Твой последний шанс

      Натаниэль чувствует себя более чем отвратно. Мало того, что, еле как разлепив глаза по будильнику, он ощущает непереносимую тошноту с сухостью во рту, так ещё и морально после всего вчерашнего не может отойти до конца. Половину не помнит, но после короткой утренней рутины понимает, что лучше бы и вовсе не вспоминал.       Когда Натаниэль с усилием встаёт, напарника, как ни странно, на месте уже нет — кровать идеально заправлена, словно на неё даже не ложились. Хотя Нат точно помнит, что тот приходил в комнату после явно непростого разговора с Ичиро. Питтман не сказал в ту ночь ни слова. Да и Веснински ощущал себя слишком вымотанным для того, чтобы выслушивать цитирование моралей молодого господина телохранителю. Повезло лишь с тем, что личный выговор пока миновал его. Встречаться с Ичиро нет никакого желания.       Если бы Веснински знал.       В комнату стучат. На пороге оказывается Эндрю, чей приход весьма удивляет Натаниэля, ведь тот никогда не взаимодействует и в принципе никак не коммуницирует с ним. Сегодня же он сам заявляется на порог, да ещё и с таким видом, будто его приволокли насильно. Главного телохранителя Нат не рад видеть ровно так же, как если бы на его месте оказался Кевин Дэй. Вероятно, про их выходку знают уже все.       Не успевает Натаниэль задать вопрос, в чём же дело, как Миньярд отрезает короткий приказ: его ждут в главном зале. От такой резкости Веснински на мгновение мешкается, что и становится своеобразной ошибкой, ибо Эндрю успевает удрать прежде, чем Нат успевает его окликнуть. Раздражённо выглянув из дверного проёма, парень тут же встречается с Мэттом, выходящим из своей комнаты. Обратив на него внимание далеко не сразу, Бойд чуть вяло приветствует его, после чего лениво уходит в противоположную сторону. Видимо, он ещё не отошёл от вчерашних событий.       Закрыв за собой дверь, Нат медленно скатывается по ней вниз, зарываясь одной рукой в шёлковые пряди. Голова болит неистово, он не готов сейчас даже думать, не говоря уже о каких-то активных телодвижениях. Тренировка будет не совсем в тему, тем более он практически уверен в её непродуктивности. Чего ещё следовало ожидать? Ичиро не оставит их выходку безнаказанной, а наказать он может только силовыми нагрузками. Не станет же Морияма заставлять преклонять перед собой колени, как делал это Тэцудзи в своё время. Хотя имел все полномочия.       В голове Натаниэля проскальзывает странная, навязчивая мысль. Быть может, перед Ичиро было бы не так тяжело вставать на колени?       Веснински до боли сжимает корни волос, как бы отгоняя прочь столь дурацкое мышление. Он совершенно не о том думает. Нужно задуматься о более важных событиях.       А более важные события – это, к примеру, та самая тренировка, на которую точно нельзя опаздывать. Натаниэль, подпитываемый этой мыслью, достаточно быстро переодевается и приводит себя в порядок, чтобы казаться хоть немного более собранным. Мешки под глазами, уставший, вымученный вид – Веснински в последний раз настолько ужасно выглядел в Гнезде. Он не может позволить запустить себя вновь.       В ближайшее время стоит отказаться от алкоголя насовсем.       Не задерживаясь надолго в комнате, Натаниэль сразу же проходит в зал, не выделяя времени на привычный завтрак. Не хотелось, да и не лезло. Благодаря недавнему анализированию карты штаб-квартиры, у него совершенно не возникло проблем с поиском сегодняшнего зала, из-за чего удалось прийти как раз вовремя. Может, это как-то смягчит отбывание наказания.       В просторном зале всего шесть человек: их новоиспечённая компания и Миньярд с Дэем. Первый привычно сидит в отдалении на матах, когда как Кевин стоит с нарочито прямой осанкой, оглядывая телохранителей перед собой пренебрежительным, суровым взглядом. Стало понятно, что разбор полётов начался ещё давно, но, учитывая, как Дэй умеет поливать грязью, он не опоздал. Нужно ещё несколько минут походить.       