Чтобы увидеть звезду, нужно открыть глаза

Не то чтобы у Криса было так много времени беспокоиться: поначалу, конечно, да, он совершенно не мог сконцентрироваться, постоянно пропускал мимо ушей то, что ему говорил продюсер. Потом, правда, получил окрик и угрозу отменить занятие — и пришлось собираться, выходить в туалет и там умываться ледяной водой. Вернувшись, он уже с новыми силами и более-менее пустой головой, готовой к укладке в неё новых знаний, принялся слушать теорию и объяснять потом, почему сделал так, а не иначе в очередном бите для возможной песни, — а после разбираться, как можно было сделать лучше и почему. Но если поначалу Крис всё-таки сумел сосредоточиться и с музыкой всё более-менее пошло по плану, то потом, когда его забрали на физподготовку, где думать вообще требовалось минимально, мозг начал расслабляться и плыть. Круг за кругом он бегал по залу и орал во весь голос, разрабатывая лёгкие, то «Монстра» EXO, то «Огонь» BTS, то и вовсе «Макивеаллизм» Dir en Grey, и плевать всем было, что эта песня вовсе не так и не в таком состоянии петься должна. Нет, по мнению наставника, лишь бы трейни задолбался и хватал воздух ртом так, будто ему шею придушили — Крис слышал, что другие, бывало, и в обморок падали, и казалось, что всем на это насрать. Но он-то что, он плаванием занимался все детство и брал с лёгкостью длинные дистанции, вот где оно сказалось. Хотя тоже умирал попервой с непривычки, конечно, да и здесь, когда его, словно лошадь, по ногам палкой хлестали, чтобы темп не замедлял — ну да, да. И сейчас тоже умирал. Иногда даже казалось, что в буквальном смысле. Блокатор в какой-то момент подсмыло, видимо, потом, и Крис словно наяву видел плывущую за ним следом волну острого бергамота. Как будто этого было мало, вентиляция сегодня работала откровенно отвратительно, и он буквально устал потеть — но бежал. Пока находил в себе силы — становилось легче, но, стоило наставнику махнуть рукой, как Крис, распластавшись на полу, ощутил, как всё вокруг начинает кружиться. Температуру надо померить, решил он, как домой придёт, а до тех пор придётся как-то дотерпеть. Уже сейчас казалось очевидным, что, чем бы его ни встретил дом, разгрести всё это он не сможет — не хватит сил. Как минимум моральных, про физические Крис пока и не заикался. — Бан Чан! — окликнул его наставник. Быстро усевшись, Крис изобразил поклон — выдрессировали — и уставился в пол, ожидая замечаний. Однако вместо них получил кое-что другое, куда менее приятное: — Постарайтесь… справиться с этим побыстрее. Я предупрежу остальных, что вы… на паузе. На следующее занятие можете не являться. — С чем, сонсенним?.. — протянул недоумевающе Крис, всё ещё не поднимая глаз, потому что услышал в голосе наставника странное отвращение. Раньше они в неплохих отношениях вообще-то были, потому что Крис никогда не отлынивал и больным не притворялся, а, напротив, занимался с очевидным удовольствием. — С этой вашей физиологией, — пояснил тот, поднимаясь. И вдруг уставился на Криса, напрягся: — Что вы так на меня смотрите? Хотите, чтобы вас здесь накрыло, чтобы на первую попавшуюся омегу кинуться? А если это кто-то из преподавателей будет? Бан Чан, вас выкинут через минуту! Идите отсюда, пока думать в состоянии! Нет, ладно, Крис ошибался. Он-то думал, что наставнику не нравится его новый статус, но, по-видимому, не нравился исключительно его разбушевавшийся запах. И к самому Крису, вне всех этих половых заморочек, тот по-прежнему относился очень даже неплохо, иначе бы не ткнул его носом в очевидное для всех, кроме, собственно самого Криса. Лихорадочно, торопливо споласкиваясь в душе, а затем одеваясь, Крис жалел, что голова так и не проходила. Может быть, конечно, гон и должен был ощущаться как-то так, однако этот непонятный туман слишком напоминал лихорадку, которой Крис болел лет в десять. Тогда температура поднялась до ста четырех по Фаренгейту, и большую часть времени Крис бредил, приходя в себя только на несколько минут. Вот то, что он с тех пор помнил, и ощущалось крайне похоже — только сейчас у него ещё каким-то образом находились силы что-то делать. Более того, сил казалось слишком много, настолько, что он бы ещё побегал — но в свете абсолютно не работавшего мозга очень не хотелось действительно попасть в неприятности. Уже садясь в машину, Крис спохватился и открыл чатик общежития, потому что никому, кроме менеджера, так и не позвонил в результате, и никто его не ждал даже. И не готовился. 