Смотри прямо в глаза

      Ничего ночью не представляло беды. Сукуна закончил работу поздно, Гето не выходил на связь и даже его вездесущий секретарь не знала где он. Рёмэн отказывался верить в предательство соратника, но мысли то и дело приходили в голову. В особенности, когда доказательства на лицо. Он мрачно смотрел на дорогу, не заметив со стороны движение, а после ночную улицу оглушил визг шин и громкое столкновение. В чёрную машину со всей скорости влетел грузовик, протаранив переднюю часть кузова. Статус водителя неизвестен.       Юджи и Мегуми пришли домой поздно. Работы было невпроворот, Сатору убежал рано и большая часть обязанностей легла на плечи двум юным сотрудникам. Они и не против, Мегуми прекрасно понимал состояние капитана и быть сейчас в отделе для него мука. Они выполнили работу и отправились домой.       Есть не хотелось, в желудке плескался чёрный и несладкий кофе с пончиками, которыми они поужинали накануне. Сейчас единственное чего хотел Мегуми, он также уверен, Юджи с ним абсолютно солидарен — лечь спать. Завтра ждёт ещё один неизвестный день и если пройдёт без происшествий уже будет хорошо.       Они по очереди сходила в душ. Мегуми второй и когда он вышел, Итадори уже спал. Парень подошёл к нему и накрыл одеялом, отключил свет и сам лёг рядом. Ему тоже стоило прикрыть глаза, как мгновенно провалился в сон. Только поспать не удалось нормально, посреди ночи его разбудил звонок. Измученный Юджи спал крепко и потому Мегуми выполз из-под одеяла и нашёл на столе телефон. Номер неизвестный, телефон Юджи, но не хотелось его будить особенно если это ерунда. Мегуми бы и сам не взял, но номер позвонил во второй раз, поэтому, щелкнув по сенсору, Фушигуро поднес его к уху.       Мозг всё ещё не до конца запустится и потому Фушигуро не сразу понял, что звонят из больницы и просят Итадори Юджи к телефону. Что за черт? С этими мыслями парень подошёл к кровати и потряс друга.       — Из больницы звонят. — Сказал Мегуми, а сердце дрогнуло от волнения. Ничего же серьёзного? Может они ошиблись?       После тяжелого, наполненного эмоциями дня Юджи спал действительно крепко. Он прижимал Мегуми к себе все ближе, чтобы защитить от всего, что могло бы его забрать, задеть, хоть как-то обидеть. Просыпался Итадори тяжело, но когда переварил то, что сказал парень, быстро сел на кровати и схватил телефон. Из больницы ему могли звонить только по поводу Сукуны или Мегуми. А Мегуми вот здесь, рядом стоит.       — Ало? — голос немного напряжен, но Юджи вполне сдерживал эмоции.       — Здравствуйте, я звоню вам из больницы Z. У нам поступил ваш брат, Сукуна Рёмэн. Он в очень тяжелом состоянии, попал в аварию. Его жизнь удалось спасти, но сейчас он в коме. Не могли бы вы приехать, оформить все документы? — голос девушки по телефону был собранным и четким, будто она каждый день звонит и сообщает подобное.       По телу Юджи пробежала крупная дрожь. Он поднял глаза на Мегуми и сглотнул. Сукуна в коме? И когда он выйдет? Сможет ли оправиться вообще? Итадори быстро вскочил с кровати, наскоро одеваясь, даже не сбросив звонок.       — Да, хорошо, я сейчас приеду. — Он повесил трубку и обратился к Мегуми, натягивая футболку. — Сукуна в коме. Я поеду туда. Оставайся дома, ложись спать…       Сердце в пятки ушло, его бросило сначала в жар, потом в холод. Мегуми на мгновение показалось, что дышать стало нечем. Если Сукуна в коме, значит дела стали ещё хуже. Это не может быть случайностью. Они буквально вывели двух глав из игры, значит следующий шаг будет совсем скоро.       Мегуми подскочил и принялся собираться тоже. Он накинул бесформенную кофту, натянул штаны и наскоро привёл волосы в порядок. На вопросительный взгляд Итадори он лишь махнул рукой.       — Ты же не думал, что я отпущу тебя туда одного. — Мегуми притянул к себе парня и погладил по спине, пытаясь немного утешить. — Я буду рядом с тобой, ясно тебе? И никаких возражений.       Они вышли на улицу и вызвали такси. Больница встретила их холодным спокойствием, несмотря на недавнюю аварию. Запах лекарств, слишком яркий свет, люди в белых халатах — всё это вызвало тошноту. А осознание того, кто лежит сейчас на грани жизни и смерти делало ситуацию ещё хуже.       Врач в регистратуре подала документы, где были расписаны повреждения Сукуны. Нельзя было дать точных прогнозов, очнётся ли он вообще. Черепно-мозговая травма, сломаны два рёбра, рука и множество ран от практически лобового столкновения.       Юджи откровенно трясло всю дорогу, а когда ему в руки подали документы, уже сдержаться не смог. Он зажмурился, и по щекам покатились слезы. В голове не всплывало ни одной мысли о том, как теперь будут уживаться банды с выходом из игры сразу двух глав. Остался ведь только Годжо. Если не станет и его, все пойдет на смарку, все разрушится. Но Итадори это совсем не волновало.       Сукуна — единственный человек, который остался из его родни. Один. И он лежит сейчас за чертовой дверью больницы под аппаратами жизнеобеспечения, и даже неизвестно, выживет ли он. Горячие слезы обжигали кожу. Даже Мегуми, который был рядом, который поддерживал хотя бы своим присутствием, не помогал. Юджи подписал нужные документы и сел на стул в приемной. Дальше их не пустили, состояние еще недостаточно стабильное для позволения прихода посетителей.       