Деваться некуда. Бегло оправив на себе пиджак, Натаниэль проворно проскальзывает на своё место и размещается подле явно незаинтересованного Питтмана. Тот стоит, опираясь на ринг, и совершенно не слушает гневную тираду Кевина вместе с остальными соучастниками вчерашних событий. То, что нужно было, они выслушали. Их нагрузили полуторачасовой кардио-тренировкой и ещё парой тяжёлых силовых упражнений, однако возразить никто не посмел. Вполне справедливо. Не самое обременительное с учётом того, с каким видом Морияма вчера к ним подошёл. Нат допускает мысль, что он просто-напросто прикажет разделаться с ними ещё ночью.       Все присутствующие в унисон кивают, а после разом принимаются каждый за своё упражнение, скидывая пиджаки в одну стопку. Нужно было переодеться в более подходящую форму.       — Веснински, — вдруг выкрикивает Дэй, пока остальные занимают свои позиции. Судя по ядовитой ухмылке, ничего хорошего он не услышит, — твоё наказание удвоенное. Два часа кардио и ещё пару нагрузочных, которые я тебе покажу. Приказ наследника.       Натаниэль, конечно же, ничего сделать не может, раз приказ был отдан самим Ичиро. Веснински просто не может сдержать внутри острого возмущения, пусть мысленно и понимает, почему ему назначили больше остальных. Ведь именно Веснински напортачил, предложив уехать из штаб-квартиры без надобности. В какой-то момент он слишком расслабился, раз посмел подумать, что их поездка останется безнаказанной.       Сегодня в зале он проведёт весь оставшийся день напролёт.       Ни у кого разговор не клеится, и в этом нет ничего удивительного, ибо во время очередного забега не то что разговаривать, даже дышать едва получается. Неужто Веснински действительно отвык от нагрузки на больше, чем шесть часов? Быть не может. Возможно, виной тому их эдакая "самостоятельность", которая позволяет тренироваться на чём угодно, когда угодно и с кем угодно, лишь бы оставаться всегда в форме. Однако Натаниэль этой возможностью никогда не злоупотреблял, потому что понимал, насколько важно быть всегда готовым к любой нагрузке. В последний месяц он выжимал из себя по максимуму, а легче едва ли становилось. Кевин Дэй просто чёртов зверь.       Сумев через какое-то время вместе со всеми погрузиться в работу, Натаниэль спустя несколько часов даже смог перестать слушать Дэя, благодаря чему недовольные крики ощущались не так невыносимо. Питтман же, напротив, несколько раз едва ли не набрасывался на телохранителя в силу своей неприязни, однако вовремя останавливался благодаря Мэтту. Кевин мог увеличить нагрузки.       Спустя более шести часов он прекращает беспрерывно гонять телохранителей по залу, видимо, просто-напросто утомившись стоять на одном месте, да горло рвать. Единственного, кого не останавливает шум, — Эндрю, из-за чего Нат невольно немного завидует такому откровенному пофигизму; он просто продолжает мирно посапывать на скамейке.       Все громко выдыхают, когда тренировка наконец-то подходит к концу. На утро придётся очень несладко: мышцы уже ноют во всех возможных и невозможных местах. В этом и заключается суть наказания — заставить сделать выводы, запомнить.       Натаниэль уже почти покидает зал, но слышит позади себя очередной оклик. Не в силах сдержать раздражённое закатывание глаз, он, лишь кивнув на немую поддержку ребят, лениво поворачивается на пятках к Дэю. Сложив руки по бокам, тот выглядит так, словно сейчас добьёт Ната и скажет, чтобы он безвылазно сидел в зале до утра. Впрочем, намного лучше сидеть в нём до утра, чем проводить с Кевином хотя бы час.       Но он вновь удивляет.       — На этом не всё, — Кевин мотает головой в сторону. — Молодой господин пожелал, чтобы ты перебрал некоторые документы. А их, поверь мне, более чем достаточно. Ты кажешься непоседливым, так что сразу могу сказать, что это будет сложно. Наследник ждёт тебя в своём кабинете.       Натаниэль едва сдерживает удивлённого вздоха. Ичиро, видимо, решил его добивать до конца.       В глубине души Веснински может предположить, что злит Морияму не только своевольная поездка в клуб. Судя по унылому виду Питтмана, нетрудно понять, о чём они могли говорить этой ночью в кабинете. Вот только с какой целью? Почему Ичиро не всё равно? Тот никак не показывает своё истинное лицо, предпочитая находиться всегда под твёрдой маской, однако не нужно много мозгов, чтобы "сложить два и два". Вопросов много. Снова.       