руку. — Давай. Он явно пытался приказывать, делал вид, что он главный, что он здесь решает, но Крис видел всё: и нерешительно, в ожидании отказа прикушенную губу, и быстро метнувшийся взгляд на его лицо — Феликс проверял реакцию и не перешёл ли черту, — и чувствовал разом ставший куда интенсивнее запах. Альфа внутри радостно взвыл и рванулся наружу, будто пытаясь перехватить управление, подтолкнуть Криса к каким-то совершенно необдуманным, но очень соблазнительным действиям. Крис поймал себя, только уже наклонившегося к шее Феликса и дышащего им, его запахом — запахом своего омеги. Слава богу, сделать ничего кроме он уже не успел, только понюхать, хотя зубы опять метафизически зачесались укусить. Но хотя бы лизнуть-то он мог, да? Иначе же Феликс не увёл его из коридора? Это же можно было считать за разрешение? В любом случае, его собственный организм счёл мозг отсутствующим по причине стекания в штаны и принялся снова действовать сам. Чувствуя, как сжимаются на ладонях тонкие пальцы, Крис ткнулся носом, заставляя тем самым Феликса запрокинуть голову, подставиться — и коснулся языком. Судя по их общему поведению, в обществе фразу «пометить запахом» понимали как-то неправильно, потому что под этим предлогом уже не в первый раз Крис делал ну вообще что-то не то. Точнее, и то тоже, но… Поначалу еле заметно горчивший на языке кокос всего лишь несколько секунд спустя стал ощутимо слаще. Феликс расслабился почти мгновенно, и пальцы чуть было не соскользнули с ладоней — пришлось перехватить, сжать самому, вновь удивляясь разнице размеров, и, как-то не задумываясь, притянуть дрожащего Феликса поближе. Вряд ли, конечно, тот опять мёрз — но альфа внутри Криса мыслил (если, конечно, умел) очень однобоко и прямолинейно, и потому избежать кенгуриной хватки у Феликса не было ни шанса. Впрочем, не то чтобы тот сопротивлялся. Наоборот, сам жался с откровенным энтузиазмом, будто грелся о Криса и жаждал ещё больше — чего угодно, что Крис бы ни решил ему дать. И пульс под языком, бьющийся в возбуждении, зачастил ещё сильнее, стоило Крису наконец коснуться железы. Поначалу тихий, в какой-то момент Феликс задышал громче, а потом вдруг издал неясный звук, на который Крис даже в первый момент не обратил внимания. Однако, услышав его снова, он пораженно замер: Феликс… мурлыкал? Нет, даже не мурлыкал, на мурлыканье это походило примерно так же, как последняя хореография группы — на балет. Но, словно внутри большого механизма, в горле Феликса клокотало низкое урчание, временами почти переходящее в рык — ну словно Крис льва обнимал. (На самом деле, конечно, он никогда не, но ассоциацию, пришедшую один раз в голову, никуда деть уже не удалось). Конечно, Крис знал, что омеги умеют мурлыкать, и даже раньше слышал — от матери и сестры, но их голоса не шли ни в какое сравнение с Феликсовым баритоном, и, может, дело именно в высоте звука было? В любом случае, его настолько брало за душу, настолько разбирало, что альфа изнутри вновь рвался наружу и пытался отвечать тихим рычанием, получавшимся откровенно смазанным и глухим, потому что рот его по-прежнему был занят. Про «пометить запахом» Крис, разумеется, уже по большей части и не помнил. Только где-то на глубине сознания стучались в невидимую стену остатки разума заблокированные гормонами, но бесполезно. Феликс оттолкнул его первым в тот самый момент, когда ситуация уже стала крайне рискованной. Чувствуя его возбуждение, Крис тёрся, тыкался, словно тупое животное, куда-то в пах своим крепко стоящим членом и не мог заставить себя перестать касаться, трогать, гладить… пока не ощутил, как ложится на грудь, останавливая, рука, и давит, заставляя перестать, отстраниться, оставить своего омегу… Хватая ртом воздух, Крис отодвинулся прочь. Кусая покрасневшие, припухшие губы — когда они успели начать целоваться?.. — Феликс покачал головой, а потом ещё раз, будто для гарантии. — Нет, — выдохнул он. — Нет, Крис. — Почему? — Крис, конечно, и сам понимал, но наивного, жалобного вопроса сдержать просто не сумел, чувствуя, как расплывается обида. — Почему, Ликс? — Расписание, — пробормотал тот то, что Крис и так уже успел осознать — что, раз все остальные уже встали, он сам уже явно опаздывал. Что явно не место и время было для чего-то большего, учитывая, что они с Феликсом об этом не говорили и вообще ни о чём не говорили