Мегуми видел состояние парня и не лез к нему. Он был рядом, старался поддержать как мог, но в душе чувствовал себя паршиво. Хотелось рвать и метать, кричать, ломать и хоть как-то выпустить свою злость на всё то, что творилось сейчас.       Бесило, что кому-то не сиделось на месте ровно и он начал всех истреблять. Возомнил себя вершителем закона, хотелось всё дерьмо из него выбить и Мегуми обязательно это сделает, как только встретится с ним лицом к лицу. Бесил Сукуна и вместе с ним Гето, которые не могли подстраховаться и нанять охрану. Знали же, что на их жизни ведётся охота. Теперь двое страдающих дорогих ему людей.       — Фуши… — прошептал Итадори, как только немного успокоился, как только голос перестал дрожать. — А если… если его попытаются убить? Здесь. Они ведь могут… Нужно позвонить капитану… я… забыл телефон…       — Я позвоню капитану, объясню ему ситуацию, а ты будь здесь. — Мегуми сжал его ладонь в своей и поднялся, набирая номер Годжо. Время на часах показывало начало четвёртого, не хотелось будить капитана, зная, что он итак спит хреново, но ситуация обязывала.       Юджи остался сидеть, перебирая пальцами край кофты, стараясь успокоиться окончательно. Ему нужна трезвая голова, чтобы тщательно все обдумать и подготовить. Мегуми пошел звонить капитану, а Итадори, оставшись один в пустой холодной больнице, чувствовал, как медленно начинает разваливаться по частям. Но нужно держаться. Если нет — все пойдет на смарку.       Когда на том конце провода со второго раза взяли трубку, Мегуми вздохнул и вкратце рассказал ситуацию. Новости самые хреновые для них всех, теперь что делать дальше никто не знал.       Ждать? Но ожидание может дорого им обойтись. Либо добьют Сукуну, либо натравят на них всех машину для убийств по имени Гето Сугуру, либо что похуже, о последнем и думать не хочется. А меньше всего хочется, чтобы пострадали люди. Они и пашут как кони, чтобы сохранять хрупкое равновесие.       Сатору не сразу проснулся, но когда взял телефон, пришлось открыть глаза. Голова раскалывалась, тело болело от неудобной позы. Он положил девочек в своей спальне, значит самому пришлось ютиться на неудобном маленьком диване. Лучше так, чем девочки бы спали здесь. Один раз переночевать — мелочи, но в долгосрочной перспективе им все же лучше спать на нормальной кровати. Он в свои годы, до покупки этой квартиры, где только не спал, так что, переживет.       — Я понял. Я выставлю охрану, свяжусь с больницей. Вы езжайте домой и досыпайте. Если свалитесь во время важной миссии, отстраню вас от расследований. — отдал распоряжение Сатору и сел на диване, потягиваясь. Девочки еще спали, так что говорить нужно было тише. Черт. Из-за головной боли и бессонницы поспать почти не получилось, еще это.       Годжо быстро вызвал ребят на охрану Сукуны, а сам принялся одеваться. Хорошо, что рабочая форма у него была в коридоре, не нужно было тревожить детей. Сукуну устранили, Гето, можно сказать, на их стороне. Остался только отдел. Все произошло слишком быстро, никто даже оправиться не успел, и никто еще ничего не понял. Банды не знают, что случилось, и лучше бы так и было как можно дольше. Сатору написал на клочке бумаги записку девочкам и вышел из дома, направляясь в участок. Сегодня у него слишком много работы.       Вопреки словам Годжо они оба просидели там почти до утра. Итадори вскоре задремал, а вместе с ним и Мегуми, положив голову на его плечо. Мегуми не мог уехать без Итадори, а второй ехать отказался, даже когда пришли несколько человек в форме, чтобы охранять Сукуну.       Следующий день начинался тяжело для всех. В особом отделе была мрачная атмосфера, даже в голос никто не разговаривал. Словно это здание попало в пасть монстра и постепенно погружалось во тьму. Итадори и Фушигуро появились позже, но оба ни с кем не разговаривали. Каждый занялся своим делом, сейчас они получали от информаторов ситуацию на улице. Там было поистине скверно, хоть и официально ещё никто не знал, что случилось с главами, но банды будто начали уже сходить с ума. Устраивать разборки между собой в открытую, поглощать, уничтожать друг друга.       Гето сидел всё там же в камере, к еде он не прикасался, даже не удосужился взглядом одарить. Он очнулся и молчал, лишь иногда прикрывал глаза и ударялся спиной о стену. Ино предпринял ещё несколько попыток его вернуть, но если до этого он столкнулся с агрессией, то сейчас — безмолвное равнодушие. Он ближе к обеду поехал к Нанами и пока не давал о себе знать.       Телефон Гето после двенадцати дня начал разрываться от сообщений. Писала Манами, спрашивала где он, что случилось, почему не отвечает, всё ли в порядке. И подобных сообщений было много, ведь никто из его организации не знал, что с ним случилось и поэтому они, а в особенности его секретарь, очень волновались.       Сатору не заходил к Гето, не видел его, даже никак не интересовался. Знал же, что один раз увидит, и больше не уйдет оттуда — опять будет стучать в закрытую дверь, опять доведет Сугуру еще до чего-нибудь. Похуже размозженной руки. Он с утра занимался документами, информацией, и вливал в себя кофе кружку за кружкой, одну за другой. Если отвлечется — опять начнут лезть непрошенные мысли. Девочки отписались ему, что проснулись, что все хорошо. Он оставил им завтрак, но с другими приемами пищи им придется справляться самим. В школу, конечно, в такое время никто не пойдет, Сатору это обозначил для себя с самого начала.       