방찬씨 Еду домой. Предупредите Феликса, чтобы собрался. Не дожидаясь ответа, Крис убрал телефон в карман и уныло прислонился виском к стеклу. Трахаться не хотелось, и вообще на душе было настолько противно, насколько, он думал, вообще не бывает. Феликс ладно, Феликс, по-видимому, был на всё согласен, а кто-то вообще спрашивал, согласен ли сам Крис? Его же просто поставили в известность. И заниматься сексом впервые… с кем? С человеком, которого он видел вообще пять минут, который вообще неизвестно, из-за чего согласился? Больше всего, честно говоря, хотелось развернуть машину и поехать обратно в студию. Но менеджер бы всё равно не дал, поэтому оставалось только смириться. Всё равно ощущение, что вокруг истинно австралийская жара, так и не отпускало, так что Крис то и дело вытирал рукавом шею и лоб. Телефон в кармане снова завибрировал: Крис глянул в шторку и даже открывать не стал: Сынмин скинул плюсик. Впрочем, ничего другого от него и не ожидалось — ну ладно, минус ещё или молчание, — хотя под настроение тот потрепаться любил, но, видимо, не сегодня, особенно учитывая, что вернуться Сынмин должен был от стоматолога. Пока он зубы только залечивал, брекеты обещали поставить позже — и как-то, когда они сидели вместе чуть ли не впервые, с целыми двумя бутылками соджу, как взрослые, Сынмин жаловался, что боится не выплатить лейблу всё, за что был и будет должен. Все они боялись, в принципе. Обучение, раскрутка, операции, проживание, обеспечение всем, что нужно для жизни, страховки и далее, далее, далее. В контрактах стояли — и дописывались постоянно в минус — астрономические суммы. Они действительно поставили на кон всё. И, ощущая, как настроение портится ещё сильнее, Крис вновь злился на себя, боясь всё испортить. Всем. Отказ от омеги сулил бы потерю времени, работоспособности неизвестно на сколько и неоднократную её потерю и в будущем, возможный провал всей группы, а согласие… ну, пострадали бы они с этим Феликсом несколько дней, а потом взялись бы за работу с новой силой. Менее противно, правда, от этого не становилось. Хотелось лишь надеяться, что Крис сумеет сохранить какое-никакое, но сознание и сделать происходящее приятным хотя бы для Феликса. Ему самому, он знал, приятно будет, но исключительно в процессе. Потом, когда он в себя придёт — лишь бы не умереть от стыда и ненависти к себе. Потом. *** Крис даже подниматься за ним не стал. Просто сбросил сообщение в тот же чатик: «Приехал, жду внизу», и уставился обратно в окно. Менеджер, со спреем наготове, предусмотрительно стоял снаружи машины — и потому, когда Феликс, старательно глядя в пол, забрался в минивэн и быстро поклонился, Крис не ощутил вообще ничего — ни кокосов, ни привычного уже в какой-то степени запаха бет своей группы. Хотя был ли запах бет вообще? Минхо только разве, да и тот не факт, что домой приехал. Ну Сынмина, но тот вряд ли бы даже вплотную подошел, а потому Феликс им бы точно не пах. — 안녕하세요, — буркнул Крис и, спохватившись, перешёл на английский: — Привет. Со всеми познакомился? Как всё прошло? Честно говоря, ему было плевать. Ну, не совсем — какая-то небольшая частичка разума орала, что это важно, что стоит расспросить поподробнее, однако остальную уже начинало поглощать незнакомое любопытство, заставлявшее его… Много чего делать заставлявшее. Всё равно пытаться вынюхать запах Феликса в воздухе — и казалось даже, что Крис чувствует какие-то отзвуки, еле заметный