Натаниэль ничего не может сделать, кроме как послушно кивнуть и уйти из зала. Ему нужно быстро переодеться, поскольку он не хочет прийти уже совсем под ночь. Он желает выспаться хотя бы сегодня после столь изнурительного дня. Натаниэль даже ничего за сегодня не ел, из-за чего желудок словно пристал к рёбрам, отдаваясь мало приятными спазмами в животе. Поэтому он решает, что своё благополучие важнее бумажек Ичиро, и заходит по пути в столовую, отправляя себе в рот буквально пару кусочков отварного филе. Времени нет. Стремительно направляясь под неодобрительный взгляд кухарки, с полки которой он так бесстыдно отобрал кусочек еды, на их пятнадцатый этаж, Натаниэль мигом открывает дверь, фактически влетая в комнату. Рубашка вся мокрая от недавней тренировки, так что ему приходится закинуть её в стирку вместе со штанами и глянуть на ассортимент новой одежды.       Перебирая весь шкаф, Натаниэль сам не понял, когда начал высматривать более презентабельный костюм, словно это что-то значило. Возможно, Веснински тем самым просто хочет показать Морияме, что всё ещё прекрасно держится, несмотря на тренировки с наказаниями. Хотя мысленно тут же не соглашается с этим. Натаниэль никогда и ничего не доказывал – нет никого смысла. Самоутвердиться, разве что, но разве это не глупо?       — Чёрная рубашка на правой полке сверху, — Натаниэль едва сдерживает дрожь от неожиданности, как только слышит позади себя хриплый голос. Резко прокрутившись на своём месте, Веснински непонимающе косится на Питтмана, что, зажав между губами сигарету, выдыхал крепкий дым прямо в комнате. Натаниэль скривился. Никогда так раньше не делал.       Рубашка действительно оказалась наверху, потому, преспокойно переодевшись, Веснински поправляет причёску на себе, решая не так уж явно приходить к Ичиро при полном параде. Просто расправляет несколько локонов, после чего оборачивается к напарнику.       — Что, тренировка так вымотала, что ты удержаться от этой дряни не можешь даже в комнате?       — Никто не против. И ты тоже, — звучит больше как утверждение, нежели вопрос. Натаниэль вновь густо нахмуривается от такого самомнения; у Пита это развито буквально наравне с Кевином. — Ты куда? Хотя я могу догадываться.       — В плане? — не понимает Веснински, чуть приподнимая подбородок и внимательно смотря в глаза Питтмана.       — Неважно. Иди уже. И не шуми, когда придёшь, — затягиваясь сигаретой повторно, Питтман демонстративно откидывает голову назад и выдыхает густой клубок дыма прямо в потолок.       Закатывая глаза, Натаниэль напоследок поправляет закатанные рукава рубашки, перед тем как мигом вылететь из комнаты. Почти восемь часов, а он хотел лечь пораньше. Если судить по рассказам Кевина, бумажной волокиты у Ичиро предостаточно, а это значит, что через час он точно не освободится. Вот же чёрт. Сегодня всё идёт против него. Тело всё ноет от напряжения, зато Веснински сейчас будет стоять раком над бумагами. Меньшее, чем хотелось бы заниматься.       Пройдя на нужный этаж с не очень утешительными мыслями, Натаниэль тихо бурчит себе под нос ругательство, когда видит перед дверьми Дэя. Его вид уже поднимает в нём понятную горстку злости, хотя тот даже не смотрит в его сторону. Именно из-за него Нат чувствует себя настолько паршиво, и плевать, что вина в этом только на нём. С не совсем хорошим настроем подойдя к кабинету Мориямы, Натаниэль встаёт напротив явно скучающего телохранителя.       — Заходи. Молодой господин сейчас подойдёт. Без него ничего не трогай и не бери, — строго-настрого наказывает Кевин, на что он, подавив в себе желание в который раз за день закатить глаза, просто качнул головой. Больно надо.       