К обеду мозг начинал закипать: буквы плыли, не хотели складываться в слова, а те — в предложения, и нести хоть какую-то информационную нагрузку. Будто Сатору сидел и вчитывался в древнелатинский. Телефон в кармане жужжал не переставая, и в какой-то момент это начало действительно подбешивать.       — Кому там неймётся? — почти прорычал Годжо, откидывая бумаги на край стола. Он одним движением ввел пароль, разблокировал телефон и нахмурился. На обоях стояло фото девочек, видимо, чуть младше, чем они сейчас. Сообщения продолжали приходить, но мозг Сатору работал слишком медленно, чтобы обработать то, что только что произошло.       Он поднял глаза и понял, что только что разблокировал телефон Сугуру. А его спокойно лежал на столе и молчал. Значит, у них одинаковый пароль? Что ж, можно было бы догадаться. Такая простая деталь заставила Сатору глубоко вздохнуть. Все будет в порядке. Он открыл панель уведомлений. Много разных сообщений от разных людей, но больше всего от Манами. Девушка беспокоилась, искала Сугуру, и что-то внутри Сатору шептало не отвечать, пусть помучается, если так уж скучает. Но другая часть убеждала, что она его правая рука, и нужно ответить.       Вторая часть победила.       Кому: Манами. «Привет, это Сатору. Сугуру под глубоким гипнозом, он вчера дважды пытался меня убить и, видимо, все еще жаждет этого. Так что, пока посидит у нас в камере, чтобы не натворил делов.»       Минут десять телефон молчал, потом посыпались сообщения одни за другим.       Как? Что случилось? Почему это случилось?       Хоть и Сатору всё понятно написал, но вопросов от этого стало лишь больше. Манами не могла поверить в то, что это случилось и первое что пришло в голову: что дальше делать? Ведь без Сугуру мафия загнётся, она может постараться скрыть это, но некоторые вопросы может решить именно он. А что будет когда узнаёт?       Манами после вопросов написала с просьбой встретиться. Если Сугуру так сильно доверял Сатору, значит и ему можно верить. Она добавила, что хочет встретится как можно быстрее, сейчас каждая минута на вес золото.       Годжо провел ладонью по лицу, стирая усталость. Она никуда не делась. Спать совсем не хотелось, но хотя бы минимальный отдых бы не помешал. Но когда отдыхать, когда вокруг творится полнейший хаос. Сукуна в больнице, Гето в камере. И совсем скоро банды про это узнают, начнут воевать, отделяться, творить все, что вздумается. Давно бы пора всех перебить нахрен. Сатору быстро написал Манами, что готов встретиться хоть сейчас в кафе напротив отдела, или чтобы она приехала к нему, и уронил голову на стол.       Еще немного потерпеть. Все уляжется, и он уйдет в отпуск. На месяц. И нахрен пойдут все.       Манами ответила, что как подъедет, свяжется с ним. И девушка тут же побежала к машине, ей нужно было всё решить. Сейчас, когда она осталась без главной поддержки в лице Гето, чувствовала себя потеряно и беззащитно. Казалось, что проблемы мира давят на её плечи. Теперь она понимала, что чувствовал Гето, управляя такой большой и важной этому городу организацией.

***

      В особый отдел зашёл мужчина. На вопрос Нобары зачем он пришёл, тот лишь проигнорировал её и пошёл дальше.       — Какого блять хрена! — выругалась девушка и пошла следом за ним, — У нас тут проходной двор что ли?       В последнее время сюда и правда слишком много людей по ту сторону закона приходят. Но мужчина всё также её игнорировал, он осматривал коридоры раздражённо и шёл дальше, он искал их капитана. Это был Дайсукэ, правая рука Сукуны. Если у Гето его помощником была Манами, которая решала очень много вопросов, помогала со звонками и встречами, то у Сукуны это был близкий друг, по виду который походил на огромную гориллу переростка. Мужчина под два метра ростом с раскосыми, почти всегда с виду злобными тёмными глазами, с бородой и длинными волосами по плечи. Он часто ругался и много курил, а ещё единственный кто лучше всех понимал Сукуну. И вот, тот попал в аварию, а спросить не с кого. Даже заменить его некому, лоботрясы Сукуны, в отличии от людей Гето, слушают только его одного. Дайсукэ разве что может их всех перестрелять.       На пути ему встретился Мегуми и мужчина рыкнул, схватив того за ворот.       — Кучка бесполезных тараканов! Ни на что не годные, ничего не умеющие, там на улицах творится бардак, а вы тут сидите хуйней маетесь! — прорычал он в лицо парню, который мягко сказать офигел от такого наезда.       Юджи вышел из кабинета, направляясь к Кугисаки. Нужно проверить еще раз камеры за вчерашний день, осмотреть поведение Гето по просьбе Нанами, который сейчас был занят самим главой мафии. Он был злой, уставший, готовый метать все, потому что просто не мог сидеть на месте.       — Какого хуя ты творишь? — Итадори увидел в коридоре совсем не приятную картину: мужик размерами 2 на 2 схватил Мегуми за шкирку и что-то пытается от него требовать. Юджи видел его всего пару раз в компании Сукуны.       