Скидка на билет в ад

      — Ваш заказ.       — Я ничего не заказывал.       — Это подарок для — цитирую — «парня, поразившего в самое сердце».       — Но…       — Эй, Сит, налей-ка мне ещё! — с неестественно широкой улыбкой врезался мужчина в стойку, задев пухлыми руками несколько только принесённых рюмок. Ярко-красная жидкость разлилась по неровной поверхности, убежав за её пределы и невольно лизнув рукав Дань Хэна.       Он глубоко вздохнул, пытаясь сохранить самообладание.       Он пытался разговорить этого чёртового идиота в маске добрых двадцать минут и всё ещё не получил ни единого ответа про местонахождение того, кто смог бы помочь экспрессу в деле Сандея, Михаила и… кто там ещё замешан в беспределе на Пенаконии?..       Если быть совсем уж честным, он не думал, что обычное приглашение на фестиваль Гармонии обернётся чем-то подобным. За всё время, что он пробыл на экспрессе, стоило бы привыкнуть, но Дань Хэн каждый раз как в первый удивлялся подобным вот-это-поворотам, из-за которых приходилось вмешиваться в дела очередной планеты.       Удивлялся — и ужасно уставал.       На этот раз в деле было слишком много переменных с непонятными ролями. Друзья казались врагами, враги — союзниками. Дань Хэн не мог довериться никому — даже члены экспресса в какие-то моменты начали напоминать мемов, приобретших их черты.       В правой части этого мозгоразжижающего уравнения — естественно — был стелларон.       — Ой-ё, а что в них-то было?       Дань Хэн не был самоуверен и тем более не назвал бы себя слишком общительным, но обычно с дипломатией у него всё было хорошо — он был способен подобрать нужные слова, умел находить компромисс, умел завладеть вниманием собеседника…       — Кровь девственниц.

…но не когда это касалось Недотёп в маске.

      Перепивший мужик выпучил глаза, а через секунду расхохотался, схватившись за высунувшиеся из-за пёстрой рубашки складки на животе. Обхватить все своими маленькими ладонями ему, естественно, не удалось.       — Так я тебе и поверил! — стукнул он по стойке стаканом, да так, что на сгнившем материале оскалились трещины. На секунду Дань Хэну показалось, что на нём действительно несколько ртов. — У них кровь светлее!       Бармен — вместо того чтобы потребовать компенсацию за испорченный заказ — сверкнул жемчужной улыбкой, слегка приподняв маску.       — А тебя не проведёшь, дружище! Это была кровь младенцев. Добавка за счёт Таверны, — и налил в растрескавшийся стакан столько пива, что оно начало вытекать через зубастые «рты».       Мужчина, бесконечно довольный собой, поплёлся с выпивкой к дальнему столику, откуда подходил.       Однако спокойно дойти не удалось: из ниоткуда выскочила стрела и, врезавшись в истекающий золотом стакан присоской, опрокинула его. Таверна взорвалась новой порцией смеха.       Дань Хэн невольно проследил взглядом за направлением глупой игрушки и увидел того, кто её запустил.       Оу.       На угловом диване, обнятый липкими взглядами посетителей, восседал Недотёпа — судя по всему, парень. Из-за маски торчали серые волосы, едва касаясь шеи со свисающими до голой груди цепями. На плечах — кожаная куртка с безвкусными шипами. В окольцованных серебром пальцах — настоящий арбалет с совершенно ненастоящей, игрушечной стрелой, а на коленях — блондинистая голова какой-то девушки.       Дань Хэн моргнул, когда Недотёпа быстро повернул голову в его сторону — и уставился в самую душу улыбающимися прорезями, сквозь которые сверкнул хищный прищур.       Незнакомец замер — и через долгое мгновение ступора (ступора?) медленно-медленно наклонил голову вбок.       Он откинулся на обивку, запачканную капающим с потолка воском от запрятанных между ламп свечей (специально перевёрнутых) — и удобнее перехватил небольшой арбалет. Повернул его к себе — не отводя сверкающего золотом взгляда.       И выстрелил.       Стрела с силой ткнулась ему в грудь, оставшись на коже бледно-розовой дугой.       Блондинка взорвалась безудержным смехом, раскинув по чужим ногам светлые пряди с вплетёнными в них красными лентами.       