Ты реален и это меня почему-то пугает

Ещё час назад Николас хотел уйти. Это сложно было назвать вечеринкой, в понятие вечеринки вкладывается громкая музыка, большое количество людей, многих из которых ты не знаешь, литры и литры алкоголя, неразбериха, какие-нибудь драмы и всё прочее. Это скорее был свойничок: Николас знал этих людей, алкоголь у них уже кончился, музыка не играла, сигареты тоже кончались. Все сидели на заднем дворе дома, собравшись вокруг костровой чаши, где ярко горели дрова, спокойно обсуждая свои дела и вспоминая истории. Так вот, Николас хотел уйти ещё час назад, но его уговорили посидеть ещё немного. Именно тогда к ним присоединился человек, из-за которого уходить совсем перехотелось. Его представили как Ноа, он помахал всем рукой, душевно улыбаясь, и занял свободное место напротив Ника. С того момента Николас потерял возможность думать о чём-то другом. За это время Ноа едва сказал с десяток слов, зато не раз взрывался смехом, и каждый раз у Ника от этого замирало сердце. Такое часто случается: видишь кого-то на улице, сердце начинает тревожно биться, но вы проходите мимо, и больше никогда не встречаетесь. Здесь же встреча продолжалась. Чужие разговоры больше не волновали, Николас перестал в них участвовать, продолжая разглядывать Ноа, как картину в музее. Каждый раз, когда тот смотрел в ответ, Ник смущённо переводил взгляд на огонь, но ничто не могло заставить его совсем перестать пялиться. Весь тонкий, изящный, с узором татуировки на руке, которая выглядывала из-под рукава, когда Ноа за чем-то тянулся. И ещё одна татуировка на груди, выглядывающая из низкого воротника футболки. Длинные пальцы с сигаретой. Николас сходу мог сказать, что его губы мягкие, просто созданные для поцелуев. Невероятно красивое создание, от которого срывалось в бег сердце. Николас оторвался от его губ и снова столкнулся с взглядом карих глаз. Ноа улыбнулся ему, лишая воли. Разве такое вообще возможно? До этого момента Николас был уверен, что невозможно пленить кого-то красотой или улыбкой. Что ж, он ошибался. Он не мог оторвать глаз. Жёлтый огонь играл на лице Ноа, рисуя тени, отражался в его глазах, делая их самыми живыми на свете. Может быть, всё-таки стоило уйти, когда он хотел. — Есть ещё сигареты? — спросил кто-то, Николас резко очнулся. — У меня в машине, кажется, — Николас поднялся со своего места, радуясь возможности хотя бы на пару минут отвлечься и прийти в себя. — А я пойду плед возьму, — следом сказал Ноа. Волнение и тонкое чувство предвкушения поднялись в груди и сжали сердце. Ник разделил с Ноа короткую улыбку, прежде чем открыть стеклянную дверь и войти в дом. — Тут намного теплее. Голос у Ноа приятный и мелодичный. Ник кивнул, хотя он вообще не чувствовал температуры на улице. — Даже как-то возвращаться не хочется, — Ноа вышел вперёд и забрал со спинки дивана плед, а затем повернулся к Нику. — Тебе нужен плед? — Наверное, нет, — он покачал головой, останавливаясь перед Ноа, потому что ноги отказались идти дальше. Они немного помялись на месте, стало ясно, что никто из них уходить на собирается. Николас в панике перебирал в голове, как можно продолжить разговор, пока снова не посмотрел на его руки. — Я заметил у тебя татуировку на руке? — А, да, — Ноа с охотой снял кофту с одной руки, протягивая её вперёд. — Здорово, — Ник тут зацепился взглядом за узоры волн. — Можно я?.. — Да, конечно. Николас взял его руку в свою, поворачивая её в разные стороны, чтобы лучше разглядеть. Взгляд тут же расфокусировался, всё ушло в ощущение прохладной кожи, которой он касался пальцами. Боясь позволить себе лишнего, он всё же провёл по некоторым рисункам кончиками пальцев, задержав дыхание. — Это только начало, там… Планируется всё доделать, — засмеялся Ноа, и Ник отпустил руку. — У меня ещё на груди. Ноа оттянул ворот футболки, показывая следующее тату. У него выпирали ключицы, он совсем худой. — У тебя есть? — Да, несколько… — задумчиво ответил Ник, пьяным взглядом глядя на его ключицы, пока Ноа не отпустил ворот. — Я и сам бью. — Так это чисто профессиональный интерес? — снова его лёгкий смех, пробегающий по коже, вызывая мурашки. — Вроде того. Так что обращайся, если что. — Обязательно. А у тебя… Красивые глаза, кстати... От таких слов Николас вообще выпал. Он неловко засмеялся, одновременно пытаясь понять, что может означать этот