Гнев закипал медленно, но, казалось, выплеснулся мгновенно. Итадори ударил мужчину в живот, заставляя выпустить Мегуми из хватки.       — Если так печешься за порядок на улицах, чего ж сам нихуя не делаешь? Сукуна в больнице, а ты приперся трясти нас, будто мы его из мертвых воскресить можем? Взял жопу в руки и пошел налаживать дела, а не орать на всех подряд, какие все бесполезные. Если только это и умеешь, сдохнуть тебе надо, чтоб не тратил ресурсы планеты на свое бесполезное существование.       Дайсуке впрочем как и Мегуми синхронно обернулись на голос парня. Первому на мгновение показалось, что перед ним сам Сукуна. Но наваждение прошло, стоило взглянуть поближе. Он помнил мальчишку, несколько раз видел и особо внимания не обращал. Знал, что глава его оберегает и тот работает вроде в полиции, но не уточнял. На какой-то время, Дайсукэ и вовсе забыл о его существовании.       Но вот он здесь, отрастил клыки, тот же взгляд как и у брата. Жёсткий, пылающий яростью и с таким же острым языком. Дайсуке уверен, что Сукуна тоже что-то такое бы ему сказал, увидь паникующего зама. Но справедливости ради, Дайсуке не просто так психовал. И каждый, кто близко знаком с бандой Сукуны, это понимает.       — Юджи? — удивлённо спросил Мегуми, но Дайсуке не дал ему договорить, продолжая выводить мальчишку на эмоции.       — Как будто я что-то могу, поверь мне, малыш, на улицах люди гораздо жёстче меня, Гето-сана и уж тем более Сукуны-сама! Они потроха через задницу вытащат стоит повернутся к ним спиной и ты себе даже представить не можешь что будет, если он не приструнит их! Ты ещё не видел тех ужасов, которые видели мы и, мне кажется, что твой пропитанный ванилью и идеальным миром мозг схлопнется стоит увидеть даже краем глаза происходящее.       Мегуми резко обернулся в сторону мужчины и сжал кулаки. Какого чёрта несёт его гнилой язык. Они с Итадори много ужасов успели повидать ещё на этапе практики, поэтому идя сюда, они как раз и поставили своей целью как можно больше держать это самое зло под контролем.       Итадори не на шутку бесили все слова, что вылетали из грязного рта этого мужлана. Он потянул Мегуми за руку назад, за спину, и, как бы мельком, легко погладил его по запястью. Пусть успокоится. Еще драки в отделе им не хватало.       — Все высказал? — Юджи поднял бровь и посмотрел на мужчину. Даже если он проигрывал в росте, все равно чувствовал, что возвышается над этим убожеством. По-другому не назвать. — Если в твоем мозге дерьмо закончилось, и вываливать нам больше нечего, свали отсюда. Воняешь бесполезностью на весь отдел. Нихуя не можешь сделать со своими людьми? Поздравляю, сдохнешь первым.       Итадори резко развернулся на пятках и пошел в сторону входа. Ему все еще нужно было увидеться с Кугисаки по поводу камер.       Мегуми шокировано смотрел на парня, это точно сейчас был Итадори? В него случаем Сукуна не вселился. Он как-то читал, что близнецы имеют связь между собой и если с одним что-то случается, то второй это чувствует. А бывает такое, что пока один находится в коме, второй становится своим близнецом?       — Ты в порядке? — Мегуми остановился, взяв парня за руку, — Выглядишь так, будто сейчас вцепишься в его глотку.       Дайсуке так и остался стоять громом поражённый. И правда, сходства потрясающие. Не полная копия, скорее оригинал оригинала, никак иначе. Ему срочно надо было покурить, но в отделе закуривать он не стал, хоть и уже достал пачку сигарет и крутил в руках. В жизни такого не было, чтобы кто-то вот так заставил Дайсукэ зависнуть в немом шоке и думать, много думать. Прикидывать в голове возможные варианты, но не здесь. Ему срочно нужно покурить и побыть наедине со своими мыслями. И мужчина ринулся на выход, в сторону спасительного свежего воздуха и табачной дыма, что всегда окружал его.       Юджи глубоко вздохнул и остановился, даже не глядя на мужчину, который пролетел в сторону выхода. Сейчас его волновал только брат, лежащий в больнице, и Мегуми, крепко удерживающий его за запястье. Прохладные пальцы приятно охлаждали разгоряченную кожу, успокаивали нервы. Итадори улыбнулся уголками губ и сжал чужую ладонь в своей.       — Все в порядке, Фуши, правда. Просто день очень напряженный, а этот мужик меня выбесил. Еще и на тебя орал зачем-то. — Юджи подался немного вперед и крепко обнял Мегуми, окончательно приходя в себя. Теперь точно все хорошо. Фушигуро все такой же теплый, а его ладони все такие же прохладные. Все так, как должно быть. — Если в ближайшие дни Сукуна не очнется, я поеду в Сумиеси и посмотрю, что там у них. А ты занимайся делами здесь. — Итадори не сказал прямо, но был уверен, что Мегуми его понял. Юджи просто не хотел подвергать опасности последнего дорогого человека, действительно дорогого.       — Хорошо, — Мегуми не стал спорить с ним, пытаясь привести аргументы, почему он должен пойти с ним. Если Итадори считает нужным пойти один, он его в этом поддержит, — Но обещай, что позвонишь мне если что-то случится.       Остаётся только довериться ему, к тому же, не зря у Итадори такой брат. Казалось бы, совершенно разные, но только сейчас Мегуми начал осознавать, несколько они похожи. И даже не внешностью, скорее характером и упрямством.