ещё, и что Феликс вообще не ради этого его позвал. — Запах, — возразил Крис и потянулся к его шее запястьями: — Можно? — Только запах, — торопливо кивнул Феликс, так и продолжая держать руку у него на груди, не давая приблизиться слишком уж сильно. Конечно, Крис мог с лёгкостью преодолеть его нажим, сделать шаг вперёд, снова притянуть его к себе… но маленькая ладонь на груди с лёгкостью подчинила его всего себе, и он был рад повиноваться ей, словно собака — хозяину. Запах опять вспыхнул возбуждением — Крис не сдержался, и оттого Феликс непреднамеренно стал пахнуть не просто альфой, но альфой, полным желания, недвусмысленного, острого. Собственная сладость прикрывшего глаза Феликса только оттеняла его, подчёркивала. Такой запах любому омеге следовало носить с гордостью, вдруг подумал Крис: без слов заявляя о себе: «любим». «Защищаем». Такой запах стал бы честью для любого альфы. Осенённый внезапной идеей, Крис опустил взгляд на ладонь на груди, вгляделся в запястье: пластырь отсутствовал. — Ликс, — он сам не узнал собственного голоса, настолько хрипло тот прозвучал. — Пометь запахом меня тоже. Феликс распахнул удивлённые глаза, заморгал на Криса неверяще, недоверчиво, словно насмешку ждал — и всё никак не дожидался. И, так и не дождавшись, он медленно убрал руку с груди Криса; уже успев расстроиться за какой-то миг, Крис снова напрягся, поняв, что Феликс въедливо нюхает собственное запястье. — Ты уверен?.. — начал тот нерешительно: запах ему явно не понравился. Ну да, Крис над шеей работал, а не над руками, и как пахло там — кто ж знал вообще. В принципе проблема-то была легко исправимой, правда, Крис очень опасался, что ему, как только он попытается её исправить, тут же дадут по голове за пересечение каких-нибудь очередных границ. Но, впрочем, кем он был, оззи или нет? Боясь волны, не стоило вообще заходить в океан — а Крис в этом метафизическом океане барахтался уже на самом дне. Не Марианской впадины, конечно, но как минимум у Большого Барьерного рифа точно. — Я уверен, — перебил он и потянул руку Феликса к себе. Не сводя взгляда с его лица — словно минет делал — Крис напоказ провёл языком и здесь, мысленно воздавая господу хвалу за то, что ему с самого начала оказался не противен этот вкус. Горчинка и лёгкая кислота даже, пожалуй, добавляли яркости и делали происходящее куда более настоящим, куда реальнее, чем всё фантазии Криса вместе взятые. На этот раз он сумел сохранить контроль и не затянуть процесс, не переводя его во что-то куда более серьёзное. Только держал взгляд Феликса своим, безмолвно обещая что-то большее, пока, наконец, тот не выдернул у него руки. Растерянно растёр запястья: — Щекотно же, Крис… И замолк, отводя глаза — будто не знал, что сказать и сделать; притворщик из него явно был никакой, потому что нет-нет — но глазные яблоки дёргались, Феликс косился в его сторону: проверял реакцию. — Запах, — непроизвольно улыбаясь, напомнил Крис. — Запах, — с ясно видимым облегчением согласился Феликс и снова потянулся к нему запястьями. А потом торопливо сбежал. Хлопнула дверь в ванную. Сразу же зашумела вода. Ещё раз, напоследок, втянув носом знакомо сладкий кокос, Крис рассмеялся. *** День опять кувырком пошёл — впрочем, у них всех он чем ближе к дебюту, тем чаще походил на какие-то бешеные скачки на сумасшедшем быке, задавшемся целью не просто сбросить всадника, но и поиметь его прямо в процессе этих самых скачек. Только после обеда Крис сумел вырваться от продюсерской группы, да и то на полчаса всего — его отпустили «проветрить голову» и уже через полчаса ждали обратно в студии. Поэтому пришлось не говорить с кем, кто казался важнее, а выбирать по количеству у этих кого-то свободного времени. — Хён, ты уверен, что ты хочешь поговорить со мной? — ещё раз повторил Чонин, стоило створкам лифта сомкнуться за их спинами. — Да почему нет? — Крис пожал плечами. — Давай, пройдёмся хоть по парку, воздухом подышим, а то ты совсем с занятий по вокалу не вылезаешь. — Это очень важно вообще-то! — Чонин наморщил нос. — У меня маленький диапазон и никакой индивидуальности тембра, надо развивать, а это только практикой достигается. Крис поколебался. В принципе, слова Чонина были чистой правдой, но ни соглашаться, ни развивать дальше эту тему ему не хотелось. Спас его лифт: моргнув световым табло, он предупредил их об окончании