комплимент. Самый банальный подкат, или Ноа просто правда так считает? Или всё вместе? Нервно поглаживая шею, Ник заставил себя продолжить смотреть ему в глаза, когда сказал: — Спасибо, у тебя тоже. Правда. Несколько секунд он раздумывал рвануть на улицу, сесть в машину и уехать, но в голове стало пусто, когда Николас заметил, как Ноа посмотрел на него губы. Всё произошло слишком быстро: Ноа схватил его за футболку, потянул на себя и сам прижался к его губам своими. Они правда оказались мягкими, тёплыми, как Ник себе и представлял, сидя на улице. Николас откровенно растерялся, забыв, что в таких ситуациях вообще делают. Только когда Ноа отпустил его, а его ладонь мягко опустилась на талию, Николас начал возвращаться в реальность. И первое, о чём он подумал, это что их кто-то увидит. Резко оторвавшись от него, Николас обернулся, глядя через двери на улицу, но отражение света в доме не позволило ничего увидеть, только их двоих, стоящих перед диваном. И как он, словно осёл, пялится на их отражения. — Прости, — Ноа нервно почесал затылок. — Нет, просто… Я никому не говорил. — А. Ноа посмотрел на него сразу по-другому. — Окей. Эм… Мы можем пойти в комнату. Не в силах сказать это вслух, Николас просто кивнул, и его руки мягко коснулись чужие пальцы, зазывая пойти следом. И Ник пошёл. Не думая о том, что будет дальше происходить за закрытой дверью другой комнаты, не думая о том, что готов ли он (потому что Ник был не из тех, кто способен просто перепихнуться с малознакомым человеком). Его одержимость прикрывалась невинными мыслями об обычных поцелуях. Николас был в этом доме несколько раз, но никогда не заходил ни в чью спальню — они всегда собирались на улице. В темноте комнаты он успел заметить, как блеснули плакаты на стене над кроватью, ноутбук на рабочем столе, гитару в углу, а потом у кровати зажёгся светильник, и всё внимание снова сконцентрировалось на тонкой фигуре парня. — В общем, да, — он усмехнулся. — Я тут пока живу. — А, так ты… — начал Ник, оглядывая комнату. — Твоя, значит? — Эм, да. Нам никто не помешает. Всё происходящее было наполнено неловкостью, неуверенностью и тонким желанием обоих вернуться к чужим губам. Ноа сел на край кровати, зажав ладони между колен и глупо улыбаясь. — Играешь на гитаре? — задал очевидный вопрос Ник, подходя ближе и думая, что ему тоже надо сесть рядом, но неуверенность останавливала его. — Да, я играю в одной группе. Там… Ну, да. Просто играю, — Ноа усмехнулся. — Если честно, не вижу своей жизни без музыки. — Я понимаю, — Ник сел, его колено коснулось колена Ноа, и этот маленький жесть вызвал прилив тепла в теле. Он не стал отодвигаться, делая это прикосновение лёгким намёком на то, что ему хотелось бы чувствовать чужое тело. — Я тоже люблю играть. Что за группа? — Ну, ты вряд ли слышал, но мы играем вроде панк. Сложно сказать, у нас довольно своеобразное видение, точнее… У нашего вокалиста, он заправляет всем. Да. Вот так. — Тебе не нравится? — Не то чтобы… Просто… — Ноа начал ёрзать и посмотрел куда-то в сторону. — Я, типа, тоже пытаюсь писать музыку и тексты, но… По его словам, получается какое-то… — он засмеялся, скрывая смехом свою очевидную обиду. — Оу. Так, может, тебе стоит начать свой проект? Ноа покачал головой. — Я не знаю. Я, в общем-то, мало чего умею. — У тебя есть интернет, там можно всему научиться, — Николас улыбнулся ему. — Да, знаю… Но… Разговор о собственном проекте затянул их в водоворот советов и поисков решений. Ник без доли скуки обсуждал с малознакомым парнем его идеи и желания, и самое интересное, что Ноа действительно слушал его. Впитывал его слова, предложения и советы. Он был таким открытым и честным, что это поражало. Кажется, за разговорами о музыке прошло не меньше часа, хотя… Как говорится, счастливые часов не наблюдают, может, пролетело мгновение. В конце концов, они замолчали, глупо улыбаясь. Ник наклонил голову, глядя на свои пальцы, которые потирал друг о друга от волнения. Кажется, они вернулись в реальность, и голова стала холодной. Хотелось поговорить о чём-нибудь ещё. — Ты, наверное, здорово рисуешь, — сказал Ноа, и Ник бросил на него быстрый взгляд. — А, да. Да, неплохо. Но есть куда расти, это точно. — Ник… — Да? Из-за вновь возникшей тишины, Ник отвлёкся от своих пальцев и посмотрел на Ноа. Несколько секунд он просто смотрел в карие глаза, взгляд