Дубль

Аврорианки стартовали точно по расписанию. Джет был для них тесноват, но они не стали спорить, когда им напомнили, что один заложник погиб, а второй был сильно поврежден, и если их не устраивает джет на восемь душ, они двоих могут оставить.  Почему-то никто из них не согласился.  — Я сдержу слово, Капитан, — на прощание сказала их королева. — И мне жаль, что не повезло именно тому, кто дорог тебе. — Я жду координаты места, где находится противоядие, в течение часа, — ответил Стив.  — Двух. Через два часа тебе придет сообщение. Жди. Они стартовали без долгих прелюдий, только флеркина попытались ткнуть копьем на прощание, но Стив не позволил. Джет быстро перешел на гиперзвук, а потом и вовсе исчез.  — Капитан, — начальник группы “освоения” нового объекта — пещерного комплекса, в котором десятилетиями укрывались инопланетяне, подошел к Стиву и остановился на приличном расстоянии.  — Говорите, Харрис.  — Мы нашли входы на нижние уровни, по данным разведки там ничего нет, но… — Но? — Излучение. По волновому признаку похожее на излучение Камней.  Этого только не хватало.  — Не пускайте туда людей. Только технику. Если партия не вернется — не суйтесь. Когда наши люди будут спасены, займемся этим основательнее. Но сейчас соберите что есть, оставьте оцепление и начинайте исследования. Что за виды, откуда — не мне вас учить.  — Да, сэр. — Работайте.  Стив вернулся на Базу и сразу пошел в медблок. На Тони было страшно смотреть, но таким увлеченным он не выглядел уже очень давно.  — Стрендж нашел Халка. В виде профессора. И тот согласился помочь. Наши шансы возросли процентов на сорок-пятьдесят. К тому же… Мне нужно твое разрешение на доступ к архивам ЩИТа.  — Зачем?  — Слушай, я могу и без него, ясно? — Я просто спросил зачем, Тони.  — Есть одна мысль, тоже Стрендж намекнул, что может выгореть. Я вообще против такого, но это интересно, и… так как с противоядием мы сильно не продвинулись, это может быть неплохим вариантом.  — Одно условие. Даже просьба.  — Ну начинается.  — Вот, — Стив перекинул Тони на планшет кадр, который Скай вырезала из того видео. — Мне нужно знать, что это за штука.  — Ну ты бы мог свой член так же сфоткать. Размыто, неясно, а Тони определи.  Он крутил кадр так и сяк, пока не навел резкость при помощи Джарвиса и не узнал нашивку формы Брока.  — Та-а-ак. И что оно делает? Не Рамлоу, естественно, тут все ясно — ничего хорошего. А эта штука.  — Стирает или изменяет память. Тони замер на мгновение, и Стив вынужден был признать, что очень давно не видел его таким… пораженным. Это если не употреблять другое, более прозаичное или грубое слово.  — Это твоя форма? Оттенок очень знакомый. Какой год, Джарвис.  — Такую форму Капитан Роджерс носил в период с две тысячи двенадцатого по тринадцатый год, сэр. На слэнге ее называли “нави”, полагаю, в честь… — Хватит. Окей. Я… Джарвис, займись. Вот этой штукой.  — Да, сэр.  — Роджерс, я не хочу видеть видео, с которого ты это взял? — Я сам бы не хотел его видеть, Тони.  — Ясно. Окей. Хорошо. Я не хочу. Я слишком стар для этого дерьма.  — Ты еще ого-го, Тони. Не прибедняйся. Скай, полный доступ к архивам для Энтони Говарда Старка. Подтверждаю. Роджерс Стивен Грант.  — Да, сэр.  — Тони. — Я помню о неразглашении. Я сам себе этой штукой память сотру, если что. Я бы уже полжизни стер бы, — тише добавил он и взбодрился. — Так, все, посторонние на выход, Тони надо работать.  И Стив ушел.  *** — Я улетаю в Вашингтон, возможно, на несколько дней, — сообщил Стив Баки, найдя того в кабинете.  Стол был завален какими-то картами, планшетами, а глаза у Баки были красными от недосыпа. Из них двоих у Баки осталось больше и человеческого, и человечности.  — Ну спасибо.  — Когда ты в последний раз спал, Бак? — А ты?  — Что за манера отвечать вопросом на вопрос? — Национальная черта, — фыркнул Баки, откидываясь на спинку кресла. — Как малой? — Тони полон идей. Знаешь... сердце не бьется, и мне кажется, что и у меня тоже.  — У тебя нет сердца, иначе ты не оставил бы меня со всем этим. Что ты забыл в Вашингтоне? Стив колебался, но это был Баки. Если не ему, то кому вообще можно рассказать то, что разъедает изнутри?  — Вот, — Стив перебросил Баки планшет с фотографиями и видео. — Это пришло на телефон Брока и испортило ему настроение. Да и мне, честно говоря, тоже. Баки быстро просмотрел фотки, и Стив был благодарен ему за профессионализм и отсутствие личного интереса.  — Оп-па. Это джет?  — Да.  — Так, это все понятно, хотя и интересно… Бедный малой, но ты бы не стал со мной делиться просто хоум-порно, не так ли?  — Как и Наташа с Броком. Она хотела, чтобы я это увидел.  — Хайль?! Он сказал тебе “Хайль”?! Вот тогда, когда у тебя свет из всех щелей? Вот же де… хм... так. Назад. Что это? — Понятия не имею. И уверен, что лег в постель с этим человеком на две недели позже.  Баки смотрел на Стива, а Стив смотрел в ответ. Тут флеркин гавкнул и зарычал, глядя на дверь.  — Даже не заметил, что он здесь, — произнес Баки.  — Я вообще забываю… Черт, ты представляешь, сколько я могу не помнить?  — Я — да. Поверь, я знаю, как никто, что такое не помнить и постоянно натыкаться на видео. Не такие, конечно. Но когда со стороны смотрю, как кого-то хватаю за глотку, но не помню, ни как, ни кто это был. Ни скольких я на самом деле убил. Ну, знаешь, не то чтобы я веду счет… — Тех, что я считаю людьми — три тысячи двести пятьдесят. Своих я помню всех, но хотел бы не помнить. С инопланетянами даже считать не хочу.  Баки постучал стилусом по металлической руке и вдруг предложил: — Ты. Я. Холодильник. Вспышка, буря, безумие? — Идет, — Стив взглянул на часы, и они в четыре руки принялись сгребать все бумаги в сейф.  Флеркин крутился у ног, никак не помогая.  — Ты бы хоть имя ему дал, что ли? — предложил вдруг Баки. — Там, Мор. Или Глад.  — Мне позывных Черной “Альфы” хватает.  — Классно, скажи? Ад, Смерть, Охотник, Голод, Отчаяние*.  — Классно. Как в… даже не знаю где.  — В ГИДРе, — подсказал Баки.  Стив, взглянув на “собаку”, сказал: — Будешь Грим.  — Офигенно, — одобрил Баки. — Предвестник смерти. С учетом того, что мы знаем о них — в самый раз.  — Та аврорианка сказала, он бракованный.  — Съедает не пятерых, а шестерых за раз? — Понятия не имею. Может, когти не ядовитые, и мне не придется носить повязку, как Фьюри? — Было бы неплохо. Хотя, конечно, я буду любить тебя любым, — пафосно закончил Баки и толкнул дверь в свой блок. — Привет, парни, меня не беспокоить, всех лесом, кроме Старка.  Стив никогда так не разговаривал со своей охраной.  — Как тебя продолжают бояться? — спросил он, когда Баки, потерев руки, открыл набитый битком холодильник.  — Когда я кого-то держу за горло, то тоже улыбаюсь. Сам не видел, но мне рассказывали. Поэтому они не обольщаются.  Они пообедали, флеркин бессовестно клянчил куски со стола, и Баки ему их кидал, они даже смеялись, потому что Баки, когда хотел, мог быть очень милым. А потом он вдруг сказал: — К Наташе я слетаю сам, хорошо? Наташу я убью сам — вот что на самом деле сказал Баки. И Стив кивнул. Он понимал его желание в последний раз посмотреть в глаза человеку, приговоренному к смерти. Брок дал ему такую возможность там, в Лагосе. И Стив был сейчас даже благодарен ему за то, что тот сам нажал на взрыватель. Что Стиву не пришлось… — Хорошо. Хорошо, Бак.  Разговор как-то сразу разладился, и Стив вскоре ушел, заглянув по пути к Тони и получив ответ, что новостей пока нет, вызвал джет прямо к отделу инноваций.  Стоило тому приземлиться, Стив подхватил флеркина и шагнул на борт. Отоспится он как-нибудь потом, в следующей жизни.  *** Трискелион был восстановлен полностью. Один раз — после крушения хелликерриеров, частично, второй — после того, как центральный небоскреб был поврежден при Вторжении.  Стиву не нравилось это место — слишком многое здесь напоминало ему, с чего все начиналось и чем в результате закончилось. Но архивы, основные службы, аппарат управления, ударные группы — все то, что не попало на Базу, ближе к Стиву, все осталось здесь. Он никого не предупреждал о визите — никогда. Скай просто запрашивала разрешения на посадку, активировалась “парковка” для джета, и он садился. Личный кабинет был рядом, на самой верхотуре, но Стив и его не любил — даже переделанный, он напоминал ему о Пирсе, о катастрофе с хелликерриерами, отнявшей у него Брока.  