***

      Когда Манами приехала, она сразу же связалась с Годжо. Было весьма непривычно писать на телефон главы, а получать ответ от капитана особого отдела. Манами предполагала, что они в достаточно близких отношениях, но не думала что настолько. Она работала с Гето не первый год, но ни разу не слышала имя Сатору из его уст, что, в общем, ещё более странно.       Как только Сатору получил сообщение от Манами, сразу же пришел в кафе и сел за столик. Он старался держаться ровно, как подобает главе особого отдела полиции, но, видимо, получалось у него это не очень хорошо. Парень перебирал пальцами бортик только что принесенной кружки кофе, пытаясь экстренно собрать мысли в кучу. Манами выглядела неплохо, сидела с ровной спиной, собранная, но по мелким нервным движениям было хорошо заметно, что она переживала.       Девушка обратила на него внимание. Сразу видно уставший, сонный, мешки под глазами видно было даже через тёмные очки. Волосы находились в беспорядке, немного вялая реакция, будто он решает проблемы всего населения. Девушка тяжело вздохнула и первым делом спросила у него.       — Я могу увидеть главу? — Она хоть и с трудом, но ему доверяла. Было глупо думать, что они специально закрыли Гето за решёткой и отрезали от всего мира, включая её и организацию, но подобные мысли ещё не покидали голову.       — Да, конечно можете. — Кивнул Годжо, сделав глоток горячего сладкого кофе. Какая уже это была чашка? Не важно. Главное, что у него не закрываются глаза на ходу. — Не знаю, насколько он будет воспринимать информацию от Вас, но идти туда придется одной. Вас проводят мои ребята, но я от такого… аттракциона, пожалуй, откажусь.       Сатору было абсолютно плевать, если Сугуру снова захочет его убить, посмотрит этими глазами. Его волновало то, что он может сделать сам с собой, как это было в прошлый раз. Лучше совсем никак, чем вот так.       И они пошли в отдел. Манами нервно теребила лямку своей сумочки и изредка косила взгляда в сторону Годжо. Она многое знала об особом отделе, множество слухов слышала о Сатору Годжо, которые ходили в подпольном мире, как хорошие, так и плохие. Видела несколько раз его рядом с Гето, но вот так близко рассмотреть его появился шанс впервые.       Странно осознавать, что идешь рядом с человеком о котором много слышал. Вблизи он оказался ещё красивее, чем о нём говорят, пусть и уставший. А Манами — женщина, которая посвятила свою жизнь работе. Она работала рядом с Гето, тоже красивым, довольно статным и зрелым мужчиной. Но никогда не чувствовала к нему влечения. С самого начала они обозначили свои отношения как строго рабочие, и Манами к этому отнеслась ответственно. Она заботилась о нём, помогала в работе, решала дела, прикрывала от различных ситуаций, но никогда не лезла в его жизнь за пределами организации. Она даже с девочками не была знакома, приняв тот факт, что Гето их оберегает как зеницу ока от своей тёмной, пропитанной кровью жизни.       И сейчас, идя рядом с таким мужчиной как Сатору, она ощутила, как сердце дрогнуло, а тепло от груди опустилось вниз. Не время и не место, но глупое сердце не хотело успокаиваться. То ли она переволновалась из-за пропажи главы, то ли день сегодня такой. Но девушка, идя рядом с ним, чтобы повидать обезумевшего Гето, думала, как бы пригласить Сатору на свидание или повторную встречу. Может когда всё уляжется.       Они зашли в здание, прошли по коридору и Сатору привел к двери. Значит Гето за ней. Девушка повернулась к нему, продолжая также нервно теребить лямку.       — Прежде чем я зайду, хочу задать вопрос, — серьёзно сказала девушка, — Какие у вас отношения с Гето-сама? Четыре года он ни словом о вас не говорил, а тут неожиданно оказалось, что вы довольно близки.       Сатору проводил девушку до двери отделения временного содержания и кивнул охранникам, что все в порядке. Нанами уже ушел, так что, не должно быть проблем с тем, что они столкнуться с ним. Годжо любил Нанами, но только в хорошие времена. В плохие его раздражало все, их обоих, и о нормальных отношениях можно было бы только мечтать. Казалось, их двоих в плохое время могли стерпеть только пару человек из их окружения.       — Мы с Сугуру… — Сатору пожевал губу, не зная, что сказать. Если Гето ничего не говорил о нем, может, не хотел светить, что он гей или что встречался (встречается) с парнем. Если он сейчас все расскажет, не пострадает ли репутация главы мафии? Сатору о своем имидже не переживает, что бы ни случилось, какие бы ни поползли слухи или факты, его репутацию это никак не пошатнёт, он все так же останется профессионалом. — Мы были друзьями со времен университета, учились и жили вместе. Потом не общались много лет, и, вот, встретились, выяснили все. Мы доверяем друг другу как себе, может быть, даже больше. Так что… мне довольно сложно видеть то, что за этой дверью, вынужден Вас оставить.       Манами кивнула, приняв его ответ. Он более логично звучал, а то что она видела наверное иллюзия. То как Гето смотрел на Сатору, словно был…влюблен? Глупость какая. Вместе с этим в душе девушки загорелась искра надежды, но не время думать об этом. Она успеет ещё переварить полученную информацию. Она вздохнула и прошла в открытую дверь, ожидая там чего угодно, но Сугуру просто сидел.       