поездки и услужливо распахнул двери. — Пойдём, — вместо ответа подтолкнул он Чонина. — Свежий воздух, помнишь? Разговор они продолжили уже только в парке — столкнулись на выходе с уже дебютировавшими с полгода назад сонбэ и Крис, разумеется, не упустил шанс расспросить их о впечатлениях. Еле отбился, правда: хоть и беты, девчонки — во главе с Саной — облепили его со всех сторон и никак не желали понимать намёков. Только проходивший мимо хореограф, недовольно цокнув, спугнул их, да и то Сана обещала вечером позвонить. Крис уже заранее не собирался брать трубку. — Так о чём ты хотел поговорить? — напомнил ему Чонин. — Я? — напоказ удивился Крис. Не прокатило: Чонин покачал головой. — Ты, хён, — утвердительно кивнул он. — Я же вижу, тебя что-то мучает. — Да что меня только не мучает, — поморщился Крис. — Ты-то как, малыш? — Я не малыш! — привычно уже возмутился Чонин, но всё равно сощурился и довольно заиграл ямочками, непроизвольно заставляя Криса заулыбаться в ответ. — Расскажи? Я, конечно, вряд ли чем смогу помочь, но я хорошо слушаю, хён, ты всегда можешь прийти ко мне, чтобы выговориться. — А кто тогда? — не удержавшись, Крис ущипнул его за по-детски пухлую щеку и еле-еле успел отдёрнуть руку: у макне были крайне острые зубы, Джисон уже успел проверить на себе. — Детский хлеб? Такой же сладкий и мягкий. — Но я не трясусь, — недовольно возразил Чонин, складывая руки на груди — будто отгородился. — Ну, хён, ты пытаешься сменить тему? Это что-то личное, Феликс-хён, да? Всё ли у него в порядке, я не спрашиваю, вы с утра слишком характерно пахли оба. — Откуда ты знаешь? — нахмурился Крис. Вообще-то с учётом того, что Чонин официально ещё до статуса беты не дорос, запахи должен был чувствовать куда хуже остальных. Впрочем, учитывая, какие это были остальные, возможно, вопрос стоило счесть риторический, что Чонин тут же с успехом и доказал: — Джинни-хён сказал. У вас никаких проблем? — Никаких. Только мы так и не поговорили, — повинился Крис в том, что сообразил уже только после выхода из дома. — Запахами обменялись, и всё. Чонин укоризненно цокнул языком. — Айгу, хён, — вздохнул он. — Сядьте уже и обсудите всё, что накопилось, а? А потом с группой поговорите, потому что Джисон-хён до сих пор злится и ревнует, Джинни-хён тоже недоволен, а Чанбин-хён со вчера обижается на самого себя и на Минхо разом. — Джисон, понятно, ревнует Минхо, — принялся по пунктам разбирать Крис. В принципе, повод ревновать был и оставался: прямо сейчас, например, Минхо утащил Феликса отрабатывать хореографию к дебютному синглу, наплевав и на недовольное выражение лица Джисона, и Хёнджина, которого недвусмысленно послал заниматься вокалом, мол, это ему куда больше нужно. — Джинни уже на меня обижается, да? Даже сегодня, учитывая, что я ему ужин пообещал? А Чанбин что? — Чанбин-хён вчера весь вечер сидел над корейско-английским разговорником, — заулыбался Чонин, с радостью сдавая лидеру все секреты любимого хёна. — Он собирался заставить остальных насильно с Феликсом общаться, но Минхо на него и остальных нашипел и оставил Феликса себе. — А ты? — спохватился Крис. — А что я? — Чонин уставился на него чистыми, светлыми глазами и буквально незамутненным взглядом. Ангелочек. Детская булочка с начинкой из булдака. В голове сразу заиграла навязчивая японская песенка про ресторан в лесу — та, которую прикрепляли буквально к каждому ролику с рецептами, тикток то был или ютуб, неважно: тренд был общий. Крис мотнул головой, усилием воли заставляя свой внутренний голос заткнуться и перестать напевать всякое там donguri o tadotte mo tsukimasen, или как оно там пелось — ещё бы он японский на таком уровне знал, ага — и уставился на Чонина в ответ. — А ты не злишься? — уточнил вопрос он. — Кажется, тебя Феликс раздражал не меньше, чем Джисона, нет? — Так это потому, что я думал, что он злой. — Чонин рассмеялся, сверкнул ямочками: — А какой же он злой? Он же добрый и ласковый, он мне с домашним заданием помогает, представляешь? Когда Феликс находит на это время, Крис благоразумно спрашивать не стал. — И ты не считаешь его шлюхой? — вместо этого хмыкнул он. Ну так, этим вопросом Крис уже просто себя успокаивал. На всякий случай. — Да он даже не смотрит ни на кого, кроме хёна. — Чонин снова тихо засмеялся над его недоумением и перчинкой в запахе. Конечно, Крис, иностранец Крис, как