Дань Хэн сглотнул.       Куда он, чёрт побери, попал…       — Ты же в раю на земле! — будто прочитав мысли, произнёс бармен — Сит, кажется — и царапнул гранёным стаканом дерево стойки, предлагая ещё один напиток. — Не делай такое кислое лицо. Так и вылететь можно.       — Вылететь?       Сит снял с головы маску, осторожно сдвинув её к макушке. Отливающие красным радужки насмешливо взглянули на него.       — Неужели ты не знал? — вновь это обезоруживающая улыбка. — Тот, кто не купается в Радости, изгоняется из Таверны. «Край света» не для опечаленных!       Это был довольно молодой парень: ему на вид было не больше двадцати трёх. Только на вид — Дань Хэн не понаслышке знал, насколько внешность обманчива.       Но всё же…       Было что-то странно-уникальное в этих странных глазах, белоснежных волосах, будто полупрозрачной коже — сквозь которую слегка проглядывали сосуды.       Он же…       — …альбинос, — выдохнул Дань Хэн. Сит сощурил глаза. — У тебя альбинизм?       Улыбка напротив не дрогнула ни на дюйм.       — Это проблема, дорогой?       Дань Хэн моргнул, очнувшись, и тут же мотнул головой.       — Нет. Нет, конечно. Просто… — он задумчиво постучал по стойке пальцами, подбирая слова. — Первый раз вживую вижу альбиносов. Прошу меня простить, если…       Сит внезапно засмеялся, перебив его, и махнул рукой.       — Успокойся, парень, — остро ухмыльнулся он, ловко подхватив с полок полную бутылку. — Любопытство — Радость. За Радость тут не извиняются.       Он нахмурился, но кивнул.       Этот Недотёпа казался не таким безбашенным, как Искорка — хоть и ни разу не ответил на его вопросы прямо.       Сит умел отвлекать собеседника сладкими речами, жонглируя словами, как мячиками, смешивая нужное с бесполезным и выливая прямо на голову сплошным потоком. И среди этого потока было сложно выцепить суть.       Если она вообще была.       И за что ему такая участь…       Размышления о никчёмности собственной жизни продлились недолго — они резко прервались внезапно распахнувшейся дверью, впустившей в душное помещение свежий воздух и перекрывшего проход мужчину.       Судя по его лицу, он явно не повеселиться пришёл.       — Ты! — взревел он, внезапно указав на того сероволосого Недотёпу. — Ты пожалеешь, что родился на этот свет, гадёныш!       Посетители замерли, уставившись на разъярённого мужчину, который тут же двинулся в сторону углового дивана, откуда резко все исчезли. Кроме блондинки и того парня, выглядевшего так, словно ничего и не услышал.       — Это Уилл? — зашептала девушка-официантка, подойдя к барной стойке. — Ну тот самый почти-миллионер, о котором мы говорили вчера.       — Ага, — ответил Сит скучающе, наливая в чистый бокал жидкость из бутылки. — Видимо, Келус всё-таки сорвал ему сделку.       Дань Хэн — едва услышав знакомое имя — напрягся и медленно повернул голову к непринуждённо передающему заказ парню.       — Ты сказал Келус? Это он? — стараясь не выдать вмиг охватившего его волнения, выпалил он. Сит глянул на него своими стеклянными глазами, пока разъярённый вроде-Уилл расталкивал всех посетителей, словно сонных мух.       — Он самый, — будто неохотно протянул он, но в следующее мгновение дёрнул уголком рта. — Это ты, что, его искал?       Дань Хэн нахмурился.       — Да, я же назвал его имя.       Тонкое плечо лениво поднялось и тут же опустилось.       — Ну. Сейчас он всё равно немного занят.       Дань Хэн повернул голову: Келус прошёлся тонкими пальцами по изгибу маски и аккуратно сдвинул её на макушку, ближе к левой стороне.       На Уилла посмотрел молодой парень — с хитро сощуренными золотыми глазами, искусно нарисованной стрелкой на правом глазу и перекошенной в бесконечность улыбкой. На секунду показалось, что в полутьме Таверны его радужки засветились тысячей светлячков.       Уилл, не церемонясь, схватил его за воротник куртки и дёрнул на себя. Келус невинно улыбнулся.       — Неужто малыш Вилли? — умилительно свёл он брови, смотря на огромного мужика таким лицом, словно перед ним и вправду истерил нерадивый ребёнок. — Как ты вырос с нашей последней встречи…       Уилл хорошенько встряхнул его, только от этого улыбка Келуса стала шире.       — Прекрати валять дурака! Ты угробил мне всё, абсолютно всё, жалкий ублюдок! — брызжа слюной, крикнул он и приложил его об стену с мишенью и застрявшими в ней дротиками. Келус ударился затылком. Дротики с громким стуком ударились о пол. Маска съехала — а золотые глаза будто засветились от предвкушения.       — Ох, ми-и-илый, — противно растягивая гласные, выпятил он нижнюю губу. — Я же не обещал помочь с переговорами. Речь шла только о богатых дядьках, которых я должен был привести к тебе.       — Ты сжёг наши кредиты! — мясистая рука сомкнулась на открытой шее. Келус и глазом не моргнул. — Все до единого!       — Мне стало скучно, — беззаботно пожал он плечами. — А скука не про Радость, Вилли.       — Да нахрен твою Радость! — взгляд Келуса вмиг потемнел. — Как мне, по-твоему, деньги вернуть?!       Всё в Таверне будто разом замолчало, словно по приказу. Только Сит продолжил непринуждённо перебирать алкоголь на полках, что-то ища. И музыка продолжала литься из инструментов.       Дань Хэну это не нравилось.       — Хм-м-м…       Теперь в глазах Келуса — абсолютная пустота, а на губах — застывшая улыбка. Дань Хэну это очень не нравилось.       — По-моему… — Келус резко вздохнул, когда Уилл сжал пальцы на шее крепче, и сдавленно усмехнулся. — …ты зря оскорбил Радость в этих стенах, малыш.       Всё произошло за долю секунды.       Блондинка с лентами изящно вытащила из-за дивана биту и, не вставая, протянула Келусу. Тот схватился за неё и, резко вскинув ногу, ударил Уилла прямо в живот.       Мужчина охнул, согнувшись и оставив покрасневшую шею в покое. Келус — не теряя времени — замахнулся. Бита, очертив в воздухе дугу, врезалась Уиллу промеж рёбер, заставив его взвыть от боли и мешком картошки упасть на пол.       Дань Хэн хотел подорваться с места, но его резко схватили за локоть. Сит выразительно выгнул бровь.       — Неправильное решение.       — Он же навредит ему! — попытался он вырваться, но хватка оказалась на удивление крепкой.       — В мире Грёз он не помрёт, а вот тебя из Таверны могут выгнать навсегда, — светлые радужки сверкнули в полутьме Таверны. — Не думаю, что ты горишь подобным желанием.       Дань Хэн долго смотрел на него, но Сит и не думал разжимать пальцы. В его глазах было всё и ничего одновременно. Будто на лёд брызнуло кровью.       В конце концов гляделки Дань Хэн проиграл. Он тихо вздохнул и нехотя кивнул, признавая собственную ошибку.       — Ты прав, — и только после этих слов Сит медленно отпустил его. Синяки останутся.       Дань Хэн перевёл взгляд.       Келус аккуратно поправил маску и, нависнув над тяжело дышащим Уиллом, грубо ткнул в плечо битой. Тот завалился на бок и в итоге оказался прижатым к ноющему дереву подошвой массивных кожаных ботинок. Келус навис над ним грозовой тучей и прижал конец биты к чужой шее.       — Запомни, малыш, — стрельнул он мерцающими молниями глазами по перекошенному лицу и надавил на горло. Уилл закряхтел. — В Таверне не терпят противников Радости.       Келус отнял биту от чужого горла как раз в момент, когда Уилл был готов потерять сознание, и напоследок пнул его. Видимо, профилактики ради.       Он звонко щёлкнул пальцами.       — Выгнать, — отрезал он властно, в довольстве прикрыв глаза.       Однако открыть их всё-таки пришлось. Потому что его не услышали сквозь бьющую в уши какофонию. Келус огляделся и, заметив, что никто его поступок по достоинству не оценил, стрельнул в одного из своих дружков злобным взглядом.       — Эй! — недовольно воскликнул он и, подхватив со стола пустую бутылку, кинул в сторону Сита. Тот спокойно отклонился, не отвлекаясь от перемешивания напитка в шейкере. Бутылка пролетела мимо, ударившись о стену и разлетевшись сотней осколков. Благо, Дань Хэн успел отодвинуться и его не задело. — Я для кого тут стараюсь, а?! Я сказал выгнать его.       