Сугуру сидел и смотрел вниз, а когда дверь открылась мужчина резко вскинул голову. Там стояла его секретарь, она взволнованно смотрела, а он смотрел в ответ. Воцарилось молчание, тяжелое и неприятное, можно было услышать как за стеной возятся сотрудники. Он поднялся и подошёл к прутьям, взявшись за них руками.       — Манами, — его голос звучал спокойно, а взгляд на удивление ясный, в голове абсолютный туман и непонимание что творится вокруг, — Ты как тут? Что случилось? Почему я…       Он замолк, а голова начинала болеть каждый раз когда он пытался вспомнить хоть что-то. Гето очнулся недавно, сложно сказать сколько прошло времени, когда каждая минута равняется по меньшей мере году. Он пытался переварить происходящее, принять тот факт, что видит перед собой камеру особого отдела и посадил его сюда скорее всего Сатору. Последнее что он помнит это, как прощался утром с девочками. А дальше абсолютная пустота, тишина. Открыл глаза, а перед ним Нанами. Уже не тот юнец из академии, а взрослый мужчина в строгом костюме и очках. Он ничего не объяснил, лишь сказал "понятно" и покинул его.       А глава мафии сидит тут, в разорванной с кровавыми пятнами одежде, с разбитыми руками и жгучей яростью, которая обжигала грудную клетку.       Сатору остался стоять у закрытой двери, перекидываясь парой слов с охранником. Не то чтобы он совсем не доверял Манами, но, кто знает, может, она тоже под гипнозом? Можем они здесь все под гипнозом? Усталый мозг рисовал самые нереалистичные картинки, голова начинала болеть сильнее, но когда дверь открылась, парень увидел немного нервную девушку.       — Годжо-сама, это не похоже на то, как вы мне описывали… — раздался неуверенный голос Манами, и Сатору подорвался, уже перебирая в голове самые плохие варианты развития событий: стал ещё сильнее, поранил ее, поранился сам, уже до летального. Хотя, его бы предупредили.       Но когда Годжо резко вошел, он остановился прямо у двери, прикрыв за собой. Гето выглядел прямо как обычно, как до всего этого. И не смотрел так, как вчера.       — Сугуру… — сердце задрожало. Если Гето пришел в себя, Сатору без зазрения совести нахрен свалит в отпуск. Он выглядел потерянным, смотрел так, будто ищет помощь, но Сатору не решился открывать камеру, пока не получит полный отчет от Нанами.       Как же он плохо выглядел. Гето подметил уставший вид Сатору, как он смотрел с надеждой и опаской. Что же он натворил? Что он такого сделал, что теперь Сатору смотрит так, будто он кинется на него в любую секунду.       — Сатору… — голос мужчины звучал сдавленно, будто в раз потерял силы говорить, стоять в этой затхлой камере, жить эту жизнь дальше. Он чувствовал себя опустошенно, и он так устал, — Что случилось?       Глупый вопрос, но он не мог не задать его. Однозначно что-то случилось и что-то очень нехорошее. Голова совсем не работала, мозг будто впал в спячку и отказывался функционировать. Головная боль усилилась, оно и не удивительно, с тем как он пытался вспомнить, напрягаясь, как она ещё не лопнула.       — Я не помню ничего абсолютно, — он сжал прутья решётки, игнорируя боль в руке, — Сколько я тут нахожусь? Почему ты выглядишь так, словно грохнешься в обморок?       Манами чувствовала себя лишней, но и уйти не могла. Она должна убедиться, что всё в порядке. В конце концов, спросить его что делать дальше, выйдет он или нет. Как ей всё объяснить членам организации.       Сатору подошел вплотную к решетке, вглядываясь в потерянные потемневшие глаза Сугуру. Он устал, чувствовал себя плохо, но, видимо, соображал достаточно ясно. Годжо сжал пальцами прутья решетки чуть ниже рук Гето, легко касаясь его пальцами. Чтобы хоть немного успокоить, чтобы он так сильно не сжимал их, чтобы не причинял себе еще большей боли.       — Ты попал под тяжелый гипноз. Кто-то из банды травил тебя по меньшей мере месяц, давал подавители, чтобы было легче воздействовать, и все, чего ты хотел, когда вчера пришел сюда — убить меня. — Сатору глубоко дышал, стараясь не возвращаться мыслями в тот момент. Сейчас Сугуру в себе, в порядке, насколько это может быть по сравнению со вчерашним днем. — К тебе приходил Нанами, но он ничего мне не сказал. Как только даст отчет, я тебя выпущу, все будет нормально.       Сатору совсем забыл о том, что они не одни в этой комнате и прижался лбом к решетке совсем рядом с головой Сугуру — двинется и коснется.       Сугуру отказывался верить его словам. Как он мог так просто попасться в чью-то ловушку, как мог позволить с собой сделать что-то подобное и подвергнуть опасности девочек, Сатору. На его лице было всё написано, то как сильно слова Сатору въелись в него и осознание реальности, где он собирался убить его? Их всех?       Сугуру отшатнулся, будто и сейчас способен это сделать. Если он вчера хотел убить его, бил и целился из пистолета, а значит и вовсе не имеет право стоять рядом с ним, даже смотреть.       — Прости. — Мужчина опустил голову и нахмурился, прикусив губу так сильно, что ощутил вкус крови во рту. Его резко затошнило, только вот рвать было нечем, желудок пустой.       Теперь Манами поняла, что ей тут не место. Она не должна видеть своего главу таким и тем более не ей встревать и пытаться утешить его. Она отошла на два шага назад и тихо вышла, сердце бешено колотилось в груди. Ей показалось, что сейчас она увидела что-то очень личное, даже интимное. Она услышала Сатору и поняла, что у них в организации завёлся предатель, нужно срочно этим заняться. Но ноги словно приросли к полу и девушка так и стояла возле высокого охранника, сжимая пальцы на своей блузке в районе груди.       