Потому, проведя кончиками пальцев по идеально чистому огромному столу (сколько он за ним просиживал, пока строилась База, ночевал в огромной спальне рядом, ненавидя каждый дюйм пустой холодной кровати).  — Капитан!  Мари, хорошенькая, как кукла, разнообразия ради оказалась на месте — даже если главы Организации нет в кабинете, секретарь у него должен быть. И вот Мари, пристроенная на это теплое местечко кем-то из высшего эшелона, месяцами красила ногти и рассматривала журналы в его приемной, потому что Стив работал с Базы и там у него была мисс Джонсон, за которой вся Организация была как за каменной стеной.  — Я ненадолго, мисс Эвитт.  — Доброе утро… день. Кофе? Раз уж вы здесь, то отчеты… Что ж.  — Отчеты на стол, кофе я возьму с собой, никому ни слова, что я здесь. — Да, Капитан. Конечно. Секунду, — она быстро запустила кофемашину и подставила под сопло стакан-непроливайку из какой-то экологичной прессованой ерунды. — Вот, пожалуйста. Хорошего дня! Выйдя из собственной приемной, Стив, подумав, пошел к общему лифту, который при утверждении проекта почему-то сохранил. Лифт “ничего личного”, стоило там даже сделать табличку.  Стиву иногда казалось, что без щита и охраны люди его не узнавали. Что им, по сути, все равно, как выглядит тот, кто всей этой неповоротливой махиной управляет. Он стоял спиной ко входу в общем лифте, пил кофе с видом на залив, люди заходили и выходили — архив был в подвале, а потому и остановок при спуске с сорокового этажа было достаточно. И никакого “хэй, Кэп”. Сколько людей в современном мире могли сказать ему “хэй”? Пальцев одной руки хватит.  До него только долетали шепотки про “кто привел собаку”, “без ошейника”, “поводок”... К середине поездки они стали громче, и пришлось обернуться.  Что ж, в лицо его помнили отлично. Кивнув на разрозненное “доброе утро”, Стив с Гримом доехали до архива в полной тишине. Стив старался не думать о том, что ждет его в ячейке 312, обещанной Скай. Он с изрядной долей вероятности мог это предположить, но знать и догадываться — не одно и то же.  — Скай?  — Прямо до развилки и налево. Активируйте замок биометрией и голосовым кодом.  Ячейкой оказался большой сейф, за толстенной дверью которого находилась обычная картонная коробка. Сердце стукнуло было при виде фотографии и знакомого имени на обложке, но тут же привычно успокоилось. Столько лет все-таки, новые привычки. Это было странно. Пробыв “в отношениях” всего три года, за тридцать лет привычки не быть в них были все еще новыми, не доведенными до автоматизма. Брок Рамлоу был каким-то краеугольным камнем, постоянно запускающим процесс саморазрушений всей стройной системы мира Стива. И только его сумасшедшая регенерация раз за разом была в состоянии справиться с ней.  — Скай, это можно вынести? — Вам можно все, Капитан. Но я бы рекомендовала воспользоваться личным лифтом. Шахта личного лифта была штырем, на который нанизано все здание — шла с самого верха, из личного кабинета, как говорил Баки, “на вершине мира” в самые темные подземелья, пустовавшие с тех пор, как проект “Озарение” решено было не восстанавливать. В нем не было окон, и больше четырех человек там бы не поместилось, зато, как утверждали архитекторы-японцы, эта штука могла выдержать попадание ракеты в здание и продолжить работать.  Но панорамный стеклянный ему нравился все же больше.  В кабинете на столе лежала внушительная папка с каким-то бумагами на подпись, но Стив отодвинул ее и уселся в кресло. Грим покрутился-покрутился, понял, что есть ему не дадут, и устроился под столом, уложив морду Стиву на сапог.  — Скай, я никого не принимаю.  — Да, Капитан.  — Мисс Эвитт, — Стив нажал кнопку связи с секретарем, — обед закажите, пожалуйста. И добавьте к обычному объему несколько фунтов сырого мяса в отдельной миске.  — Да, сэр. Будет готово через десять минут.  Отключив связь, Стив пододвинул к себе коробку.