На этот раз его игнорировать не стали: Сит лениво раздал указания, и официанты оперативно выпинали бедного малыша Вилли из Таверны, не забыв хлопнуть перед разбитым (когда его успели разбить?) носом дверью.       Келус же вновь вернул на губы противную улыбочку и быстро снял с ног обувь. Откинул её в сторону.       — Это можно сжечь, они испачкались, — он ловко взобрался на длинный стол босыми ногами, выхватил из пальцев какого-то пепеши бокал и скинул со стола пустой стакан, за который только-только хотел взяться один из Недотёп.       — В чём? Выглядят чистыми.       Потом ещё один.       — Кровь Вилли заражена злобой. Злоба отвратительна. И заразна.       И ещё.       Посуда повалилась на пол, утопив Таверну в разбитом стекле, сладком вине и пустой улыбке Келуса. Он развёл руки, будто пытаясь обнять всех собравшихся за столом, и воскликнул:       — Ваш покорный слуга вновь спас вас от Нерадости! Давайте отметим это! С этой минуты вся выпивка бесплатна! Наслаждайтесь моей щедростью!       Его последние слова потонули в радостном рёве толпы, в котором Дань Хэн различил только имя Келуса.       — Эй, смените мелодию! — прикрикнул Келус на закованных в цепи музыкантов в улыбающихся масках. — Нам нужна по-настоящему весёлая музыка!       Он опрокинул в себя бокал. В буквальном смысле. Розовое вино лизнуло улыбающиеся губы, побежало по шее и груди тонкими струями и испачкало распахнутые полы куртки. Келус громко — и абсолютно жутко — захохотал, запрокинув голову.       — За Радость! — сумел перекричать он музыку.       — За Радость! — поддакнула ему толпа.       — Мне стыдно за него, — невольно вырвалось у Дань Хэна. Услышавший это Сит тихо усмехнулся.       — Наш Келус очень ценит Радость, — обнажил он белоснежные зубы и, открутив крышку шейкера, сделал несколько глотков. Поморщился. Задумался — и через пару секунд вылил остатки в куст конопли, что рос в висящем над барной стойкой глиняном горшочке.       — Как и все Недотёпы.       — Он — особенно.       Дань Хэн встал с насиженного места.        Келус тем временем уже вовсю отжигал, полностью отдаваясь музыке и всеобщему веселью. Его ноги отбивали ритм на столе, пока тело жило своей жизнью, причудливо изгибаясь и реагируя на каждую меняющуюся ноту. Бокал в его руке то и дело грозился разбиться о чью-то голову брызгами розового вина, но он отчаянно не желал отпускать его, даже когда вновь промахнулся мимо рта и алкоголь потёк по подбородку, осев на впадинке между ключицами.       В какой-то момент он запутался в собственных ногах и практически свалился на пол, но в последний момент смог удержаться на месте — не без помощи той блондинки, что с силой ткнула в его спину битой, практически заставив упасть вперёд.       Синяк останется. Наверняка.       — Келус! — окликнул его Дань Хэн, пытаясь втиснуться в толпу одухотворённых посетителей. — Келус!       Чужое тело на мгновение напряглось— Дань Хэн точно заметил — однако Келус быстро расслабился. Он приказал слегка утихомирить музыку и, разместив на макушке вино, несколько раз ударил друг о друга принесённые настрадавшимся ударником барабанные тарелки. По помещению разлился отвратительный звук.       Но люди быстро смолкли и обратили на него внимание.       — Объявляю конкурс! — весёлым голосом прокричал он и, быстро обхватив облюбованный стакан, поднял над головой. — Кто поймает бокал и сумеет не расплескать вино, получит скидку сто процентов на всю еду и напитки «Края света»! Скидка продлится до конца ваших дней — не упустите такой шанс!       Толпа заревела.       А у Дань Хэна кровь от лица отлила, когда Келус взглянул прямо на него.       Глаза в глаза. Смеющиеся в растерявшиеся.       А в следующее мгновение в осознавшие.       Нет.       Келус подмигнул Дань Хэну и — даже не стараясь целиться — изящно бросил бокал в его сторону.       Люди слетелись на него, как пчёлы на сладкий мёд.       А когда толпа окончательно перекрыла ему доступ к кислороду, повалив на пол, Келуса на месте уже не было.