Бесшумно ступая в кабинет, Веснински заинтересованно оглядывается по сторонам. Сразу бросается в глаза глубокий мрак помещения, который очень подходит личности Ичиро. Кабинет выполнен в хорошем современном дизайне, а вещи в нём расставлены так, будто комнатой и не пользовались. Посередине размещён габаритный дубовый стол, позади которого возвышаются фасадные окна, закрытые бархатными шторами. Под столом стоят кожаные диванчики с низким столиком, а у стены, впритык друг к другу, устроились книжные стеллажи. Даже книги расставлены по цветам. Это вообще адекватно?       Недолго задержавшись возле них, Натаниэль, вдохнув в лёгкие свежий запах парфюма Ичиро, проходит в сторону большого стола. Разве может так идеально выглядеть рабочее место человека, который буквально живёт в своём кабинете? Все бумаги сложены в одном месте, ноутбук отложен чуть в сторону, а ручка выставлена строго прямо. Ичиро явно переусердствует в щепетильности.       Морияма был идеален буквально во всём. Он был красив, богат, умён, опытен и ещё бесконечное количество качеств, которые сейчас так привлекают людей. Очень странно, что у Ичиро нет никого более постоянного, нежели низкосортный Ким. Питтман рассказывал ему, что тот не больше, чем временное развлечение. «Молодому господину не нужны лишние трудности».       Как правило, такие люди, как Ичиро Морияма, никогда не влюбляются. Их сердца остаются навсегда холодными и отрешёнными, не познавая ни любви, ни дружбы. Они полностью отданы только своему делу. Нат уверен, Кенго Морияма был таким же и учил сына ценить работу не менее преданно. Его же собственный отец, будучи долгое время подручным босса, так же не отставал по привязанности к работе. Именно от него Натаниэль перенял подобную упёртость, пусть та была не настолько, на счастье, запущена.       Проведя двумя пальцами по гладкой поверхности стола, Натаниэль тихо усмехается, уже в который раз подлавливая себя на навязчивых мыслях. Мыслях только об одном Ичиро. Он уже почти смирился.       — Сукин сын, Морияма.       Тихий щелчок дверной ручки заставляет фразу нелепо повиснуть в воздухе. Её не должны были слышать.       — Могу поспорить, — Натаниэль оборачивается на своём месте, замечая в конце кабинета расслабленного Ичиро. Как тот вошёл настолько тихо, что даже Нат не услышал?       — Что ты тут делаешь? — Веснински не помнит, чтобы они переходили на "ты", но Морияма, по всему видимому, не обратил внимания на неформальное обращение.       — Я пришёл в свой кабинет, — отвечает Ичиро само собой разумеющееся.        Морияма незаметно становится к нему фактически вплотную, из-за чего Нату приходится поднять взгляд вверх – Ичиро довольно высок даже для него. Потянувшись к ящику позади Натаниэля, что буквально вжался поясницей в стол, мужчина, не прерывая зрительного контакта, достаёт оттуда несколько бумаг. Специально подбирается так близко, а потом невозмутимо отстраняется и начинает задумчиво перелистывать листы. Скрипнув зубами от вынужденного уязвимого положения, Веснински сел на кресло перед столом, куда указал приземлиться Ичиро одним взмахом бумаг. Натаниэль продолжает оставаться несколько недовольным такой выходкой. С ним такие игры не пройдут. Он будет продолжать держать лицо несмотря ни на что.       — Это договоры, это кадровые документы, тут нормативные, а здесь информационно-справочные. Их всех по разным стопкам, — указывает Ичиро, присаживаясь на своё место, и открыл ноутбук, чтобы сверить бумаги у себя в руках с файлом.       Натаниэль слушается. Перекладывая бумажки из стопки в стопку, Веснински не упускает возможности изредка поглядывать на сосредоточенного Ичиро. Тот не обращает на него внимания, но стоит Нату приняться за своё дело, как испепеляющий взгляд пронзает насквозь. Однако, несмотря на странное напряжение вокруг них, сидеть в тишине, перебиваемой лишь шелестом страниц, почти приятно. Заглушённый свет, исходящий от настольной лампы, придаёт лёгкого уюта в обстановку. Уютно наедине с наследником мафии, подумать только. До чего он докатился.       Слова, казалось, были излишни. Ичиро спустя пару минут тянется к стоящему на столе графину и совсем немного наливает виски в стакан. Слегка прокручивая его в руке, он отпивает небольшой глоток, после чего Нат снова скользит глазами по рубашке вниз, на слегка приоткрытую мужскую грудь. Гулко проглатывая вязкую слюну, Веснински с усилием решает разбавить воздух нейтральным разговором. Он впервые не может себя контролировать.       — Что с твоим отцом?       Получается не совсем нейтрально. Невозмутимо взглянув на Морияму, который даже изначально не понял, что к нему обращаются, Нат начинает дожидаться. Видно, как мужчина призадумывается, но его ни капли не задевает заданный вопрос. Натаниэль думает, что Морияма ощущает к своему родителю более тёплые чувства. Сейчас начинает сомневаться. Веснински никогда не чувствовал к своему отцу ничего даже близкого к привязанности, тем более любви, как и к матери в том числе. Ичиро же на первый взгляд может казаться другим.       Спустя несколько тягуче-долгих минут, Морияма отвечает, отставляя стакан в сторону:       — Он в частной клинике уже около трёх месяцев, — безразлично пожимает плечами он, складывая руки на грудь и откидывая спину на тихо скрипнувшее кресло. — Улучшений не наблюдается. Думаю, он больше не сможет вернуться к делам организации.       Ичиро не выглядит подавленным. Ему ни горячо, ни холодно. Словно не его отец умирает, и в этом Натаниэль его полностью понимает. Честно говоря, если бы он узнал, что Натан при смерти, то это была бы одна из лучших новостей за всю его жизнь. Но ведь Ичиро не Натаниэль.       — Насколько скоро ты переймёшь бизнес отца? — продолжает расспрашивать Веснински, облокотившись подбородком о тыльную часть руки. Благодаря незатейливой обстановке он почти окончательно расслабился для того, чтобы начать разговаривать с молодым господином на равных.       — Врачи ничего конкретного не говорят, но, судя по последним новостям, достаточно скоро, — кажется, даже Ичиро готов немного раскрыться, пусть до сих пор держась на расстоянии. Непробиваемый. — С какой целью ты спрашиваешь?       — Мне просто любопытно, — хмыкает Нат, перед тем как встать со своего места и облокотиться бедром о стол, — готов ли ты к тому, что тебя ожидает?       Пусть Морияма сейчас занимает место отца, Натаниэль понимает, что это не одно и то же. Ичиро всё ещё чувствует Кенго рядом, со своеобразной опорой, а когда тот погибнет, то на эту опору уже полагаться будет нельзя. Бизнес важный, ответственный, на подсознание наверняка безумно сильно давит, особенно после смерти какого-никакого близкого человека. У Мориямы не было матери, ибо, как стало известно по рассказам Мэтта, не умеющего держать язык за зубами, та ушла из его жизни ещё в детстве. Удивительно. У них таких схожие истории, но в то же время они совершенно разные.       Натаниэль не сразу замечает, как Ичиро тоже встаёт со своего места, направляется к витражу и отдёргивает плотную штору. Веснински бездумно следует за ним, впиваясь глазами не в широкую спину Мориямы, а за неё – на яркий вид ночного Манхэттена.       — Меня готовили к этому всю осознанную жизнь, — начинает с далека Ичиро, явно подбирая правильные слова. — Мне хватает опыта, я уверен в своей стойкости, и её более чем достаточно для ведения бизнеса.       — Но? — осторожно подводит к самой сути.       — С какой целью ты интересуешься? — мужчина резковато поворачивает голову, не понимая любопытства телохранителя. Конечно, ведь ранее его никто не расспрашивал о жизни и переживаниях, которые есть даже у Мориямы. Их никто не знает и навряд ли когда-либо узнает. Именно поэтому Ичиро проходит мимо Натаниэля молча, лишь на мгновение останавливаясь возле его уха, чтобы отчётливо шепнуть: — Ты свободен.       Нат поджимает губы, почти устало вздыхает, а после как можно более расслабленно направляется к выходу. Добиться желаемого не удалось, но и прогресс виден на лицо. Победа маленькая, но она есть. Больше всего Веснински интересует, почему именно он хочет разузнать о проблемах Мориямы, когда тот не даёт для этого повода.       По пути бросив взгляд на циферблат, Нат отмечает, что в кабинете провёл более двух часов. Он даже немного удивляется, ибо складывается впечатление, что пробыл там от силы минут тридцать. С каких пор времяпровождение с Мориямой стало таким сносным? Даже желанным. Это пугает.       