Escaping The Light

Ноябрь 2011 г.

Макс едва успела добраться до кухни, как её вечер покатился в ад. Она даже не видела своего отца до начала драки. Она понятия не имела, что его освободили тем утром. Или что её матери позвонили родители другого ребёнка, который учился в той же школе, что и Макс. Всё случилось в мгновение ока. Она завернула за угол на кухню. Отец набросился на неё, как только Макс обернулась, отвесив ей пощечину. Затем, после того как отец прижал её к полу, последовал удар в живот. После этого её подняли обратно на ноги и под крики в лицо швырнули на один из кухонных стульев. Макс плакала от боли. Её мать тоже плакала, но в основном из-за потерянной души дочери, а в это время её муж кричал, требуя ответов. Макс запомнила, как бормотала, что не понимает, о чём он говорит. Она всё отрицала. Её отец ничего не желал слышать. Сложно было сказать, что взбесило его больше: то, что его дочь донесла на него, или то, что у его дочери были чувства к другой девушке. Когда Макс попыталась опровергнуть и второе обвинение, её мать хлестнула Макс рукой по лицу, крича, что будет проклята, если вырастила шлюху И лгунью. Вторая пощёчина от её отца вышла даже сильнее первой. Из-за неё у Макс потекла кровь из губы. Это произошло, когда она сидела на стуле, а её отец кричал, требуя ответов, в то время как Макс плакала слишком сильно, чтобы дать их. Но что бы она не пыталась сказать, это было уже не важно. Родители знали, что она рассказала своим подругам-лесбиянкам в библиотеке в тот день. Макс снова попыталась отрицать это, но руки матери сомкнулись у неё на горле, прежде чем она смогла закончить предложение. Она кричала, пока Макс хватала ртом воздух. Как смеет их чадо противиться своим родителям?! Их любимого пастора не было рядом, чтобы убедиться, что она заплатила за свои ужасные грехи, но её родители позаботятся о том, чтобы всё так и было. И как Макс ПОСМЕЛА положить ладони на руки матери в попытке бороться за своё дыхание?! Позже Макс едва могла вспомнить, что происходило после этого — всё было как в тумане. В какой-то момент пощёчина перетекла в удар, и она упала со стула на пол. Ей практически удалось подняться на ноги, когда она получила первый удар по рёбрам. Дальнейшие события ощущались мешаниной образов и чувств, пока родители грубо таскали её по кухне. Было больше пощёчин и ударов — Макс знала это. Её лицо распухло, брюшная полость горела огнём, а горло отдавало болью при каждом сделанном вдохе. Когда отец толкнул её к кухонной стойке, Макс была в ужасе. Она начала по-настоящему бояться того, что родители собираются убить её. Поэтому, когда она увидела сковороду в раковине, то не задумалась. Не мешкала. Не рассматривала другой вариант. В страхе она схватилась за ручку и изо всех сил взмахнула кухонной утварью по дуге. Чугунная чаша попала в челюсть её отца, и тот мёртвым грузом опал на кухонный пол. Её мама с визгом обрушилась на колени рядом с мужем и стала трясти его за плечи. Тот никак не отреагировал — Макс вырубила его. Ванесса посмотрела на дочь обжигающим взглядом и быстро поднялась на ноги, крича своему гнилому, осквернённому ребёнку, что она заплатит за то, что сделала. Макс уронила сковороду и схватила с разделочной доски нож, направляя его на свою мать дрожащими руками. Острое лезвие заставило Ванессу застыть на месте на какое-то время. Время, достаточное для того, чтобы Макс сбежала из кухни, поднялась по лестнице в свою спальню и захлопнула за собой дверь. Она едва успела опрокинуть комод, сбросив его на пол торцевой стороной и тем самым заблокировав дверь, прежде чем туда добралась её мать. Ванесса начала барабанить по двери под крики о том, что Макс будет гореть в аду за её ужасные грехи. Тяжело дыша, Макс схватила свою спортивную сумку и побросала туда кое-какую одежду, а также всё, что, по её мнению, могло ей понадобиться. После чего, не желая больше встречаться со своей матерью, Макс подняла подсвечник со стола и разбила им окно своей спальни, вытащила торчащие из рамы осколки стекла и вылезла на крышу, чтобы спрыгнуть вниз. Время уже близилось к ночи. Макс поняла, что, находясь дома, полностью потеряла счёт времени. Другого выхода, кроме как сбежать, у неё не было. И пока её мать всё ещё кричала в доме позади неё, Макс со всех ног помчалась по улице.

***

Только несколько часов спустя Макс поняла, что понятия не имеет, куда идти. Она провела весь вечер в местном парке, сидя на скамейке. Поблизости находился общественный туалет. Макс умылась и наконец смогла хорошенько рассмотреть себя в зеркале. Обе стороны её лица были покрыты синяками, левый глаз уже начал опухать. Задрав свою футболку, Макс увидела чёрно-синие пятна по всей грудной клетке. Она осторожно надавила на неё — несмотря на отсутствие явных переломов, боль всё равно была невыносимая. Её губа перестала кровоточить, но лицо всё ещё было покрыто засохшей кровью. Макс намочила бумажное полотенце и постаралась привести себя в порядок, насколько могла, но всё ещё выглядела как боксёр, прошедший несколько очень тяжёлых раундов. После этого она откинулась на спинку скамейки в парке, без понятия, что делать дальше. Возвращаться домой было нельзя, это точно. Она мельком подумала о Стеф и Рэйчел, но быстро выбросила их из головы. Она не хотела их видеть. Больше никогда. Был ещё вариант с Викторией. Но за пределом команды по Квизу они практически не общались. Макс не думала, что Виктория хорошо воспримет девушку, заявившуюся на порог её дома без предупреждения и в таком виде. Никто из других знакомых также не помог бы ей. Все, кого она знала, были частью её церкви. Если бы они узнали, что она сделала, они бы просто вернули её обратно к отцу. Которого она только что вырубила сковородкой. И к матери, выглядевшей так, словно была готова убить её. Возможно, стоило бы обратиться в полицию. Но Макс боялась и этого. Или что сделает её отец, когда найдет её: Макс знала, что он очень хороший юрист. Она была в ужасе от того, что, если пойдёт в полицию, то её отец появится из ниоткуда, сделает своё дело, и в результате ей придется пойти с ним домой в тот же вечер. Она знала, что такое случается. Читала новости о случаях, в которых полиция верила абьюзерам, а не их жертвам. А ей было известно, что никто в полицейском департаменте Аркадии Бэй всё равно не воспринимает членов её церкви всерьёз. Так что она приняла решение. С закинутой на плечо спортивной сумкой она прошла четыре мили до автовокзала Аркадии Бэй. У неё было около сорока долларов наличными. Не так уж и много, но хватило на то, чтобы купить билет на последний ночной автобус, отправлявшийся из Аркадии Бэй. При покупке билета она посильнее натянула капюшон толстовки, чтобы скрыть лицо от кассира. Забравшись в автобус, она положила свою сумку на багажную полку и свернулась калачиком на заднем сиденье. Пустыми глазами Макс наблюдала, как тускнеют уносящиеся вдаль огни Аркадии Бэй.