Сатору вздрогнул, увидев Сугуру в таком состоянии. Послышался хлопок двери и, даже к лучшему. Годжо сел на колени перед камерой и сжал пальцы на прутьях сильнее. Как же сильно хотелось обнять, прижать к себе, спрятать, не отпускать. Найти бы сейчас Нанами, спросить, пришел ли Гето в себя полностью, но Сатору боялся, что если сейчас уйдет, вернутся уже не сможет.       — Не извиняйся, все в порядке, я в порядке. Ты лучше сядь. Юджи прострелил тебе колено, когда ты пытался убить меня просто ударами об стол, а потом ты сам повредил себе руку. — Сатору дышал глубоко, успокаивая бешеное сердцебиение. — Все будет хорошо, я обещаю, мы во всем разберемся. Девочки у меня дома, я сказал им, что ты уехал по работе. Мы в безопасности, все хорошо, слышишь? Сугуру.       — Лучше бы он меня убил, — Сугуру сел на пол, его уже не заботил внешний вид и грязь, кто-то тут до этого блевал или что похуже делал.       Он просто устал. Груз проблем за последние недели так сдавил плечи, что вскоре спина не выдержит и сломается. Сломается сам Сугуру, если не уже. Ведь он способен выдержать многие проблемы, он пять лет держал себя в руках и двигался вперёд, в попытках забыть свою первую любовь. Он давно не подросток и стал гораздо сильнее физически, и морально тоже. Так думал Сугуру, так думал когда считал, что и с этим он сможет справиться.       Мужчина облокотился спиной на решётку, закрыв глаза. Он напал на Сатору, вероятней всего бил его, вероятней мог оставить ранения, испугал и сбил с толку. Он расстроил девочек, потому что скоро у них день рождение и вряд ли он будет присутствовать. Он опустился на самое дно и теряет всё, что ему дорого. Уже не было сожаления, скорее разочарование, что не сможет быть рядом с любимыми людьми дальше. Не сможет сделать Сатору предложение как и хотел, даже на свидание вряд ли сходит. Он не увидит как вырастут девочки, не оценит их первую любовь. В голове неожиданно щёлкнуло и всё сожаление остались позади. Даже если он умрет, то его наследие в виде двух дочерей останутся у Сатору. А если у них будет всё хорошо, даже без него, то он будет счастлив.       — Если я выйду из-под контроля, пожалуйста, убей меня. — Слова прозвучали так просто, будто он просит купить домой хлеба.       Сатору облокотился спиной на решетку прямо позади Сугуру и нашел кончиками пальцев его ладонь, ласково поглаживая, успокаивая. Он не хотел видеть Гето таким: разбитым, потерянным, готовым умереть, лишь бы жили его близкие люди. А Сатору не мог такого позволить. Он расплылся в нервной улыбке и прикрыл глаза, просто наслаждаясь чужим теплом.       — Ты такой идиот, Сугуру… — после суточной нервотрепки, этот момент ощущался как глоток свежего воздуха, как холодная вода в сорокоградусную жару, как чашка какао и книга в дождь, как объятия любимого человека. — Я ни за что не убью тебя. Даже если ты выйдешь и снова нападешь. Я снова закрою тебя здесь, перерою носом землю, но найду способ вытащить это дерьмо из твоей головы. — Сатору говорил тихо, надеясь, что Гето его хорошо слышит. Они касались спиной, даже если через решетку. Этого хватало, чтобы немного прийти в себя. — Я ведь люблю тебя.       — Это ты круглый идиот, Сатору. — Вздохнул Гето, зная, что его любимый и невозможный мужчина так и ответит. — Ты должен в первую очередь заботится о своём благополучии, о девочках, о своих сотрудниках, а я для всех вас представляю серьёзную опасность.       Он сжал его ладонь, чувствуя тепло руки и как-то даже становилось легче. Весь мир сжался до этой маленькой, дурно пахнущей камеры. Все дни которые они провели по горло в работе, постоянно волнуясь о том, что будет завтра, остались позади. Гето в ловушке собственного сознания, что даже самому себе доверять не может. Ему остаётся лишь ждать.       — Боюсь, когда я усну, то назад не вернусь. — Он вздохнул, закусив губу. — Прости меня за прошлое, я знаю что ты не злишься сейчас, знаю что многое ты оставил там, но я правда виноват. Я не должен был так поступать и бросать тебя одного. Я поступил как последний трус, но правда в том, что всё то время и сейчас я любил и люблю тебя. Моё сердце полностью отдано тебе, и боюсь я вряд ли смогу сказать когда-нибудь подобное… — он умолчал о том, что вернётся ли вообще обратно. — Я не заслужил ни тебя, ни твоей любви, но я очень рад что смог почувствовать её.       Сатору почти зарычал. Он сильно сжал чужую тёплую ладони, поворачиваясь к нему. Дыхание сбилось от возмущения и злости. Как Сугуру мог такое говорить сейчас? Когда они оказались здесь? Годжо очень держался, чтобы по щекам не покатились слезы.       — Не смей прощаться, Сугуру. — Он ударил по прутьям и закусил губу. Что бы ни случилось, он найдет способ все исправить, но не смертью Гето. Сатору бы просто не смог его убить, даже если это было бы необходимо. — Я злюсь сейчас! Очень злюсь, Сугуру. Не смей меня бросать снова. Я разберусь, я найду способ вернуть тебя домой. И с девочками все будет хорошо, я позабочусь, подарю подарок, который ты приготовил, ты ведь все мне писал. И разберусь с теми кто сделал это с тобой, обещаю. Только не смей дохнуть, придурок.       