которых напоминал оленёнка из мультфильма. Потом этот самый взгляд опустился на губы Николаса, и он нервно сглотнул. Их поцелуй за пределами этой комнаты был как неожиданная атака исподтишка, а сейчас было медленное наступление. Их следующий поцелуй будет чем-то более личным и душевным. Кажется, Ник потерял голову от этого парня. Ноа наклонился ближе, его взгляд метался от его глаз к губам, и Ник делал то же самое. Внутри всё защекотало. Ник тоже наклонился, и Ноа прикоснулся к его губам. Они приоткрыли рты, Николас захватил его верхнюю губу, осторожно коснувшись её языком, и Ноа придвинулся ближе, кладя руку ему на рёбра. Встретились языки, влага и огонь чужого рта вызывала взрывы в голове, и ситуацию никак не облегчало то, с каким удовольствием и страстью отвечал ему этот парень. Ноа. Какое прекрасное и красивое имя. Николас положил ладонь ему на шею, прижимая ближе, поглаживая мягкую кожу. С каждой минутой хотелось касаться его всё больше, и когда Ноа навалился на него, заставляя лечь на кровать, сердце забилось с удвоенной силой. От волнения и восторга. Тонкое тело так приятно ощущалось в руках, то, как он давил на него сверху, прижимаясь к паху, заставляло едва ли не стонать. Руки бездумно поднимались вверх по спине, задирая его футболку, и в ответ Ноа только сильнее прижимался к нему, а поцелуй становился быстрее. Парень совсем не знает, что такое сдержанность. Дело в том, что Николас не такой. Он не может просто так перепихнуться с кем-то, потому что это просто не для него. Но сегодня, с этим Ноа, он почувствовал что-то совсем странное и незнакомое, как будто на самом деле они знакомы давно, или им было суждено встретиться. Хотелось узнать его больше — в эмоциональном плане, физическом, узнать его историю, узнать его всего. И то, что они делали, так это узнавали друг друга в тишине дома, с лёгким шорохом одеяла под ними, вздохами и едва слышными стонами удовольствия от неконтролируемого поцелуя. — Николас! Громкий голос друзей пробил обоих стрелой. Ноа тут же поднялся, большими глазами глядя на Ника. — Ни-и-и-иколас! — раздалось снова. — Пора домой, чувак, отвези нас! — Блядь, — Ник быстро вылез из-под Ноа, поправляя задранную одежду. — Окей, сейчас буду! — крикнул он и, услышав утвердительный ответ, выдохнул. Они снова сидели на краю кровати, сердца колотились в унисон в безумном ритме, с тяжёлым дыханием, с разгорячёнными телами, пока Ноа тихо не усмехнулся, тут же пряча улыбку за ладонью. — Это было странно, — Ник поднялся с кровати, поправляя одежду. — А мне понравилось, — Ноа тоже поднялся, буквально подскочил. — И… Эм… Может, мы могли бы?.. Как-нибудь?.. — Да, было бы здорово. Ты есть на Фейсбук же? Или где-нибудь ещё? — Да, конечно. — Я найду тебя через Дэвиса тогда. — Да, да. Окей. Хорошо, — Ноа нервно поправил волосы, что упали на глаза. — Тогда… Пока? — До встречи, я думаю. — До встречи. Несколько секунд они молчали, потом усмехнулись собственной неловкости, и Ник всё же покинул его комнату. Возле машины его уже ждали друзья, готовые воспользоваться бесплатным такси. Он сел за руль, преисполненный странной радостью после такого вечера. — Ты весь вечер у Ноа проторчал, — донеслось с заднего сиденья. — Ну, прикольный парень, о музыке говорили, — спокойно ответил Николас, вставляя ключ в зажигание. — Да, он же в группе какой-то играет. Даже школу дропнул ради этого. — Школу? — повторил Ник, оглядываясь назад, чтобы убедиться, что машин на дороге нет. — Ему ж шестнадцать всего. — Сколько?! — Ник в полном шоке уставился на друга. — Шестнадцать, — удивлённо повторил тот. — Шестнадцать?! Да ты пиздишь! — Зачем мне это делать? — удивился тот. — Пацану шестнадцать. — Твою мать, — Николас быстро сдал назад, выезжая на дорогу. — Ты чего так завёлся? — Ничего, — ответил Ник, чувствуя себя отвратительно и даже грязно. Он старше Ноа на три года, ему уже девятнадцать, и Ноа несовершеннолетний. Он только что лапал несовершеннолетнего парня. Пиздец! Это можно назвать педофилией?! Какая должна быть разница в возрасте, чтобы это считалось ею? Бля, да уже может считаться! Он даже не сказал. Он не сказал, сколько ему лет. Николас и не спрашивал, но тем не менее. Он выглядел как на шестнадцать, так и на восемнадцать, хрен скажешь, сколько ему на вид! Пиздец. Теперь Николас точно не добавит его и вообще писать не будет. Это полная жесть.