привкус расстройства и боли, — смотреть, буквально щупать взглядом непривычные черты лица, изучать и запоминать их. Выслеживать глазами изгиб раковины уха, пересчитывать веснушки на лице и шее. Думать, каково будет потянуть Феликса за волосы: тот испугается? Заплачет? Попытается сбежать? Конечно, Крис прослушал его ответ. Идиот. Под его взглядом Феликс недоумевающе поднял к лицу руку и провёл пальцами по щеке — проверил, всё ли в порядке, на что Крис вообще смотрит. Ничего, конечно, не нашёл, но Крис зацепился за них и опустил голову следом, уставившись на нежную светлую кожу, на неожиданно маленькие, аккуратные кисти — казалось, что сантиметров на пять меньше его собственных как минимум — на короткие, ровно подстриженные ногти и остатки лака на мизинце. Сжав руку в кулак, Феликс будто пытался спрятать её от Криса, точно его взгляд обжигал, но бесполезно — Крис продолжил смотреть. Эта разница в размерах делала с ним и его организмом что-то странное. Даже микроскопическое движение этих маленьких пальчиков — а Крис физически не мог себя заставить думать сейчас иначе, даже с учётом того, что сам Феликс ему маленьким ну никак не казался — заставляло взявшийся из ниоткуда огонь в его груди пылать сильнее. Запястья у Феликса тоже казались тонкими, нежными, слабыми; Феликс попытался натянуть слишком короткий рукав посильнее, но не получилось — и вместо этого кофта поползла с плеча; Крис немедленно перенёс всё своё внимание туда. Интересно, как долго Феликс был трейни? Мучили ли его каким-нибудь требованиями к внешнему виду? Весу? Тонкие ключицы белели над тёмным воротником, создавая контраст, заставляя Криса заинтересовываться ещё сильнее теми участками тела, что свитер всё ещё прятал. Хотелось провести губами по груди, укусить за сосок, чтобы омега выгнулся в руках от боли и удовольствия… Над ключицей почти не выделялся квадрат телесного цвета непромокаемого пластыря, закрывающий запаховые железы, и Крис, не сводя взгляда с пятна в центре, сглотнул. Выделявшийся секрет — феромоны в жидком виде — прятался, защищённый, пусть и только для вида; пластырь прямо, недвусмысленно напоминал: кусать нельзя. Как бы ни просили инстинкты. Не то чтобы, конечно, Крис не мог содрать этот пластырь позже — ещё как мог бы. Но всем своим сознанием, которое у него всё еще оставалось, не хотел. Ему и омега этот был не нужен вне гона, и он этому омеге, и связь эта не нужна, учитывая, что вряд ли бы омега решил вдруг с ним и течку провести. В конце концов, на это омегу… то есть Феликса, Крис поморщился и мотнул головой под его вопросительным взглядом, — на это Феликса контракт не обязывал соглашаться, и, скорее всего, тот предпочёл бы воспользоваться помощью другого альфы, опытного и знающего. В крайнем случае, в одиночку провести. Из груди при этой мысли, правда, рвался рык, но Крис всё ещё мог себя сдержать. — Я прослушал, что ты говорил, — хмуро признался он по-английски. Голову и тело крыло уже так, что даже дурак, каким Крис был, не перепутал больше это состояние с обычной лихорадкой. О чём Феликс вообще говорил? — Только с соседом познакомился, с Сынмином, — несмело повторил Феликс, глядя на него как-то исподлобья, опасливо, что ли. Боялся? — И ещё кого-то видел, но он сразу в комнату прошёл, и я не знаю, кто это был. — И что Сынмин? — вежливости ради — точнее, чтобы слушать дальше его голос — поощрил его продолжить Крис. Феликс пожал плечами: — Показал мне общежитие. Молчал в основном. У вас тут все такие… необщительные? Нужно было, наверное, как-то намекнуть ему, в чем дело — или вовсе даже поставить на место, — но Крис в себе сил сейчас на это не ощущал совсем. И нервно было, и голову жарой кружило, и рвалось изнутри какое-то дурацкое бешенство пополам с возбуждением, сходным с тем, что испытывает энергичный щенок. Феликс, казалось, не нервничал совсем. То ли сквозь блокаторы, которыми Криса тоже буквально облили, не чуял ничего, то ли каким-то чудом имел