От такой реакции Сугуру растерялся, с другой стороны, как будто могло быть иначе. Сатору такой, идет вперёд, наплевав на все устои и правила, ему и море по колено и враги не страшны. Он любит Сатору любым, но таким особенно сильно. В его взгляде нет ни злости, ни раздражения, а только нежность.       — Я тут речь такую толкнул. — Он слабо улыбнулся, на душе стало действительно легче. Появилась крошечная надежда, что всё будет хорошо, что они справятся даже с его помутневшим сознанием. — Тогда буду тебя ждать, только не смей делать всё один. У тебя прекрасные ребята, они кинутся с тобой в огонь и адское пекло.       Он вновь сжал ладонь Сатору, ощущая как на него накатывает сонливость. Сознание будто начинает погружаться в темноту откуда нет выхода. Не хотелось так засыпать, хотелось продлить этот момент чуть больше, но бороться с этим становилось сложнее. Его будто засасывало глубже, неведомая крепкая хватка тащила глубоко вниз. Сугуру прикусил внутреннюю сторону щеки, всё ещё не оставляя надежды на борьбу.       — Передай Манами пусть активирует черный протокол. Лично я сказать ей вряд ли успею…       Сатору просунул пальцы через решетку и осторожно коснулся щеки Сугуру, поддерживая. Все будет хорошо, они справятся. Он убеждал себя в этом, и старался убедить Гето. И очень надеялся, что у него получалось.       — Хорошо. Я вернусь за тобой, найду решение. — Сатору убрал руки и встал, наблюдая, как Сугуру начинает засыпать. Видимо то, чего добился Нанами, перестало сдерживать его, и сознание снова помутилось. Но это даже к лучшему. Они смогли поговорить, и даже отвратительный день, отвратительные новости немного сгладились внутри. Сатору чувствовал, что готов снова работать.       Сознание постепенно заполонила тьма и вновь осталось за закрытой дверью. Гето до последнего смотрел вслед Сатору, пока он не скрылся окончательно с глаз и только тогда позволил себе отключиться.       Сатору вышел из отделения и, кинув охраннику, что расслабляться рано, пошел по коридору на улицу. Ему нужно найти Манами и самому съездить в больницу к Сукуне. Все накаляется, а они как слепые котята хватаются за все, что попадается под руку, не зная, что искать.       Манами стояла снаружи и курила сигарету, что делать дальше она не знала. Будущее резко стало каким-то туманным, не то чтобы завтра, она даже не представляла что будет через час или два. Вдруг она придёт, а организации и вовсе нет. Все будут убиты, и она останется одна, как после этого смотреть в глаза тому, кого она так бесконечно уважала. Тогда, если упустит всю организацию, будет проще убить себя вместе с ними.       Но есть и другая сторона. Она заметила Сатору и сердце вновь пропустило удар. Как-то стало жаль, что она только почувствовала симпатию к кому-то и так быстро умирать. И не кто-то посторонний, а близкий друг её начальника. Как так вообще можно было проебаться. Стыдно стало за себя, но и сердцу приказать она не могла. Девушка тяжело вздохнула и затянулась в последний раз, выкидывая остаток сигареты в урну.       Сатору нашел Манами с сигаретой на улице. Он никогда не курил и не тянуло, но запах сигарет от Секо и Сугуру ощущался как-то по-родному, что ли. Сейчас все было по-другому. Годжо подошел к девушке и надвинул повыше очки. От количества эмоций и усталости болела голова, а после разговора с Сугуру он чувствовал какое-то опустошение. Ничего не хотелось, только спать, но дела не ждут.       — Как Гето-сан? — Нервно спросила она, стараясь так сильно не пялится на Сатору.       — Уснул. — только и ответил Сатору, потому что ничем другим с Манами делиться не хотелось. Это их дела. — Проснется и снова будет таким, как вчера. Если захочешь посмотреть на это, заходи завтра. — Сатору провел пальцами по рубашке, стряхивая невидимые пылинки, потому что некуда больше деть руки. — У вас в банде предатель, Сукуна в реанимации… Все летит к чертям. Сугуру сказал активировать черный протокол.       Услышав слова Сатору, девушка вздрогнула. Когда Манами только начинала с ним работать, то не думала, что однажды дойдёт до подобного. Если он так сказал, это значит — всё довольно серьёзно, а ещё официально придется сообщить всем, что Гето вышел из игры, и тогда на их организацию могут начать охотиться, это в лучшем случае.              В худшем, там устроят переворот и власть захватит не очень приятный человек. С другой стороны, Гето прав, без лидера им будет совсем плохо, а она, насколько бы не старалась, долго скрывать не станет.       — Я поняла, спасибо за информацию, — кивнула девушка, закуривая новую сигарету, — И ещё хотела попросить, обменяемся номерами телефонов? Так будет проще держать связь, вы будете сообщать мне о состоянии Гето-сана, а я о том, что творится у нас.       Сатору кивнул на предложение Манами и вписал в её телефон свой номер. Так будет намного проще, чем через телефон Гето. Сатору волновался за парня, но старался успокоиться. Нервы сейчас ни к чему. Они найдут выход. Он ведь пообещал, что вернется, что вытянет Сугуру из этого дерьма, и сделает все, что должно. Даже если это два черных протокола за день. Он быстро написал сообщение Юджи с информацией, когда понял, что дела совсем плохи. Юджи мог быть резвым, веселым, просто солнечным мальчиком, но в его сердце все еще была сталь, которая как ничто другое могло бы сдержать банду Сукуны.