Головная боль напомнила о себе прежде, чем мысль успела сформироваться. Нужно в полной мере отдохнуть, пока на то всё ещё имелась возможность. Уже мечтая о постели и тёплом одеяле, он случайно замечает Миньярда, облокотившегося на стенку плечом, пока выходит из кабинета. Пытается что-то распознать по уставшему лицу, но не выходит. Натаниэль пусть и замотанный, зато работа с Ичиро, несмотря на собственные ожидания, стал намного более выносимой. Парень мысленно отмечает, что даже заглянул бы к нему ещё раз. Только в том случае, если у Мориямы будет более располагающее настроение на разговоры по душам.       — Веснински, — не успевает Нат дойти до лифта, как снова что-то требуется от него — на сей раз снова от непонятно откуда возникшего Кевина. Тот выглядит несколько недовольно, когда как Миньярд рядом с ним — подозрительно спокойно. — Молодой господин пожелал, чтобы ты сопровождал его во время отъезда. Партнёры из Арабских Эмиратов назначают очередную партнёрскую встречу, но нужно быть бдительными. Не понимаю, каким боком ты для этого подходишь, но таков приказ господина. Предупреди Питтмана, он едет с тобой и вместе с первой бригадой. Выезжать придётся на следующей неделе.       Слова становятся неожиданностью, но больше поражают сроки. Уже через неделю. Не успели они отойти от первой вылазки, как уже намечается вторая. Нат сам убеждается в том, что такие встречи не всегда проходят гладко. Веснински постарается выложиться на полную, чтобы в следующий раз, если он произойдёт, быть готовым побольше. Ичиро доверил ему должность сопровождающего, что также застает врасплох. Доверяет? После какого момента? Наверняка не после их разговора, ведь Кевин не успел бы так быстро поговорить с боссом.       Веснински кивает главным телохранителям, после чего поскорее заходит в приехавший лифт. Хочется просто улечься на постель и перестать думать. Перестать рассуждать, перестать задавать себе вопросы и накручивать, ибо такими темпами он не скоро успокоится.       Заснуть без навязчивых мыслей не получилось.

***

      Ичиро лежит на боку, оперевшись локтем о мягкий матрас постели. Окатывая парня в лучах ночного света многозначительным взглядом, Морияма манит к себе пальцем, сверкнув довольной ухмылкой. Никто не осмелится заставить господина ждать слишком долго. Почти сразу опускаясь на кровать коленями, он плавно подползает к Ичиро, ловя его губы в тягучем поцелуе.       Мужчина скользит пальцами по слегка выгнутой пояснице, ловко пробираясь под рабочую форму. Его горячий язык скользит по его собственному, из-за чего Натаниэль не может скрыть дрожи, приоткрывая машинально глаза. Бледное лицо даже в темноте невероятно изящно, а в манящих глазах великолепно-соблазнительно промелькнула искра похоти.       Веснински подбирается руками к галстуку мужчины и накручивает его на свой кулак, не разрывая поцелуя, постепенно набирающего обороты, ни на секунду. Теперь он не был столь трепетен и аккуратен: они оба ощущали возбуждение.       Глаза Ичиро невероятны. Он готов в них утонуть навсегда и больше не возвращаться. Натаниэль шепчет ему на ухо что-то очень сокровенное, намного более интимное, чем какая-либо близость, и Морияма улыбается. Так, как он никогда не улыбался. Его улыбка такая многословная, заменяет все слова на свете, из-за которой Нат хочет навсегда померкнуть вместе с ним, но никогда этому не суждено будет сбыться.       Глаза затмевает горстка плотного тумана. Ичиро исчезает словно по щелчку пальца, отдаляется всё дальше и дальше, отчего Нат бессознательно тянет к мужчине руку, но тот даже не пытается её словить. Всё погасло в тот же момент, как и засверкало. Мориямы рядом больше нет.       Натаниэля с головой до пят окатывает холодом. Сердце сжимается в такие тиски, что мгновение, и оно выпрыгнет из груди. Широко распахивая глаза, на этот раз Веснински не может сдержать громкой одышки, подрываясь с кровати в сидячее положение. В комнате включён кондиционер, а он изливается в три ручья потом, который был буквально везде: на торсе, в волосах и по всему лицу. Тяжесть в нижней части живота могла бы насторожить, если бы сон с подобным содержанием снился впервые. Уже на протяжении шести дней ему снится одна тематика, пугая намного больше, чем самый страшный кровавый сон. Это и вровень не пойдёт, оказывается.       