только речь зашла о важном, тут же затупил, о каком именно хёне речь, и Чонин сразу же сквозь ухмылку уточнил: — Чана-хёна, пабо-хёна. — Что за неуважение, Чонинни, — не в силах согнать с лица довольную улыбку, покачал головой Крис. Вот «дураком» его ещё здесь не называли, м-да. Правда, в груди всё равно тепло было так, что ещё немного — и сверхновая зажжется. — Как ты думаешь, почему он тогда согласился? — всё равно уточнил он, надеясь, что получит в кои-то веки прямой ответ. Получил, но, правда, не тот, на который рассчитывал. — Спроси, — вскинул брови Чонин, будто подталкивал прямо сейчас позвонить — но Крис бы, конечно, не стал мешать. — Просто спроси его, хён. В чем проблема? Если бы Крис ещё знал. Просто каждый раз общение у них превращалось неизвестно во что: то гормонами голову кружило, то Феликс кусался или убегал, то его отвлекали. Но аргументов против как таковых у него не было. — Ладно, спрошу, — послушно согласился он и подмигнул: — Спасибо за совет, макне-хён. — Ой, ну скажешь тоже! — отмахнулся тот, но всё равно заулыбался опять. — Лучше скажи мне, хён, Минхо-хёну Джисона-хёна совсем не жалко, да? — Почему? — Крис нахмурился и свернул на другую аллею, где солнца было побольше — замёрз в тени. — Я, честно говоря, думаю, что Минхо со своей стороны может про Джисона то же самое сказать. — Но почему он?.. — начал Чонин, но Крис, не давая ему договорить, предупреждающе поднял руку и полез за телефоном. Вот чего он не хотел — так это чтобы объект их сплетен узнал о том, что он, собственно, объект. Есть салфетки ему не хотелось, а Минхо не слишком ценил субординацию, с него бы сталось и не такое. Правда, Минхо тут же его заставил забыть о предыдущем разговоре, сбив всего одной фразой: — Феликсу плохо. Ты где, хён? — В смысле «плохо»? — Крис как шёл, так следующим шагом и развернулся в сторону здания лейбла. — Чонин-а, быстрее. Минхо-я, мы в парке. Что случилось? Почему ты звонишь мне, а не медикам? — Он… — голос Минхо неожиданно отдалился и прожурчал-промурчал в сторону что-то непонятное. Если бы не вся серьёзность ситуации, Крис бы снова опять загнался по поводу подозрительной схожести одного конкретного беты с омегой — но не сейчас. Сейчас он лихорадочно вслушивался, ловя из динамика каждый звук: — Минхо-я? — Он пахнет, хён, — на этот раз Минхо говорил уже тише, медленнее. — И плачет. Говорит, что ему очень, очень больно. Мне кажется, ему нужен его альфа. — У него течка, что ли? — сдвинул брови Крис, мысленно подсчитывая сроки. Ну точно, конечно, ему никто не говорил, но по обмолвкам, по срокам из интернета… рановато было, нет? — Нет, — отрезал Минхо и тут же передумал: — Не знаю. Не проходят так течки, хён. Он вообще не кажется возбуждённым. — Вызови врача, я сейчас наберу консультанта, — велел Крис, заставляя себя придержать дверь, чтобы та не ударила Чонина по лицу. В дальнем конце фойе вновь показалась Сана, радостно устремилась навстречу; действуя в полном согласии с внутренним альфой — ну, или с гормонами, требовашими агрессии — Крис зарычал на неё, вздергивая верхнюю губу и не давая приблизиться больше, чем на пару метров. — Хён? — Минхо на том конце телефона явственно удивился. — Сейчас я, — переключаясь, бросил Крис и шагнул к лифту, больше не обращая на Сану никакого внимания. — Две минуты. Сбросив звонок, он набрал консультанта и кратко обрисовал ситуацию, буквально в несколько слов. — Если ваше присутствие не поможет, приводите ко мне, — велел тот, дослушав. — Но я не думаю, что дойдет до этого… — Сколько оно должно не помогать? — зло перебил его Крис. — Что? — Сколько. Оно. Должно. Не. Помогать? — по кускам, отрывисто повторил он. — Пять минут? Десять? Сколько ему мучиться? — Да вы поймёте сразу, станет ли ему легче или блевать потянет, — «утешил» его консультант. — А если станет, то приводите его, когда ему полегчает, сами уж определите, когда лучше. Захотелось выругаться, но Крис стерпел. Кроме того, он уже подходил к залу хореографии — так что пришлось просто поблагодарить и попрощаться. Оставалось только нажать на дверную ручку и зайти внутрь — но, уже прикоснувшись к ней кончиками пальцев, Крис почему-то нерешительно замер. Из зала, не давая ему заколебался, донеслось жалобное поскуливание. Тут же выпрямившись, Крис тяжело сжал зубы, дёрнул дверь на себя и, на ходу собираясь с силами, зашёл внутрь.