стальные нервы, кто ж его знал. Но подбешивало — и это подбешивало, и собственное желание завалиться, словно тому же щенку, перед ним беззащитным пузом вверх, отдаться на волю омеге в его красивые ручки… Джизус, как же его уже вело, а. — Все такие, — неохотно буркнул он и скосил глаза в окно: долго ещё ехать? Оказалось, что недолго. Оказалось, что до отеля, в котором менеджер, сидящий сейчас на заднем сидении, забронировал им номер, оставалось ну улицы две, не больше. Учитывая, что раньше этим никто вообще не занимался, то выбирали наугад, в том числе и по географическому местоположению, а не только по представляемым услугам, и остановились на Апкучжон-доне. Остаток пути они оба молчали. Крис — потому что разговаривать не хотел, Феликс, видимо, потому, что намёк понял. Ну и переходить на какие-то другие темы им обоим не хотелось совершенно как минимум из-за присутствия менеджера, проводившего их и до стойки информации, и до номера, и там придержавшего Криса за плечо. — Бан Чан, — позвал он. — На две минуты. Идите пока, Феликс. Душ, например, примите, что ли, в общем, займитесь делом. Крис послушно притормозил, пытаясь не смотреть вслед омеге и не принюхиваться зря снова. Точнее, это он мозгами знал, что зря, а зверь внутри него продолжал обижаться и заставлять его побежать следом, сорвать пластыри и с рук — наверняка и там были, да? И с шеи, и раздеть, слизать запах, окунуться в него… — Бан Чан! — менеджер легонько хлопнул его по затылку, приводя в себя, и Крис, ойкнув, отвернулся от давно закрывшейся двери. — Я слушаю, менеджер-ним, — быстро поклонился он. — Простите. — Всё, что нужно, я купил, — тот сунул ему пакет, оглянулся по сторонам, хоть коридор и казался пустым, — игрушки, смазку, если не хватит, ну, ты поймёшь, по ходу дела или твой Феликс поймёт, неважно… Ты только контролируй себя, понял? Не спаривай, это твоя главная на этот гон задача. Укусы мы никак не скроем, никаким гримом. Еду тебе доставлять будут и под дверью оставлять, не забывайте вообще питаться хоть чем-то. — А презервативы? — тупо спросил Крис, потому что менеджер про них ни слова не сказал. — Зачем? — хмыкнул тот. — Он всё равно не забеременеет, хотя можешь попытаться, конечно… Непроизвольно рыкнув, Крис через плечо вновь обернулся на дверь — а вдруг кто омегу до него попытается? Не их дело вообще, что он с этим омегой делать будет. — В общем, не порви его там, — скомкано закончил менеджер. — Уж постарайся сделать так, чтобы ему месяц лежать ещё не пришлось после твоего гона. Крис кивнул, сжал пальцы на ручке подарочного — с идиотской надписью «С праздником!» — пакета и, повинуясь толчку в спину, шагнул к номеру. *** Конечно, Феликс, в душ не ходил — и как Крис вообще мог подумать, что тот послушается? Сидел просто на кровати, грустный, ничем не пахнущий, смотрел в пол и мял в своих ручонках подол свитера. Крису, к слову, и самому в душ не помешало бы. Ну, или не в душ, а просто обтереться, чтобы смыть блокаторы — без них, пожалуй, омеге ещё тяжелее было бы. И так возбуждаться на незнакомого человека, так ещё и ничем не пахнущего… Хорошо хоть сейчас Крис себя более-менее в руках держал, но очень подозревал, правда, что, как только Феликс начнёт пахнуть, всё кардинально изменится. Поэтому, наверное, стоило начать с себя. Бросив пакет на стол, он напрямую прошёл в ванную, сдёрнул с вешалки полотенце и намочил его под краном тёплой водой. Небрежно, зло протёр им сначала руки, а затем и шею — под прикосновением сразу зачесалось, маленькое помещение быстро заполнил дурацкий запах бергамота. Торопливо выполоскав ткань, Крис с силой выжал её, будто вымещая на ней собственные эмоции, и, вздохнув, решительно вышел за дверь. — На, раз в душ не хочешь, — протянул он омеге полотенце. — Зачем? — удивлённо уставился на него тот. Крис не хотел видеть, но всё равно смотрел — и заметил, как шевельнулись, втягивая запах, ноздри, затрепетали, выдавая, тщательно скрываемый интерес. — Блокатор