Ночи этой недели выдались безумно сложными. Каждый день одно и то же содержание, только, что ещё хуже, в разных местах, при разных обстоятельствах и даже, какой кошмар, в разных позах. Натаниэль не все свои сны запоминает, даже если те сильно влияют на его психику, но эти он забыть просто не мог.       Сжав горловину футболки, Натаниэль оттягивает её в сторону, ощущая, как та пропиталась влагой. Опять. Придётся менять – это уже седьмая майка. Так продолжаться больше не может, но Нат не понимает, как это прекратить. Что сделать? Столько раз, сколько за все эти сны, он не занимался самоудовлетворением никогда. Хоть бы малость помогало.       — Что с тобой? — послышался сиплый от сна голос напарника, лениво привставшего на локтях. Питтман всегда на чеку, поэтому его сложно не разбудить. Ещё немного, и он начнёт подозревать неладное.       — Сон дурной. Не бери в голову, — отговаривается Натаниэль, желая поскорее выйти из комнаты и при этом не попасть под зоркий взгляд Пита. Не хотелось отвечать на вопросы. Ему нужно просто пойти умыться и привести себя в порядок, ибо на данном этапе он выглядит более чем не в порядке.       — Такой уж ли дурной? — последнее, что слышит Нат, прежде чем захлопнуть двери ванной.       Его откровенно напрягает происходящее. Он хочет провести эту неделю продуктивно, но не может отделаться от мешающих сосредоточиться обстоятельств. Ещё повезло, что он хотя бы за это время ни разу не наталкивался на Морияму, который готовится к поездке и собирает нужные документы. Постоянно сидит в своём кабинете. Чёртовом кабинете, с которого всё началось. Нужно было ещё раньше перерезать всё к корню, когда только начал звенеть тревожный звоночек.       Отчаяние захлёстывает с головой. Но благодаря ему возбуждение словно рукой сняло, поэтому Нат может, наконец, просто успокоиться. Заглядывая мельком в зеркало, он тяжело опирается руками об раковину, ощущая подступившую к горлу тошноту. Привычно проглотив её вместе с непрошенными эмоциями, Натаниэль заставляет себя собраться, чтобы побыстрее лечь спать. Завтра сложный и, вместе с тем, важный день.       — Что с тобой происходит? — Веснински подумал, что это у него в голове повторяется логичный вопрос, однако стоило поднять взгляд на своё отражение, как Нат фактически сразу замечает напарника позади. Он явно недоволен и желает получить ответы на свои вопросы как можно быстрее. Сколько же можно терпеть? — Сядь.       Кивнув на бортик ванны, Пит выжидающе косится на него, не оставляя выбора. Пришлось сесть, чуть подвигаясь в сторону, чтобы парень уселся на узкую поверхность рядом. В молчании сидят вроде недолго, но её тяжесть ощущается чересчур явно. Не будет же начинать Нат первым разговор. Да и вообще кажется, что Питтман не ждёт инициативы.       — Не знаю, что у тебя конкретно произошло, но ты должен просто переключить внимание на что-нибудь более незамысловатое. Хоть крестиком иди шей. Ты постоянно прокручиваешь у себя в голове одно, — наконец-то прерывает тишину Питтман, постучав двумя пальцами по виску Натаниэля. — Всё у тебя в голове. Перестань так много думать. Это невыносимо. Ты при первой встрече казался намного легкомысленней.       Натаниэль тихо фыркает от иронии. Надо же, он тоже предполагал, что на работе будет думать исключительно об обязанностях, а не о том, как его трахает во снах Ичиро Морияма.       — Знаешь ли, ты тоже так-то, — ловко съезжает Веснински, поворачивая голову на спокойного парня. Смотря на него долгие минуты, Натаниэль решает, что так больше не может продолжаться. Если он сейчас же не узнает, что в себе хотя бы примерно держит Ичиро, какие у него помыслы, то просто не успокоится. — Что случилось между тобой и Ичиро? Почему тебя понизили, но он всё равно гоняет тебя по своим делам и держит поблизости?       В этой истории намного больше грязи. Натаниэль прекрасно понял, что тот не имел никакой близости с Ичиро, никак не влиял на него или его решения, но из-за чего-то же тогда Питтмана всё-таки понизили? Ведь до сих пор Веснински не увидел ни одного упущения в работе этого человека.       — Я не имел никаких близких отношений с молодым господином. Он мне доверял многое, мог положиться, я был, есть и остаюсь ценным сотрудником, — Питтман говорит с некоторыми остановками, намерено фильтруя свою речь. — Меня понизил босс.       Веснински легко приподнимает брови вверх. Не совсем ожидаемо, несмотря на то, что Кенго заправлял организацией до определённого времени. Веснински никак не мог взять в толк одно: чем же так насолил Питтман, извечно поклонявшийся и буквально отданный первой семье, главе семейства? Пит был готов несколько раз пройти все круги ада, лишь бы с Ичиро было всё в порядке. Ценнее, вернее и ответственнее сотрудника в их сфере навряд ли найдёшь.       — Поясняй, — требует тот спустя несколько вариантов, почему Пита могли снять с должности.       — Босс ещё с самого начала думал, что я переносчик. Что именно я доношу информацию конкурентам, потому что ближе меня к молодому господину тогда никого не было, — глаза Питтмана сверлят плитку, но сам он в лице не меняется. Было ощутимо, как того напрягает данная тема. — Меня посадили на стул и пытали больше шести часов. Думали, я признаюсь и выдам информацию о предателях. Но я не сказал. Потому что я им никогда не был. Я всегда был верен молодому господину, потому хочу, чтобы тот был в безопасности и ощущал себя хоть немного более счастливым. На второе я никак не могу подействовать, но, возможно, найдётся тот человек, в котором он найдёт своё небольшое, но нужное успокоение?       Питтман смотрит на Натаниэля, после чего, не давая ему ни слова сказать, встаёт с бортика ванны. Оттряхнув брюки, он кивает и без слов уходит в сторону комнаты. Питтману не нужно выслушивать жалость или слова о том, как несправедливо с ним обошлись — в этом они схожи с Натаниэлем. Люди не умеют жалеть просто так.       Но одно всё же интересует. Потому, пока Пит не успел выйти, Нат вдогонку уточняет:       — Почему Ичиро позволил тебя понизить? Почему не защитил?       — Я попросил, — вот так вот просто признаёт телохранитель, мельком оборачиваясь. Натаниэль ничего не понимает. — Мне не нужна защита. Я хорошо себя здесь чувствую, не завидую ни Дэю, ни Миньярду, как некоторые думают. Мне главное, чтобы господин всегда находился в безопасности. Чтобы его оберегали. Возможно, у других получится защищать его получше.       Питтман пропадает в темноте спальни. Нат не становится его останавливать, понимая, что им обоим стоит немного подумать наедине. Особенно ему. Ичиро кажется чересчур сложным, как, впрочем, и сам Веснински. Но он никогда не думал, что столкнётся с такой масштабной проблемой. А это действительно масштабная проблема. Ичиро — будущий глава преступного синдиката, наследник, а Натаниэль всего лишь телохранитель и сын бывшего приближённого к Кенго человека. Кто он такой? У него было всё в порядке с самооценкой, но дело ведь даже не в ней — Веснински просто не любит, когда глаза закрывают розовыми очками. Он привык смотреть правде в глаза, какая бы она ни была. Оценивать ситуацию трезво.       Питтман прав. Нужно выкинуть все мысли из головы, заняться тем, что будет стоящим внимания и сил. То, что хотя бы реально. Натаниэль планирует устранить свою проблему как можно быстрее. Потому что, чем раньше он избавится от сюрреалистических мыслей, тем легче будет мириться с осознанием. Всё не должно зайти слишком далеко, когда остановиться Веснински уже не сможет.       А сейчас он пойдёт в комнату, выключит свет и с чистой головой ляжет спать, набираясь сил. Завтра отъезд в важную поездку, в которой нельзя ни в коем случае напортачить. И Натаниэль планирует выполнять свою работу на более чем хороший результат.       Он не даст к Ичиро и пальцем притронуться. Предатели не смогут навредить ему, потому что рядом с ним Веснински. И так будет впредь.