убрать, — пояснил Крис. — Это не обязательно, но, скорее всего, я буду в первую очередь ориентироваться на запах — не больно ли тебе и так далее. Омега помялся малость, но принял полотенце, протёр запястья и замер, нахмуренный, в странной позе, как только коснулся пластыря на шее. Сразу же — уже сейчас, Крис ошибся, на руках пластырей-то и не было — тонко запахло мягким, кондитерски-сливочным и, кажется, чем-то кислым. Но пока, в текущей концентрации Крис разобрать не мог и в ожидании уставился на пальцы омеге, ожидая, что те вот-вот подцепят краешек. Опустив глаза куда-то в пол, омега, — Феликс, вновь напомнил себе Крис, дыша с приоткрытым ртом, — вытер шею прямо так, поверх, и отбросил полотенце куда-то в сторону. — Мне раздеться? — не поднимая головы, спокойно спросил он. Да кто ж знал-то, раздеваться ему или нет. Крис вот не знал, потому что и Феликса не понимал, и своих реакций тоже. Уже тянуло в паху, но пока ещё не настолько, чтобы прямо сейчас превращаться в похотливое животное; а Феликс всё ещё не боялся. Почему? Сколько у него было подобного опыта? Из груди вновь рванулся рык, руки сами собой сжались в кулаки, запах мгновенно стал острее — и вот тут-то Феликса проняло. Наконец-то. Вскинув голову, он заморгал, всмотрелся расширенными, испуганными глазами в лицо Крису и даже ноги подобрал на кровать, отползти подальше попытался. Сквозь кокос мгновенно — даже с учётом пластырей — прорезалась цитрусовая кислятина, сбила всё, и Крис сморщился в отвращении. Как же им трахаться-то придётся, через силу совсем, что ли, грустно представил он, и снова внутри всё сжалось — яростью, обидой, злостью на этого бесполезного омегу, который даже улыбнуться ему не мог, поддаться немного, хотя сам согласился, хоть повонял бы слегка даже если не возбуждением, то чем-то спокойным и понюхать дал, может, Криса бы накрыло наконец уже!.. Но Феликс явно его не хотел, и в том-то и всё дело было, что Крис не мог хотеть его тоже, он же не насильник был!.. — Не нужно, — сдерживая раздражение, ответил он и шагнул назад, к креслу у противоположной стены. Уселся и согнулся, опёршись локтями о колени и пряча лицо в ладонях. Наверное, Следующая фраза прозвучала совсем глухо, но ему сейчас было плевать. — Если хочешь — уходи. Я никому не скажу. Сними себе номер рядом, я оплачу. — А… ты? — полюбопытствовал Феликс. Не видя выражения его лица, слыша только всё ещё подрагивающий низкий, глубокий голос, Крис представлял себе, как тот сейчас встанет, потребует деньги и радостно, прямо-таки восторженно свалит прочь. И правда, Феликс встал — мешанина запахов приблизилась, стала острее, сильнее и крепче, — и замер перед ним. Со вздохом Крис выпрямился и полез в карман за кошельком. В дальнем отделе у него лежало тонкой стопочкой несколько купюр по пятьсот тысяч вон — на крайний случай, если проблема с банкоматами или терминалами будет и понадобится вдруг крупная сумма. Вот и пригодились. Жалко, конечно, расставаться было, но собственную психику Крис всё-таки оценивал дороже. — Я справлюсь, вон, в пакете игрушки, — мрачно пояснил он и выгреб из кошелька ещё и мелкие деньги, включая монеты. Отчего-то Феликс не торопился их брать, и Крис сам поймал его мелкую, такую мягкую и красивую ладошку, вдавил в неё купюры и сам согнул его пальцы. — Иди. Свободен. Феликс отступил прочь, шагнул в сторону выхода, и Крис снова вернулся в прежнее положение, словно страус, спрятавший голову в песок. Не вижу — значит, нету. Не существует. Подумаешь, пахнет сливочно-сладким, нежным… Плевать. Монеты глухо брякнули о столешницу, и пришлось снова повернуться — на этот раз настороженно, проверяя, что происходит. Вместо того, чтобы… да вместо чего угодно он вдруг упёрся взглядом в замершего совсем неподалёку Феликса. — Иди! — рявкнул он. — Идиот. — Нет, — уверенно, низким тоном возразил ему Феликс. — Я должен быть здесь, Крис. И, игнорируя его дальнейшие протесты, принялся неторопливо раздеваться.